***
– Вечно молодой... – протянул масан, приобняв пошатывающегося Копыто, который без его поддержки то и дело норовил упасть. – Вечно пьяный! – довольно рявкнул он и отхлебнул из бутылки. Никто из них особенно не задумывался, а куда же они собственно идут. Уйбуй только сознавал, что передвигаются они по какому-то парку. К его воплю присоединилось громкое надрывное мяуканье. Он задрал голову вверх, пытаясь разглядеть животину, издавшую звук. – Мля... Захар... Там это... – пробормотал Копыто, чуть не запнувшись о свою ногу. – Которое? – не менее пьяно отозвался упырь. – Ну такое... – уйбуй дёрнул рукой, едва не расплескав остатки виски. – Полосатое. Вампир немного завис. – Тигр? – Какой... Нахрен... Тигр? – возмутился Копыто. – Я ж тебе... Говорю. Вон тама, – он не слишком-то чётко кивнул на дерево. – Полосатое. – Зебра? – снова попытался Захар, вообще не следя за движением его головы. – Чего?! – Ну... Лошадь такая. Полосатая, – масан развел руками. – Какая... К Спящему... Лошадь на дереве? – заторможенно отозвался Копыто. – Какая лошадь на дереве? – изумлённо переспросил Треми, и, наконец, удосужился взглянуть туда, куда уйбуй указывал активными кивками головы. – Нет там никакой... Лошади. – Это потому... Что лошади на деревьях не растут, – глубокомысленно отозвался он. – А там это... Его великолепную догадку оборвало возобновившееся жалобное мяуканье. Захар поднял вверх указательный палец. – Кошка. – Точно! Кошак... А они разве растут? Ну, на деревьях? – булькнул Копыто. – Нет... – растерянно отозвался его спутник. – Надо это... Снять. – На что? – не понял уйбуй. – У меня... Ик. Мобила не снимает. – Да не так снять, – Захар отпустил его и он тотчас пошатнулся, едва не упав. – Вживую... Снять. – Кошку?! – изумился Копыто. – Не надо. У меня это... Знакомая одна есть. Берёт недорого. – Кошек? – непонимающе взглянул масан. – Н-не знаю. Не спрашивал. Может и кошек тоже. – Нет, – решительно отверг упырь. – Это долго. И это... Неэкономично, вот. Я её сам сниму оттуда. – А ты... Можешь? – С сомнением спросил Копыто, глянув на дерево. Оно было достаточно высоким, чтобы залезть на него стало боязно. – Я всё могу! – горделиво возвестил Захар, вскинув голову. – И шасов... Переспорить? – недоверчиво хмыкнул уйбуй. Масан укоризненно посмотрел на него. – Ну ты отличай... Реальность от мистики, – возмущённо воскликнул вампир, после чего распластался по земле чёрным туманом, который, затем заскользил вверх по стволу дерева. Добравшись до облезлой полосатой кошки, орущей на весь парк, туман снова превратился в масана. Тонкая ветка под ним опасно затрещала. – Мля... Да ты ща упадёшь! – крикнул Копыто. Захар быстро оценил обстановку, сгрёб животное в охапку и ответил: – Хватай кошака! Ветка хрустнула и упырь полетел вниз. Спасаемая животина вцепилась в Треми всеми лапами и заорала ещё громче. В порыве истинного героизма он выронил бутылку и бросился ловить падающего кровососа. Тот, впрочем, убедившись, что кошка упадёт ему в руки, снова стал туманом. – А-а-а! Сука! – завопил уйбуй, когда неблагодарная скотина впилась когтями в его лицо. Сначала он затряс головой, пытаясь стряхнуть с себя её, а когда не получилось, ухватил полосатую тушу, желая отодрать от своей хари. Послышался хохот. Копыто, злобно зыркнул на ржущего в голос масана. Захар утёр глаза и добродушно улыбнулся ему, плюхнувшись на скамейку. – Пшла вон! – рявкнул он, отшвырнув животное. – Ну... Не злись, – задыхаясь от смеха произнёс Треми и хлопнул по скамейке рядом с собой. – Ты ж вон... Герой. – Герой! – зло огрызнулся уйбуй. – Ты мля... Рожу мою видел? – Рожа как рожа... Ну, скажешь, что это... Боевые ранения. Вот. Копыто сел рядом и тяжело вздохнул. Злиться на Захара получалось с трудом, уж больно очаровательным тот выглядел. Красные его глаза горели от удовольствия, уголки бледных губ были приподняты в лукавой нетрезвой улыбке. Холодный ночной воздух совсем немного прояснил его голову. Он посмотрел на масана и спросил: – Слышь, Захар. А каково это, кровь пить? Вампир растерял