***
Илья разгуливает по аэропорту, направляясь к выходу. Удивительно, но на улице была прекрасная погода: ярко светило закатное солнышко, хоть время уже близилось к темноте, а небо впервые за последние несколько месяцев не было затянуто тучами. Санкт-Петербург встречает Корякова очень даже гостеприимно и тепло, а такое бывает нечасто. За дверьми аэропорта видна знакомая рыжая макушка, и у Ильи не получается сдержать милую улыбку. Даня настоял на том, чтобы встретить друга по прилёте, говоря, что отказы не принимаются. Илья выходит на улицу, а Кашин по инерции поворачивается на звук открывающихся дверей. На лице у него расцветает счастливая улыбка, когда младший подходит ближе, сразу начиная смеяться. — Ты, дурик ёбаный, почему на сообщения не отвечаешь? — говорит рыжий, обнимая друга через рукопожатие. — И тебе привет, — он смеётся, утыкаясь носом куда-то в чужое плечо, задерживаясь в объятиях совсем на немного, чтобы если что не доставить дискомфорта собеседнику, ведь думает, что Дане это неприятно. Илья отходит на шаг, отводя взгляд в сторону, — Мы, я так понимаю, пешком идём, да? — Ну да, я бы прогулялся. К тому же, ты вряд ли видел весенний вечерний Питер, — усмехается Кашин, немного растрёпывая чужие волосы, которые уже не так сильно, но покрашены в синий цвет. — Ты меня недооцениваешь, — он перевёл взгляд на сумку с вещами, что всё ещё была у него в руках, — Но я же только прилетел, если ты не заметил, и в руках у меня вещи, которые не такие уж и лёгкие, чтобы с ними можно было спокойно гулять. Илья улыбается в своей любимой манере и смотрит снизу на старшего, вскинув брови вверх. Данила удивлённо хлопает глазами, будто реально не знал об этих вещах, но выход из ситуации находит быстро, впрочем, как и всегда. — Я могу понести, — Коряков открывает рот, видимо, чтобы отказаться, но Даня прикладывает палец к чужим губам, перебивая его своим поспешным ответом, — Это был не вопрос. Сумка исчезает из рук Мазеллова, но теперь появляется у Кашина, которому явно было ни капли не тяжело, ведь он спокойно пошёл вперёд, зовя за собой синеволосого. Илья лишь удивлённо усмехается, поражаясь с того, насколько его друг всё-таки упёртый. Мазеллов ускоряет шаг, чтобы успеть за убегающим Данилой, а как догоняет его, то сразу начинает несдержанно улыбаться. И эта улыбка не уходит с лица всю прогулку. Всё время до дома Коряков постоянно что-то увлечённо рассказывал, активно жестикулируя, чем вызывал смех у Дани. Постоянно уточнял состояние друга, не тяжело ли ему всё-таки нести вещи, на что Данила отмахивался рукой. Хотя, он должен подметить, что всё же тащится с не то, чтобы тяжелой, но довольно нелёгкой сумкой — хуйня голимая. Если бы не она, Даня бы повёл Илью гулять по всему Петербургу, показывая ему места, в которые бы его точно никакой бы Денис не сводил. Повёл бы его в любимую кафешку, кофейню, ресторан, да хоть куда угодно, но сейчас, к сожалению, не в состоянии этого сделать. А Илья пойдёт за Данилой даже в самое ужасное место, но главное, что он будет с ним. С появлением Кашина в жизни Мазеллова многое изменилось. Изменилось чувство юмора, восприятие людей и так далее. Перечислять можно бесконечно, но самое главное — это то, что Даня помог Илье перестать везде видеть только плохое. Жизнь ДК всегда играла красками, шутками, которые очень часто, а если можно так сказать, то всегда были смешными. В ней всегда была только доброта. Конечно, злость тоже присутствовала, но её было очень мало. А если рядом ещё и Мазеллов появится, то это слово «злость» тут даже около стоять не будет. Коряков что-то снова рассказывает, сам параллельно задумывается о другом, из-за чего все мысли путаются. Он лишь рукой машет, говоря «Забей, неважно, я запутался». Смотрит на Данилу, задумывается, насколько тот красивый и прекрасный, чтобы другие неприятные мысли выгнать из головы. Одна мысль прокрадывается в голову, и у Маза не удаётся на этот раз сдержать смешок. Он вновь смотрит на свои вещи в руке Кашина и в очередной раз вздыхает. — Чувствую я себя прекрасно, мне не тяжело нести вещи, ты заебал уже спрашивать, — опережает все вопросы Данила, пристально смотря на синеволосого. — А я вот, если честно, чувствую себя твоей девушкой. Даня заливается смехом, а Илья погружается в раздумья и понимает, что на самом деле даже и не против такого расклада событий.***
