Мои нетрадиционные друзья, или сказка в голубых тонах

      Отпросившись у Кейко покинуть ненадолго семейный праздник, близнецы прошли в дом. Уходя, Йо заметил, каким печальным взглядом провожала его Тамао. Юноша знал о том, что нравится девушке, и даже понимал это чувство, но разделить, по понятным причинам, не мог.              Добрый парень жалел Тами, которую постигло бы разочарование, узнай она секрет Йо. Зайдя в дом и расположившись в одной из комнат первого этажа, Хао, не теряя времени, приблизился к брату и мягко, но крепко обнял его своими сильными руками, прижимая голову Йо к своей груди и поглаживая парня по голове.       — Я скучал, отото. Прости меня, пожалуйста… Я не должен был отвечать тебе так резко. Не знаю, как извиниться перед тобой. Ты всегда был рядом и окружал меня поддержкой и любовью, пусть и не совсем братской… Это неважно. Это ерунда. Кому какая разница? — хриплым шёпотом говорил Хао, странно прикрывая глаза при этом, — так странно…       — Что странно, Хао?       — То, что я хочу это сделать… Прости, отото, — тихие слова мягко-невесомо застыли в воздухе перед тем как…       Йо этого никак не ожидал, поэтому с удивлением выпустил воздух из лёгких, когда нежные губы близнеца мягко и осторожно накрыли его собственные. Хао двигал губами осторожно, позволяя Йо привыкнуть. Через некоторое время подключил язык, осторожно проникая им в рот Йо и скрадывая сладкие протяжные расслабленные стоны с губ отото.       Йо от наслаждения прикрыл глаза. Хао легко поддерживал его затылок, и потому младший ощущал тепло братской руки, мягко подпирающей его собственную голову, которую Йо то и дело норовил откинуть назад. Асакура-младший очень хотел, чтобы волшебная минута растянулась до вечности, но, опять же, не всем хотелкам суждено сбыться.       Близнецы напряглись, услышав посторонние звуки со стороны входной двери, которые совсем скоро сменил голос Тамао:       — Йо-сама, Хао-сама, Кейко-сама велела позвать вас! Микихиса-сама вот-вот начнёт играть! Где вы? — громко прокричала девушка, и парни услышали, как Тамамура начала обходить комнаты в их поисках.       Когда сёдзи приоткрылись, и в них робко быстро заглянула Тамао, близнецы ещё целовались. Хао нехотя отстранился и отошёл от брата. Йо просто потупил взгляд, боясь поднять глаза на подругу детства. Впрочем, скромная Тамамура, если и успела что-то схватить взглядом, то вида не подала, за что Йо был ей очень благодарен.       — Да… Иду, сейчас, — прокашлявшись, хрипло просипел Йо, всё так же не смея взглянуть на девушку и чувствуя, как щёки заливает горячий румянец.       Девушка, от стеснения или ещё чего, так же не смотрела на объект влюблённости, а потому не могла бы при всём желании заметить, как покраснел Асакура.       — Угу… Ну, я тогда пойду скажу, что Вы скоро придёте?       — Давай, — кивнул Йо, который ещё секунд тридцать стоял пришибленный, но счастливый после этого спонтанного поцелуя, не способный поверить в его реальность. Очнувшись от оцепенения, парень покинул дом, возвращаясь на улицу к семье. Микихиса уже наигрывал какую-то нежную неторопливую мелодию, которая звонко лилась от точных, осторожно-любовных движений его пальцев по струнам. Завидев Хао, Йо поспешил спрятать взгляд. Слишком неловко смотреть на брата, который меньше пяти минут назад непонятно с чего вдруг поцеловал.       — Спасибо за подарки, Йо, — улыбнулся Микихиса.       — А… Да было бы за что, папа… — растерянно поговорил Асакура-младший.       — Всё нормально, сын? Ты что-то пришибленный…       — А… Да не, просто устал немного… Плохо спал… Сегодня полнолуние вроде как было, а я всегда плохо сплю под полной луной, — пробормотал Йо рассеянно тот бред, который почему-то вдруг пришёл парню на ум.       — Понял. Может, тогда ляжешь пораньше сегодня? — спросил Микихиса.       — Да, наверное, стоит… Спасибо, пап. Я уже как-то выдохся за сегодня… Вчера был такой насыщенный день, полная луна, плохой сон, ещё и праздник… В общем, на сегодня я кончился. Можно я пойду спать? — вяло спросил Йо, медленно хлопая сонными глазами и всем своим видом подтверждая собственную усталость, несмотря на то, что время ещё очень раннее — девять вечера.       — Конечно, спокойной ночи, сын. Постарайся выспаться, хорошо?       — А-аха, — зевая выдохнул парень.       — Пойдём спать вместе, отото? Я тоже устал и валюсь с ног! — хищно улыбнулся подошедший Хао.       — Н-да? По тебе что-то не скажешь… — протянул Йо, с сомнением и недоверием всматриваясь в свежее довольно улыбающееся лицо близнеца, точно такое же, как у него самого. Разве что только взгляд другой, — более сильный, холодный и твёрдый, жёсткий, решительный.       — Нет, блять, предлагаешь, чтобы я при всей семье заявил «Йо, пойдём поебёмся?» Конечно, я просто приукрасил. Как и ты, когда про полнолуние отцу заливал, отото, — ухмыльнулся Хао, скользя хищным взглядом по покусанным губам брата, спускаясь затем к белой тонкой шее и резко очерченным изящным ключицам Йо, а затем переводя свой умопомрачительный затягивающий, как чёрная дыра, космический взгляд на шоколадные глаза брата, на подрагивающие длинные густые ресницы, и чувствуя бесконечное желание. Желание поцеловать такого родного и доброго, надёжного, любящего его, Йо.       Отмена свадьбы нанесла серьёзный удар по нешуточному самолюбию и эго Хао. Теперь молодой человек как никогда нуждался в чём-то родном и надёжном, поэтому позволил себе подобные мысли на счёт брата. А что? Йо точно обиженным не останется, так почему бы не сделать доброе дело для отото? Для отото и для себя… Да, сперва он испугался и сглупил, резко оттолкнув от себя близнеца, но это же Йо. Тот Йо, который всегда ко всем относится с неимоверной наивной добротой.       Причин отказаться от этой мысли Асакура-старший не нашёл, а потому, по примеру брата, сославшись на усталость, утащил Йо в дом.