всю весёлость и пронзительно взглянул на него. Молчал долго, словно размышляя, а не послать ли его прямиком в... Южный форт. – А каково это быть зависимым от пойла? – в тон ему ответил Треми через какое-то время. – Не знаю, – честно ответил Копыто. – Я ж это... Никогда по-другому не пробовал. – Вот и я по-другому... Не пробовал. Да и не могу, – упырь пожал плечами и уставился в ночное небо. – А мне бы вот хотелось хоть разочек погулять под солнцем и не превратиться в кучку пепла. Ему стало неловко. – Да... На кой тебе это солнце, – пренебрежительно отозвался уйбуй. – По утрам глазищи слепит, в кожанках жарко, алкоголь нагревается... А площадки? Горки мля раскалены как устройства для пыток. Захар взглянул на него и рассмеялся. – Уф... Знаешь, Копыто, ты из всех Красных шапок, что я встречал самый странный. Ну... По-хорошему странный. Как можно быть по-хорошему странным он не понимал, но решил не возражать. Масаны они вон... Долго живут. Наверняка знают побольше. – А это... Больно? Быть укушенным? Вампир пожал плечами. – Кусаю я, а не меня. А ты что... Попробовать хочешь? – с усмешкой спросил он. Уйбуй завис, пытаясь представить такое развитие событий. Боязно как-то. Его и так свои в прошлый раз чуть не замочили. Захар, судя по всему, принял его молчание по-своему и, удивлённо взглянув, подался ближе. – Ты что, серьёзно? – Ну... Я это... Вот... – промямлил Копыто. – А ты это... Не осушишь? – У меня нет привычки съедать друзей, – оскорблённо вздёрнул голову масан. Он сразу почувствовал себя польщённым. Даже Кувалда не мог похвастаться тем, что кто-то из Тёмного Двора называл его другом. – Так... А можешь сделать, чтобы не больно? – протянул уйбуй. Треми медленно кивнул и подвинулся ближе. Пахло от него приятно. Волосы отрастил как баба и напшикался как баба, а всё равно... Что-то в нём определённо есть. – Могу. Только... Ты уверен? – как-то нежно произнёс Захар. Копыто мотнул головой. – Да как тут... Будешь уверен. Страшно, – признал он. Вампир прервал его, практически забравшись к нему на колени, отчего он изумлённо застыл, распахнув рот. – Тебе меня бояться незачем, – совершенно иным, бархатным и ласковым тоном произнёс масан, огладив тонкими пальцами его щёку. – Укус он... Всегда разный, понимаешь? Ничего Копыто не понимал, но страх его куда-то ушёл, а голова стала пустой. Ну, в смысле, даже больше, чем обычно. – Через укус... Можно и в ненависть, – шептал Захар. – Можно и в любовь. Могу я? Он окончательно поплыл. Картинка перед глазами не держалась, мыслей не было никаких. Зато ему стало так... Кайфово. Круче, чем после виски. Приятно и тепло. – Копыто, – окликнул его голос. – Я могу укусить тебя? Уйбуй проблеял что-то невнятное и кивнул. Слишком хорошо он себя чувствовал, чтобы сейчас думать. На шею его легло несколько лёгких поцелуев – приятных, но холодных. Боли он и в самом деле не ощутил, хотя и осознавал прекрасно, что масанские иглы вошли в его шею. Как только его мозг всё же пытался выдать какую-то тревожную мысль, она тут же терялась в мареве испытанного им удовольствия. Это было похоже на наркотический приход, честное красношапочное. Лицо Захара вновь возникло у него перед глазами. Красные глаза сияли от удовольствия, губы и щёки налились живым румянцем. Вампир провёл пальцами по его шее, а затем ими же мазнул по губам. Копыто что-то вяло пробормотал. Упырь издал нетрезвое хихиканье. – Ты на вкус как виски, прикинь. Ответить он, впрочем, не успел. Треми прижался ближе, щекоча его своими длинющими волосами и жадно поцеловал. На языке тут же осел мерзкий металлический привкус. Но в остальном... В остальном Захар оказался очень даже целовабельным, а дымка в голове мешала осознать, что целуется он вообще-то с мужиком. Приятно? Приятно. Ну и всё. Ну и почему нет? Масан как-то уж совсем разошёлся, играясь с пирсингом в его губе. Копыто не сопротивлялся и вяло отвечал, прибывая в состоянии несостояния. Картинка смазалась окончательно.***
