ДИСКЛЕЙМЕР!!!
Все персонажи, события и место действия в данном произведении — художественный вымысел автора. Любое сходство с реальными — является случайным совпадением. Мир произведения так же не является копией реального, многие события, устройство гос. структур и системы учреждений так же могут не соответствовать реальным. Это "пилотная" первая работа, просьба не кидать тапками больно. __________________________________________________________________________I
Поезд мягко остановился. Немногочисленные пассажиры дружно повалили к выходу. Ромка еле успел ухватить за ошейник Шерифа. Пёс заскрёб лапами по металлическому полу тамбура и заскулил. - Выходим! - Скомандовал Борис, закидывая на плечо ремни двух спортивных сумок. Вид перрона Ромку не обрадовал. На фоне низкого серого неба, возвышалось унылое прямоугольное строение грязно-рыжего цвета, без каких-либо архитектурных изысков. Кое-где штукатурка промокла и осыпалась, обнажая уродливую кладку красного кирпича. «Да-а-а... за такое стройбат бы отхватил у ефрейтора Мамайкина по самое не балуйся», - подумал Ромка и эта мысль слегка согрела душу. Картину завершали выщербленный мокрый асфальт и кучи грязного снега рядом с платформой. В промозглом воздухе мощно витал дух мохнатой российской глубинки. Вдоль перрона, у самой вокзальной стены, стояли бабушки с хитрыми глазёнками, торговали яблоками, луком, засолками домашнего изготовления и конечно же, семечками. Мимо шмыгали грязные собаки и куры. Шериф жадно потянул носом и глухо зарычал, навострив уши. Похоже, волчьи гены в какой-то момент возобладали при виде так бесцеремонно разгуливающей живой добычи. -Ух, страсть какая! - сказала одна из бабулек, отодвигаясь от собаки. Так, на всякий случай, хоть пёс и при поводке, и при наморднике. Впрочем, надо отдать должное, Шериф был крупной собакой, помесью канадского волка и немецкой овчарки. Если быть точнее — на две трети волк. Лишь тёмные подпалины на серой шкуре говорили о родстве с собаками. Даже при наличии всей возможной собачьей амуниции пёс выглядел предельно устрашающе, когда рычал. Борис быстро осмотрел перрон из-под козырька военной фуражки. Бабульки вовсю на него пялились. Ещё бы, не каждый день увидишь двухметрового седого дядю, с шрамом на пол лица, в военной шинели, да ещё с погонами генерал-майора. Ромка с Шерифом на его фоне были обычными мальчишкой и собакой. -За мной. - Борис уверенно зашагал к припаркованной неподалёку новенькой чёрной Тайоте "ЛандКрузер". «Очередной понтовый кусок железа...» - Ромка сморщил нос под шарфом. -«И почему всегда так?». Борис извлёк из кармана ключи — Романа это уже не удивляло, хотя, наверное стоило задуматься, откуда в незнакомом городе, у отца ключи от машины, которую уже успело припорошить снегом и основательно забрызгать грязью. Стоит она тут явно не один день. Может, кто другой на его месте и задумался бы, но Ромка привык и не забивал себе голову подобными вопросами. А даже если бы вдруг задумался и спросил, то наверняка ответом было бы что-то вроде «Много будешь знать — скоро состаришься». И сверху, как печать приговора, прибивающий к полу взгляд бесстрастных стальных глаз. Пока Борис укладывал сумки в багажник, проверял боковые зеркала и отряхивал стального монстра от снега, Ромка открыл заднюю дверь для Шерифа, сам забрался вперёд, и первым делом обследовал бардачок. Так и есть. Глок с полным боезапасом и право на ношение, на имя отца. Почти весь бардачок забит коробками с патронами. Дежавю. Только с тем отличием, что каждый раз это было разное оружие. За свои 17 лет, Ромка видел в бардачках и ТТ, и Стечкина, и ПМ, и даже «иностранцев» вроде Беретты или Вальтера. Вот теперь Глок. Захлопнув бардачок, полез на заднее сиденье. Шериф сидел в режиме «паинька», выразительно облизываясь. Сзади сиденья в кармане конфеты. Аккуратно