Вечность в твоих руках

1.

      Ей пришлось ждать его       В королевской опочивальне натуральным огнём полыхали настенные бра, отбрасывая причудливые, непропорциональные тени; языки пламени с остервенением «кусали» друг друга. Вся комната пахла горячим воском и была погружена в приглушённый, таинственный полумрак. Пол устелен тёплым ворсистым ковром алого цвета, на котором было удобно и тепло стоять, а в центре располагалась большая кровать, укрытая шёлковыми простынями всё того же красного цвета. Спальное ложе было в достаточной степени высокое, приподнятое на кованных ножках, и окружённое балдахином из красного хлопка.       Принесённая в жертву монстру.       В тонком нательном халате, что не соскальзывал с плеч только благодаря туго завязанному поясу, неподвижно стояла Хе Рён — прямая и ровная как стена. Простым и изящным гребнем из самшита услужливая и тихая служанка расчёсывала длинные локоны молодой правительницы, с предельной аккуратностью распутывая шёлковые пряди смолянистого оттенка, высвобождая их из плена ажурных заколок и искусственных цветов.       Дочь самого верного пса на цепи, что готов на всё ради жалких косточек.       В опочивальне витал томительный аромат сладко-терпких благовоний, слегка вскружив голову. Этот запах был настолько плотным и тяжёлым, что практически осязался на каждой поверхности и виделся яркими цветами с обожженными лепестками. Каждый вдох заполнял лёгкие удушающим ароматом и оседал на сердце горьковатым пеплом.       Да и сама Хе Рён не лучше.       — Ай…тц… — юная королева резко откинула голову назад, зажмурившись от столь внезапных болезненных ощущений. Служанка настолько глубоко погрузилась в свои раздумья, что потянула её волосы слишком сильно.       — Госпожа, умоляю, простите эту глупую невежду! — со слезами на глазах взмолилась служанка.       Хе Рён глубоко вздохнула, на несколько мгновений прикрыв свои печальные глаза, а затем медленно и женственно повернулась к заплаканной служанке и, горделиво вскинув мягкий овал подбородка, с присущем ей упрямством взглянула на дрожащую девочку, чьи рыдания никоим образом не соответствовали случившейся неприятности.       — В чём дело? — лаконично и строго. Пухлые губы королевы отчётливо проговаривали каждое слово. Взгляд её бездонных очей по-прежнему оставался упрямым и храбрым.       — Госпожа, это так… страшно. — проливая слёзы, отчаянно зашептала служанка. — Во дворце теперь опасно. Я видела… я своими глазами видела, как Он… — служанка прижала дрожащие ладони ко рту и уставилась на правительницу панически распахнутыми глазами.       Хе Рён, внешне холодная и уверенная, с выражением невозмутимого бесстрашия на бледном личике, на самом деле ощутила тупую, назойливую боль в стремительно бьющемся сердце. Со стороны этого было не разглядеть; Хе Рён научилась скрывать всю подноготную своих страхов и желаний. В течении десяти лет ей приходилось тщательно оттачивать мастерство, чтобы составить конкуренцию искусному противнику.       Годы, проведённые в услужении ночному правителю Чосона, научили Хе Рён выдержке. Совсем юная дева стойко терпела противный запах протухшей крови, могильный холод тёмной пещеры, грубый и повелительный голос, презрительные и жестокие взгляды. Рядом с дочерью первого министра Гви всегда вёл себя обыденно. Ей выпадало собственными глазами лицезреть, как Он питается, как убивает, и как составляет заговоры с министрами. С годами Хе Рён пришла к выводу, что демонстрируя перед ней весь свой злодейский потенциал, вампир сначала пытался внушить ей страх, а когда видел, что желанного результата было не добиться, делал это, взвывая хоть к каким-нибудь эмоциям девушки.       — Папа, не надо… Я не хочу! Мне страшно! — десятилетняя Хе Рён сопротивлялась и рыдала во всё горло, пока первый министр, не внимая девичьим возгласам, тащил её за руку к новому господину.       