***
Нарцисса проснулась. На осознание реальности ушло несколько секунд. По окнам барабанил дождь, на улице серело. Нарцисса провела рукой по глазам, смахивая маленькие слёзы. Это был всего лишь сон. Сон, который снился ей каждый год в один и тот же день. Сегодня было три года со дня смерти всей её семьи. В этот день умерли родители и брат. Жестокая судьба, особенно для шестнадцатилетней Нарциссы, оставшейся тогда абсолютно одинокой. Она перевела взгляд на часы. Полпятого утра. Нарцисса знала, что вряд ли сможет уснуть ещё раз. Рядом с ней мирно спал любимый муж. Альфонс выглядел таким милым и безмятежным. Растрёпанные рыжие волосы лежали на подушке, а лицо выражало абсолютный покой. Нарцисса даже слегка улыбнулась, осторожно, еле касаясь, убрала прядь волос с лица мужа. Нарцисса медленно встала, что далось ей не без труда. На восьмом месяце живот уже не позволял передвигаться, как вздумается. Она тихо прошла в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Этот день ничем не отличался от остальных для всех жителей замка кроме королевы и короля. Нарцисса старалась не подавать виду, что ей тяжело даётся оставаться спокойной в этот день, а Альфонс винил в её грусти себя. Да, его семья убила её семью. Но Альфонс не был к этому причастен, Нарцисса знала это. Она любила своего мужа, несмотря на эту тёмную страницу их жизни. Нарцисса села на диван и перевела взгляд на окно, за которым лил сильный дождь. В марте всегда была скверная погода. С другой стороны она как ничто другое отлично показывала внутреннее состояние души Нарциссы. Ей было девятнадцать. Её семью убили, когда она была уже шестнадцатилетней девушкой. С тех событий утекло много воды. Для большинства людей, времени в три года достаточно, чтобы больше не ощущать боли от утраты, и это было действительно так. У Нарциссы был хороший муж, с которым они жили душа в душу, она отлично справлялась с обязанностями королевы, а подданные её любили. В конце концов, она носила ребёнка под сердцем и была абсолютно счастлива. Но только в этот мартовский день она позволяла себе погрустить. Лишь немного, совсем чуть-чуть, и почувствовать, как слёзы катятся по щекам, подобно каплям дождя на окнах. Нарцисса смирилась со смертью родителей, хоть это и было крайне больно. Они не были лучшими родителями особенно для Нарциссы, но ненавидеть их она не могла. А вот Отар… Иногда Нарциссе казалось, что он был единственным членом семьи, который по-настоящему дорожил ею и любил её. Она дотронулась до василька на своей шее. Уже тогда эта безделушка была дорога Нарциссе, но сейчас в неё вложились более глубокие смыслы. Это уже не было кулоном в форме её любимого цветка, который подарил ей старший брат. В нём был заложен смысл воспоминаний, любви и привязанности. Для Нарциссы это было самое дорогое украшение. Возможно, она слишком сентиментальна, возможно, слишком эмоциональна, но по-другому она не могла. Другая рука легла на живот. Нарциссе нравилось гадать, какого пола будет её ребёнок. Будет ли это девочка или мальчик? Будут ли у ребёнка светлые волосы, как у неё или же огненно рыжие, как у Альфонса? А может наследственность сыграет смешную шутку, и он будет черноволосым, как её дедушка. И как они с Альфонсом назовут ребёнка? Нарцисса знала, что честь называть своих наследников всегда отдавалась королю. Это была несправедливая традиция, но она надеялась: им с Альфонсом удастся найти компромисс. Часы на стене тихо отстучали пять раз. Это вернуло Нарциссу к её сну. Ей было жаль, что первенца не увидят её родители и брат. Она была уверена, её ребёнка они бы любили, холили и лелеяли. Не то, что Нарциссу в своё время. В носу защипало, а одинокая слеза очертила скулу Нарциссы, но она не упала. Её подхватил тёплый палец, коснувшийся щеки. Нарцисса вздрогнула и перевела взгляд на Альфонса. Он лишь слабо