запакованные в целлофан. Ромка вздохнул. Ему уже не 10, и на конфеты его не купишь. Прошли те золотые времена, когда за пару карамелек он мог завернуть и продать душу. А вот у Шерифа эти времена, похоже, никогда не пройдут. Воровато оглянувшись, отметив что Борис занят очищением джипа от снега, парень быстро стянул с пса намордник и извлёк хрустящий кулёк. Шериф щёлкнул зубами, снова облизнулся и переступил с лапы на лапу. Хвост начал подёргиваться. По сравнению с обычной собакой это был просто «вертолётный» режим. Ромка разорвал упаковку, развернул шоколадный трюфель. Шериф тихо заскулил пуская слюни. Парень ещё раз покосился, смотрит ли Борис в их сторону. -Ешь быстрее... - прошептан он, засовывая в пасть собаке конфету. Пёс тоже хорошо знал, как бывает, когда Борис видит , что Ромка кормит Шерифа сладостями. Торопливо забрался под заднее сиденье и только слабо постукивающий хвост выдавал его счастье. Борис открыл дверь со стороны водителя. Снял фуражку, закинув её на торпеду, сел в машину. Мотор мягко заурчал. Поправил зеркало заднего вида, покосился на пепельницу, из которой торчал кусочек конфетной обёртки. -Не корми собаку шоколадом, сколько говорить... Сын прижух, но продолжения лекции «о вреде конфет собачьему здоровью» не последовало. Тойота, шурша шинами по сырому асфальту величественно «отчалила» от стоянки. Ехать до места - ещё часа два. Ромка откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза. Созерцать однообразные заснеженные поля совсем не хотелось. Но и спать тоже. В поезде выспался. Потому, после получасовой попытки заснуть, всё-таки стал мучить магнитолу. Мимо проносились обветшалые, давно оставленные людьми, заснеженные деревеньки, заросшие молодыми берёзками поля, заброшенные бараки для скота. Во всей красе иллюстрируя прошедшую когда-то, в 90-х годах «перестройку». Магнитола тихо мурлыкала, кондиционер и сиденья грели, машину слегка покачивало. То ли дорога была действительно ровная, то ли амортизацию джипу подкрутили, то ли все ухабы набрались воды и замёрзли. Ромка не знал. Но сам не заметил, как заснул. Борис иногда бросал короткие взгляды на сына. - «Как он быстро вырос... И как он похож на неё...». В груди что-то заныло. Его мать была первой и единственной любовью Бориса, любовью недостижимой, не поддающейся никакой логике. Невероятная женщина. Он был готов проклясть всех существующих и не существующих богов, за такую судьбу. Лучше не думать об этом. Но глаза сына — такие же как у неё, изумрудные омуты, изумительно чистого глубокого цвета, эта светлая, фарфорово-матовая кожа. Чёрные, прямые волосы.... Ох уж эти волосы... Они придавали сыну ещё большее сходство с матерью. Похожие на чёрный струящийся шёлк, их не брали практически ни какие ножницы. От чего это «богатство» отросло до середины спины. Иногда Борис даже смотреть на него не мог. Он видел Её. И это было порой невыносимо. Тот же царственный профиль, та же горделивая осанка, та же обманчивая хрупкость и изящность сложения... -«Откуда у него та же манера говорить, двигаться.... Ведь Ромка был ещё совсем малышом, что он мог помнить....» Любовь Бориса оставила ему самое дорогое, что у неё было - cына. «Это моё наказание, мой долг перед ней. Я обязан выполнить её последнюю просьбу, что бы не случилось». Тряхнул головой. - «Не время для сантиментов». Сосредоточился на дороге, отгоняя так некстати нахлынувшие, тяжёлые воспоминания. Ромка спал и не видел, как они миновали несколько блок-постов, где их даже не пытались остановить, а постовые только брали "под козырёк" провожая автомобиль с чёрными военными номерами. За боковым окном наконец, поползла промзона. Серые бетонные заборы, трубы завода и ТЭЦ , подпирающие низкие тучи, да и дорожный знак возвестил его о том, что они добрались до пункта назначения. «ЗАТО Захолминск». Борис