Колба

Хребет никогда не казался благоприятным местом для путешествия, не говоря уже о постоянном нахождении на нём. Прибыв в Мондштадт на фестиваль, лесной дозорный и подумать не мог, что одно знакомство может обернуться для него тем, что прямо сейчас он стоит посреди кабинета симпатичного блондина, всё на том же холодном и неприятном Хребте.

***

Пальцы Альбедо медленно несколько раз провели вверх-вниз по ткани одежды в районе живота, дразняще избегая касаний в том месте, где они были так необходимы. Блондин, стоящий за спиной хвостатого, явно был заинтересован не столько в процессе своих действий, сколько в отзывах тела своего объекта исследований, поэтому и спешить никуда не собирался. За все четыре раза, в которые учёные смогли уединиться, Тигнари понял, что сама экспериментаторская природа алхимика была против быстрого секса, так что заставить его ускориться было трудновыполнимым действием. Попасть же в интимную ситуацию с Альбедо ещё трудней - всегда кто-то или что-то мешало, будь то Тимей и Сахароза со своими детскими исследованиями, Сайно со своим фанатизмом, необходимость сопровождать Коллеи в её путешествии, или более вероятный исход событий в виде взаимной занятости фестивалем и прочими исследованиями. В конце концов, моменты близости были ценней авторского дворца, исполненного самым искусным архитектором, и растянуть их хотелось на как можно дольше, но иногда так тяжело ждать чего-то более серьёзного, чем движения пальцев по одежде. Это было немного не в характере Тигнари, но ему - снобу, гению своего масштаба, представителю касты не самых инфантильных персон, нравилось думать, что в их взаимоотношениях есть что-то большее, чем общий учённый интерес. Понятно, что ни о каких романтических отношениях и речи быть не может - таков уж он, Мел, в своей сути, но фенеку иногда было так приятно пофантазировать о том, что он - больше, чем просто объект для исследования. — Ты знаешь, — начал светловолосый парень, — социальные взаимоотношения для меня всё ещё являются огромным секретом, — вторая его рука проникла под уже выученные слои одежды, наконец одаривая вниманием грудь — так что извини, если моя гипотеза неверна, однако я смею предположить, что ты расстроен. Что-то произошло? Убрав руку с наглаженного живота, он потянулся к волосам, чуть отодвигая их в сторону, так, чтоб не мешались. Губы блондина прижались к шее в том самом месте, на изгибе, где поцелуи ощущаются по-особенному, после чего дозорный забылся, как это обычно и бывает, стоит Альбедо проявить свою нежность. Секс с ним всегда безумно медленный, размеренный, чувственный, а ещё без обязательств. По словам самого принцепса, любые взаимоотношения - слишком сложная концепция для него. Опять же, по его словам, он не испытывал необходимость к размножению - он буквально гомункул, но странное половое влечение и природный интерес ко всему новому дал о себе знать, когда Альбедо впервые увидел столь необычные уши и хвост, а после и вовсе оказался между ног иностранца, прижимаясь щекой к бедру и лениво полизывая мошонку. — Неважно, — Тигнари повернулся лицом к голубоглазому, прерывая ласки со спины — продолжай. Без лишних вопросов, обладатель блондинистой макушки кивнул, выражая своё согласие. Они могли соприкасаться лбами, прижиматься друг к другу щёками, дышать так близко друг к другу, что ртом можно было уловить чужое дыхание, но целоваться - ещё никогда. Безбожно целовать шею, бёдра, плечи - да, но поцелуи в губы были другим поприщем для исследований, так что алхимик не видел смысла в том, чтобы включать их в половой акт. Альбедо провёл длинную дорожку поцелуев от шеи к груди, нехарактерно бледных для обитателя тропического леса. Блондин принялся за разматывание слоёв одежды, постепенно снимая деталь за деталью, отмечая про себя, что было бы неплохо поэкспериментировать с температурами, попросив ушастого посетить Хребет в чем-то менее многослойном. Отсутствие в столь холодном регионе одежды, а уж тем более нижнего белья, не было лучшей идеей. Однако сейчас, в отапливаемой лаборатории, прижавшись к стене спиной, с Альбедо, что стоял на коленях, готовясь вкусить сегодняшнее меню, холод вовсе забылся. Был только жар его дыхания на головке, пробегающий туда-сюда пока парень с открытым ртом любовался чужим половым органом, будто не видел его до этого. Обладатель голубых глаз приподнял одно из бёдер фенека, кладя его себе на плечо, давая себе лучший обзор и приятное ощущение тяжести тёплой плоти. — Прекрасен, — указательный и средний палец прошлись по головке, собирая накопившуюся смазку, которая чуть позже была размазана массирующими круговыми движениями вплоть до уздечки, — прекрасен как