Not a joke

У пруда Язадаха много притоков, и один такой ручей протекает через Гандхарву и берет своё начало рядом с Разломом. Можно подумать, что вокруг царит абсолютная тишина. Но если в этой тишине просидеть долгое время, полностью расслабиться, прикрыть глаза, то будет слышен сам ручей, как его воды бегут куда-то вперёд, изредка меняя направление и с шумом врезаясь в берега. Квакши, скачущие туда-сюда по кувшинкам, стараются поймать светлячков и редких стрекоз. А издалека доносились крики перебивающих друг друга туканов. Хоть лесной страж и привык ко всем подобным звукам, то по крайней мере туканы, как минимум, раздражали его. Являясь гибридом пустынного лиса — фенека, он имеет чувствительные ушки. Учитывая также тот момент, что он был ранен молнией, когда вместе с Дэхьей помогал путешественнику, задерживая агентов Фатуи. Тигнари часто приходил в это место, когда хотел отдохнуть. Избавление лесов Авидья от зон Увядания совсем не составляло ему труда, но так лишь казалось, ведь ежедневные походы по несколько раз в эти места приносили свой вред. Чтобы их уничтожить, недостаточно просто зайти в зону, нужно зарядить стрелу элементальной энергией Дендро и выпустить её из лука прямиком в цветы, выделяющие яд, что разлагает вокруг себя всё живое. Вот почему Тигнари запрещает лесным дозорным, не имеющих Глаз Бога, устранять болезнь леса самостоятельно. Надышавшись газа, они получат отравление и нельзя уже точно сказать, что можно выжить. Поэтому как только ребята из отряда находят такие места, то сразу же рассказывают лесному стражу о местонахождении зон Увядания. Тигнари восстанавливался благодаря отвару из грибов руккхашава, но этого было недостаточно. Во время вечернего обхода Гандхарвы он нашёл ручей, который, по его определению, являлся притоком Язадаха — пруда, находившегося на юго-западе от Сумеру. Спустившись вниз на берег, фенёк заметил большое дерево, что отбрасывало такую же немаленькую тень. Тогда-то боль в теле дала о себе знать: ноги заныли, моля об отдыхе, а спина словно кричала, что нужно лечь на это прохладное место, не говоря уже про голову, которая только так и гудела. До Тигнари дошло, что он всё-таки устал и нуждается в отдыхе. Сейчас он снова лежал здесь, сложив руки на животе и прикрыв глаза. Изредка хмурясь из-за садящихся ему на нос светлячков. Сегодня стражу пришлось очистить достаточно большую зону Увядания, что сказалось на его состоянии, да и к тому же весь день лил дождь, прекратившийся только к вечеру. Солнце, приятно греющее только поверхностно, садилось. Рядом послышались мягкие шаги, они медленно приближались. Тигнари повёл ухом, принюхиваясь. Прошло несколько секунд прежде, чем он резко открыл глаза, повернув голову вбок. Генерал Махаматра снимал свой шлем, напоминающий Анубиса, наблюдая за уходящим солнцем. Подул лёгкий ветер, и пепельные пряди его волос растрепались. Затем Сайно взглянул через плечо на фенека и опустился, садясь ближе к лису. — Знаешь, Лиза Минчи прислала мне это вместе с письмом, в котором кое-что о нём рассказала. Его считают носителем удачи. Он редкий. Я считаю, что ты – тоже мой талисман. — Матра достал из-за пояса четырехлистный клевер, немного покрутя в руках, и протянул его фенеку. — Сайно, я понимаю то, когда ты шутишь, а когда нет. — Тигнари взял клевер, поднося к себе ближе, рассматривал его, а затем принюхался, изучая незнакомый аромат, что исходил от листка. — Похоже, твой талисман не работает, ведь шутка про меня не совсем удачная. — Но ты ошибся. — В каком это смысле? — Страж оторвался от клевера и повернулся к матре, склонив голову набок. — Я не шутил. — Сайно изменился в лице, к нему снова вернулась ясная серьезность, что заметно напрягала лесного стража. — Я имел ввиду, что я здесь только потому что знаком с тобой, только потому что ты - мой друг, но мне этого недостаточно, и в последнее время я менее спокоен, чем обычно. Я больше не держу над собой контроль так, как делал это раньше, стараясь не