Дверь в квартиру открывается, и Данила пропускает Илью вперёд, чтобы тот зашёл первый. Коряков осматривает всё взглядом и несдержанно улыбается уголками губ. В нос ударяет знакомый и родной запах. Ильи тут давно не было. Синеволосый разувается и, хватая свою сумку, направляется на кухню, за стенами которой минуту назад скрылся Данила. — Понятно, даже убраться не соизволил, — изображает грусть Мазеллов, смотря на стол, на котором стояло пара грязных тарелок. — Времени не было, — он цокает языком, подходя к кухонному столу и забирая с него посуду, а после относя её к раковине. Кашин разворачивается на пятках и облокачивается поясницей о столешницу, — Я же за своей принцессой сразу поехал, — подмигивает, замечая, как щёки младшего заметно приобретают розоватый оттенок. Коряков молчит, отворачивается в противоположную сторону, смотря в окно. Его пугает это словосочетание «свою принцессу». Оно странное. Звучит очень вызывающе. А ещё очень сильно нравится Илье. И именно оно заставило Маза покраснеть. Не подмигивание, к ним он уже давно привык, это уже даже в обычай вошло. Корякову это нравится, но такое он любит только от Данилы. Илья, сам того не замечая, стоит уже минуту в одном и том же положении, направив свой взгляд в окно на улицу, что уже начинает постепенно погружаться во мглу ночи. Синеволосый с прищуром смотрит на собеседника, прежде чем удалиться на балкон, оставив обеспокоенного таким поведением Даню наедине со своими мыслями. Санкт-Петербург очень красив вечером. Особенно в середине весны, когда на дорогах нет снега и слякоти, а на деревьях уже распустились почки. Вокруг стоит гробовая тишина, разрываемая тихим шелестом ветвей от несильного ветра и стрекотом сверчков. Ранее этот город принёс очень много травм Илье, таких как расставание с девушкой или прекращение общения с лучшим другом. А теперь он приезжает сюда всегда с улыбкой, ведь тут его наконец ждут. С Даней они познакомились больше трёх лет назад, и Коряков успел сильно к нему привязаться, что отпустить в случае чего будет слишком трудно. Сейчас, где-то в глубине души, ему хотелось, чтобы Данила пошёл за ним, чтобы обнял его крепко, к себе прижимая, ласково поцеловал бы в макушку и сказал о том, что любит. И любит очень сильно. Но этого не произойдёт, нет, Кашин точно не гей, Илья это знает. Он даст сто процентов, что ДК любит только девушек, больше никого, а вот Коряков любит только этого рыжего балбеса. Он уже два с половиной года мучается со своей любовью к лучшему другу, а признаться никак не может, ибо чересчур боится. Приятный слабый ветерок, что потоком пролетает около Ильи, заставляет кожу покрыться мурашками, а самого парня немного поморщиться от этого чувства. Но оно довольно успокаивает, отвлекая от нахлынувших воспоминаний. Илья тянет руку в карман и достаёт оттуда пачку сигарет. Вытаскивает из неё одну, а как только зажигает, чувствует руку у себя на спине. — А ты знал, что курение убивает? — с улыбкой произносит внезапно появившийся ДК, забирая у парня сигарету. Он тушит её о перила, а после выбрасывает на улицу. Рука со спины перемещается на талию, а Илья, полностью сконцентрированный на ощущениях, чувствует всё, от чего и краснеет, отводя взгляд вдаль, — Ты, это, извини меня, пожалуйста. Коряков вновь поворачивается, озадачено смотря на друга с неподдельным непониманием, пока Даня прижимает к себе немного ближе. — Извини, если я тебя задел своей неудачной шуткой, — поясняет он, замечая смятение в глазах собеседника. — В плане? — Ну я назвал тебя принцессой, а ты будто обиделся. — Ты назвал меня своей принцессой, это другое, — он делает акцент на четвёртом слове, смущённо улыбаясь. — Короче, прости меня, я просто не знал, что тебе противны эти… блять, а как их там… а, гейские шутки, — Данила хотел уже было убрать руку, чтобы не доставлять дискомфорта, но его прерывают, и возвращают на прежнее место. — Нет, они мне не противны, — выкрикивает синеволосый, сам удивляясь такого от себя, — Ну, в смысле, нет, они мне противны, но если они будут звучать от тебя, то я не против. В плане, мы же лучшие друзья, я не обижусь, а вообще, на что тут обижаться? — быстро тараторит он, невнятно проговаривая слова и «съедая» половину из них, а Даня лишь удивлённо смотрит, сдерживаясь, чтобы не засмеяться, — Ты если что не подумай, я не из… Ну в общем, я не- — Илья, ты чего? — на лице у Кашина весёлая улыбка, а в глазах так и читается то, что