kai — rover
take a ride with me 넌 자유롭길 원하니
Кожа под пальцами — нагретый солнцем песок, рассыпающийся золотой пылью. Луффи крошится от каждого касания, он ощущается шёлком, струящимся по телу. Он весь — расцелованный жгучим солнцем пустыни, согретый в её объятиях. И Ло готов обжечься, сгореть в его руках, сцеловывая медовую воду с бархата, как путник, оказавшийся у оазиса. Спелая хурма сладкая, пьянее терпкого вина, вяжет язык и окутывает блаженством. Мысли туманит насыщенный дым благовоний, и Ло вновь прикасается губами к плоду. С ревностной жадностью вгрызается в него, что сок янтарными каплями стекает по подбородку. Не отрывает соколиного взгляда, смотрит внимательно, испытующе, перекатывая мякоть на языке. Горячие руки касаются лица смелой аккуратностью, ночное небо отвечает уверенным пристальным взглядом. Застрявшие в зыбучем песке, потонет тот, кто первым сдастся. Тягучее ожидание разбивается витражом, когда вязкость делится пополам. Ощущения обрушиваются метеоритным звездопадом, когда Луффи целует так. Дразнит, ступает аккуратно, наощупь выискивая границу чужого терпения. Проглатывает янтарь спелой хурмы, собирая драгоценные капли языком. Трафальгар готов сложить к его ногам все самоцветы мира, нырнуть на морское дно за жемчугом, сплести из золота голыми руками цепи. Всё, чтобы ночное небо чужих глаз сияло мириадами звёзд только для него. Трафальгар собственными руками переломает все золотые клетки, порвёт цепи, что сам плёл, переплавит золото в слитки. Будет издали смотреть, как его жар-птица взмахивает руками, облачёнными органзой. Как тонкие ноги вырисовывают узоры, в поднятых вихрях мерцающего песка, рассказывающих небывалые истории. Как пластичное тело выгибается, ведая о надеждах и горестях неизвестных никому людях. Как в звоне драгоценностей, украшающих одежды, звучат ладные песни о жажде и красоте свободы. — Скажи, море красивое? Нежный мех невиданного зверя обнимает нагое тело, скрывая собой грехи, совершённые ребёнком пустыни. Ароматная вода, наполненная маслами из цветов, стекает с ладоней Трафальгара по чужим стройным ногам. Он губами повторяет течение струек, прикрыв глаза и оглаживая нежные бёдра. — Лучше пустыни. Луффи смеётся, зарываясь пальцами в шёлк вьющихся волос. Они мягкие, и такими себе он представляет волны далекого моря. Взгляд в янтарь чужих глаз проникает до самого сердца, срывая все выставленные за годы службы запреты и замки. Мальчишка касается пальцами уставшего лица, стирает большим пальцем сурьму, размазывая её. — Без неё тебе лучше. Ло прикрывает глаза, позволяя ему смыть кохль со своего лица. Он отдаст все ключи от сокровищниц, если Луффи попросит его. Но ни за какое золото не купить того, что так жадно желает его диковинная птица. Желание надеть на него оковы и запереть в своём гареме с треском ломаются, когда Ло видит эту счастливую улыбку. По телу, тонущему среди мягких подушек на персидском ковре, пляшут огни масляных ламп. Они словно подражают танцам Луффи, стараются вторить его движениям, увиденным днём. Но никто и никогда не сможет делать этого так дерзко и изящно, как парень. Ни в чьих движениях не будет столько своеволия и желания приблизиться к свободе, как у него. Если это то, чего он так жаждет, Ло станет ветром, что приведёт его к цели. Руки, что по локоть в крови, нежно и аккуратно оглаживают любимое тело. Трафальгар чувствует, как сгорает, как растворяется его рассудок, когда Луффи двигается так. Он ведомый, позволяет себе следовать чужим движениям. Будь это кто-то другой, Ло обнажил бы свою саблю и лишил головы. Но перед этим парнем он готов ползать на коленях, скинув все дорогие одежды и награбленные украшения. Трафальгар думает, что превратится в пепел, когда его имя слетает с чужих уст так. Его никто не зовёт таким тоном, с такой нуждой и нежностью. Луффи не целует, он делится тем, что сказать не может. То, как ему приятно, когда Ло двигается так неспешно, размеренно; как он успокаивающе костяшками пальцев гладит его шею; как внимательно он следит за чужими эмоциями. Луффи для Трафальгара — фолиант, который он не устанет изучать. Каждый вечер — новая глава, где Ло делает пометки. Как сделать так, что бы его любимая диковинка пустыни чувствовала себя ещё любимее, чем в прошлый раз. Букеты цветов из поцелуев скрываются на груди, что вздымается резко. Воздух накалён, и ночной ветер пустыни колышет занавески комнаты. Щекочет обнажённую спину Трафальгара, на коленях которого извивается Луффи. Его танец только для одного наблюдателя, который сокроет движения в глубине своего сердца. Только расколотое алмазное ожерелье звёзд свидетель их диалога о любви телами. Сегодня он сгорает, чтобы в следующей раз вспыхнуть новым костром бурных чувств. Перстень мерцает фиолетовым драгоценным камнем, и Луффи нежно касается его губами. На улицах города он расскажет историю о короле, продавшем свои золотые пески пустыни, чтобы поймать для одинокой птички все ветра мира.