Девочка с ужасом смотрела на мужчину, облачённого в дорогие ткани, вальяжно восседавшего на троне.       От его едва уловимой улыбки веяло могильным холодом.       Министр подвёл дочь к ступенькам, ведущим к трону и она осталась стоять там, заливаясь горькими слезами, не успевая сделать даже вдох.       Детское лицо стало красным и мокрым.       Гви наклонился всем корпусом вперёд, не вставая на ноги и с интересом осмотрел её, а затем поманил к себе лёгким движением ладони.       Хе Рён практически заскулила от страха, но отец так сильно подтолкнул её в спину, что девочка — не собирающиеся двигаться — поскользнулась и упала, обдирая нежные ладошки до крови.       — Тише, тише… — в одно мгновение Гви переместился в пространстве и оказался рядом с девочкой, присаживаясь около неё. — Смотри на меня, дитя. — его глубокий голос, казалось, парализовывал все внутренности.       — Повелитель, она ещё слишком мала. Неразумна. — вмешался первый министр, то ли оправдываясь, то ли защищаясь.       Гви пристально вглядывался в заплаканное девчачье личико, а потом поднёс руку с тонкими бледными пальцами к её лицу и осторожно стёр влажный след только что упавшей слезы.       С тех пор она принадлежала Ему.       Хе Рён глубоко вздохнула, прогоняя случайные воспоминания, о наличие которых всегда сожалела. Незаживающая рана на её юной душе всё же кровоточила и причиняла огромное количество боли, с которой временами было совсем невозможно совладать. А как иначе, если родной отец продал её жестокому вампиру, а мать сошла с ума, не сумев смириться с этим? Хе Рён отчаянно желала получить такую власть, чтобы никто больше не посмел помыкать ею.       — Госпожа, разве Вы совсем не боитесь? — служанка с придыханием посмотрела в глаза правительницы, будто небожительницу увидела, как минимум.       — Бояться стоило раньше. — голос Хе Рён прозвучал настолько мёртвенно и безнадёжно, что простодушная служанка вмиг ощутила холод и пустоту.       — Он… он ведь не сделает Вам ничего?       Хе Рён чувствовала, что выдержка подводит её. Должно быть, эта ночь не превращалась бы в сущий кошмар уже с этой минуты, если б никто не нагнетал ситуацию истеричными воплями. На душе у королевы и без того было слишком тяжело. Она так боялась, что Гви вознамерится во что бы то ни стало избавиться от наследного принца и не примет её доводов, не захочет видеть её подле себя. Ведь будь Хе Рён на его месте и совершенно точно не стала бы больше доверять и пользоваться услугами подчинённого, который не единожды предавал и, по сути, никогда не скрывал, что испытывает глубочайшую неприязнь к своему господину.        Гви как-то сказал, что испытывает к ней своего рода привязанность. И порой неосознанно, а иногда специально, девушка пользовалась этим странным расположением. Она не боялась его, говорила правду в глаза, открыто презирала, упрямо дерзила, нагло врала в лицо и, всякий раз за невыполнение приказов, обходилась только предупреждением. Миллион раз Гви грозил, что найдёт ей замену, что не сможет устоять перед сладостным ароматом её крови, но перед собственными угрозами оказывался несостоятельным.       — Оставь меня. — Хе Рён повернулась к служанке спиной, давая понять, что хочет побыть наедине с собой.       Едва за ней закрылась дверь, юная королева шумно всхлипнула, её лицо затряслось, чудовищное страдание исказило плавные линии, и девушка шагнула поближе к роскошному ложу, однако, дрожащие ноги плохо держали её фигуру и, надломившись, чуть не уронили королеву на пол. Хе Рён силком втягивала в себя густой горячий воздух, руками вталкивая его в грудную клетку. Изнутри её обжигало дикое пламя.       Мечта Хе Рён сбылась. Она получила место подле короля.       