улыбнулся и присел рядом. — Я не услышала, как ты встал, — сказала Нарцисса. — Ты не услышала, и как я в ванную пошёл, — сказал Альфонс и приобнял её. Нарцисса положила голову на сильное плечо и прикрыла глаза. Тепло тела Альфонса успокаивало, а запах, ставший таким родным за три года, расслаблял. Альфонс был её опорой. Был тихой гаванью, в которой Нарцисса могла укрыться от жизненных перипетий. Он был её стабильностью и уверенностью. — Почему ты так рано проснулся? — Видимо сердце почувствовало твою грусть. — Мне опять снился тот сон, — сказала Нарцисса, сильнее прижимаясь к Альфонсу. — Прости, — тихо шепнул он. — Тебе не за что извиняться, — улыбнулась Нарцисса и легонько поцеловала его в щёку. Альфонс не ответил. Только положил руку на её округлившийся живот. Нарцисса была довольно миниатюрной и, как лекарь говорил, ей очень повезло, что плод тоже был не особо большим. Тем не менее, спокойно ездить верхом, заниматься фехтованием или элементарно пробежаться уже вызывало большие трудности. А ещё живот мешал Нарциссе обнимать Альфонса, и это было самой грустной потерей. — Не будешь говорить, что мне нельзя так сильно переживать? — спросила Нарцисса. — Даже если бы и сказал, разве это бы уменьшило твою тоску? — Альфонс как всегда прекрасно понимал Нарциссу. — Единственное, что я могу, так это быть рядом, чтобы хоть как-то помочь. Нарцисса улыбнулась ещё раз, убедившись в том, что её муж милый не только снаружи, но и внутри. Словно плюшевый мишка. Ему не нравилось такое сравнение, поэтому Нарцисса говорила это только про себя. — Тогда успокой меня, — сказала она тихо. — Как мне это сделать? — тепло его голоса распалило маленький огонёк желания в Нарциссе. — Просто побудь рядом, — сказала она и поцеловала Альфонса в шею. Тот немного удивился, но по улыбке Нарцисса поняла, что он может быть совсем не против переместиться в постель. Тем более скоро ему нужно было отправляться с проверкой в далёкие земли королевства, поэтому Нарцисса хотела насладиться обществом мужа, и насладить его своим. В такие дни Нарцисса чувствовала тяжесть пережитого прошлого и тоску по близким людям. А Альфонс мог облегчить воспоминания, отвлечь от терзаний и просто радовать собой. Он уже давно стал Нарциссе родной душой. Между ними была сильная эмоциональная близость, которая, как Нарциссе казалось, должна быть в каждой семье. Она потянулась и поцеловала Альфонса в губы. Он ответил ей, запуская пальцы в её волосы. Поцелуй был долгим, томным, но вместе с тем нежным. Он заставлял забыться и не думать о горестях, потерях или сожалениях. Сейчас для Нарциссы не существовало ничего кроме губ, которые её целуют. Маленький огонёк желания разгорался всё сильнее. Руки Альфонса стали поглаживать плечи Нарциссы, потом спустились к спине, талии. Обычно во время беременности лекари запрещали уединяться, но разговор с Главным королевским лекарем, когда Нарцисса была ещё на маленьком сроке, прошёл очень забавно.***
— Лекарь Мейр, — обратилась к Главному лекарю Нарцисса, когда тот закончил её осматривать. Она была на втором месяце беременности. — А обязательно ли придерживаться воздержания в этот период? — лекарь посмотрел на неё удивлённо. — Мой муж, конечно, не подаёт виду, но я вижу, что ему хочется. — А вам самой хочется, Ваше Величество? — задал лекарь неожиданный вопрос. — Да, — ответила Нарцисса, спустя небольшую паузу. — Все лекари дают подобное указание лишь потому, что тело женщины испытывает большой стресс. Её нужно оберегать от всех невзгод, хоть физических, хоть психологических. Многие женщины недовольны своей половой жизнью или просто не хотят интима, поэтому мы и запрещаем уединяться, чтобы оградить женщину от принуждения со стороны мужа. Но если вам самой хочется, то уединяйтесь на здоровья, — лекарь весело хохотнул. — Только скажите Его Величеству, чтобы был аккуратным. Пусть воздержится от грубого интима.***
