Everything Remains

- Мистер Хэтфилд, он требовал немедленно впустить его, потому что это очень важно. Джеймс закатил глаза. Почему у всех появляются важные дела, когда он собирается в ванну? - Фанат? - безразлично спросил вокалист, теребя поясок от халата. У фанатов весьма растяжимое чувство важности. - Нет, в том-то и дело. Сказал, что Вы его знаете. Хэтфилд нахмурился. - Представился? - Ну да. Ларс, говорит, я, впустите срочно. Джеймс прикусил губу. - Этот новый охранник совершеннейший кретин, - подумал он, - впрочем, что с парня взять, он только третий день на работе. Вслух же сказал: - Открой и чтобы духу твоего здесь не было, пока я сам не позову. Парень почти раболепно кивнул и побежал обратно к двери, а Хэтфилд пригладил волосы, покрутился перед зеркалом, как баба после шопинга, и даже одеколоном брызнуться успел до того, как дверь тяжело захлопнулась. - Джеймс, чтоб тебя! - послышался знакомый голос, и кто-то попытался прыгнуть на солиста сзади. - Я тоже рад тебя видеть, - ухмыльнулся Хэтфилд, оборачиваясь. Ларс лучился счастьем и разве что не подпрыгивал от переполнявшей его радости встречи. - Я так скуча-ал, - Ларс повис у него на шее, нагло прижимаясь всё ближе и ближе. - Ты меня сейчас повалишь, - засмеялся блондин, впрочем, охотно притягивая Ульриха к себе. Датчанин напрашивался на поцелуй, извиваясь в железных объятиях Джеймса, и получил-таки чего хотел. Глубокий, нежный, чувственный, они оба успели немного отвыкнуть друг от друга за полтора месяца разлуки, и каждое прикосновение открывалось в новом свете. - Ты был в душе? - спросил ударник, игриво улыбаясь и поглаживая оголённую грудь Хэтфилда под вафельным халатом. - Нет, я только собирался. Хочешь присоединиться? Ларс многообещающе посмотрел на него снизу вверх. - Конечно. Горячая ванна уже давно набралась. Ульрих начал было снимать рубашку, но вокалист перехватил его руку. - Я хочу сам тебя раздеть. Датчанин захихикал, наблюдая, как пальцы Джеймса неловко справляются с маленькими пуговками, как рубашка летит на пол; как Джеймс смотрит на него, блядски облизываясь, и расстегивает ремень; как он подходит вплотную, вжимая Ларса в полотенцесушитель, и жадно целует его, подсовывая палец под резинку трусов и поглаживая твердеющий член. Барабанщик развязал поясок халата и с тихим вздохом провёл руками по упругим бёдрам Хэтфилда. Сильные пальцы солиста мяли мягкие ягодицы Ларса, но когда одна рука скользнула к анусу и начала его массировать, датчанин протестующе замычал и осторожно отвёл руки от заветного места. - Нет-нет-нет. - Что значит "нет-нет-нет"?! - возмутился Хэтфилд. - Что, я тебя зря раздевал? - "Нет-нет-нет" это значит через пять минут попробуй ещё раз, - Ульрих подмигнул ему. - А лично я хочу купаться. Уже замёрз стоять. - Он залез в ванну, расплескав воду, и поманил Джеймса к тебе. Тот сел сзади драммера и приобнял его. - Как ты там с Робом? - спросил Джеймс. - Неплохо. - Обычно говорливый Ларс не стал распространяться на эту тему. Потом, правда, добавил: - Знаешь, эти фанатки такие смешные, они всерьёз думают, что они могут меня заинтересовать... - Действительно. Я-то вот знаю, что тебя заинтересует, - вокалист улыбнулся и поцеловал Ульриха за ухом. Тот довольно вздохнул и заёрзал, потираясь спиной о уже давно вставший член Хэтфилда. - Чёёрт, - прошипел Джеймс, кусая датчанина за шею. - Твои пять минут прошли там? - Нет, - улыбнулся ударник, но не стал сопротивляться, когда Джеймс начал целовать его голые плечи, пощипывая соски. - Какой ты шустрый, - томно пробормотал Ларс, неосознанно раздвинув ноги, когда ласки переместились в низ живота. - С тобой по-другому нельзя. - Сильные пальцы блондина массировали мошонку, поглаживали внутреннюю сторону бедра, мягко надавливали на нежную кожу вокруг расслабленного колечка мышц. Ульрих, тяжело дыша, откинул голову Хэтфилду на плечо. - Не хочешь посидеть у меня на коленках? - Не-ет, я ещё не готов, - заканючил датчанин. Ему хотелось ещё немного ласки. - Да всё ты готов, -отмахнулся Джеймс и властно сжал его бёдра. Барабанщик надулся и демонстративно начал отодвигаться. Вокалист закатил глаза. - Ну я же тебя потом не выгоню отсюда. - Меня отсюда никто по доброй воле не выгонит, - заверил его Ларс. - Ну вот, - Хэтфилд прижал его обратно к себе, - значит, у нас ещё впереди весь вечер и целая ночь. Ульрих ещё немного поворчал, поломался, но в конце-концов всё-таки повернулся к Джеймсу лицом. Джеймс улыбнулся и погладил его по щеке. Он легко приподнял датчанина и медленно насадил на давно возбудившийся член. Ударник закусил губу до крови и хрипло простонал, впиваясь острыми ноготками в широкую загорелую спину. - Узкий, как целка, - прошипел блондин, сжимая пальцами ягодицы. Пожалуй, солист вошёл слишком резко, но Ларса это не интересовало. Подзабытые ощущения волнами разливались по разгорячённому телу. Ларс обвил руками сильную шею и пошло охнул, когда почувствовал, как рядом с членом протискивается что-то ещё. Хэтфилд пошевелил пальцем, сгибая и разгибая его. Датчанин хватал ртом воздух, силясь что-то сказать, и, наконец, выдохнул: -О да... Джеймс вытащил палец и, вновь положив обе руки на бёдра, приподнял Ульриха и начал двигаться в нём, сначала осторожно, но с каждым разом движения становились все более резкими, а толчки все более глубокими. Барабанщик вскрикивал, подпрыгивая на коленях Хэтфилда так, что во все стороны летели брызги. Солист притянул к себе его голову и торопливо впился в губы жадным поцелуем. - Подрочи мне, - тихо попросил Ларс, кусая Джеймса за шею. Джеймс послушно сделал пару движений, поглаживая головку большим пальцем. Ударник негромко ахнул и, прижавшись к мускулистому плечу, кончил. Хэтфилд, тихо зарычав, толкнулся в узкую теплоту в последний раз и излился внутрь конвульсивно сжимающихся мышц. Джеймс прижал к себе тяжело дышавшего Ларса и подумал, что это прекрасно. Прекрасно, что некоторые вещи годами остаются неизменными - например, любимая музыка или лучшие друзья...или обнимающий его Ларс. Много ли нужно для счастья?..