Одни

Глупо. Глупо и бестактно, но Дикон продолжает давить на кнопку звонка. Кажется, сейчас где-то час ночи. Он не увидится, если никто не выйдет, но ему открывают. На пороге стоит незнакомая Дику женщина. - Вам кого? Она щурится от слишком яркого света в коридоре, смотрит сонно и недовольно. - Извините, здесь живёт Эгмонт Окделл? Именно этот адрес был на последнем письме, которое Дик сейчас сжимает в руке. Будет очень смешно, если он окажется неверным. - Милая, кто там? - Не знаю, мальчик какой-то. Тебя спрашивает. Из глубины дома выходит мужчина. Он почти не изменился. Дика может подвести память, но на фотографиях почти десятилетней давности изображён именно он. Он, обнимающий маленького Ричарда. Он, держащий на руках маленькую Айри. Он, никогда не разговаривавший с матерью с такой нежностью. Эгмонт смотрит на Дика, и в его глазах появляется узнавание. Мужчина поворачивается к женщине: - Айри, иди спать. Я скоро приду. Дику кажется, будто внутри него с силой бьют по чему-то ужасно хрупкому. Чему-то, что начало трескаться ещё в Надоре, что покрывалось ещё более глубокими трещинами весь тот путь, что им пришлось проделать до столицы. - Привет, пап. Почему-то вся заготовленная речь вылетает из головы, а слова застревают в горле. - Здравствуй, Дикон. Ужасно хочется броситься к отцу и обнять его, но Дик не может сделать ни шагу. Стоящий перед ним человек выглядит как отец, говорит как отец, но что-то не так. Что-то отличает этого человека от того, что был когда-то давно, что остался в воспоминаниях. - Папа? Из-за двери выглядывают мальчик и девочка. Внутри что-то с треском разбивается, осыпается мелкими осколками вниз. Эгмонт присаживается на корточки рядом с детьми и что-то говорит. Те кивают, поглядывая на Ричарда, и уходят в дом. Эгмонт поднимается и прикрывает дверь. - Это очень... неожиданно, Ричард. И не очень вовремя, - Эгмонт трёт переносицу. - Мы можем поговорить завтра? Подъедешь ко мне на работу, я дам адрес. Здесь неподходящее место. Дик кивает, как заведённый болванчик, и смотрит куда-то сквозь мужчину. Перед глазами стоят две детские макушки и та женщина. Айрис... Это её именем названа сестра. Именем, которое мать ненавидит всей душой. Из-за которого сестра была вынуждена терпеть оскорбления и унижения всю жизнь. Он сжимает бумажный квадратик с адресом и смотрит на закрытую дверь. Спускается с крыльца, закрывает за собой калитку и медленно идёт к остановке. Он сам не понимает, на что надеялся. Что отец сразу же примет их с распростёртыми объятьями? Бред. Но от увиденного почему-то очень больно. Дик прислоняется к стеклу и смотрит на проплывающие за окном автобуса незнакомые улицы. Теперь это всё надо как-то объяснить Айрис. Конечно, можно сказать, что адрес оказался неверный. Но она продолжит искать. Почти забытый отец кажется ей Создателем, способным вытащить их из этого заката. Можно придти завтра, попросить денег и пообещать больше никогда не появляться. А сколько надо? Он искал, и везде говорится о длительном и дорогом лечении. Даже после операции нужно будет пить поддерживающие лекарства всю жизнь. За тот минимум, который Дикон может сейчас достать, ему приходится отдавать больше половины того, что удаётся заработать. На стойке регистрации небольшого и дешёвого отеля горит единственная лампа, освещающая узкий коридор. Парень за стойкой не обращает на Дика никакого внимания. Дик тихо кладёт купленную в круглосуточной аптеке пачку таблеток на тумбочку и смотрит на сестру. Айри спит, прижимая к себе край одеяла. В свете от уличного фонаря она кажется неестественно бледной и худой. В свете от уличного фонаря темнеют небольшие пятнышки на лежащем на тумбочке платке. В ночной тишине слышно, как скрипит кровать в соседнем номере, как где-то проезжают машины - Дикон отмирает только тогда, когда слышит шумный вздох сестры. Не раздеваясь, он ложится на свою постель и закрывает глаза. В голове звенящая пустота, но почему-то становится легче. Они справятся. Они уже сделали много. Они в столице, где найти работу Дику будет в разы проще. Где нет фанатичного надзора. Где не придётся прятать таблетки, ведь всё это выдумки и никакой болезни нет. Смятый бумажный квадратик остаётся лежать в мусорке около автобусной остановки.