Даже когда Нарцисса не была в положении, Альфонс в постели всегда был очень нежным и осторожным. Он знал, что Нарциссе не нравится, когда её грудь грубо сжимают и нравится, когда его руки мягко массируют её. Альфонс знал, что Нарцисса терпеть не может коленно-локтевую позу, но обожает быть сверху. Он знал, что она любила неспешность в прелюдиях, но когда была уже на пике, просила ускориться. Альфонс хорошо её выучил, Нарцисса чувствовала это при каждом их разе. Нарцисса знала, как сильно Альфонс её любил. И она знала, что он точно способен потерпеть хоть год, но и она сама безумно его хотела. Так зачем отказывать себе в маленьких радостях жизни, если они осчастливливают обоих? Тем более Альфонс так обрадовался, когда узнал, что им можно продолжать уединяться. Несмотря на то, что Нарцисса изменилась физически, Альфонс всё равно чувствовал к ней ту же страсть, что и раньше. — Давай перейдём в кровать, — сказал он и осторожно взял Нарциссу на руки. — И как у тебя сил хватает? — спросила она, посмеиваясь. Альфонс мог легко поднять Нарциссу, несмотря на то, что весила она сейчас гораздо больше, чем раньше. — Не глупи. Ты лёгкая как пушинка, — как обычно ответил Альфонс и усадил её на кровать. Он тут же поцеловал Нарциссу в шею, отчего по телу пробежали мурашки, а тихий стон разнёсся по комнате. Его пальцы стали ловко расстёгивать пуговицы ночной сорочки, обнажая плечи Нарциссы, а дальше и увеличившуюся на несколько размеров грудь. Альфонс нежно касался голой кожи, проводя руками по шее, плечам, ключицам, спине и талии. Его жаркие поцелуи сводили с ума, и внизу живота завязался узел желания. Горячие руки осторожно провели по груди, поглаживая кожу, задевая чувствительные соски. Потом он положил ладони на них и лишь слегка сжал, чтобы не причинить боли. Нарцисса громко дышала, запрокидывая голову. Альфонс был мастером в том, чтобы разгорячить Нарциссу. Она развязала пояс его халата, Альфонс же позволил ему просто упасть на пол. Взгляд пробежался по красивому мужскому накаченному телу, и только Нарцисса могла его касаться и наслаждаться им. Её руки стали блуждать по плечам, рукам, спускаясь ниже к груди и торсу. Поцелуи становились всё глубже и нетерпеливее. Каждый желал другого так сильно, как это возможно. Нарцисса провела рукой по вставшему члену Альфонса через ткань его нижнего белья. Тяжёлый выдох прямо в губы Нарциссы дал понять, что он жаждет откровенных ласк. Она сняла с него нижнее бельё и подтолкнула Альфонса, чтобы тот встал. Он поддался, внимательно смотря Нарциссе прямо в глаза. Она же опустила взгляд на его достоинство и обхватила его губами, проводя по головке языком. Альфонс застонал и одной рукой опёрся о столбик кровати. Нарцисса продолжала неспешно водить по члену, рукой стимулируя ту часть достоинства, до которой не достаёт рот. Тяжёлое дыхание Альфонса заводило ещё сильнее, Нарцисса уже знала, как доставить удовольствие любимому мужу. Чёткими отработанными движениями она доводила его, дразнила, порой замедляясь. Его стоны же возбуждали как самые горячие ласки. Нарцисса была рада, что он не стеснялся показывать своё наслаждение, не стеснялся показать, что сейчас он находится в её власти. — Цисси, — прошептал Альфонс, и Нарцисса поняла, что он уже на пределе. Она лишь слегка ускорила темп и через мгновение Альфонс кончил. Нарцисса отстранилась от него и глотнула семя. Она перестала этого бояться и видеть что-то предосудительное. Раньше Нарцисса и подумать не могла, что сможет такое сделать, но Альфонс умел раскрепостить, и теперь почти всегда утехи ртом заканчивались именно так. На вкус семя напоминало сладкий фрукт. Ещё одна причина обожать своего мужа, за своим питанием он следил очень тщательно. У Альфонса от этой картины даже щёки покраснели, хотя обычно