Почта валентинок

— Жарко? В кабинете математики всё также нечем дышать, как и вчера, и позавчера, и поза позавчера. Всё потому, что какой-то идиот месяц назад по просьбе учителя полез открывать форточку, споткнулся и отломил ручку. Наверное, на следующем школьном собрании родители будут скидываться на новую. — Ещё спрашиваешь, — Рей буквально выхватывает любезно протянутый Эммой бумажный веер, который она сворачивала последние минут десять. Свой же она сделала ещё на прошлой перемене, но большую часть времени просто лежала на холодной парте, так, мол, действеннее. — Спасибо. Эмма улыбнулась и снова рухнула на парту. Который раз пользуется тем, что сидит на самом последнем ряду, и цепочка до неё дойдёт ой как не скоро. Пусть по точным наукам у неё всегда твёрдое "отлично", а иногда ещё и с припиской "молодец!", Рею всегда казалось, что знает она на "хорошо" с минусом. Несмотря на то, что на уроках девочка работала очень активно, буквально через недельку-две тему она уже вря тли вспомнит. А если и вспомнит, то только если она была какой-то мега важной, и на неё было выделено больше трёх уроков. У Рея же они чуть-ли не до бесконечности копились, наслаиваясь друг на друга, потому что, как он сам говорил, он реально их учит. Эмма тоже спорила, что вот, я тоже учу и все контрольные с самостоятельными почти или совсем идеально пишу, но Рей отнекивался, что это другое и всё равно она ни черта не технарь. Ближе к концу урока Эмма уже совсем растеклась по парте как блин. Время от времени поворачивала голову и брала в ладонь ручку, чтобы не отставать от того-тварь-ты-из-за-тебя-мучаемся-мальчика, работающего у доски, но на этом её физическая активность закончилась. Ноль. Зиро. Конец. Рей даже пытался махать на неё своим веером, но девочка только неразборчиво мычала. Хоть что-то. Так он хотя бы был уверен, что она жива. Почему середина февраля хуже, чем конец июня? Кто вообще придумал так натапливать? Кочегары перепили? Уже после звонка, от Эммы, которая всё ещё оставалась неподвижной, наконец-то раздалась человеческая речь: "Кушать хочется. Достань этот... м-м-м, как он... батончик. В маленьком кармане". Протяжно вздохнув и перерыв эти заросли от телефона с ключами до фантиков со рваными остатками тетрадных листов, что-то похожее на батончик Рей всё-таки нащупал. Не успел протянуть, как его уже с руками оторвали. Эмма попыталась есть в таком положении, но быстро подавилась, вся посинела, похлопала себя в грудь и поняла, что так делать не стоит. Раздражённо рыча, всё-таки пересела в нормальное положение. Резво смахнула мокрую чёлку в сторону и, выглядя так, будто только что бежала марафон, помахала своей толстенной кофтой, чтобы хоть какой-то воздух проходил. Рей в полных непонятках спрашивал, зачем подруга напялила её, но та очень эмоционально отвечала, что вот, отец просчитался, и все её рубашки сохли после утренней стирки, поэтому пришлось напялить физкультурную футболку. Театрально хватаясь за голову напоминала, что классная вчера запугивала их проверкой, а ребят подставлять не хочется. До соседа по парте так и не дошло, почему бы просто не снять эту самую кофту, пока они ещё урок просидят в этом аду на яву, и просто по-быстрому не надеть её, если проверка нагрянет. Эмма на эти вопросы только отмахнулась. — Хочешь? — девочка протягивает другу уже наполовину съеденный батончик. — Отломи. Я не буду есть обкусанный. — Какой ты брезгливый, — Эмма пусть и ворчит, но надкусанную часть отламывает и быстро засовывает в рот, подавая Рею вторую вместе с обёрткой. — Ефь, пока я не пефедумала. — Спасибо. Не успевает Рей и два раза укусить, как в класс заходят девочки, внешне на класс-два старше их. Одна из них громко проговаривает "почта валентинок", отдаёт все первой попавшейся девочке и уходит. Одноклассница, пытаясь разобрать почерки на открытках, зависает. Вторая одноклассница быстро подбегает и забирает половину. Недолго споря, они всё-таки начинают раздавать. Эмма резко перестаёт чавкать под ухом. Она громко глотает остатки шоколада и встаёт из-за парты, поправляя кофту. — П-прогуляюсь пока до Гильды. Рей не очень понимает, с чего это сегодня Эмма решила ходить к Гильде каждую перемену, но не сказать, что его это как-то волнует. Может, у них сегодня какая-то очень масштабная тема для разговора. Или они конструируют пусковую установку. В