***
Кицунэ слегла поморщилась от пробуждающих ее лучей солнца. Обнаружив, что синоби снова уже нет с ней рядом на постели, она заставила себя подняться. Вышла из спальни, увидела кипящий чайник, завтрак, состоящий из мотти и сидящего к ней спиной мужчину. Он, услышав легкие женские шаги, обернулся. — Доброе утро, красивая. — проговорил Кадзу. Мэй удивилась: «Я — будущая жена, позволяю себе спать сколько мне захочется и не готовить завтрак. Позор.» — подумала про себя кицунэ. — Доброе утро. — сказала Мэй. Она села рядом с мужчиной, позволив себе позаботиться о нем, хотя бы немного, подала чай, ему нравилось, как Мэй это делает: до сих пор также грациозно и правильно. Синоби улыбнулся ей и поблагодарил. — Что решила, нежная? — поднося ко рту горячую чашку с чаем, спросил мужчина. — Ты о чем? — будто играясь с его мыслями, ответила Мэй. Кадзу вскинул брови от удивления, такого ответа он не ожидал? Синоби внимательно смотрел на девушку, глаза его забегали, он старался не выражать своего беспокойства от ответа. Мэй улыбнулась, будто удовлетворилась тем, что у нее вышло спустя долгое время отношений, вывести мужчину хотя бы на такую, скромную и скрытную эмоцию. — Согласна. — сказала Мэй. Было не понятно, знал ли точно Кадзу, что она так ответит, но он хитро улыбнулся, поставив чашку, кивнул то ли Мэй, то ли своим мыслям и коротко бросил: — Встретимся к вечеру. — он вышел из дома. Девушка осталась одна дома. Решив, что и так заставляет мужчину за ней ухаживать, начала уборку.***
Ближе к полудню, выметая уже пыль на терассе из дома, Мэй заметила краем глаза Азуми. Та коротко кивнула ей, в знак приветствия, Мэй решила, что и так давно не общалась с жителями деревни — ее не брали пока на заказы, Кадзу тренировался, она была почти всегда дома, подошла к Азуми. — Здравствуй. — поздоровалась Мэй с Азуми. — Здравствуй, Мэй. — ответила кунаити. — Не составишь мне компанию для прогулки? — опешив даже своим мыслям, спросила кицунэ. Азуми удивилась лишь на миг, затем сказала, коротко: — Хорошо. Девушки удалились вдаль по деревни. — Не думай, что я не знаю, я все слышала. — сказала вдруг кунаити. Мэй удивленно посмотрела на девушку. — Я знаю, что Кадзу… — девушка-нинздя путалась в словах, на миг кицунэ было жалко ее. — Я приглашаю тебя, в любом случае. — ответила Мэй. Азуми опешила, на ее лице прочиталась ненависть и злоба. — Да что ты говоришь? Ты ничего не знаешь, Мэй. Ты все испортила тогда и портишь до сих пор. — угрюмо проговорила девушка-ниндзя, ее глаза пылали огнем, будто она вот-вот сама начнет вызывать вокруг себя пожары. — Азуми… — ответила Мэй. — Нет! Он должен был выбрать кого угодно, но не тебя, лису-оборотня, ёкая. Он мог бы выбрать меня. Но нет, ему понадобилась «необычная». А что же кроется за этой пушистой, невинной необычностью? Месть? Не-е-т, лисы — охотники. Ты охотишься. — занервничала и закричала Азуми. Мэй опешила, она хотела лишь прогуляться в приятной компании, пыталась наладить отношения с другими девушками деревни, дабы не проводить непозволительно огромное количество времени в компании мужчин. Кицунэ думала, что все обиды, касающиеся… ревности? Так это можно называть? Были уже в прошлом, да и непонятно было, каких конкретно целей преследовала кунаити в отношении Кадзу. Любовь ли это вообще была? Мэй знала точно — ей безумно жаль девушку. — Азуми, я понимаю твой накал в отношении меня. Но я уже длительное время в вашем клане, я не предала вас («В отличие от тебя, глупая» — подумала про себя кицунэ.), принимаю любую работу. Насчёт Кадзу: живу с ним давно, помогаю, забочусь. Что я сделала не так, что ты продолжала обижаться на меня? — Я на тебя не обижаюсь. Я обижаюсь на Кадзу. — проговорила сквозь зубы Азуми. — Думала, он один из мудрых синоби клана, всегда многие к нему прислушивались, а он привёл к себе лису в дом, стал с ней жить, позволил себя ублажать. И ходит, радуется! Будто домашнее животное завёл. — прошипела кунаити, видимо, сама не ожидала от себя такого наплыва слов, забывая о манерах. Мэй была полностью ошарашена. Назвать ее домашним животным — верх невоспитанности, особенно от той, что могла бы лишний раз молчать, знала, что под присмотром после своего проступка. — Мне пора, Азуми. Хорошего дня тебе. — единственное, что удалось выдавить из себя кицунэ после того, как она услышала такие слова в свой адрес. Ей было не обидно, а лишь жаль. Хотелось бы даже проговорить девушке-ниндзя в след, что она «жалкая», но это было бы ответным проявлением невоспитанности. Лисица опустила голову вниз, покачала ей, будто отрицая все свои мысли. Решила сразу — об этом разговоре никто из клана больше не узнает, чтобы не создавать ещё проблем у кунаити. Девушка вернулась в дом.***