краской заливались только его уши. Он опустился на один уровень с лицом Нарциссы и поцеловал её, позволяя рукам блуждать и исследовать изгибы знакомого тела жены. Нарцисса обняла его за шею, прижимая к себе так, чтобы почувствовать его тело, но не надавить на живот. Альфонс вновь переместился поцелуями на шею, не пропуская ни один миллиметр нежной кожи. От каждой его нежно-страстной ласки по телу пробегали мурашки, а промежность стала приятно покалывать. Нарцисса уже чувствовала, как намокло её нижнее бельё, а тело изнемогало от каждого прикосновения Альфонса. Дыхание становилось тяжелее и отрывистее по мере того, как Альфонс спускался поцелуями всё ниже и ниже. Он расцеловал живот Нарциссы, поглаживая его, а потом опустил руки к внутренней стороне бёдер, очень чувствительному месту у Нарциссы. Она издала тихий томный стон и закусила губу, ощущая, как буквально каждая клеточка её тела пульсирует от жара. Альфонс опустился на колени и прошёлся поцелуями по внутренней стороне бедра, оставляя лёгкие засосы. Нарцисса сжала одеяло, чувствуя, как его язык прошёлся по чувствительному клитору. Нарцисса не пыталась сдерживать стоны наслаждения. Она стала такой восприимчивой к любому движению языка Альфонса. Он любил доводить её подобными ласками, любил делать ей приятно и, Нарцисса была уверена, наслаждался каждым вздохом и стоном. Альфонс был из тех, кто никогда не остаётся в долгу после своего оргазма. Нарцисса не знала, в нём играла его природная справедливость или же это было из-за большой любви к Нарциссе. В любом случае, Альфонс никогда не был эгоистом в интиме, что очень радовало его жену. Громкий стон сорвался с губ Нарциссы, и Альфонс ускорил движения языка. Он держал отличный темп и Нарцисса почувствовала яркий оргазм, заставивший всё тело содрогнуться от удовольствия. Она тяжело дышала, стараясь прийти в себя, но улыбка на губах выражало полное удовлетворение. Альфонс отстранился и осторожно уложил Нарциссу на бок. После желанной истомы тело откликалось на каждое даже лёгкое касание Альфонса. Его поглаживания по спине, груди и бёдрам заставляли Нарциссу почувствовать желание которое только недавно было удовлетворено. Нежные поцелуи на шее, плечах и спине дурманили, заставляя забыться в прекрасной неге. Альфонс умел разжигать огонь в Нарциссе, умел вызывать трепет в сердце, от которого хотелось плакать, но от счастья. Но нет, сегодня Нарцисса не была намерена лить слёзы, даже от счастья. В такие моменты Альфонс всегда начинал переживать, думать, что делает что-то не так, но всё было как раз наоборот. Просто вся та нежность, любовь и чувства требовали выход и находили его в слезах. Нарциссу эта её черта порой сильно раздражала. Пальцы Альфонса нашли замок кулона на шее Нарциссы и попытались расстегнуть цепочку, но Нарцисса положила свою руку на его, останавливая. — Не надо. Пусть останется, — прошептала она. — Как скажешь, любимая. Альфонс поцеловал её в щёку и навис над ней. Нарцисса продолжала лежать на боку, но смотрела ему прямо в зелёные глаза, которые при пасмурной погоде были похожи на тёмные глубокие изумруды. Альфонс подложил маленькую подушку под попу Нарциссы, чтобы сделать угол проникновения более удобным. Потом приподнял ногу, закинув на своё бедро, и осторожно вошёл в Нарциссу. Она только громко выдохнула и прикрыла глаза, концентрируясь на ощущениях. Альфонс продолжал неспешно двигаться, поглаживая Нарциссу по спине и животу. Его взгляд был затуманен страстью и желанием, но Альфонс никогда не забывался и не позволял себе случайной грубости даже в порыве их самой жаркой и жгучей близости. Нарцисса улыбнулась и протянула руку к его лицу. Изящная ладонь легла на щёку, и Альфонс прижался к ней, прикрывая глаза. Удивительно, как он мог доставить ей физическое удовольствие, даже не касаясь её в эрогенных зонах. Просто