досадливо посмотрел на до сих пор не работавший GPS-навигатор в бортовом компьютере, теперь начавший подавать хоть какие-то признаки жизни. Вздохнул. «Хвала небесам, цивилизация». - Роман Борисович, извольте проснуться! - прогудел он. Ромка приоткрыл глаз. - Уже приехали? - сонно потянулся. С любопытством стал смотреть по сторонам из-под отросшей чёлки. Но вид на грязные дома и подтаявшие кучи снега не внушал оптимизма, и вспомнив про Глок, он всё же решился. -Пап, я всё хочу спро.... -Называй меня по имени. -Да почему?! Почему я не могу нормально обратится к отцу?... Борис молчал. И тут глаза мальчишки расширились, в них заплясали чертенята. Видимо, придумал годное объяснение. -Точно! Я понял! - Ромка аж подскочил на сиденье. - Ты хочешь закадрить себе чику помоложе, а тебе будет неудобно, если я стану «папкать», как маленький, - он сделал покровительственный жест, достойный императора. - Я не против, если она не будет стер.... - и осёкся под взглядом Бориса. - Прости. - это прозвучало виновато, почти жалобно, уже забыв про то, что хотел спросить изначально. - Почему ты не женишься? Ведь тяжело одному. Я был бы только за. - Есть вещи, Роман, которые ты поймёшь позже. - голос Бориса был спокойный и ровный, не терпящий никаких вопросов и возражений. -Я не ребёнок уже, Борис, но всё равно не понимаю. Нам нужна женщина в доме. Пусть она не заменит нам маму, но всё же... -Я найму домработницу. -Да мы что, буржуи какие-то?! - Возмутился Ромка. - Не допущу, чтобы какая то баба рылась в моей комнате! - Ну вот, сам себе противоречишь, — Борис наконец заухмылялся, его улыбка больше походила на улыбку маньяка-убийцы, из-за паралича левой стороны лица. Но Ромке лучше всех было известно, что никакой он не маньяк, не смотря на устрашающую внешность, Борис Николаевич Санаев был замечательным человеком, надёжным другом и хорошим отцом. - Вон твоя школа — мужчина кивнул налево. - пойдёшь со следующей недели. Ромка без интереса посмотрел на проплывшее мимо довольно современное здание и сновавшую вокруг ребятню. - И сколько мне ещё сидеть в этих детских учреждениях? Может сдать экзамены экстерном и пойти работать? -Потому что ты ещё несовершеннолетний. — отрезал Борис, понимая, что скоро, буквально через год, этот аргумент работать не будет. -А институт? В институт хоть можно? - жалобно посмотрел на отца. -Я же сказал, нет. Всему своё время. -Садюга... - Буркнул Ромка уже в шарф. И уставился в окно. Борис ухмыльнулся. -Ну и кто тебе доктор, раз ты такой умный? Ты прочитал учебники, что я тебе дал? Роман хлопнул ресницами. -Учебники? Это какая-то научная фантастика с закосом под фэнтези. Борис продолжал чуть заметно ухмыляться, но сын смотрел на проплывающие мимо 5-ти этажные панельные дома. - Прочитал значит. - Это какой-то бред, про историю Альсари. Написано каким-то бездарем, который хотел создать один из фантастических альтернативных миров. Прочёл половину, и то, только потому, что ты мне это дал. Считаешь, что это та литература, которую мне следует читать? - Ромка пошуршал упаковкой, доставая конфету. Вопрос был скорее, риторический. Отец никогда не объяснял мотивов своих поступков, но и никогда ничего не делал просто так. Голова Шерифа мгновенно оказалась между передними сиденьями. Но, по всей видимости только лишь для того, чтобы тоскливо проводить взглядом фантик, улетевший в пепельницу. - Забавно то, как она написана, эта книженция. Прямо как учебник по истории, - Ромка откусил от конфеты, скосил глаза на Шерифа. Пёс быстро облизнулся устремив выразительный взгляд на хозяина. Борис скривил уголок рта. - Не корми. - Извини, старик, но на сегодня хватит сладкого, - без раздумий отправил остатки конфеты в рот, под скулёж с заднего сиденья. -Почти на месте. Ну и дыра. -Борис! Так зачем ты мне её дал? Она же на «нашем» языке