любом случае теперь никто не занимает обе половины парты. Сколько бы они не пытались её делить то карандашами, то линейками, все эти конструкции убирались буквально через несколько минут, потому что Эмма любит полежать, раскинув локти в разные стороны. Когда одноклассница наконец доходит до его парты, Рей с поднятыми уголками губ наблюдает, как она одну за другой выкладывает на сторону Эммы ровно семь валентинок, а вторая одноклассница добавляет ещё девять. Он сразу примечает тройную от Анны, Дона, Гильда, а потом ещё одну от Нормана, потому что через секунду ему в руки отдают точно такие же. У него самого в итоге оказывается четыре (или две, если считать ту открытку за одну, но ему не нравится так думать). Правда, не успевает он в меру обрадоваться, как понимает, что здесь нет валентинки от Эммы. И это странно, если учитывать, что они с начальной школы всегда делают их друг-другу — что-то вроде традиции. — А... У вас точно больше нет? — он поворачивается к тем девочкам, которые что-то обсуждали рядом. — У нас только Нормана. Передай, пожалуйста, раз он не пришёл, — он молча кивает в ответ и берёт несколько валентинок, адресованных другу. — Тебе не донесли? Если хочешь, я могу спросить. Просто одна моя подруга знакома с мальчиком, а он знает одну девочку... — Нет, не стоит. Тринадцать валентинок. Рей просматривает подписанные, не читая текст, ведь понимает, что это было бы не круто. Вот открытка от него самого, вот та тройная, вот несколько от девочек из параллельного класса, вот... от Эммы. Мальчик складывает их друг на друга и убирает все в портфель, не просматривая дальше. Может, она наконец-то разобралась в истинном значении праздника и решила дарить валентинки только тем, для кого они должны быть предназначены? От такой мысли почему-то становится не по себе. Хотя нет, всё не так. На следующей парте оранжевая открытка с немного кривыми печатными буквами "От Эммы". Тогда внутри становится ещё более неприятно. Это просто бумага, которая, особенно для него, не должна иметь какого-то особого значения. Но почему-то не всё равно. Она на что-то обиделась? Тогда на удивление быстро остыла, раз сегодня они снова общаются как прежде. — Ну-ка, что они там намудрили, — в класс влетает Эмма, явно в приподнятом настроении. Она подбегает к парте и после недолгих поисков достаёт открытку от Дона, Гильды и Анны. — Ха-ха, во, ребята! У тебя такая же? — Угу. И у Нормана. Прикольные, — Рей крутит на пальце чёлку, всё ещё пустыми глазами глядя на следующую парту. — Чего ты так закис? — уже совсем мокрая Эмма всё-таки снимает кофту. — Валентинок мало? — Нормально. Эмма тянется через всю парту к Рею и сгребает все его валентинки. Вертит в руках каждую, открывает и, особо не вникая в текст, захлопывает. На последней улыбка медленно пропадает. — Почему их только две? — Нормально количество, хватит уже... — Я не про это, — Эмма поднимает все учебники с пеналами на парте и внимательно осматривает под ней. — Где моя? Рей удивлённо поворачивается в сторону Эммы, не в силах что-то сказать. И выдыхает. Он не думал, что когда-нибудь будет так радоваться тому, что подруга всё-таки сделала ему валентинку. — Её не было, — мальчик всё-таки отмирает. — Я думал, что и не должно быть. Эмма садится и, как будто это ей не донесли открытку, разочарованно падает головой на парту. Впрочем, как и всегда. — Я два вечера её писала и украшала, как они вообще могли потерять, — девочка хватается руками за волосы. Антенна на макушке недовольно дрожит. — Два вечера? Там поэма что-ли? — Почти! Она сворачивалась! Из коридора разносится звонок. Рей, не двигаясь, смотрит, как Эмма вяло меняет учебник математики на учебник английского и также вяло пытается найти в бардаке портфеля тетрадку. В один момент она резко оживает и легонько хлопает по плечу спереди сидящую одноклассницу, привлекая внимание. После шёпота, который мальчик не смог расслышать из-за шума в классе, подруге в руки любезно отдают ножницы и несколько фломастеров вместе с красной ручкой. Пока Рей пытается понять, что она собирается с этим всем делать, Эмма достаёт альбом, который никогда не вытаскивает из портфеля и, пока учитель заходит в класс и о чём-то разговаривает с классной руководительницей, начинает что-то рисовать. Останавливается только тогда, когда учительница поднимает класс, здороваясь фразой, ответ на