своим взглядом, жестом, или словом он мог показать свою безграничную привязанность и любовь. Показать, насколько Нарцисса важна для него. По телу пробежали приятные мурашки, и Нарцисса опять почувствовала приближающиеся слёзы, но она не заплакала, а лишь улыбнулась. Альфонс взял её руку и поцеловал сначала тыльную сторону ладони, потом саму ладонь. Кисть и нежную кожу предплечья. Он наклонился, провёл пальцами по подбородку Нарциссы, слегка поворачивая её лицо к себе, и вовлёк в сладкий поцелуй. Она зарылась рукой в рыжие кудри и с удовольствием поддалась на встречу. Рука Альфонса спустилась к шее, а потом к груди. Он ласково сжал её, слегка массируя сосок большим пальцем. Нарцисса ахнула в его губы, а по спине пробежали мелкие мурашки. Его рука не остановилась и спустилась к животику. Он поглаживал его, заставляя Нарциссу выгибаться и прижиматься к горячим ладоням. Альфонс разорвал поцелуй и перешёл на шею и плечо. Его рука спустилась ещё ниже и стала массировать чувствительный клитор. Нарцисса застонала от наплыва приятных ощущений и стала немного подмахивать бёдрами. Второй рукой Альфонс взял её кисть, и Нарцисса почувствовала, как под его пальцами бьётся её быстрый пульс. По тяжёлому дыханию и рваным стонам Альфонса она поняла, что он уже на пределе. Его пальцы ускорились, и Нарцисса задрожала от прекрасной истомы. В этот раз тёплой, обволакивающей всё тело. — Дорогой, — простонала она, отдаваясь сладостной волне удовольствия. Спустя пару движений Альфонс кончил вслед за ней, уткнувшись носом в её волосы. Нарцисса прикрыла глаза и удовлетворённо улыбнулась. Альфонс поцеловал её за ухом, вызывая приятную дрожь, и отстранился. Нарцисса попыталась перевернуться на другой бок, а Альфонс быстро помог ей. — Теперь близость со мной для тебя будто с неваляшкой, — буркнула она, всё же принимая его помощь. — И всё равно такая же потрясающая как раньше, — Альфонс поцеловал её в шею, и чувствительность после оргазма заставила Нарциссу прикрыть глаза от наслаждения. Альфонс обнял её сзади и продолжил поглаживать её тело, иногда легко целуя плечи или шею. Ласки после близости разморили Нарциссу. Она думала, что не сможет больше уснуть этим утром, но Альфонс смог отвлечь её от скорби и тоски. Нарцисса не знала, сколько они так пролежали, но когда она в полудрёме почувствовала, что Альфонс от неё отстраняется, тихо пробубнила: — Не уходи. Побудь со мной ещё немного. Нарцисса услышала, как Альфонс по-доброму усмехнулся и поцеловал её в щёку. — Хорошо, родная.***
Нарцисса стояла возле конюшен и прощалась с Альфонсом. Было уже начало апреля и до родов оставалось всего несколько недель. — Не переживай, я обязательно успею к твоим родам, — сказал Альфонс и тепло улыбнулся. — Уж постарайся, — Нарцисса деловито положила руку на живот и вздёрнула подбородок. Она понимала, что по-другому нельзя. Что это его долг как короля, но поворчать для приличия тоже стоило. Альфонс же легко рассмеялся и нежно поцеловал её в губы. — Я обещаю.***
«Альфонс — обманщик» — подумала Нарцисса, стараясь справится с очередной болезненной схваткой. Она мучилась уже четыре часа. Нарцисса проснулась от сильной боли и подумала, что это очередная тренировочная схватка, но когда она проснулась уже четвёртый раз подряд, поняла, что роды уже начались. В покоях были две личные служанки Нарциссы, Главный королевский лекарь и Главный королевский советник. Поскольку короля не было на месте, а присутствовать на родах было его священной обязанностью, о которой говорила религия, этот груз лёг на плечи правой руки. Лорд Брей мог поддерживать Нарциссу только словами и порой, когда королева этого требовала, держать за руку, но погладить по пояснице, массировать плечи или приобнять он не имел права. Да и Нарциссе хотелось таких прикосновений только от Альфонса. «От Альфонса, который