написана. -В этом вся соль, - Только ухмыльнулся в ответ отец. Ромка понял, что дальнейшие вопросы ни к чему не приведут. А вот когда «наш», их с отцом язык появился, он не помнил. И каким образом тоже. Просто у них был свой условный язык, на котором они свободно болтали дома, или в наглую, при посторонних, если хотели обсудить что-то, что касалось только их двоих и никак не касалось окружающих. Это было удобно, хоть и странно. Когда Ромка был помладше, он воспринимал это всё как само собой разумеющееся, но когда стал понимать некоторые вещи, слишком многое стало казаться наоборот — не обычным, как будто они герои какого-нибудь шпионского боевика или члены тайного общества. Это будоражило воображение. С раннего детства его пичкали тоннами знаний, не имеющих ничего общего с школьной программой, обучали единоборствам, стрельбе, вождению, военному делу... Эти неизвестно откуда появляющиеся автомобили, оружие, постоянные переезды...Странная у них семейка. Парень был уверен, что и ключи от нового жилья не заставят себя ждать. А по поводу этой книги... И тут его осенило. -Ты что ли автор? -Можно сказать и так, — Борису было весело. Этот парень мгновенно придумывал всему свои объяснения. Пожалуй эта черта сына, в любой ситуации его насмешить и разрядить обстановку ещё и не давала Санаеву-старшему сойти с ума. Ромка сконфуженно замолк. А затем смущённо выдавил: - Прости... за «бездарность»... - на что Борис откровенно расхохотался. Ромка не помнил, зато помнил Борис. Очень хорошо помнил. Такое любой родитель не забудет. Около четырнадцати лет назад, став отцом-одиночкой, он слабо представлял что делать с 3-х летним слабеньким малышом, который в свои 3 годика едва тянул на полтора. Полная растерянность. Будучи физически сильным, морально крепким мужчиной, он в полной мере ощущал свою полную абсолютную беспомощность, глядя в полуживые тусклые глаза ребёнка. Сначала по неопытности он даже был рад, что малыш не капризничает и не шумит, постоянно спит, или вовсе смотрит в потолок невидящим взглядом. Но через сутки, занятый работой, он вдруг понял, что за это время Ромка ни разу не попросил поесть или попить. Тут Борис ощутил поистине леденящий ужас. Впервые в жизни он настолько сильно за кого-то испугался. Дальше последовавшие походы по врачам никаких результатов не дали. Мальчик послушно ел то, что ему давали, как робот автоматически. Не разговаривал, игрушки не вызывали в нём никакого интереса как и окружающий мир. Мог весь день просидеть смотря в одну точку. Хотя физически он был абсолютно здоров. В конечном итоге психологи, психотерапевты и врачи, единогласно записав в медицинской карте приговор — «аутизм», любезно предложили отправить Ромку в специализированный интернат «Для таких детей». Но Борис наотрез отказался, послав эскулапов к чёртовой матери. Просто поверить не мог. Как жизнерадостный энергичный, абсолютно нормальный малыш в одночасье стал «аутистом»!? Так не бывает. Налаживать «личную жизнь» у Бориса не было большой возможности - слишком остро стоял вопрос выживания. Приглядывать за сыном было некому. Да и какая женщина согласиться жить, по сути, с бомжом, у которого к тому же, ещё на руках малолетний ребёнок с диагнозом инвалида. Он целиком и полностью сосредоточился на работе, таскал сына везде с собой, как куклёнка, в тайне надеясь, что хоть что-то заставит сдвинуться с мёртвой точки его состояние. И не прогадал. Через несколько месяцев Ромка снова начал ходить и самостоятельно есть. В то время Борис работал в кинологическом центре при военной части. Как-то в середине апреля, когда земля уже начала подсыхать, он вместе с другим кинологом-стажёром занимался дрессурой служебного кобеля, а 4-х летний Ромка, запакованный в отцовский бушлат словно в шубу, волоча по земле рукава, бродил вдоль вольер с собаками. И