Под дождем

Осторожное прикосновение чужой ладони моментально отрезвляет, возвращая его обратно в реальность. Марк несколько раз быстро моргает, слегка встряхивает головой, словно отгоняя тяжелые мысли прочь, и поднимает голову, встречаясь с обеспокоенным взглядом Мануэля, который стоит совсем рядом — всего в нескольких шагах от него. А тот, немного помедлив, будто сомневаясь, осторожно опускается рядом и протягивает руку, мягко сжимая его холодную ладонь в своей, словно пытаясь ее отогреть. — Ты в порядке? Первые капли дождя падают на лицо, неторопливо стекая и оставляя на коже едва заметный след. Марк едва слышно вздыхает, несколько секунд задумчиво смотрит в небо, затянутое тяжелыми серыми тучами, а затем снова переводит взгляд на рядом сидящего мужчину и одними губами произносит тихое «да», которое тут же тонет в первом раскате грома. Дождь резко усиливается, а в это же время где-то вдали, разрезая небо пополам, яркой вспышкой сверкает молния. В такую непогоду, невольно думается Ману, сидеть бы у камина с книгой и чашкой горячего кофе в руках. Но он даже и не думает уходить. Потому что уйти означало бы оставить Марка одного, и хотя тот был бы только рад вновь остаться в спокойствии и одиночестве, Нойеру совсем не хочется этого делать. Поэтому он молча снимает толстовку и, пододвинувшись к Марку, укрывает ей их обоих. Тер Штеген снова вздыхает, опускает ему на плечо голову, устало прикрывая глаза, и молча сжимает его руку в ответ, без слов выражая свою благодарность. Некоторое время они так и сидят в тишине, прижавшись друг к другу. Ману ласково гладит его по волосам, бережно перебирая пальцами отросшие пряди, а Марк… неторопливо блуждает в бесконечном лабиринте мыслей, которые неторопливо сменяют друг друга в голове одна за другой. Он думает обо всем, но в то же самое время, кажется, будто и ни о чем сразу. Воспоминания мелькают перед глазами подобно старой кинопленке, возвращая обратно в прошлое. Иногда он ненавидит это ощущение, когда он будто проживает все заново, иногда, как сейчас, это, наоборот, успокаивает, позволяя буквально собрать себя по частям. На самом деле ему, действительно, нужно было именно это — время, проведенное наедине с собой. Тишина, одиночество, возможность погрузиться глубоко в себя, чтобы найти ответы… и, может быть, лишь самую малость — тепло родных рук, приятно согревающих продрогшее тело. Сквозь плотную пелену запутавшихся в клубок мыслей Марк неосознанно тянется к нему, прижимаясь еще ближе, а всего через секунду ощущает, как горячие губы едва ощутимо касаются его виска. И только одного этого короткого, почти небрежного прикосновения достаточно, чтобы он, сделав медленный глубокий вдох, почувствовал, как медленно оживает. Это похоже на пробуждение после долгой спячки, когда ты словно начинаешь новую жизнь. Не открывая глаз, Марк слегка поворачивает голову в сторону и… находит его губы своими. Это не поцелуй, всего лишь легкое соприкосновение, но почему тогда его кроет так сильно? Все происходит так стремительно быстро, что он даже не успевает ничего понять, как уже спустя пару мгновений оказывается на мокром газоне. Мануэль падает сверху, всем телом прижимая его к холодной, влажной земле, и на этот раз сам первым тянется к его губам, вовлекая мужчину в неторопливый, долгий поцелуй. Вода бесконечным потоком бежит по их лицам, медленно стекая вниз, а промокшая насквозь одежда неприятно липнет к телам, но им, кажется, абсолютно все равно. Позабыв обо всем, они просто с головой отдаются этому моменту, наслаждаясь близость друг друга. Нойер уверенно прижимает его к себе, одной рукой придерживая за талию, а второй торопливо забирается под толстовку, дразняще прихватывая пальцами твердый сосок. Марк тут же отзывается тихим стоном, а затем сам проявляет инициативу, быстро забираясь рукой в чужие тренировочные штаны. Решительно оттягивает плотную резинку трусов и накрывает ладонью его член, слегка сжимает. — Черт, Марк… — в ответ хрипло выдыхает ему в губы Мануэль, заставляя мужчину дрожать лишь от звука собственного имени, произнесенного этим голосом. Нервно сглотнув, Марк на некоторое время неподвижно замирает — слегка наклонив голову так, чтобы их лбы слегка соприкоснулись, просто смотрит ему в глаза и тяжело дышит. А затем резко прижимает его к себе, обнимая за талию, и целует. Целует горячо, жадно, нетерпеливо, словно боится, что еще мгновение — и он уйдет. Уйдет, исчезнет, растворится в воздухе, будто видение, и он снова останется один. Но стремительно пролетают минуты, а Мануэль все еще здесь, все еще рядом… Все еще лежит с ним на грязном мокром газоне, целуется под проливным дождем и не думает ни о чем. Сумасшедший. И он, кстати, тоже. Они оба. Марк негромко смеется и снова целует его — не в силах оторваться от его мягких, слегка опухших от поцелуев губ. И тут же тихо стонет, когда Ману в отместку игриво кусает его за нижнюю губу, а сам в это же время приподнимает бедра и настойчиво трется об его пах, ощущая, как чужое возбуждение упирается ему между ног. Еще один стон срывается с его губ, мгновенно растворяясь в раскате грома. Где-то в небе сверкает очередная молния, и Марк на мгновение жмурится, а когда, спустя несколько секунд, снова открывает глаза — Нойер неожиданно отстраняется и медленно садится, торопливо оглядываясь по сторонам. — Что-то случилось? — Марк почти сразу же поднимается