***
Они плели сети на берегу, когда она вновь увидела его. Он стоял совсем рядом, сложив руки на груди и выглядывая из-за спины ее брата. Показывая на сети и морщась, словно от боли, он произнес: — Ну что за идиот! Ещё и называет себя мастером... Ну кто так плетет! А потом переводит взгляд на нее, и ей впервые становится так страшно. Он словно знает, что она задумала. Словно догадался давно, что она отказывается от него. И он голову в сторону отводит, опуская, а взгляд пристальный, до глубины души пронизывающий. Ему не нравится. Ухмылка злая, высокомерная, кричащая, что вот он - Я, и что ты сделаешь? Ничего, конечно. Я всегда, всегда...Я здесь
Она помнит тот день Они ужинали семьёй. Брат с отцом что-то активно обсуждали, пока мама пыталась накормить веселящегося на весь дом младшего ребенка. И в этом шуме она отчётливо услышала его голос.Я здесь
Без задней мысли, она радостно вскочила, привлекая внимание собравшихся за столом, и без единого слова выбежала наружу, распахивая руками занавес, отчего крупные бусины разных форм, нанизанные на нитки, начали биться друг об друга, создавая перезвон.Я здесь
Мотая головой по сторонам, она спрыгнула на песок, ощущая каждую крупицу босыми ногами, и быстрым шагом обошла маруи вокруг, пытаясь найти того, кому принадлежал голос, что манил ее за собой. Она улыбалась игриво, словно ребенок, и шла вслед за ним. Игнорируя приветствия встречающихся на ее пути на'ви, она чуть ли не бежала, хватаясь за призрачную надежду. Она была, кажется, везде: в месте, где они плели сети, где когда-то плавали на илу, где охотники вываливали пойманную рыбу из сетей, и где она учила его. Выходя на пляж, где они когда-то встретились, улыбка, что все это время не покидала ее лица, резко померкла. Пляж, где он улетел, оставив ееЯ здесь
Она оборачивается уже со слезами на глазах. Иллюзия, оказавшаяся до того приятной, что вмиг окутала все ее мысли, буквально лишая рассудка, стала итогом ее отчаяния. И она бы утонула, словно в океане, позволила бы буйным волнам накрыть ее глаза и затечь навсегда в уши, погружая в темноту и тишину, где бы она осталась с ним. Всю обратную дорогу она убеждала себя, что все это - просто результат усталости и, возможно, некой скорби. Возвращаясь к столу, на вопрос, стоящий у всех в глазах, кинула коротко: — Мне что-то показалось в океане И в шуме ночных волн она вновь его слышит, но держится, пересиливая себя, чтобы не обернутся. Лишь тихо благодарит маму за ужин и падает без сил, едва дойдя до своего места. Война закончилась Семья Салли, которой молитвами и силами Тса'хик удалось спасти сына, решает, что принесло уж слишком много боли и слез на, когда-то, не знающие слово «война» места. Тоновари пытается отвлечь их от этой мысли, но понимая, что решение, принятое Джейком, наверняка вынашивались не один день, накрывает большой стол, приглашая всех на прощальный ужин. Они много веселятся напоследок, дарят друг другу подарки, а на утро от них не остаётся и следа. Они улетают Словно тени раскидистых крыльев никогда не закрывали собою риф, никогда птицы не садились на белоснежный песок, под удивлённые и испуганные перешептывания. Никогда эти животные не приносили его. Выходит, они никогда и не встречались. Она остается на пляже одна, когда большие птицы скрываются далеко за горизонтом, а на'ви расходятся за свою работу. Она ждет до самой ночи, хоть и знает, что бесполезно. Он не вернется. Не придет и не увидит, в каком она состоянии. Провожая его, улыбалась ярче всех, разделяя радость того, что семья Салли возвращается домой, в свой лес, к своему привычному укладу и распорядку жизни, к своей бабушке, к своему народу. Но за улыбкой скрывалась та необъятная печаль, которой в тот миг не было места. И сидя на холодном песке она дает волю слезам, плача в ночной темноте. В своем отчаянии она прикрывает глаза, напевая тихую мелодию. Голос, всегда ровный и мелодичный, срывается от всхлипов и прерывистого дыхания. Она задыхается и совсем не знает, что делать и как ей быть. Рядом опускаются на песок, притягивая ее в объятия. Она чувствует пятипалую ладонь в своих волосах и слышит тихое, но такое необходимое...Я здесь