Зайдя в дом она вдохнула горький запах мужского родного тела, хотела бы позвать мужчину, но ее взгляд пал на записку. Открыв, она бегло пробежалась глазами по столько аккуратным иероглифам. «Пойди к Такао, позанимаетесь магией, я ушёл из деревни. Вечером увидимся. Кадзу.» Девушка была немного в смятении, почему он заходил домой и не предупредил ее о своём уходе. Промелькнула мысль: «Он должен был искать меня по всей деревне? Глупость.» Девушка, чувствуя голод, решила выпить чаю, приготовила так, как умела гюдон, поев, отправилась к Такао.***
Дзёнин сразу отворил дверь, будто ждал ее весь день, они обменялись короткими поклонами. — Как себя чувствуешь, Мэй? - спросил Такао. — Все в порядке. — лисица кинула невольный взгляд на свою перемотанную ладонь. — Иллюзии ты уже знаешь хорошо. Пробовала их применять на вратах, занималась ими полгода. Может, попробуем и другую твою сторону развивать - огонь. - объяснял маг. — Да. - коротко ответила Мэй. — Цвет твоей... шерсти, не поменяется. Но ты можешь попробовать развивать в себе магию огня, пробуя различные зарева. Вот, попробуй сосредоточиться на потухших дровах. Они уже сырые, я их затушил водой пару часов назад. Заставь их воспламениться. Мэй кивнула, соглашаясь. Встала в пас, и в миг у нее получилось зажечь древесину, но лишь ненадолго. — Ничего, Мэй. Развивая твои иллюзии, мы сильно спешили, сейчас же спешка ни к чему. Будем размеренно тренироваться. Пробуй ещё, к примеру, на этой ветке. Заставь ее загореться, не причиняя себе боль. – Такао передал девушке в руки ветку из икебаны. Тренировались ещё час.***
Спустя время упорной тренировки с простейшими заревами, Мэй вспомнила о вечерней встрече с Кадзу. Как ни стати, об этом сразу же заговорил дзёнин. — Пора идти к Кадзу, Мэй. Кицунэ удивленно вскинула брови. Сейчас ей казалось, что весь клан синоби сговорился и не хочет ее ни во посвящать. Такао предложил проводить Мэй, но от этого неясности не становилось меньше, она лишь больше нарастала. Шли молча до середины деревни. Такао, увидев Кадзу, лишь кивнул ему, тот ответил взаимностью. Дзёнин попрощался с Мэй и удалился. — Помнишь, обещал место показать? - сказал синоби. — Помню. - ответила Мэй. Кадзу достал чёрный платок, который так знаком девушке, из-за пазухи, завязал глаза. «Я живу здесь долго, мне доверяют, меня приняли. К чему снова эти тайны?» - сердце девушки неистово колотилось от тревоги, все нюансы заказа были выполнены, ничего не должно было предвещать бед и сложностей, но почему-то снова так тревожно. Мэй послушно приняла платок. Кадзу взял девушку под локоть и повёл... в неизвестном ей направлении; в голове мешались различные мысли, плохие и хорошие. — Снимай, пушистая. - ответил синоби. Девушка также послушно сняла платок и ахнула. Перед ней оказалась огромная поляна с тысячей пепельно-розовых, серебряных и белых цветов. Они все светились: казалось, что магия витает в воздухе, но их освещали светлячки и свет полной луны. Мужчина стоял рядом с кицунэ. — Это поляна в горах, которые тебе удалось нам присвоить и спасти. - сказал синоби. — Это... у меня нет слов. Это чудесно, волшебно, загадочно и красиво. - девушка хватала губами воздух, пытаясь подобрать слова тому, что открывалось ее взгляду. Она уловила тонкую связь: цветы совпадали с цветом узоров на ее новом, свадебном, кимоно. — Верно. Как ты - чудная, волшебная, загадочная и красивая. - посмотрел на неё Кадзу, позволил себе улыбнуться. — Кадзу... - сказала девушка. — Это будет наша ночь перед завтрашней церемонией. - мужчина обнял возлюбленную за талию, смотрел ей в глаза. На миг Мэй показалось, что глаза синоби не были такими злыми и колкими сейчас, они будто стали светлее, отливались не углём, а приятным ореховым цветом. Хотя, наверное, это была лишь иллюзия и игра глаз с лунным светом, но хотелось думать иначе. Девушка крепко обняла ниндзя за шею, прильнула к его груди. Сейчас, в лесной тишине, ей казалось, что она чувствует только его движения грудной клеткой и последующие вдохи и выдохи, стук сердца. Ей ничего не хотелось на данный момент. Хотелось с головой погрузиться к нему под кожу, залезть в эту самую грудную клетку, сквозь рёбра добраться до сердца и греться там его тёплом, доступным лишь ей. Хотелось разорваться внутри этого холодного сердца на тысячи осколков и впитаться ему в кожу и всегда ощущать горький запах осенних листьев. Но девушка знала прекрасно — она и так занимает самое главное место в сердце синоби. — Мэй... потанцуем? - посмотрел на неё мужчина, слегка отстранившись. Мэй удивленно посмотрела на мужчину, непонимающе захлопала глазами. Затем снова прижалась к синоби, взяв уверенно его за плечи, начала перебирать ногами, совсем слегка, учив его. До этого учил ее только он — учил доверять, понимать, целовать, ценить, а теперь это делает она — учит его. Девушка с навыками гейши, объясняла мужчине о правильной стойке, движениях, он смотрел на неё внимательно, кивая, уточняя. Моментами они смеялись. Так и продолжили, нелепо, но чувственно, танцевать среди волшебных цветов.