Борис проморгал тот момент, а в последствии сам не понимал как это могло случится, когда сын оказался внутри вольера, полгода назад привезённой канадской волчицы. Волчица была проблемной. Не признавала людей, всякий раз яростно кидаясь на сетку, стоило хоть кому-то приблизиться. Однако, полукровку кобеля приняла и теперь была на сносях. Круглые тяжёлые бока мешали ей быстро двигаться, поэтому из полумрака вольера были видны лишь дикие горящие глаза и ощеренные в немом рыке белоснежные клыки. Вот только ребёнка она не тронула. Вытащить оттуда мальчика оказалось невозможным. Сам выходить не хотел, сколько Борис не пытался его звать. Игнорируя голоса взрослых, закутавшись в бушлат, обнимая волчицу за шею так и заснул там. Неизвестно что щёлкнуло в голове зверя, но похоже, то ли приняла его за своего детёныша, то ли решила что малыш ей не навредит. Борис так и просидел до рассвета у решётки, судорожно сжимая ПМ в руках, прислушиваясь к каждому шороху и размышляя, стоит застрелить волка или решить всё каким-то иным, более мирным способом. Перед рассветом, из ступора его вывел писк новорождённых щенят. Волчица ощенилась, теперь, в конец обессиленная равнодушно смотрела на вошедшего во внутрь вольера человека, который забрал своего ребёнка. Тогда то, сонный Ромка протянув ручонки к волчице и сказал своё первое за последние 2 года слово - «сикха». «Собака» - тут же понял Борис. И ухватился за это, как утопающий за соломинку. Так стал появляться этот странный «их» язык. Говорить по-русски Ромка ни в какую не хотел. Но лёд тронулся. А волчица после этого случая успокоилась и больше ни на кого не кидалась. Тогда же появился и Шериф. Смешной серый лопоухий клубок катался вслед за Ромкой как скулящий мячик. Мальчик брал его на руки и относил назад, к вольеру, где волчица-мать вылизывала обоих, однако упрямый комок снова убегал от братьев и сестёр, стоило мальчику отойти. Глядя на эту картину офицеры из кинологической службы только добродушно ухмылялись. И тут Бориса снова осенило. Раз уж Ромка проявляет интерес, то следует закрепить успех. Сказано - сделано. Сын схватывал на лету все премудрости собаковода. Забота о четвероногом стала его обязанностью, под строгим надзором отца. Таким образом Борис убил двух зайцев одним выстрелом, и даже был благодарен той волчице. Из «аутиста» Ромка снова превращался в обычного ребёнка и к тому же был постоянно чем-то занят. Нормально Ромка заговорил в 6 лет. Резко. Без перехода. Не картавя, не «жуя кашу», хорошо построенными, законченными предложениями и оборотами, а не как это обычно бывает у детей с поздним развитием. Это послужило прямым доказательством того, что сын вовсе не был больным в какой бы то ни было степени. Таких детей называют «индиго», а не «аутистами». Однако «их» язык продолжал существовать параллельно нормальной речи, в то же время строго и логично от неё отделённый, как и положено «иностранному» языку. Борис смирился. Ромка же прекрасно осознавал, что «их» язык окружающие не понимают и стал этим пользоваться. Заодно заразил этой «дурной привычкой» отца. Джип миновал квартал убогих панельных пятиэтажек и выехал на ровную расчищенную дорогу, вдоль помпезных коттеджей. Остановились напротив ворот небольшого двухэтажного дома. - «Промышленная» 19 — вслух прочитал Ромка. - Новый адрес? - Угадал, - кивнул Борис. - У нас новая игрушка, - С серьёзным видом сообщил он сыну. Нажал на кнопку одного из брелков в связке ключей у замка зажигания. Створки ворот мягко отъехали в стороны. - Твою дивизию! - Ромка заметно повеселел — такого у них ещё правда не было. Хотя, с другой стороны, теперь ему не загонять машину во двор, пока отец отпирает и запирает ставни. Во всём есть свой резон. Одним развлечением больше, но и одним меньше. Коттедж, как и предполагал Роман, оказался совершенно новым