и всегда. Губы блондина захватили чуть солёноватую головку, посасывая её с неприличным звуком. Постанывая, Альбедо сжимал бедро, ожидая реакции коллеги. Поджатые губы и закрытые глаза, с характерно выгнутыми вверх бровями оказались вне зоны зрения блондина, медленно играющего языком с уретрой. — Бедо, — фенек громко выдохнул через нос, — двигай им... быстрее, — наконец смог подобрать правильньные слова он, мучаясь в тягущем удовольствии. Блондин определённо усмехнулся, сумеровец это почувствовал, но в противовес прошлым неторопливым опытам, парень прислушался к просьбе гостя, начиная постепенно наращивать темп и меняя угол наклона языка в разные дирекции. Протяжный громкий стон сорвался с губ, а хвост обвился вокруг свободной ноги, когда алхимик просунул внутрь что-то холодное и по-инородному непластичное. Колба? Испуганно оттаскивая партнёра за волосы, ушастый с ужасом посмотрел на него сверху вниз. Чего-чего, а колбы в его заднице точно ещё не было. Альбедо улыбнулся самой расслабляющей из своих улыбок, давая понять, что всё хорошо. — Считай это частью эксперимента, — алхимик вынул стеклянное горлышко. Он скользяще прошёлся по стеклу языком, отмечая про себя интересную смесь вкуса спирта и какого-то эфирного масла. — Неужели там тоже натираешь маслами? Обильно смазав колбу слюной, Альбедо вернул её на место, внутрь, так же возвращая свои губы на головку, прерывисто, но бережно целуя её. Сочетание наращивающих скорость движений колбой внутри и медленных мокрых поцелуев снаружи начало приводить к наистраннейшему из всех оргазмов, что были у хвостатого. Как только дозорный сжал светлые волосы в руке, прижимая Альбедо ближе, заставляя его тереться щекой о член, чуть ли не душа его в погоне за развязкой, так послышался звук попытки открыть дверь. — Г-господин Альбедо? Вы здесь? — Блять, Сахароза, — тихо прошипел фенек, в панике отпихнув голову парня от себя. — Подождёт, — оторвавшись от дела под силой чужих рук произнёс алхимик. Альбедо подаёт руку смущённому парню, помогая спрыгнуть со стола, а затем прижимает его к стене возле двери, в меру аккуратно, чтобы не поцарапать лицо партнёра по эксперименту, но при этом достаточно грубо для того, чтобы живот Тигнари встретился с прохладой обоев, прижимаясь к ним членом. Пока руки тёмноволосого прижимались к стене, чуть отодвигая тело и пытаясь найти более выгодную опору, его коллега приземлялся на колени. Присев напротив прикрытых хвостом ягодиц, Альбедо отодвинул преграду в сторону, открывая тем самым себе обзор. Одна из рук нашла своё место на молочном бедре, а другая принялась надрачивать член лесного стража. Головка по своей красноте напоминала те самые персики зайтун, о которых днём ранее Тигнари праздно рассказывал в кругу общих знакомых. — Не волнуйся, — почувствовав напряжение в мышцах чужого бедра произнёс блондин, — я запер дверь, а единственный ключ сейчас на столе в этой комнате, — последнюю часть Альбедо пробормотал прямо в ягодицу Тигнари, откуда поцелуями переместился к месту, где забыто торчала колба, — думаю, это всё же будет лучше стекла, — неспешно вынув изделие, он просунул в отверстие язык, проникая им в таком темпе, какого раньше для лучника известно не было, а если и было, то уж точно не с этим алхимиком. За дверью точно были слышны стоны, доказывающие удачность эксперимента голубоглазого. — Держу пари, Сахароза сейчас стоит прямо под дверью, слушая то, как я трахаю тебя, — усмехаясь пробормотал гомункул, то рвано полизывая кольцо, то вновь проникая внутрь, — милашка будет дрочить на это вечность, представляя себя на твоём месте, — особенно далеко проникнув языком, алхимик заставил простонать ушастого так, что если ассистентка не слышала их ранее - сейчас она точно должна это сделать. Аксиома, в которую сумеровец не верил ранее - Альбедо был идеален во всём. Он запоминал все предпочтения иностранца сразу же после того, как они пробовали что-то на практике. Он просто игнорировал то, что могло бы помешать процессу эксперимента, позволив объекту кончить раньше времени. В очередной раз подтвердив свои знания, Альбедо добавил к языку два пальца, оставляя без внимания ранее находящуюся в руке ногу, которую Тигнари теперь опустил, ощущая большую опору. Волна оргазма не заставила себя ждать. И, пожалуй, любимой частью столь, казалось, беспристрастного безжизненного мела было то, как в оргазме бёдра фенека двигались навстречу языку, позволяя Альбедо похоронить своё лицо между чужих ягодиц. Возможно, он не так уж беспристрастен. Точно не тогда, когда поднимается с колен и всё-таки втягивает истощённого и красного от смущения парня в поцелуй, наполненный секретом и ожиданием скорой разлуки.