***
Стоя перед назначенным ей местом встречи, коим являлся богом забытый кабак на окраине Фелдкрофта, Элис Лавеллан отчаянно пыталась сосредоточиться. Она понимала, почему Себастьян выбрал именно это неприглядное сооружение: выгодное символичное положение и гарантия его безопасности. Последний факт казался ей особо забавным. «Он боится» — с ухмылкой подумала девушка. Она попыталась проанализировать свои шансы выйти победителем из этой неприятной ситуации. Мелкий шантаж, до которого опустился ее бывший друг, мог быть очередной манипуляцией. Но ради чего? Себастьян был умен. Слишком умен, чтобы позволить себе просто припугнуть ее без особой на то причины. И ему было несвойственно простое неосмысленное вредительство. Здесь было что-то другое. В ее голове стремительно пронеслись тошнотворные воспоминания. Каждый эпизод, в котором ему удавалось использовать ее в своих целях, яркой картинкой застыл перед глазами. Но неожиданно этот поток перекрыл голос Оминиса. «Знаешь, в чем твоя проблема? Ты хищник». Элис глубоко вдохнула и резким движением одернула пальто. Она действительно была хищником. Настоящая проблема заключалась в том, что ее противник был таким же. И чтобы одолеть его, следовало стать еще хитрее, сильнее и опаснее. Вот только это было слишком сложно, ведь за последние несколько месяцев она позволила себе расслабиться, потерять хватку и размякнуть. Элис случайно коснулась оставленного в кармане серебристого цветка, что вручил ей Оминис, и недовольно нахмурилась. Эта неожиданная привязанность сделала ее легкой мишенью. Себастьян наверняка понял это еще тогда, на свадьбе. Именно поэтому он и решился на удар. Она бросила беглый взгляд на окрестности деревни, с которой в свое время началась целая череда ее проблем. Обманчивая сонная безмятежность этого места против воли навязывала ей неконтролируемое раздражение. Решив, что нельзя допустить развитие этого чувства, и что ей сейчас нужна исключительно ясная голова, Элис сделала уверенный шаг к двери. Кабак встретил ее застоявшимся запахом крепкого спиртного, сожженной еды и гнилого дерева, а еще слабым, даже скупым освещением и чистотой убранства, что выглядело в совокупности с остальными элементами атмосферы как язвительная насмешка. Самый подходящий вариант для зловещих переговоров. Элис сразу увидела Себастьяна: посетителей здесь было немного, а мужчина, вне всяких сомнений намеренно, занял центральный стол у дальней стены. Не обращая внимания на натянутую улыбку бармена, призывно указывающего на стул напротив стойки, она стремительной походкой направилась к своему знакомому. Сэллоу тоже заметил ее. Он вальяжно раскинулся на стуле и с самодовольной улыбкой наблюдал за тем, как девушка приближается к нему. В его понимании она уже была в позиции побежденного. Она пришла, а значит, чувствовала отчаяние и страх. Одним только фактом своего прибытия она уже согласилась на его условия. Элис посмотрела на него со смесью угрозы и отвращения. Улыбка на лице Себастьяна стала еще шире. — Здравствуй, Элис, — он не встал со своего места и не протянул ей руки, демонстрируя тем самым всю ту власть и уверенность, которые сейчас ощущал. — Здравствуй, Себастьян, — ответила девушка и в ответ на его жест надменно опустилась на стул напротив него, не дожидаясь приглашения. Что бы ни думал ее оппонент, по-настоящему игра началась только сейчас. — Выпьешь? — с деланной учтивостью поинтересовался Себастьян. — Нет. Давай сразу перейдем к делу. — Жаль, — нахальная ухмылка не сходила с губ мужчины. — А я надеялся, что наш разговор будет более… м-м-м… приятным. — О, Себастьян, — Элис жеманно рассмеялась, театрально взмахивая рукой, — разве может быть еще приятнее? Я просто обожаю, когда мне угрожают. — Угрожают? Элис! Неужели ты настолько плохого мнения обо мне. Никаких угроз. Просто разговор двух старых друзей. Он медленно отпил из своего стакана. Элис молча наблюдала за размеренным течением жидкости темно-древесного цвета. Ее тело было демонстративно расслабленно, движения спокойны и уверены, но разум работал предельно напряженно. Она цеплялась за каждую деталь, анализировала