На утро она просыпается так же, как просыпалась всегда. Ей не надо никуда идти, не надо никого обучать технике дыхания или езде на илу, потому что все вокруг владеют этими навыками в совершенстве. Ей не надо показывать деревню, что-то рассказывать о жителях, традициях и обычаях, потому что живущие здесь, знают все об этом месте. Их здесь больше нет и никогда не будет Словно все это было сном. Только ее сном, о котором она не хотела забывать. Ей нравилось прикрывать глаза, уходя в свои мысли, где она могла немного побыть с ним. Вспоминала встречи, разговоры, и улыбка появлялась сама собой. Она не хотела забывать, но видения постепенно исчезали. Океан уносил их далеко и навсегда. Вода даёт и вода забираетЯ здесь
Она не хочет забывать - и не забудет, ведь он преследует ее. Где бы она не была и в каком настроении - он всегда оказывался рядом. Она не видела его, но слышала тихий шепот и невесомые касания, что растворялись, оставляя после себя фантомную тяжесть, стоило ей открыть глаза. Тогда она прикасалась к браслету - его прощальный подарок - который не давал насовсем раствориться блекнувшим, с каждым днем все сильнее, воспоминаниям и давал понять, что он действительно был здесь. Когда-то. Кажется, она влюбилась. Влюбилась в того, кого больше никогда не встретит. С кем у нее нет будущего (а было ли), с кем история закончилась, так и не начавшись. Она не призналась ему. Не нашла в себе сил и храбрости, злясь на себя за это. И злость эта переходила в обиду - почему не сделал этого он? Многие говорили ей о его взглядах и улыбке, направленных только на нее. Она и сама замечала их. И стоило ей поймать его взгляд на себе, тут же опускала голову, пряча горящие щеки. Ей действительно казалось, что ее взаимность ясна и понятна, но неужели все это было ошибкой? Она так безумно влюблена в него, но теперь поздно что-то менять и все, что ей остается - лишь размышлять, почему все вышло именно так. Может, из-за слов, что когда-то обронила ее мама, назвав их демонами? Но ведь она его таковым не считала, и даже прямо сказала об этом. Так в чем же проблема? На это мог дать ответ лишь тот, кого нет рядом. И вряд ли уже будет. Разве что она ошиблась, и все, что она считала проявлением некой заинтересованности и симпатии - на самом деле банальная дружелюбность. Эти мысли не дают ей покоя долгое время, но ей хватает одного его голоса, что твердит об обратном, и она тонет в его объятиях. Голос больше не тревожит. Не заполняет собой сознание словно сосуд, растекаясь под кожей приятным теплом и ударяя в голову. Его голос не преследует ее на каждом шагу, и ей не надо оборачиваться на его зов, ловя испуганные взгляды соклановцев, лишь стоит ей начать вертеть головой в поисках. На'ви интересуются все ли с ней хорошо, но ее ответы оказываются недостаточно убедительны, от чего она оказывается в маруи Тса'хик. Спустя несколько дней осмотров и попыток понять, что не так, мама все же поит ее специальным отваром некоторое время. На очередном приеме Тса'хик интересуется ее состоянием, задавая вопросы, на которые та спокойно отвечает. Она его больше не слышит. И пока мама что-то ворчит, она, болтая ногами, улыбается безумно, смотря ей за спину.Я тот секрет,
Что ты пытаешься скрыть
Он стоит, сложив руки на груди, и хмурится притворно, качая пальцем. Она не сдерживается и тихо хихикает, прикрываясь ладошкой, а поймав беспокойный взгляд мамы, успокаивает ее, говоря, что вспомнила смешную шутку. Его голос больше не беспокоит, потому что она его видит. На празднике, пытаясь отвлечься, она выходит в центр, танцуя. Отдаваясь литаврам и пытаясь забыть обо всем, она кружится, прыгает, переступая с ноги на ногу, отбивая глухие звуки, и браслеты звонко поют, ударяясь друг об друга. Но стоит ей остановиться, чтобы перевести дыхание и открыть глаза, как вновь видит его. Он танцует в толпе, улыбаясь, и одобряюще показывает большие пальцы на руках, пока она ярко улыбается в ответ, звонко смеясь и показывая ответный жест. — Молодец, очень красиво танцуешь! Они много времени проводят вместе. Когда у нее нет дел и хлопот, они сидят в своем тайном месте, под корнистым навесом среди множества растений, разговаривая обо всем и ни о чем. Они дурачатся, вместе плавают, и он провожает ее до дома. Ей все это нравится безумно. Нравилось Кажется, она прозрела (или наконец подействовал мамин отвар) в день, когда он похвалил ее брата. Сделал это небрежно, пробормотав, но в тот момент она