Копыто пришёл в себя на территории Южного форта, на старой деревянной лавке, укрытый чужой курткой. Масана рядом не было, да и не могло быть – первые солнечные лучи уже окрасили небо в нежно-розовый. С трудом вспомнив события ночи, уйбуй пришёл в ужас. Ну как вампир всё таки решит его доесть? И чем он только думал?! Тупица. Он с кряхтением сел и обнаружил рядом пакет, в котором он нашёл запакованный сэндвич, бутылку виски и упаковку апельсиного сока. Ладно... Не очень-то похоже на то, чтобы Захар решил его сожрать. К пачке сока Треми каким-то образом присобачил записку. Правда, почерк у него скакал, видать он всё ещё был не слишком трезв. «Сначала сок, потом виски». Уйбуй фыркнул. Вот ещё им масанские ублюдки не командовали. Он осторожно потёр шею и потянулся за бутылкой, на крышке которой находилась вторая записка. «Это не сок, Копыто» и злой смайлик. – Да мля, – вздохнул он. Съев сэндвич и запив его соком, ему удалось, по-крайней мере, почувствовать себя живым. Достав мобилу из кармана жилетки, он попытался рассмотреть шею в экране, но вышло плохо. Кожу слегка саднило, пальцы легко нащупали маленькие ранки. «Пиздец», – тяжко вздохнул он. Ладно, допустим, что на это он согласился, хоть согласие то и было сомнительным и нетрезвым. Поднявшись со скамьи, Копыто побрёл к своим, периодически прикладываясь к бутылке.***
– Хе, Копыто, ты чё, мадмазелей заделался? – заржал Контейнер. – Много ты понимаешь, отрыжка Спящего, – огрызнулся он, поправив честно скоммунизженный лёгкий шарф в голубой цветочек. – Это... Это последний писк моды, во! – А зачем она пищит? – не понял Иголка. – А я мля знаю? Ты у челов спроси, ихнее выражение, – отмахнулся Копыто. – Так, а зачем ты этот писк носишь? Херь же полная, – хмыкнул Контейнер. – А потому что... А потому что это подарок. От друга. – От какого это друга? – недоверчиво спросил Иголка. – От Захара. Масан, который, – буркнул он. Если до этого взгляды его собеседников были недоверчивыми, теперь они стали скептичными. – Ну да, ну да, – едко фыркнул Контейнер. – Вы небось и на брутер... Брудерфра... Бу... – Брудершафт, – мрачно подсказал Копыто. – О, точно. На брудершафт с ним пили. – А может и пили, – хмыкнул он. – Не помню. – Да хорош гнать, Копыто, – раздражённо произнёс Иголка. – То вы с ним по музеям ходите, то на бру... Дершафт пьёте. Чё дальше-то? Заливать начнёшь, что целовались? Он открыл рот. Закрыл. Нет уж, об этом точно ни одна живая душа узнать не должна. Его ж на смех поднимут и то – в лучшем случае. – В общем, не может кровосос признать своим другом кого-то из наших, – вздохнул Контейнер. – Гордые они слишком. – А меня вот признал, – упрямо настаивал на своём Копыто. – Брехун, – фыркнул Иголка. – Чё щас сказал?! – мгновенно распалился он, вскочив на ноги. Иголка тоже встал, с вызовом глядя на него. – А чё слышал. – Да я те щас... Но что именно он сделал бы с этим куском урода никто так и не узнал, потому что их прервал мощный рёв двигателя. Они переглянулись и кинулись к окнам, благо мутные стёкла были давно выбиты и обзору не мешали. В последних закатных лучах Копыто разглядел знакомую фигуру в мотоциклетном костюме и обомлел. – Захар? –изумлённо окликнул он. Масан показал ему большой палец, затем указал на себя и, наконец, кивнул на ворота. Копыто завис. Потом до него дошло и он крикнул: – Впустите его, бестолочи! Вампир закатил байк внутрь, нашёл уголок потемнее и приподнял визор. – А... Ты... Это... Чего? – растерянно произнёс Копыто. Их быстро окружили его сородичи, взволнованные появлением "гостя" не меньше, чем он сам. – Хотел узнать как ты после вчерашнего, – хмыкнул Захар и усмехнулся. – А как ты после вчерашнего? – Ну э... Нормально, – потерянно отозвался он. – Это хорошо, – после недолгого молчания произнёс масан. Задумчиво почесал нос. – Так... Слушай, не хочешь погонять? – вампир хлопнул по корпусу своего мотоцикла. – С проигравшего бутылка виски. Копыто медленно моргнул. Затем расплылся в какой-то идиотской улыбке и кивнул. – Байк мне сюда, плевки Спящего, – рявкнул он. – Ты это смотри, не с тем уйбуем связался! Захар улыбнулся. – Вот и посмотрим.