следом, только сейчас понимая, как сильно он замерз. В прочем, едва ли он жалеет об этом. Мануэль некоторое время медлит, прежде чем, наконец, ответить. — Нет… наверное, мне просто показалось. Марк обводит быстрым взглядом тренировочное поле, но, к счастью, кроме них, не нашлось сумасшедших, которые остались бы на улице в такую погоду. Должно быть, остальные игроки сейчас сидели в теплых номерах, занимались своими делами и… даже представить не могли, чем в это же время занимались их вратари. Подумав об этом, Тер Штеген тихо усмехается, а затем, поежившись от холода, осторожно прижимается к Ману сзади, устраивает голову у него на плече и устало прикрывает глаза. В его сознании остается лишь шум дождя, ощущение мокрой грязной травы на пальцах и близость горячего тела, знакомого до каждой детали. И Марк просто наслаждается этим, позволяя себе забыть обо всем и полностью раствориться в этом моменте. Холодные капли стекают по лбу, бегут по щекам и, лениво скользнув по подбородку, падают на и без того промокшую насквозь одежду, которая все сильнее липнет к телу. Ему холодно, но он совсем не жалуется. Если честно, то ему кажется, что он мог бы просидеть так целую вечность, просто наслаждаясь присутствием Ману и долгожданным спокойствием, накрывшим его подобно тяжелому теплому одеяло, заворачивая в плотный кокон. Мысль о теплом одеяле, на мгновение проскочившая в голове, заставляет невольно поежиться. Мануэль, очевидно это почувствовал, потому что он тут же оборачивается и тянет его к себе. Уткнувшись носом ему в шею, Марк-Андре довольно вздыхает. Ласково взъерошив ладонью ему волосы, Мануэль улыбается. — Может, пойдем уже? У меня в рюкзаке осталось немного коньяка… Марк в ответ удивленно приподнимает бровь. — С каких пор ты начал нарушать правила? На мгновение приняв задумчивый вид, Мануэль пожимает плечами. — Вероятно, с тех самых пор, как стал играть в одной команде с Мюллером. — О, это многое объясняет, — Марк насмешливо фыркает. — Перестань, — беззлобно усмехнувшись, Нойер мягко толкает его в плечо, — Томас, может быть и псих, но совершенно безвредный. Тер Штеген уже собирается что-то ему ответить, но неожиданно громко чихает. — К тому же, — тем временем, продолжает другой мужчина, — я же не предлагаю нам напиться в хлам. Знаешь, я ведь еще не сошел с ума окончательно, чтобы делать что-то подобное под носом у Ханси. Мы можем просто пропустить по стаканчику, заедая твоим любимым горьким шоколадом, а после — залезть в горячую ванную. Полежать, расслабиться, погреться… можно даже с пеной. А потом завернуться в полотенца, свалиться на кровать, включить какой-то нибудь фильм на фоне (может быть, какую-нибудь романтическую комедию) и… — И просто скажи, что хочешь меня трахнуть. Рассмеявшись в ответ на его колкость, Мануэль внезапно наклоняется к его лицу и, медленно скользнув кончиком языка по его нижней губе, слегка поддразнивая, хрипло выдыхает, уверенно глядя ему прямо в глаза. — Лучше скажи ты, — и также неторопливо его ладонь скользнула по бедру Марка, поднимаясь к паху, обтянутому тканью тренировочных штанов, которые едва могли что-то скрыть. Почувствовав, как рука Ману уверенно накрыла его собственное возбуждение, Марк-Андре шумно выдохнул и нетерпеливо двинул бедрами навстречу, — Как сильно ты не хочешь, чтобы я тебя трахнул, — и еще одно короткое движение рукой заставило Марка громко застонать. Самодовольно ухмыльнувшись на это, Нойер тут же убирает руку и торопливо отстраняется. — Ну так что? Воспользуемся моим предложением или… мы можем просто лечь спать? — Ммм… Марк неловко ерзает на земле, чувствуя себя совершенно неудовлетворенным. Именно этого Ману и добивался, по сути не оставляя ему никакого выбора. Нет, он мог бы, конечно, вернуться в номер, закрыться в одиночестве в ванной и, стоя под душем, подрочить, представляя, будто Мануэль стоит рядом… Но он знал, что никакие, даже самые горячие и откровенные, фантазии, не смогут заменить ему живого, настоящего Ману… Его горячее тело, сильные руки и большой твердый… Ох, одна мысль об этом моментально отзывается волной горячего жара внизу живота. В штанах становится совсем тесно, а его сознание растекается, будто желе. Сделав глубокий вдох, он сразу же медленно выдыхает, из последних сил пытаясь держать себя в руках. Не то чтобы у него получается, но спустя пару секунд становится немного легче. В прочем, он совершенно не уверен, что его выдержки хватит надолго, поэтому он резко поднимается (чувствуя, как предательски дрожат колени) и, встряхнувшись, вновь поворачивается к Ману с одним вполне конкретным намерением — поскорее затащить его в постель. — Ну так мы идем или нет? — пытаясь скрыть нетерпением за легким раздражением, недовольно интересуется Марк-Андре, потому как сам Нойер, похоже, совсем не торопится. Он все еще по-прежнему сидит на газоне и, слегка щурясь от бьющей в глаза воды, смотрит прямо на него. — Ты так и не сказал свой ответ, — спокойно заметил Ману, продолжая сверлить его взглядом. И только одному Богу было известно, каких сил стоило Марк не накинуться на него прямо сейчас. Грубо толкнуть, прижать к земле и… Но вместо этого Тер Штеген лишь тяжело вздыхает и, бросив короткое «пошли уже», первым направляется в сторону отеля, мысленно отсчитывая секунды до того момента, когда Ману все же соизволит его догнать. Один, два, три… И только на десятой за его спиной раздаются шаги.