каждое его слово и готовилась к нападению. Заметив сосредоточенный взгляд собеседницы, Себастьян продолжил: — Пойми, я не хочу, чтобы ты так агрессивно воспринимала эту ситуацию, — он наклонился чуть вперед и устремил хитрый взгляд темных блестящих азартом глаз прямо на нее. — Ты ведь небезразлична мне, Элис. Мы не враги. — Помнится мне, на свадьбе твоей сестры ты позиционировал себя иначе, — Элис высокомерно вскинула подбородок и позволила себе ответить на его взгляд. Зеленые огоньки встретились с темно-карими тлеющими углями. Война велась на невербальном уровне. Себастьян первым отвел взгляд, и Элис довольно хмыкнула. Этот раунд был за ней. — Послушай, я понимаю, что между нами произошло слишком многое. И, да, я часто был неправ, — уступчиво проговорил Себастьян. — Я знаю, что виноват перед тобой, Элис. Но ведь были моменты, когда нам обоим было весело, да? Так может в память об этих моментах ты… — Забуду о твоих выходках? — Элис вопросительно подняла брови и плотоядно улыбнулась. Эта попытка Себастьяна использовать свой старый трюк с ложной покорностью и акцентом на хороших воспоминаниях искренне позабавила ее. — Нет-нет, конечно, ты не должна ничего забывать. Но ты же понимаешь, на свадьбе, когда я увидел там вас с Оминисом… я просто вспылил. — Разумеется, Себастьян. Я все понимаю. Меня тоже крайне раздражает вид людей, к которым я давно не имею никакого отношения. — Ну, зачем же так категорично? Я не могу не иметь к тебе отношения, Элис. — Мне безмерно льстит, что ты так считаешь, — промурлыкала девушка. Она начинала терять терпение и решила использовать против Себастьяна его же оружие – поддельную расположенность и учтивость. — Но я все-таки очень хотела бы узнать, зачем ты пригласил меня сюда. Неужели для обсуждения нашей близкой связи? Если это так, то давай закажем побольше вина и власть поговорим обо всем. — Правда? — довольно улыбнулся Себастьян. — Нет, — вторя ему, нежным тоном проговорила Элис. Осажденный мужчина выразительно посмотрел на нее. По его лицу пробежала короткая судорога, выдающая закипающий в нем гнев. Элис удовлетворенно ухмыльнулась. Она прекрасно знала это его состояние. Себастьян был на грани. Он видел, что девушке удается парировать все его обманчивые выпады, и что она не поддается на его сладкие речи. Чтобы сохранить самообладание, он сжал кулак так сильно, что костяшки пальцев побелели, а на неприкрытом запястье запульсировали вены. — Что ж, раз ты хочешь перейти к делу… — Себастьян показательно отодвинул бокал и сделал вид, что все последующие слова даются ему с невероятными усилиями и непереносимой болью. — Сложилась сложная ситуация. Мое положение сейчас незавидно. И иногда бывает, что выбора просто нет. Мне нужна твоя помощь, но я понимаю, что ты не станешь мне помогать после всего. В общем, да, я знаю твой маленький секрет. И еще я знаю, как к этому отнесутся твои коллеги, твои студенты и особенно Оминис, — он бросил на нее беглый взгляд, проверяя, как его слова действуют на собеседницу. — Ты ведь и сама понимаешь, что просто так я не стал бы ставить тебя в такое положение… но обстоятельства сложились так, что я не могу иначе. Я никогда и не подумал бы шантажировать тебя, Элис. Я просто вынужден просить у тебя услугу в обмен на сохранение твоей тайны… Столь резкая смена стратегии на мгновение даже сбила девушку. Элис сохраняла вид холодной отстраненности. Но такая грязная и очевидная манипуляция со стороны Себастьяна показалась ей просто насмешкой. Не мог же он правда рассчитывать, что нечто подобное сработает… — Себастьян, нам уже не по шестнадцать, — с нескрываемым ядом в голосе сказала она. — Неужели за десять лет ты не смог придумать ничего нового? Меня тошнит от этого смиренного раболепства. И меня тошнит от речей в стиле: «Я не могу поступить иначе, но мне так нужна твоя помощь». Я их наслушалась за время нашей «дружбы», — Элис саркастически рассмеялась, хищно буровя его угрожающим взглядом. Ее издевки стали последней каплей, переполнившей неглубокую чашу терпения Себастьяна. За миг его лицо кардинально изменилось: ни следа былой самоуверенности, ни