должен быть, мать его, здесь!» О, как же Нарцисса злилась. Умом она прекрасно понимала, что в этом не было его вины, но боль и усталость диктовали своё настроение, и было оно просто премерзким. Схватки настолько сильные, что плакать хочется; Альфонса, который может успокоить, здесь нет; а роды уже не обещали быть быстрыми. Кричать и изливать все эмоции на ни в чём не повинных служанок, лекаря и советника было как-то не по-королевски, а вот злиться на мужа, который вообще-то давал обещание, Нарцисса очень даже имела право! В перерывах между схватками она ходила по комнате, поглаживая живот, и старалась привести дыхание в порядок. Она была вспотевшей с растрёпанными волосами, которые она так хотела собрать наверх или хотя бы заплести в косу, но служанки её вечно останавливали, говоря, что это плохая примета. Нарциссе было жарко, она устала и хотела спать, но ей удавалось прилечь не больше двадцати минут, как вновь приходила болезненная схватка. Если бы она знала, что горячие ночи с Альфонсом приведут к такой ужасной боли, то она бы ни за что не ложилась с ним в одну постель. Всё! Нарцисса родит одного единственного ребёнка, а дальше пусть Альфонс делает, что хочет. Хоть любовницу заводит, чтобы она ему ещё детей рожала, но Нарцисса больше не собиралась проходить через эти муки. Отныне они будут жить как брат и сестра. Так прошло ещё восемь часов. Восемь проклятых часов. Лекарь регулярно проверял раскрытие шейки матки, и уверял Нарциссу, что всё идёт нормально. У неё уже не было сил ни злиться, ни спорить. Ей просто хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Из-за тошноты она мало ела, иногда дремала в перерывах между схватками, и чувствовала ужасную боль. Нарцисса старалась дышать так, как говорил доктор и следовать всем указаниям, которые ей давали. Лорд Брей оказался очень полезным, ведь присутствовал на родах своей жены и знал, как вести себя с роженицами. Он помогал тем, что отвлекал Нарциссу, занимая её чтением или разговорами. Иногда им даже удавалось обсудить некоторые государственные дела, что хорошо отвлекало от боли. Наконец, отошли воды, и Нарцисса почувствовала, как само тело подсказывало ей тужиться. Лекарь уложил её на бок и поднял ногу. Нарцисса рожала, прямо как дворцовая кошка, которую она периодически подкармливала и забирала к себе. На удивление эта поза была действительно удобной. Нарцисса с силой сжимала руку лорда Брея и тужилась. Все вокруг говорили, какая она молодец, и что нужно ещё немного постараться, совсем чуть-чуть и так каждый раз. Силы были на исходе, а понимать, что от неё требует лекарь, становилось всё сложнее. Мысли были как в тумане, и единственное о чём могла думать Нарцисса это о боли и усталости. А ещё о том, как ей не хватает Альфонса. Потуги были тяжёлыми. Когда Нарцисса подумала, что больше не может ни тужиться, ни оставаться в сознании из-за усталости, лекарь прокричал, что показалась головка. Это как ни странно приободрило Нарциссу, и она была готова на последний рывок и спустя ещё несколько потуг она родила. — Ваше Величество, это мальчик, — сказал лекарь, обрезав и перевязав пуповину. Он отдал малыша горничным, чтобы те его обтёрли. После, они сразу же положили его на грудь Нарциссы, и это был один из самых ярких моментов в её жизни. Впервые увидеть своего малыша было и волнительно, и прекрасно, и очень тревожно. Нарцисса смотрела на маленького сыночка и думала о том, какой мамой она для него станет. Для такого маленького, но уже ставшего самым родным на земле. Он — чистый лист, и Нарцисса боялась его испачкать. Но также она чувствовала огромную гордость. Она смогла. Нарцисса промучилась больше четырнадцати часов и родила. И с малышом всё в порядке. Нарцисса прижалась лбом к его лбу и почувствовала, как слёзы облегчения подступают к глазам. Но тут она услышала звон