Цвети, душа моя, цвети

На часах было примерно пять утра. Утреннее небо усеяно тусклыми звёздами, что позже сменятся на яркое солнце, что вот-вот появится на горизонте. Прохладный ветер покрывает кожу мурашками, из-за чего Дамиано съёживается, а сигарета в руках уже больно обжигала пальцы. Он шипит сквозь зубы, скидывая окурок в пепельницу, и вновь утыкается в небо, встречая утро. — Вновь кошмары? — сзади послышался мужской голос, и длинные волосы вновь щекочут кожу, пока губы оставляют невесомый поцелуй на макушке. — Да, — Давид устало прикрывает глаза, поддаваясь под ласки. — у меня на завтра первый приём у психолога. Поэтому, твоя просьба исполнена, Марко. Кто же знал, что в семействе Торкио, оказывается, не один красивый и талантливый художник. Дамиано встретил его в парке , который являлся местом силы для него, но после встречи Марко вся жизнь будто вновь обрела нужные краски. Но появился новый минус - кошмары, что не давали спать неделями, мучая разум Давида всё сильнее, даже если сюжет постоянно повторялся, будто заевшая кассета. — Я рад, — тихо фыркают от мешающих волос со спины, пока Дамиано шумно выдыхает, поджигая новую сигарету. На этот раз, надеясь, что скурит её до конца, а не зависнет на утреннем небе до того момента, пока глаза сами не сомкнутся и он не уснёт на балконе. — когда умер мой брат, меня так же мучали всякие противные сны. И оба молчали про причины своих травм. Хотя Дамиано прекрасно знал, что они говорят об одном и том же человеке, просто не хотел поднимать эту тему. Где-то в глубине души он осознавал, что его привлекла не внешность или же внутренний мир нового парня, а фамилия. Но оба теперь счастливы - и этого им хватает с головой. — Ты сам знаешь, насколько мне сложно сейчас, — хмыкает Дамиано, поднося сигарету к губам. — мне нужно возвращаться к работе, но этот нестабильный сон меня выматывает ещё сильнее. Прохладный ветер покрывает кожу мурашками, пока сигаретный дым выходит из легких вместе с углекислым газом. А дальше они молчали. Тишину прерывали лишь птицы, что сидели на ветках деревьев неподалёку от окна, а также весенний ветер, что совсем не грел. На плече в какой-то момент становится по-приятному тяжело, и Давид поворачивает голову в сторону, замечая, как Марко тихо сопит, используя тело партнёра как подушку. Дамиано пересчитывает количество родинок на лице, и их оказывается на одну меньше. Он качает головой, вновь возвращаясь в свои мысли о красоте рассвета, и как бы он хотел сейчас взяться за краски, запечатляя прекрасный пейзаж перед собой. А родинок на одну меньше, потому что он сравнивал с количеством пигментных пятен на лице Итана. Там ровно одиннадцать штук. Давид считал, каждый раз по новой, когда тот поворачивался лицом к нему. Хотя, в принципе, людей нужно отпускать, как бы сложно это не казалось. Люди приходят и уходят, некоторые умирают, и это нормально. Нет такого, чтобы кто-нибудь задерживался в этой жизни больше, чем ему дано. И у Итана, к сожалению, жизнь оборвалась совершенно случайно, но так решила судьба. И сейчас Дамиано играет с чувствами его брата, что ни о чём не подозревая спит на его плече. Может, когда-нибудь кто-то из них поднимет эту больную тему, даже если это будет казаться невозможным. Когда-нибудь Марко узнает, что его полюбили из-за схожести с братом, а в тех самых кошмарах ему постоянно мерещится любимое личико, что пропадает с каждым восходом солнца.