safe zone

сон ханбин — сейф зоун почти для всего шоу. давно пора — больше половины трейни младше него, а ханбин — хён для них, но почему-то ощущает себя не на двадцать один с хвостиком, а на восемнадцать (хотя восемнадцатилетние его, откровенно говоря, пугают). ханбин все ещё сейф зоун почти для всего шоу — из его окружения старше только хвитэк-хён, да хао-хён. поэтому он обнимает доха, когда тот плачет после проверки навыков, объясняет мингю движения из here i am, стоя в коридоре, разговаривает по душам с гювином — он тоже плачет, а потом сильно-сильно благодарит; ханбин на это лишь улыбается и треплет по голове — все будет хорошо. хао-хён тоже плачет. честно, ханбин удивлен — по его наблюдениям чаще всего плачут танцоры, потому что умения танцевать резко оказывается недостаточно, а хао — вокалист, так ещё и сильный. но он плачет (по-детски мило выпячивая нижнюю губу; об этом нельзя думать, но вот мы здесь). ханбин утягивает его на репетицию, потому что хао нужно работать, чтобы не зацикливаться, а еще предлагать идеи для команды. улыбается — навыки несостоявшегося учителя-психолога в действии. ханбин тоже плачет. кто бы мог подумать, но давление первого места ощущается сильнее, чем должно — всё трещит по швам от напряжения, но он — непоколебимая сейф зоун, поэтому на перерыве тихо уходит. ногтем в кожу — чтобы не расплакаться. в коридоре нет света и пусто, лишь мэттью стучит по кафелю своими кроссовками пока идет, но он, как лучший друг и "лучший-донсэн-2023" не задает вопросов, только берет обещание, что ханбин не утопится где-нибудь в унитазе — знают друг друга лучше, чем сами себя. ханбин обещание закрепляет на мизинчиках и слабо улыбается, мэттью не улыбается в ответ — волнуется. они расходятся: один — на улицу, другой — дальше в темноту. в прачечной пусто, а пахнет стиральным порошком и совсем немного затхлостью. ханбин садится на коврик и медленно считает до десяти: вдох-выдох-вдох-выдох слезы почему-то не текут. ханбин сворачивается в калачик. вдох-выдох-вдох-выдох. на душе как-то подозрительно пусто — ну же, номер один, где твоя улыбка? улыбаться не хочется. вдох-выдох-вдох-выдох. дверь открывается. все-таки мэттью? вдох-выдох-вдох-выдох. а нет. на пороге стоит хао-хён — узнает по белым резиновым тапочкам. ханбин боится смотреть в глаза, но чувствует все, жмурится до звездочек под веками и еще сильнее ногтем давит — для профилактики. тихий вздох разрезает тишину. тепло чужого тела чувствуется даже через плотную ткань толстовки, оно обволакивает и успокаивает. руки обвивают грудную клетку и поглаживают спину — знает же, ханбин не признается в том, что ему нужна в опора. хао-хён молчит и забирает боль. ханбин плачет.