притворной покорности, ни попытки вызвать жалость и снисхождение. Его истинная натура оказалась полностью обнажена. Мужчина смотрел на Элис с ненавистью и холодной яростью. — А ты все так же не понимаешь по-хорошему, да? — прошипел он. Его рука невольно дернулась, будто он собирался достать волшебную палочку из кармана мантии. — А ты? — с пугающим ледяным спокойствием сказала Элис, едва заметно вскидывая ладонь, на которой тут же вспыхнул алый огонек контролируемой древней магии, искаженной намерением атаковать. — Я могу уничтожить тебя по-другому, Лавеллан. Я знаю о тебе такое, от чего волосы у всех твоих обожателей встанут дыбом. — Так, будь любезен, поделись со мной этой невероятной информацией! А я решу, стоит ли она моего внимания. Она вальяжно, как и сам Себастьян ранее, откинулась на спинку стула, вызывающе раскинув руки и дразня своего противника видом напускной заинтересованности. Это сработало. Себастьян окончательно вышел из себя. В нем почти физически ощущалось клокочущее бешенство. — Мой друг из департамента международного сотрудничества в министерстве рассказал мне о твоих приключениях. Я знаю, что ты изучала древнюю магию в других странах… — В этом нет ничего секретного. Я предоставляла отчеты. Ты, возможно, не в курсе, но я публиковала свои исследования и составила на их основе программу нового курса, — Элис презрительно хмыкнула. Чувство приближающейся победы придало ей еще большей уверенности. — Вот только я знаю, зачем на самом деле ты это делала, — Себастьян вскочил со своего места, триумфально склоняясь над ней. — Ты не контролируешь это. В любом случае, не так, как тебе хочется. И не так, как все думают. Эта магия увядает в тебе. И ты ищешь новый источник. И один, я уверен, как раз есть в Хогвартсе! — Ты сошел с ума, — после долгой паузы выразительно покачала головой девушка. — Я лично запечатала этот источник десять лет назад. — И ищешь проход! — Себастьян почти кричал. — Не смей отрицать это! Я точно знаю… — Довольно, — грозно прервала его Элис. Она тоже поднялась со своего места. Все внутри нее предательски сжалось. Но иных вариантов действий не было. Блеф. Блеф – единственное, к чему она могла прибегнуть. И исход этой игры будет зависеть лишь от того, удастся ли ей выступить достаточно убедительно. Все или ничего. Бесконечный безмерный риск. — Все это – твои пустые вымыслы. Глупая попытка навредить мне. И знаешь, Себастьян? — прошипела Элис, вкладывая в свои слова всю мощь, уверенность и влияние, что в ней были. — Я уже велела тебе не приближаться ко мне. И делаю это снова. Если ты еще раз посмеешь угрожать мне, если сделаешь хоть что-то в отношении меня, гарантирую, я решу проблему радикально и окончательно. — Убьешь меня? — зло прошептал Себастьян, покорно опускаясь вниз. На него страшно было смотреть: плюющийся ядом дикий зверь, загнанный в угол. — Есть вещи похуже смерти. Уж ты-то должен это знать. Элис резко отодвинула стул и, бросив на искаженное лицо мужчины жестокий многозначительный взгляд, стремительным шагом покинула помещение. Оказавшись на улице, она судорожно, сбивчиво задышала. Отчаянно трясущиеся руки невольно потянулись к груди в попытке успокоить разбушевавшееся сердце. Она победила.***
Как только бурно накативший страх прошел, ее абсолютно и бесповоротно опьянило горячее торжество. Все то, что Элис отчаянно запрещала себе чувствовать уже несколько лет, всепоглощающим потоком ударило в голову. Забытое ощущение власти, безусловная вседозволенность, дурманящая сила и свобода. Бесконечная свобода. Казалось, сейчас она способна на все. Весь мир принадлежал ей одной. Элис почти бежала по пустынным коридорам Хогвартса. Все в ней пульсировало и вздымалось, и лишь одно судорожное желание занимало все ее мысли. Она рывком открыла дверь кабинета и ворвалась внутрь, не дожидаясь разрешения. Из соседней комнаты донеслось негромкое шуршание. Девушка быстро пересекла помещение. Мгновение спустя она стояла напротив до глубины души пораженного ее выходкой Оминиса Мракса. — Элис, что ты… — начал он встревоженным тихим голосом. Но она не дала ему договорить. Слишком