и ухоженным. Дорожки, ведущие к дому, аккуратно расчищены, так, чтобы не засыпать снеговыми валами молоденькие туи, растущие вдоль них. Более в небольшом дворе не было ничего примечательного. Шериф, выбрался из машины, первым делом пошёл обнюхивать новое место. Нарезав пару кругов по двору, деловито пометил тую. Ромка только криво усмехнулся и поплёлся за Борисом в дом. А вот дом, оказывается, снаружи казался меньше, чем был на самом деле. Может, иллюзию создавало то, что соседние коттеджи действительно больше смахивали на дворцы и строение средних размеров на их фоне заметно терялось. Широченная прихожая, совмещённая с гостиной, больше напоминала банкетный зал, со стоящими вдоль стен пуфами и мягкими скамьями. Справа от входа расположились гардеробные зеркальные шкафы-купе, полувинтовая лестница на второй этаж поблёскивала лакированными перилами красного дерева. Налево - распахнутые двери во вторую гостиную, выполненную в «охотничьем» стиле — декоративные ружья на стенах и медвежья шкура у камина, которую Шериф мгновенно облюбовал. Улёгся в позу «сфинкс», демонстративно зевнул. После чего уронил морду на лапы. Над камином, украшенном замысловатой лепниной, красовались ветвистые оленьи рога. Тёмная мебель, по всей видимости сделанная на заказ, с резными подлокотниками в виде голов каких-то чудищ и такими же боковинами изображающими их чешуйчатые тела. Низкий столик со столешницей из цельного, залакированного среза дерева, и ножкой напоминающей сплетение корней. Под ногами паркет. «Брррр...» - Ромка передёрнул плечами. Дерево, кожа, понты. «Концентрация понтов» на его взгляд, зашкаливала. Раньше жильё было куда проще, сейчас же он чувствовал себя неуютно. Борис усмехаясь про себя, наблюдал за блуждающим взглядом сына, пристраивая шинель на плечики. -Кухня там, - Санаев-старший кивнул в сторону коридора, идущего рядом с гостиной, без слов понимая, что сына интересует сейчас больше всего — спортзал в подвале. -Ромка проследил за взглядом отца, отметив спуск под лестницей. - Ещё скажи, что бассейн есть — буркнул Ромка, стягивая "мартинсы". - «Да мы что, буржуи какие-то?» - передразнил Борис Ромку, чем всё-таки вынудил того улыбнуться. - Есть конечно. На заднем дворе. Скажешь, как надумаешь моржевать. - то ли всерьёз, то ли в шутку добавил он. Санаев-младший уже двигал в сторону пищеблока. Короткий коридорчик вывел его на огромную кухню, совмещённую со столовой. Кухня же, напротив, была выполнена в современном стиле «гранж»: художественные кляксы, как-бы небрежные мазки кистью, граффити — всё в чёрной салатной и белой гамме. Тут же стоял длинный, прямоугольный, матово-чёрный обеденный стол и такие же стулья. Бар, заполненный под завязку спиртным самых различных марок. Ромка беглым взглядом заметил и коньяк, и виски, и шампанское, и вино... Сам факт наличия подобного сооружения в их новом жилище, вызывал недоумение, поскольку Борис не употреблял спиртного от слова "совсем". Ромка и подавно. Хотя, возможно, его сверстники были другого мнения... За баром он наконец обнаружил то, что искал — два больших холодильника, тоже чёрно-салатных, явно сделанных на заказ, ибо надпись пересекавшая обоих красавцев гласила "Rock Forever". Ромка грустно улыбнулся. На такой бы кухне «лампово позависать» с друзьями, тут даже музыкальный центр имелся, со стерео системой от домашнего кинотеатра, да вот только друзей у него - один Шериф. И всё. Борис не одобрял никакие его контакты с ровесниками. Если точнее, не то чтобы запрещал, нет, как будто бы терпел, что ли... Ромка чувствовал каждый раз, как росло внутреннее напряжение отца, когда в их доме появлялись его одноклассники. Борис ни разу по этому поводу так ничего и не сказал, но и друзей водить домой парень перестал, из-за какого-то непонятного чувства вины перед родителем. К тому