И как она только не догадалась, что в конце концов этим королём станет сам Гви?! Немыслимо, но предсказуемо. Существо с таким насыщенным умом не могло не понять, что его водят за нос собственные подчинённые — король и наследный принц, да и чего греха таить, Хе Рён тоже. Ей всегда была противна служба вампиру и сам факт безнадёжности только сильнее разжигал её злость, а когда наследный принц получил заветную власть, она, став его супругой и королевой, решила участвовать в заговоре против Гви. У Хе Рён, в отличие от других, было два преимущества в этой схватке: во-первых, Гви не ждал от неё удара в спину; а во-вторых, он часто беседовал с ней и потому у неё было припасено множество интереснейших фактов из первых уст.       Теперь супруг Хе Рён свергнут с престола и изгнан из дворца с позором. Надо сказать, что подобное развитие событий предполагалось уже давно, вот только дочь первого министра думала, что именно её отец будет следующим правителем, поскольку полностью поддерживал Гви и выполнял все его прихоти. Да, он готов был на что угодно ради своего господина и, как казалось всем, совершенно искренне. Так что Хе Рён была шокирована решением Гви о престолонаследовании.       Он захотел править страной.       Хе Рён убеждала себя, что ему очень быстро наскучит роль правителя, потому что Гви ничего не смыслил в повседневных делах, пока речь не заходила об интригах. В этих красных одеяниях, расшитых золотыми нитками, Гви выглядел нелепо, даже смешно, и Хе Рён бы непременно рассмеялась, если бы в один миг не стало так страшно.        — И что тут у нас? Что же это ты… снова ко мне пришла? — вампир обходит её кругом, оценивающе смотря как на добычу, к которой давно присматривался.       — Разве я вам не озвучила уже причину? — девушка старательно не смотрит на него.       — Не потому ли, что любишь короля больше жизни?       — Даже если так, разве это имеет значение? — Хе Рён переходит в нападение. — Любовь для Вас лишь бесполезное чувство, присущее людям. Из-за нее, или же нет, это не меняет того факта, что я снова перед Вами и покоряюсь Вашей воле.       Произносить такое тошно. И чревато последствиями.       — Думаешь, я хотел тебя здесь видеть?       — Помните мои слова? Мы с вами похожи, и нет никого, кто бы знал Вас лучше меня.       — Тогда, что, по-твоему, я сейчас чувствую? — Гви наклоняется к ней, внимательно всматриваясь в глаза. Похоже для него действительно важен ответ. Почему?       Хе Рён была убеждена, что Гви в действительности по чёрному завидует людям. Она замечала, с какой жгучей ненавистью он издали смотрел на яркое солнце, будучи не в силах хотя бы раз пройтись по улице в дневное время. Но он хотел этого. На самом деле, Хе Рён находила странным то, каким привередливым был Гви в отношении своих приближённых. Он ценил преданность, но желал, чтобы ему подчинялись от сердца. Королева до сих пор не смогла забыть, как Гви собственноручно убил стражника, после того как получил необходимые сведения и выслушал истеричные мольбы о пощаде, вкупе с обещаниями верно служить. Первому министру вампир в ту ночь сказал, что не нуждается в слугах, которые готовы предать своего хозяина, лишь бы сохранить свою жалкую жизнь.       Гви попробовал власть на вкус, и она оказалась сладкой, слаще, чем любовь, слаще, чем богатство. Он видел недостатки людей, их худшие качества. Он видел их жадность, предубеждение, их легковерие, вероломство, низость. Он презирал их за всё это, и в то же время знал, что может сыграть на этих недостатках с выгодой для себя, какой бы ни была его конечная цель.       Повеяло холодом и примерно половина свеч, расставленных по всей комнате, погасли. Хе Рён вздрогнула, перевела боязливый взгляд на дверь и с ужасом увидела знакомый силуэт, тень которого приближалась слишком медленно даже для человеческого шага.       Это был он — новый король.