которую все выучили уже сотню лет назад. Когда всё-таки произносится "Sit down please", Эмма для вида открывает тетрадку и возвращается к своему альбому. Рей уже начал догадываться. Теперь на душе стало совсем спокойно. Когда звонок звенит снова, полностью собранный мальчик остаётся сидеть и дожидаться подругу, которая уже докрашивала, закрывая своё творение локтем. После того как класс окончательно опустел, а Рей уже успел поседеть, она быстро и без разбора суёт школьные принадлежности, альбом и его обрезки в портфель, а только что докрашенное нечто бережно и не торопясь кладёт в карман своей кофты. Приятная прохлада коридора исчезает сразу же, когда они подходят к гардеробу. Противный вонючий пот смешивается с множеством запахов одеколона и духов. Здесь в миллион раз хуже, чем в кабинете математики. Поглядывая на Эмму, голова которой уже второй раз за эту минуту падает на его плечо, он убеждается, что не ему одному сейчас стало плохо. Когда номерок Рея всё-таки забирают, он поворачивается к Эмме, которая всё ещё пытается впихнуть свою руку подальше. — Тебя ждать, — мальчик убирает чёлку за ухо, забирая свою куртку у одноклассника, который буквально только что быстро пролез за дежурными в дверь и решил по-быстрому раздать одежду. — или папа заберёт? — Папа заберёт, — Эмма отрывается от высматривания гардеробщицы где-то в зарослях курток и резко поворачивается к нему. — Но жди! — Ладно. Не успевает он дойти до ближайшей лавочки и расчистить половину для себя и подруги, как запыхавшаяся рыжая макушка неожиданно появляется и кидает туда всю свою верхнюю одежду. А ещё, на удивление, просто молчит, а не жалуется, что её сменку или шапку снова умудрились потерять. Хотя, наверное, этому стоит радоваться. Так и оделись в тишине. Ну, как. Это если не учитывать то, что первоклассники со второй смены устроили погром, а вахтёрши сорвали голос, пытаясь угомонить их. А так да, они молчали. Рей, поправляя шапку одной рукой, протягивает Эмме для рукопожатия вторую, еле слышно бубня "до завтра". Она цокает и расстёгивает куртку, доставая из кармана кофты то самое нечто. Кладёт ему в ладонь, сжимая её в кулак, а потом снова наспех и не до конца застёгивается. После привычного хлопка по плечу и брошенного "пока!", Антенна скрывается сначала за первой, а потом и за второй тяжёлой дверью выхода. Пока Рей смотрит ей вслед, два каких-то первоклассника почти сносят его с ног. Вахтёрша начинает кричать с того конца холла, чтобы все ребята с первой смены, которые уже оделись, выходили и не мешали второй смене. Мальчик закатывает глаза, но всё-таки быстро уходит, разжимая кулак. Валентинка. Только не оранжевая, как те, которые лежали почти у всех одноклассников на парте, а красная. Немного криво вырезанная, но если смотреть издалека, то не так заметно. Всё та же, что и на тех, которые он видел, подпись "От Эммы" синей ручкой. А ещё, незаметное из-за цвета открытки, немного съехавшее маленькое сердце, нарисованное красной ручкой. Рей вспоминает, как на английском случайно толкнул локтем Эмму, очень старательно выводившую что-то в альбоме, которым заняла почти всю парту. И помнит, как она тогда расстроилась. Ха-ха, теперь всё понятно. Щурясь от яркого уличного света, он встаёт под козырёк, в самый угол. Среди ребятни разных возрастов Эммы во дворе школы уже нет — забрали. На удивление быстро, если учитывать, что обычно она ждёт отца до талого. Мальчик раскрывает валентинку непонятно из-за чего дрожащими руками. Сколько раз он получал их от подруги, всегда спокойно открывал, улыбался какому-то глупому стишку с пожеланиями хорошего дня и удачного поиска своей валентинки, а потом закрывал и клал в коробку из-под чая вместе со всеми другими немногочисленными открытками. "Эта валентинка слишком маленькая, чтобы перенести сюда текст из той, поэтому просто считай, что тут очень чувственное признание в любви от меня ⊙⁠﹏⁠⊙" Всё с такими же дрожащими руками и чувством, как будто только что проглотил начавший распутываться клубок ниток, Рей закрывает валентинку и кладёт в карман куртки. Помимо всего этого и ощущения, что лицо горит, из неоткуда появляется прилив энергии — ему хочется либо скинуться с трёх ступенек крыльца школы, либо побиться головой о её стену. Но он просто очень глубоко вздыхает и всё-таки собирается с мыслями, чтобы наконец пойти домой. Идиотка.