***
Двери закрываются на ночь, как и во все прошлые ночи. Этот стрёмный санитар уходит. Миха остаётся один на один со своими демонами. Вернее, лишь с одним. И тот его ангел-хранитель. Но тишина длится слишком долго. Как будто никто не собирался появляться и капать ему на мозги. Возможно, в таком случае можно попытаться уснуть, выбросив из головы весь рой мыслей... — Горшо-ок! Ты только глянь! Субботний ве-ечер... Как приятно полежать, правда? — снова этот его надоедливый смех. — Но чего-то не хватает... Не так ли, Горшочек? Шут снова устраивает свой любимый цирк, начиная перепрыгивать с койки на койку, с силой наступая жесткими каблуками прямо на лежащих там людей. Скаля зубы, музыкант поворачивает голову в сторону, но на соседней кровати уже лежит Шут, подперев голову рукой. — Эх, Горшок... Ну как же ты так?! Стал нарком, хотя так отчаянно твердил обратное! А сейчас лежишь здесь и прохлаждаешься! — Шут подпрыгивает и зацепляется руками за качающийся на потолке плафон, раскачиваясь в разные стороны. — Прям как труп в морге! Шут опять неприятно смеётся, кажется, весьма довольный своей шуткой. Затем наступает кратковременное молчание, пока ангел снова не начинает говорить, спрыгивая на металлическую спинку кровати, ту, что у ног Михи. — Да уж... В этом дворце милосердия нет абсолютно ничего интересного, — продолжает мысли вслух тот, театрально озираясь вокруг. Он выдерживает длинную паузу, прежде чем добавить: — Даже подрочить нельзя. Тебе же руки к койке привязали! — Иди нахуй, — в горле сухо, говорить тяжело, но не послать Шута Миша не мог. — О, так я попал в точку, ха-ха! Сперва на месте Шута появляется порноактриса, кассеты с которой Горшок смотрел в юности. Нахлынули воспоминания, как он прятал купленные на рынке кассеты под кроватью, за пыльными книгами. Шут понял, что это не тот вариант. Неожиданно появляется Анфиса в одном лишь белье. Но Горшенёв лишь кривит рот и отводит нахмуренный взгляд. — Что, и это не нравится?! — вскрикивает Шут и ударяет призрак девушки по спине, от чего та безвольно падает на пол и тут же исчезает. — А может... Появляется другая девчушка - миниатюрная панкушка, которую он подцепил в "ТамТаме" много лет назад. Кажется, даже после их первого концерта. Не видя реакции, Шут с силой бьет эту девушку ногой, от чего та вскидывает руки и снова падает на пол, пропадая. Потом рядом появляется и вовсе его бывшая учительница по биологии. Ни на одну девушку реакции не следует, Миша даже специально зажмуривает глаза. — Ну что я ещё могу тебе предложить?! — Шут чешет острым когтем пропитавшиеся кровью и гнилью бинты на голове. Голос звучал раздражённым. Он ожидал совсем другой реакции. — Горшок, посмотри теперь! Когда он открывает глаза, то видит, как его ангел держит за запястье не кого иного, как Князя. С голым торсом, в одних лишь штанах, с такой красивой и родной улыбкой. — Это что за хуйня?! — И снова в яблочко! — Шут ухмыляется и с силой бросает Андрея на свободную койку рядом с Горшком, на которой сам же лежал несколькими минутами ранее. — Только не ври, что ты не думал об этом, Горшочек! Хорошим сексом дружбу не испортишь, правда? — Замолчи! — А то что-о? — он перепрыгивает на кровать, где лежал брошенный Андрей. — Что ты мне сделаешь, Горшочек? Ты же привязан. Можешь только смотреть, но руками не трогать, ха-ха-ха! Горшок поворачивает голову, чтобы смотреть ровно на то, что происходит на соседней койке. Шут бесцеремонно стягивает с Князя штаны, тут же разворачивая безвольное тело на живот, сильным рывком вынуждает того подняться на четвереньки. — Знаешь, Горшок, я вот даже не знаю, что ты в нём нашёл. Ни жопы, ни сисек, глазом-то не за что зацепиться, ха-ха! — он стискивает острые зубы и с силой ударяет рукой по спине, заставляя тело Андрея прогнуть спину. — Что ты делать с ним собрался?! Не смей! Шут рассмеялся и ещё сильнее ударил тело по спине, после проводя острым когтем по коже. На ней остаётся тонкий длинный кровавый след, как порез от ножа, однако кровь перестаёт идти почти сразу. Горшок пытается вырваться, но руки крепко связаны, от чего в принципе двигать ими практически нереально. — А ведь он мне никогда не нравился! Знаешь, у меня есть шанс отомстить ему... По по-олной программе! Шут заливисто смеётся и запросто скидывает с ног туфли. Следом он совсем легко отрывает от своей смирительной рубашки низ и, наконец, избавляется от дурацких семейников в клеточку. — Прекрати! — Горшок абсолютно не рад тому, что видит. Да, может, было дело пару раз, думал о друге не в том ключе... Но ведь он представлял себя на месте Шута! Речи о том, чтобы наблюдать за тем, как Шут имеет друга, никогда не было. В этот момент ангел вдалбливается в податливое тело. Ни звука от Андрея, зато слышны шлепки