опешила, остановившись. В голове поселился липкий страх, обволакивающий каждую клетку тела и заставляющий замереть на месте, и она выпускает его руку. Когда она ловит на себе его безумный взгляд, наконец понимает, что нет. Это не он. Его не должно было быть с ней и его не было. Она была так раздавлена расставанием с ним, что душа, не желающая причинять себе вред, выстроила вокруг барьер из главного желания. Быть с ним. Она так искренне хотела этого, что ее ничуть не смутил ни его голос ни вид, что внезапно появились в ее жизни без каких либо объяснений. И это до слез доводит, до истерики. Она катается по полу сжимая волосы в руках, кричит, надрываясь кричит, громя все вокруг и пугая этим всю свою семью. Когда они вбегают в ее комнату, и пытаются успокоить, он спокойно стоит в углу, не делая даже шага, лишь смотрит разочарованно.Я здесь
Она осознает, что он везде. Она просыпается утром и видит его. За завтраком он стоит поодаль от стола, иногда подходя, и что-то с него хватая, тут же закидывая в рот. Весь день он с ней. Они плетут сети, он плавает с ними на илу. Вечером, на очередном празднике, он танцует с ней, но это не приносит ей удовольствия. Он вечно перед глазами, его голос провожает звонким эхом каждый ее шаг. На'ви, которых она встречает, улыбаются приветствуя, но она вводит их в ступор, срываясь на бег и округляя в ужасе глаза. Они носят его лицо. Он везде. Сколько прошло времени - она не знает. Просто однажды перестает радовать окружающих своими улыбками и смехом. Все это растворилось, делось куда-то, и даже Тса'хик не в силах ей помочь. Будь ее воля, она бы рассказала. На весь океан прокричала бы о своих чувствах, о своем недуге и безумии. Она бы рассказала всем, хоть первому встречному, как она желает умереть каждую ночь, лишь бы утром не видеть его, как ни ест, ни спит, как сводит с ума свою семью, заставляя волноваться и теряться в догадках. Она готова сделать все - лишь бы помогли. Лишь бы спасли. И как так вышло что самый прекрасный сон обернулся ужасающим кошмаром... Стоило ей разомкнуть губы, надеясь выпустить из себя жалобный хрип о помощи, как он тут же появлялся, мотая в отрицании головой. Не разрешает. И она не знает почему, но не может противиться его воле, от чего лишь губы поджимает, отворачиваясь от мамы, что смотрела на нее с надеждой. Каждую ночь она выходит к океану с одной лишь просьбой. Но все, чему она сама же и учила детей Салли, оказывается полной чушью. он не забирает ее. Сколько бы попыток она не принимала, он оказывался рядом. И его янтарные глаза в темной пучине поблескивали недобрым огнем. Она кричала каждый раз в ужасе и плакала, а вода заполняла легкие жгучей болью и она бы рада остаться там, но утром просыпалась на белом песке. Он не отпускал ее. Она старается не выходить из маруи и не оставаться одной, хоть это и бессмысленно. Ему все равно, есть ли кто-то рядом, потому что видит его лишь она. Он пользуется этим, доводя до безумия. Пугает, неожиданно возникая перед ней, и она вздрагивает, взвизгивая, порой начиная плакать. Доводят до срыва косые взгляды, что направлены на нее, но никто не хочет помочь. Все разбегаются, лишь бы не иметь с ней ничего общего и она рыдает навзрыд, падая на колени. Мама ведет ее в дом и присаживается перед ней, пытаясь поговорить. Она убивается, ей больно, она видит это. И причинять боль маме - меньшее, что ей хотелось бы за всю свою жизнь, но она не может выдавить ни слова. Лишь плачь по маруи вновь разносится, и в нем слышится тихое, скулящее "помоги". Тса'хик приговаривает разбито, успокаивая: — Моя девочка… И тогда она видит его вновь Пока она искала помощи в объятиях матери, он стоял совсем рядом, вот, только руку протяни. На лице его отражалась тревога. Хмуря брови и качая головой, он присел перед ней, сделав приветствующий жест, коснувшись лба. И улыбаясь успокаивающе, протянул руку к ее лицу, намереваясь стереть дорожки слез. Но она лишь испуганно отворачивается, замечая его безумный, горящий злобой взгляд. Утыкаясь матери в грудь, она шепчет, словно в бреду, что не сошла с ума.Я то чувство, что ты
не можешь забыть
— Оставь меня, прошу тебя, оставь… Она затыкает уши и зажмуривает глаза так сильно, что видит пятна, но голос, кажется, становится лишь громче.Мой голос в твоем сердце,
Чему ты удивляешься?