же, из-за частых переездов, в конце-концов бросил всякие попытки наладить хоть какой-то контакт с окружающими. Расставаться всегда грустно, лучше не привыкать. Бывало так, что за год он менял 3 школы, и даже лиц своих бывших одноклассников вспомнить не мог. Или не хотел запоминать... Эти люди становились в его памяти безликими призраками. А где-то в уголке души свернулось клубочком одиночество, иногда щуря из темноты жёлтые глаза и запуская коготки в сердце. Распахнул дверцу одного из мурлыкающих монстров. -Они тут целый полк кормить собрались что ли?! - невольно вырвалось у него. Холодильник был забит до отказа, как на случай ядерной зимы или зомби-апокалипсиса. Тут можно найти что угодно - от консервов, до пива в жестяных банках. Во втором — продукты. Судя по маркировкам, абсолютно все свежие. По всей видимости, загружены не ранее как вчера. Было похоже на то, что кто-то, кто их сюда затаривал, не знал о вкусах и предпочтениях будущих жильцов и поэтому скупил весь супермаркет. Хотя нет. Стоп. Некоторые вещи достать в такой глуши практически не возможно. Например, Вагю-Кобе. Это вообще не должно существовать в российской глубинке. Оно не может тут быть. Но оно было. О чём гордо провозглашала японская кана и цена в иенах на наклейке поверх простой пищевой плёнки. Мясо, стоимостью в жалование отца. Даже дотрагиваться страшно. Ромка захлопнул дверцу. И протёр глаза. Если бы посмотрел получше, то увидел, что подобными «странностями» обладали многие продукты в чреве этого монстра. - Вот тебе и "Rock Forever", - озадаченно пробормотал парень. Напоследок, уже опасливо, покосился в сторону холодильников, двинулся изучать кухонные шкафы. Дальнейшая ревизия позволила обнаружить полный комплект посуды, которой однозначно ни разу не пользовалась, ни единая живая душа, поскольку кухонная техника находилась ещё в упаковках. Как и кружки, наборы стаканов, столовых приборов и другой посуды. Создавалось полное впечатление, что до них тут вообще никто не жил. Над домом, интерьером, даже над стилистикой посуды, поработал сумасшедший дизайнер, а те кто это привёз и установил, не сочли нужным распаковать и расставить. Исключение — бар. К нему отнеслись с любовью и трепетом. Эта мысль немного позабавила. Поскольку бар был единственным, абсолютно бесполезным объектом в доме, по мнению Романа. В настенных шкафах был наконец обнаружен «сухпаёк». Там тоже ассортимент не хуже увиденного в холодильнике. От круп до кукурузных хлопьев, от без малого десятка сортов чая до печенья, и от спагетти до родимого «роллтона», именуемого в народе «бомжпакет». Ромкина пятерня непроизвольно потянулась к жёлтой упаковке. Строгий запрет на подобные «помои» лишь разжигал аппетит. Рука замерла в нескольких миллиметрах от верхнего пакетика. Чем больше тебе запрещают, тем более вожделенным становится предмет запрета. Даже алкоголь и табак не были таким смертельным табу. Борис очень тщательно подходил к вопросам питания и всякого рода «бомжпакеты» искренне считал отравой. Впрочем, в глубине души Ромка был с ним согласен, однако очень обидно, когда содержимое тарелки над которой пускаешь слюни целых 5 минут в ожидании готовности, отправляется в унитаз, с лёгкой руки отца. «Волков бояться — в лес не ходить, рискнём», - Наверняка, когда отец увидит это добро, всё полетит в мусор. Ромка быстро спрятал пакетик под толстовку и выскользнул из кухни. Бориса нигде не было видно. «Вот повезло». Он еле слышно посвистел, подзывая Шерифа. Пёс не заставил себя ждать. - Прогуляемся на второй этаж? - кладя руку между мохнатых острых ушей, спросил у собаки Ромка. Пёс понюхал край его толстовки. - Всё верно, друг, у меня там вкусняшка — заговорщически подмигнул псу. - Где Борис? - в место ответа пёс посмотрел в сторону подвала. - Понятно. Умница! С меня половина добычи! - Ромка бесшумной