рыжий хочет рассмеяться и еле сдерживается, чтобы этого не сделать. — Извини, просто… — Коряков задумывается, отводит взгляд вниз, устало прикрывая глаза. В голове очень много мыслей, они смешиваются, хочется перевести тему и больше никогда её не заводить. Но у Ильи этого сделать не получается, ибо он чувствует на себе взгляд рыжего высокого парня, который явно ждёт продолжения фразы. Он вряд ли получит желаемое. Мазеллов отпускает чужую руку, аккуратно поворачивается лицом к другу, наконец поднимая взгляд. Теперь они находятся друг напротив друга, и только в этот момент Илья задумывается, а правильно ли он всё делает? Даня опешил сначала, напрягся немного, но руку с талии не убрал. Ждал, до чего сможет дойти парень напротив. А этот парень в свою очередь лишь старался смотреть только в глаза, но всё же нечаянно мог опустить взор на чужие красивые губы. Илье всегда нравилась улыбка Дани, он любил, когда тот смеётся с его нелепых шуток, зажмуривая от хриплого и звонкого смеха глаза. Коряков стоит неподвижно, в голове идёт борьба насчёт того, что ему лучше будет сделать в такой ситуации. И он решает: вместо тысячи фраз, взвесив всё за и против, выбирает тот вариант, который сам будет ему по душе, хоть и его собеседник за этому ему может врезать. Кашин всё ещё смотрит на друга с непониманием в глазах, рассматривает его черты лица, которые не видел раньше, а потом неожиданно чувствует чужие губы на своих. Илья целует ласково, нежно, положив одну свою руку на шею Данилы. И он вздрагивает, когда чувствует, что отвечают на этот поцелуй с несильным напором. Даня ведёт языком меж чужих губ, а после пролазит им в рот. На талии появляется вторая рука, что вместе с первой лезет под футболку. Кашин мягко гладит бока, заставляя Илью немного выдохнуть в поцелуй. Синеволосый вовсе не ожидал какого-то ответа на свои действия, поэтому сейчас стоит и, шумно вдыхая, незаметно извивается под чужими руками, которые доходят до груди, а потом ведут обратно на талию, изучая все изгибы на ней. Им по хорошему нужно зайти в дом, чтобы никто не увидел их в таком положении, но, кажется, обоим парням уже было глубоко плевать. Им и на балконе хорошо. Илья руками шею Данилы обвивает, ближе прижимаясь. Воздуха в прокуренных лёгких уже перестаёт хватать, и Даня отстраняется первый, заглядывая в зелёные, словно изумруды, глаза. — Не замёрз? — первое, что он спрашивает, тяжело дыша. — Ты издеваешься? — Илья вскидывает брови, намекая на то, что уже практически лето наступило, какой «холодно»? Ну, может ещё намекает на присутствие Кашина рядом, но об этом он промолчит, — С тобой не то, что тепло, всегда жарко будет. А нет, не промолчит. Даня усмехается, влюблённо смотря на друга. Коряков же в свою очередь руки перемещает на чужие плечи и к рыжему жмётся сильнее, напоминая напуганного котёнка. Он в шею утыкается, улыбаясь счастливо, что его не оттолкнули, не послали нахуй, а поцеловали, обвивая талию руками. — Я тебя люблю, Дань, — проговаривает куда-то в шею Илья. — Я тебя тоже, — он мило улыбается, оставляя нежный поцелуй на макушке, — Очень сильно.***
Парни договорились о совместном стриме ещё давно, но только сейчас решили осуществить эту идею. Даня сидит за столом, настраивая компьютер для прямой трансляции, пока Илья стоит за спиной, попивая горячий кофе, который Кашин вызвался сделать сам. Вчерашний разговор на балконе они обсуждали с утра, вспоминая каждое слово, признание в любви с улыбкой на лице. Но никому, кроме друг друга и, возможно, Дрейка, они никогда не расскажут. Никто из них без ведома друг друга никогда не проболтается об отношениях. Да и вообще, зачем кому-то знать о личной жизни этих парней? Илья вообще не сторонник отношений на показ, ведь, если все будут знать, а потом вы расстанетесь, вам будут задавать очень много вопросов. Поэтому сейчас, когда всё хорошо, об этом можно не думать, нужно моментом наслаждаться. — Ну что, — поворачивается к Корякову Данила, — Садись рядом, я запускаю. Синеволосый, улыбаясь радостно, ставит кружку с кофе на стол, а сам садится рядом, к парню справа прижимаясь. И неважно, что между ними только подлокотник одного из кресел. Даня ещё раз предупреждает о том, что вот-вот запустит стрим, нужно подготовиться морально, а Илья лишь ласково целует в щёку. Кашин заливается краской и смущённо улыбается, начиная отсчёт до трёх, чтобы наконец запустить прямой эфир.