двух тел друг об друга каждый раз, когда в него грубо толкаются. Миша был совсем шокирован, до него даже не сразу доходит, что он действительно это видит. А затем, осознав, он начинает отрицать: — Блять! Нет, нет, нет! Нет! — Хм-м... — Шут поворачивает взгляд на того, замирая полностью внутри Князя. — Да, наверное ты прав... Всё не так... — Да! Именно, да... Как хорошо, что ты понял. Просто прек-... — Твой друг ведь страш-шно разговорчивый! А сейчас почему-то молчит. Хотя, как видишь, его рот ничем не занят! Шут почти выходит, но снова совершает грубый толчок. Андрей резко вдыхает воздух, как будто вынырнул из воды, а до этого вовсе не дышал, и на выдохе стонет Мишино имя. После этого в Мишиной бошке начался сущий кошмар. — И, конечно же, он обязательно начал сопротивляться! Мы же оба знаем его характер, да-а, Горшочек? — ангел сперва устанавливает зрительный контакт со своим "подопечным", а затем звонко ударяет ладонью по ягодице Князя. После него тот пытается отстраниться, промычав что-то невнятное, но Шут рукой вжимает его шею в кровать, вынуждая уткнуться в подушки. Горшок всё равно видит его глаза - а в глазах уже видит смесь боли, удовольствия и, что совсем неожиданно, любви. Любви к нему, к Горшку. — Прекрати, ему больно! — Миша пытается закричать, но получается только хрипло сказать. Впрочем, конечно же, его ангел-хранитель и так реагирует. Хоть и совсем не так, как хотелось Мише. — О, не переживай! Ему нра-авится, — теперь Шут обращается к парню под ним. — Тебе же нравится? Андрей пытается что-то сказать, открывает рот для этого, но Шут не дожидается и тянет за осветлённые волосы, заставляя того выгнуться: — Я спрашиваю: тебе нравится?! — Нравится! — Княже это выкрикивает с очевидной болью в голосе, хмурящий брови от неприятных ощущений, но его отпускают тут же, как он отвечает. — Видишь, Горшочек! Ему нр-равится, — ангел почти мурчит эту фразу. И следом добавляет: — И тебе нравится. Только посмотри на свой стояк! Миша снова скалится. Да, это отвратительно, просто ужасно, но у него и правда стоит. Его это правда возбуждает. Одна часть твердила, что это всё слишком мерзко, слишком... просто слишком, но другая же этим точно наслаждалась. В конце концов, это ведь... Это ведь просто фантазия, да? Князь не мог взяться тут из ниоткуда. Это просто сон, может, галлюцинация. В таком случае ведь всё.. в порядке. Если это всё не по-настоящему. — Миша-а... — Горшок слышит жалостливый стон Андро и в этот момент забывает, как дышать. Снова он зовёт. Миха знает, что, наверное, ему бы следовало помочь. Но он только жмурится, мысленно прося друга заткнуться. Всё равно Андрей снова так жалостливо его зовёт, почти скулит, что Горшок, как подросток в пубертате, кончает без рук, просто от того, что слышит и видит. И как-то приглушённо он слышит хихиканье своего хранителя, даже боясь открыть глаза. Однако когда он всё же вновь смотрит, то понимает, что на соседней койке нет ни Князя, ни Шута. В голове мелькает удивление, он не понимает, куда так просто мог исчезнуть в первую очередь его ангел. Он никогда не отставал от него просто так. Или он этого добивался? А раз добился - можно исчезнуть, как говорится, с глаз долой, из сердца вон. Миша вздыхает, поворачиваясь на спину. Не очень приятно, потому что липко. Сейчас с этим ничего нельзя сделать. Можно... попробовать уснуть, или же... — Ка-ак тебе, Горшочек? Понравилось, я вижу? — Шут противно посмеивается, в абсолютно обычной одежде теперь стоя, нет, возвышаясь на металлической спинке кровати. Рядом он за руку держит снова безвольного Князя, тоже одетого - как он, например, на концерты одеваться мог. — Отъебись, Шут, — Миха недовольно фырчит. После оргазма всегда хотелось отдыхать. Чтоб все отстали, а ты лежал расслабленный. — Ха. И даже "спасибо" не скажешь за моё шоу? — он звучит немного обиженно. Дёргает на себя Андро, отодвигает воротник рубахи - на шее видно небольшой синяк. — Смотри и запоминай, Горшок! Миша снова фырчит и жмурит глаза, делая вид, что собирается спать. Впрочем, он и собирался. А когда открывает - Шут действительно пропадает, как и Княже с ним. Стоит поскорее уснуть.***
Выписывают его через несколько дней. Шут с того дня, вернее ночи, больше не появлялся, причём совсем. Миха же предпочёл больше не вспоминать, думая вместо этого обо всём подряд. Дел полно, нужно в группу вливаться, концерты давать... Из больницы встречают, конечно же, Князь и Балу. Миша рад их видеть, особенно Княже - невредимого, даже счастливого, кажется. Они рассказывают о своих делах, о группе, о новых мелодиях и текстах, но Горшок, по правде говоря, слушает вполуха. Внимание привлекает лишь небольшой синяк на шее Андрея. Такой же, который ему показывал Шут в ту ночь на Андрюхе.***