тенью скользнул к лестнице. На втором этаже, прямо за лестницей была третья, открытая гостиная с домашним кинотеатром и полукруглым панорамным окном, открывающим вид на Захолминск. Оказывается, дом стоял на некотором возвышении, вид был относительно сносный, но до впечатляющих видов с 20-го этажа одной из их прошлых квартир в Москве это «зрелище» не тянуло. Здесь отсутствовал «буржуйский» паркет, пол покрывал вполне себе, хоть и качественный, но демократичный тёмный кварц-винил. Такого же тона стены со вставками из белых панно. Журнальный столик, мохнатый белый ковёр, и белый кожаный угловой диван. Здесь Ромке понравилось. Светло, тепло и открыто. Про себя решив, что это будет основным местом его дислокации, пошёл обследовать оставшуюся часть дома. Было ещё четыре комнаты. Две из них не вызвали у Ромки интереса, предназначенные по всей видимости то ли для гостей, то ли для дам, одна отделана в стиле рококо — белое с золотом и лепниной эта комната словно была предназначена для какой-нибудь принцессы. С белоснежной мебелью, фарфоровыми изящными безделушками и зеркалами в рост. Ну и конечно, огромная кровать с шелковым балдахином расшитым кружевами ручной работы. У Ромки такая обстановка лишь очередной раз вызвала «сморщенный нос». Даже Шериф чихнул, словно понимая настрой хозяина. Вторая, в более строгом бело-голубом классическом скандинавском стиле, понравилась ему больше, без всяких рюшек и завитушек, однако холодные тона показались неуютными. Третью комнату явно облюбовал Борис, там уже стояла его сумка. А на кровати и полу довольно много совершенно новых, ещё не распакованных вещей. Аскетичнно-минималистичный японский стиль в коричнево-бежевой палитре. Мебели тут был минимум - максимум пространства. Ромка вздохнул. Сам бы в такой комнате жил. Ещё в конце коридора была обнаружена просторная ванная, с душем и джакузи, но тоже ничего особенного. Рядом - небольшое помещение со стиральной машиной-автоматом, сушилкой гладильными принадлежностями и полками под завязку забитыми бытовой химией. - Понты, понты, родимые — пробубнил себе под нос Ромка, заглядывая в последнее помещение. Эта комната явно предназначалась ему. Тут стояла его сумка. К облегчению парня, комната походила на ту, что выбрал Борис, только стиль более европейский. Светлые, цвета топлёного молока, полы и стены, панно а-ля стрит-арт, тёмно-коричневая, почти чёрная мебель, простые строгие формы — ничего лишнего. Монохром. На кровати ворох абсолютно новых шмоток, ещё с бирками. Рядом обувные коробки. Ромка даже смотреть не стал, точно знал, что его размер. А вот горка коробок на столе ввела его в ступор, так же как стоявший там новенький компьютер, явно "кастомной" сборки. «Пирамиду» из коробок, судя по надписям, начинал игровой ноутбук MSI, какой-то навороченной модели, продолжал явно планшет от Apple и венчала эту конструкцию белая коробочка телефона с тем же логотипом яблока. Ромка мрачно уставился на мечту девяносто девяти процентов школьников. - Шериф, они что, нас с тобой за идиотов держат? - Парень сел на мохнатый ковёр около кровати. Извлекая из-под толстовки свою добычу , с хрустом превращая «бомжпакет» в «чипсы неформалов». - Похоже, какому-то придурку просто дали бабок и он купил всё, о чём сам мечтал... - Пёс прилёг рядом. Он тоже устал от поездки, новых запахов и новых впечатлений. - Вот и оставил бы себе, свои понты, - сердито подытожил Ромка. - На некоторое время повисла тишина, нарушаемая лишь хрустом. Разделавшись по-братски с «деликатесом», оба какое-то время просто лежали на ковре. - На кой чёрт мне компьютер и планшет, если в этой дыре нет нормального интернета... И телефон... Кому я буду звонить? - Ромка перекатившись на бок обнял Шерифа за шею, уткнувшись лицом в густую шерсть. Пёс только вильнул хвостом, укладывая поудобнее морду.