долго она подавляла в себе это жгучее желание. Слишком долго не допускала возможности быть такой. Слишком долго терпела. Страсть и ощущение совершенного могущества дурманили разум и застилали глаза. Весь мир принадлежал ей. И он принадлежал ей. Нужно было лишь взять. Элис резко подтолкнула его к ближайшей стене, прижала всем телом и, не позволяя ни себе, ни ему ждать больше ни мгновения, с жаром впилась в его полуоткрытые губы. Всецелое и безраздельное доминирование девушки произвело ошеломительное впечатление. Оминис рвано вздохнул. Его трясущиеся руки безвольно легли на ее талию. Элис напористо коснулась его шеи и затылка, вынуждая мужчину опустить голову и углубить поцелуй. Все вокруг них замерло в волнительном предвкушении. Все перестало существовать. Элис разорвала поцелуй и порывисто скинула пальто. Руки Оминиса блуждали по ее разгоряченному телу, осторожно и неуверенно изучая каждый дюйм. Бойким жестом она быстро расстегнула пуговицы на его рубашке, коснулась прекрасной белоснежной шеи, губами прокладывая дорожку горячих влажных следов от подбородка до ключицы, и спускаясь ниже к груди и вздрагивающему от сладких судорог торсу. Прикосновения ее языка и легкие укусы нежной девственной кожи вынуждали Оминиса сдавленно стонать, откинув голову назад, к спасительно холодной стене. Элис ловко избавилась от оставшейся на ней одежды и поднялась обратно к его губам. Захватив его еще более требовательным и обжигающим поцелуем, она быстро, почти грубо расстегнула ремень его брюк и припала пылающей щекой к челюсти Оминиса. Ее рваное дыхание, мягкая кожа и непозволительная близость полностью обнаженного тела сводили с ума. Оминис предпринял слабую попытку перехватить первенство, но Элис не позволила ему сделать это. Она потянула его к кровати и села сверху, продолжая покрывать каждый миллиметр его тела влажными прикосновениями. — Элис, постой… — умоляюще прошептал Оминис. Его голос срывался на громкие стоны. Он и сам не понимал, что хочет сказать. Как и всегда, эмоции девушки были заразительны. Особенно сейчас, когда он так явственно чувствовал всю ее. — Нет, — резко прервала она, затуманенным голодным взором вглядываясь в его лицо. — Не говори ничего, — произнесла Элис, ласково гладя его грудь и плечи. Она выгнулась ему навстречу всем телом. И потратила последние оставшиеся в ней крупицы самообладания, чтобы более или менее сдержанно взять желаемое, невероятно нежно насаживаясь на него. Два громких возгласа удовольствия пронзили тишину. Быстрые движения. Сладострастные поцелуи. Требовательные ласки рук. Неконтролируемые стоны. Влажные касания двух изнывающих от наслаждения тел. Будоражащее кровь головокружение. Она впилась ногтями в его запястья, крепко прижатые к изголовью кровати, и сбивчиво шептала что-то на ухо. Оминис видел ее. Лишь мгновениями, что были короткими обрывками реальности, доносившимися из какого-то бесконечно далекого и в то же время чарующе близкого измерения. Видел ее растрепанные темные волосы, приоткрытые стертые почти до крови алые губы, прекрасное обворожительно покрасневшее лицо, манящие изгибы ее тела, властно и по-хозяйски расположившегося прямо на нем. Все в ней было так пленительно красиво. И он позволил себе забыться и утонуть в ней. Все мысли и чувства ушли на второй план, уступая место абсолютному блаженству. Элис лежала рядом, трепетно прижимаясь к нему, и безуспешно старалась восстановить сбившееся дыхание. Оминис гладил ее спину, ласковыми движениями едва касаясь своими изящными пальцами линии ее позвоночника, и с удовольствием отмечая, как она удовлетворенно выгибается ему навстречу. — Если хочешь, я уйду, — неожиданно прошептала девушка, приподнимаясь и с тревогой глядя на него. — Нет. Останься. Прошу, — мягко проговорил Оминис и протянул руки, чтобы пригласить ее обратно в свои объятия. — Хорошо, — радостная улыбка озарила ее лицо. Элис покорно вернулась и подарила ему еще один порывистый и отчего-то робкий поцелуй. Они закрыли глаза и медленно погрузились в сон, наслаждаясь друг другом и коротким мигом безусловного заслуженного долгожданного счастья.