колоколов и зов труб. Этот звук оповещал только об одном — возвращении короля. Нарцисса передала малыша кормилице, которую только что позвали, и она унесла его. Того требовали правила, но в этот момент Нарцисса ощутила странную грусть и тоску. Однако усталость, измотанность и голод быстро пришли на место эмоциям. Нарцисса взяла лорда Брея за руку и сказала: — Немедленно позовите моего мужа. — Но Ваше Величество, роды ещё… — Я сказала позвать Альфонса. Плаценту я смогу родить и сама, — Нарцисса старалась говорить вежливо, ни на миг не забывая о своём статусе, но по наглым и решительным глазам лорд Брей понял, что спорить бессмысленно. Он вышел из комнаты, и лекарь дал указание потужиться ещё немного. Плацента, в отличие от ребёнка, вышла гораздо легче, без боли и криков. Лекарь внимательно осмотрел её целостность и сказал, улыбнувшись: — Поздравляю, Ваше Величество! Роды прошли успешно. Нарцисса только и могла, что слабо улыбнуться. — У вас есть небольшие разрывы, но их можно быстро подшить, — сказал лекарь и приказал принести настойку из мандрагоры. Он добавил её в тёплое молоко и велел Нарциссе выпить, чтобы обезболить процесс. Настойка слегка опьяняла и расслабляла, но Нарцисса всеми силами старалась оставаться в сознании. Она чувствовала дискомфорт, когда её зашивали, но, слава Богу, не боль. Лекарь управился всего за десять минут. Горничные только поменяли пелёнки, на которых Нарцисса рожала, как в покои вбежал Альфонс. Весь запыхавшийся и взволнованный. И вот тут-то Нарцисса почувствовала, как слёзы потекли по её щекам, а губы задрожали. Больше она сдерживать эмоции не могла. — Прости, прости, родная, — он взял Нарциссу за руку и прижался лбом к её лбу. — Почему так долго? — спросила она, не переживая, что он увидел её растрёпанную, уставшую, некрасивую, с грязными пелёнками под ней и, скорее всего, месивом между ног. — Прости, ты у меня такая молодец, — сказал Альфонс и стал расцеловывать её лицо, а Нарцисса продолжала плакать то ли от обиды, то ли от облегчения, но она думала, что от всего сразу. А может всему виной была мандрагора. Альфонс погладил Нарциссу по голове и нежно сказал: — Ты очень красивая, — в Нарциссе поднялось возмущение и кольнувшая обида. — Ты издеваешься, что ли?! — несмотря на усталость, повысила голос Нарцисса. — Вовсе нет, — спокойно ответил он. — Ты самая сильная, храбрая и красивая женщина на планете. Ты большая умница, и я безумно горжусь тобой, — сказал Альфонс и поцеловал её в щёку. Обида и возмущение ушли, ведь Нарцисса видела: Альфонс был абсолютно искренним. Да и этих слов ей так не хватало. Чтобы именно он оценил её силу и выдержку. Чтобы именно он сказал, что она — героиня. Нарцисса прикрыла глаза и слегка улыбнулась. — Это мальчик, — сказала она. — Я знаю. Я встретил кормилицу в коридоре. Я его даже подержал, — сказал Альфонс счастливым голосом. — Давай назовём его Отар. От этих слов сердце Нарциссы затрепетало, а на глаза опять навернулись слёзы. — Ты, правда, этого хочешь? — спросила она, не веря своим ушам. — Я подумал, что ты бы этого хотела. И я сам не против. Нарцисса улыбнулась и легонько поцеловала Альфонса в губы. — Значит, Отар Розфельд, — с гордостью проговорила она. — Спасибо, — она уже улеглась обратно на подушку, как вспомнила одну очень важную вещь, о которой Альфонс должен был узнать прямо сейчас. — А, и больше я тебя к себе не подпущу, — сказала она, смотря на него серьёзным взглядом. — То, через что я прошла, не стоит того удовольствия. — Ладно, — сказал Альфонс, опешив, но спорить с ней не стал. Лекарь, слушая их разговор, тихо хохотнул.***
Нарцисса соврала. Они продолжили уединяться, когда её организм полностью восстановился, и она почувствовала непреодолимую тягу к своему мужу. Это произошло спустя три месяца после родов. Альфонс не стал ей напоминать о тех словах.