      ***

      — И что ты собираешься делать?.. — спросил Асакура-младший, когда близнецы стояли посреди пустующей комнаты.       — Делать с чем? С тобой или в принципе?       — Не знаю. И так, и так, наверное…       — Одно зависит от другого, отото. Если я захочу с тобой забыться, то с Эйприл надо завязывать, — просто ответил Хао.       — А-а, поня-ятно… — многозначительно протянул Йо.       — И что же тебе понятно, отото? — с насмешливой улыбкой спросил старший.       — Да ничего мне не понятно! Тебя хрен разберёшь… То у вас всё пиздец как серьёзно, и я иду нахер, то ты меня хрен пойми почему целуешь, а потом просто приволакиваешь сюда. Ну и что это всё должно значить?       — Блять, отото, если честно, я и сам не знаю… — устало выдохнул Хао.       — Ты издеваешься, аники, блять?       — Нет. Я правда запутался, Йо и теперь не знаю, что мне делать… С Эйприл всё вряд ли теперь сложится, а начинать какую-то романтику с тобой было бы слишком бесчестно. В этом случае получается, что, когда сорвалось с девушкой, я перебежал к тебе… Короче, я понятия не имею, как правильно поступить…       — Ну ты же не на экзамене, аники. Уверен, что тут есть какое-то чёткое и единственно верное «правильно»? Если честно, я вообще удивлён, что ты задаёшься подобным вопросом. Раньше ты просто поступал так, как удобно тебе. Стареешь, аники… — Не наглей-то, мелюзга, — усмехнулся Хао.        — Хоть и не могу не признать, что ты говоришь дельные вещи… Спасибо, Йо. Ты прав, нужно поступать так, как мне будет хорошо…        — Я не это сказал!        — Похую. Я услышал это… Так что извиняй, братишка, Ренни я тебя теперь точно не отдам, ни колючке, ни кому-то ещё. Ты мой, — с уверенной торжествующей улыбкой проговорил Хао, подходя к Йо и увлекая его в новый жадный ненасытный, но всё-таки, нежный, поцелуй от которого у парня по телу разлилась расслабляющая тёплая волна чего-то приятного и жаркого, а с губ слетел до неприличия громкий мычащий стон. Младший близнец закрыл глаза от удовольствия и полностью потерял даже призрачную способность что-либо соображать. Понимал только, что сейчас ему максимально хорошо и очень боится, что на следующее утро Хао снова исчезнет, делая вид, что этого поцелуя не было. Йо мягко отстранился, чтобы слабо то ли сказать, то ли простонать:       — Хао… Пожалуйста, не исчезай больше.       — Не исчезну, мой глупый отото. Я больше никуда не денусь от тебя. Ни к какой девушке. Не могу поверить, что говорю это, но, кажется, девушки меня больше не интересуют. Я начинаю понимать колючку… Завтра же напишу Эйприл, что надо расстаться.