разрывать в клочья бессовестных учёных, врагов Академии и монстров, что обитают в пустыне. Всё чаще думаю о тебе. Но когда я пришёл сюда сегодня, то буря внутри меня стихла. Тигнари недоуменно посмотрел на своего друга, в глубине души надеясь, что услышанное не являлось плохой шуткой, а длинные ушки точно не обманывают фенека. Он склонил одно ушко вбок, прижимая к голове, и осторожно погладил. Нужно было отвлечься. Парень встал, и без какого-либо предупреждения отошёл и спустился вниз берега, заходя в воду по пояс. Тигнари съежился от прохладной воды, и по коже прошла волна мурашек. Большой пушистый хвост намок, став очень тяжёлым, что мешало держать равновесие. Посмотрев на свое дрожащее от волн, спровоцированных появлением парня, отражение в реке, он начал поспешно набирать в свои ладони воду, резко приближать их к лицу, умываясь. Выглядело это так, будто Тигнари пытался смыть, содрать к чертям это лицо. Сайно просто не понимал такой реакции стража на его, как он сам считал, удачное признание. Ведь Лиза не зря подарила ему, казалось бы обычный, клевер.Он вообще ничего не понял, анализируя действия фенека. Такой ответ навряд ли обозначал «нет» или «да». Если такое поведение можно было бы назвать ответом. Генерал Махаматра не был психологом, поэтому не мог точно сказать, а точнее подумать о том, что происходит, но смог хотя бы определить для себя то, что его друг в смятении и решил таким странным способом развеять все свои мысли. — Тигнари, что это значит? — Сайно спустился в реку к фенеку и обнял сзади, обдавая продрогшие плечи теплом. — Твой хвост промок. — Да, я знаю. Извини. — Смею спросить, за что? — Ты выглядишь обеспокоенным. — отстраняясь, Тигнари повернулся к Сайно, заприметив хаос в мыслях, ярко выраженный на лице, что выглядело необычно для матры. — Со мной всё в порядке, но ты... — Генерал оглядел фенека и продолжил, подушечками пальцев коснувшись головы между длинными ушками, легонько погладил. — Я не понимаю тебя сейчас. — Просто скажи, что ты не шутил. Тогда я стану самым счастливым человеком в Сумеру. — Тигнари прижался к Сайно, обнимая за плечи и утыкаясь носиком в грудь матры. А после шепотом добавил, — может быть даже в Тейвате. — Не шутка. Я люблю тебя, Нари. Тигнари резко поднял голову, смотря в алые глаза. Сайно провел руками по щёчкам фенека, что успели покрыться румянцем. Рассматривать лицо самого Генерала Махаматра вот так вблизи — вот она удача. Тигнари никогда не позволял себе находиться так близко, вглядываться без причины в красивые до сумасшествия черты лица. В строгий, ужасающий своим видом взгляд, который в миллионы раз смягчался по отношению к лесному стражу. Те неловкие, не связавшиеся их отношения ещё во время обучения в Академии снова обретают смысл. Студенты из Амурты и Спантамада, ставшие теми, кем являются сейчас, они нашли себя, нашли свой смысл существования, а теперь смогли найти друг друга. Всё то, что не было сказано в стенах Академии, стало реальным сейчас, даже спустя несколько лет. — Ты тоже... Многое значишь для меня. — Еле слышно промямлил Тигнари и, обвив руками шею Сайно, приблизился к нему, касаясь губ и даря поцелуй. Матра решает взять инициативу на себя, поэтому перемещая одну руку с щеки на талию, а вторую на затылок, зарываясь в темные, короткие волосы и поглаживая за ушками, углубляет невинный поцелуй, изучая новую территорию, проходится языком по ровному ряду зубов фенека, касается нёба, врезается в язык стража. Сайно перемещает руку с головы выше, к кончику ушка, заставляя Тигнари издать характерный стон. Теперь это доступно им обоим. Место отдыха лесного стража теперь их общее. Здесь случилось то, что не свершилось в юности. В этой реке случилось то, что по их мнению должно было произойти ещё между стеллажами в библиотеке Академии, когда студент из Амурты предпринял попытку признаться будущему матре в любви. Та попытка была неуспешной, но теперь-то в кармане брюк Тигнари находился клевер. — Мы до сих пор в воде.