Я тот голос, что ты слышишь
В своем сердце
Она головой мотает и щипает себя до ярких отметин, пытаясь вытеснить его физической болью. И она готова выпить все, что ей только предложат, лишь бы все было как раньше, лишь бы он ушел и оставил ее. Она готова выпить даже яд, пока в кошмарном сне мечется по кровати. Мама советует посетить Древо Душ, но Великая Мать не спасает ее, лишь топит сильнее, заставляя проститься с чистым разумом. Вот он - совсем рядом, стоит вплотную, и она ощущает его руки на своих плечах, и на бег срывается, стоит ей оказаться на суше. Она не спит ночами, потому что там ее ждет он.Я есть в каждом твоем сне
Она тихо пробирается через комнату и выходит наружу, надеясь, что прибрежный ветер поможет остудить голову и верно направить мысли, но во внимание попадает лишь его силуэт, выходящий из темной в ночи, воды. Мама в очередной раз пытается расспросить, узнать, но она успокаивающе улыбается, сжимая мамины ладони в своих и говорит лишь: — Все в порядке Пока он за ее спиной, хмуря брови, мотает головой: — Врать не хорошо Они плели сети на берегу, когда она вновь увидела его. Вспоминая, в каком состоянии провела последние несколько месяцев, искренне удивляется, как ей удается сохранить хотя бы каплю здравого рассудка. И она смотрит на него в упор, пока мысли в голове под большим давлением выстраиваются, наконец, в ряд. Они не встретятся никогда - это факт, и она, скрепя сердце, приняла его. Но это не избавляет от видений, наоборот, они становятся все реальнее, и от этого подкашиваются ноги, потому что в этом нет ничего хорошего. Он не дарит ей ни счастья, ни радости, как когда-то. В голове проносится недавний вечер, когда он вновь посетил ее. Мамин отвар немного притуплял сознание, и она следовала всем указаниям Тса'хик, которая хоть и ориентировалась на свои догадки, все же помогала ей. И он понимал это. Он долго кричал, руша все вокруг и спихивая чашу с настоем со стола. Много ругался, злился, и черные зрачки заполонили глаза, не оставляя даже кромки просвета. На ее плечах синяки от его рук, которые она прячет за плетенными украшениями, потому что банально не сможет объяснить их происхождение. Он принес ей столько боли за последние месяцы. Такая любовь ей не нужна. Веревки падают из рук, а по щекам слезы. Она вскакивает и бежит в ужасе, не реагируя на просьбы брата остановится. Она не оборачивается, не хочет видеть его ухмыляющееся лицо. А он стоит, провожая снисходительным взглядом. Добегая до маруи, она валится на кровать, плача уже в истерике и скулит, затыкая уши руками. — Дорогая... Она поднимает голову, падая в объятия матери, под ее беспокойный взгляд. Рыдая навзрыд, лишь просит обнять крепче и никогда-никогда не отпускать. Она знает, что выглядит ужасно: синяки под глазами, осунувшаяся и сильно исхудавшая, ее волосы спутаны и представляют собой невообразимо безобразное гнездо. Ее взгляд, потухший и дикий одновременно, пробирает до костей. Что он сделал с нейЯ здесь
Здесь
Он стоит в проходе сложив руки на груди. Оттолкнувшись от стены, направляется прямо к ней, пока она сильнее вжимается в обнимающее тело, игнорируя впивающиеся в кожу ракушки на ожерелье мамы. Он садится на кровать и невесомо проводит по щеке, стирая одинокую слезу.Куда бы ты не смотрела, ты видишь только меня
Я здесь