My Personal Stalker~

______ Мужчина падает с отчётливым тяжёлым стуком на пол, корчась от пришедшего приступа боли, которую по ощущениям можно было описать как чан с магмой, что вкачивали ему прямо в разорванные вены. Его дрожащие кровавые руки находят под собой паркет, царапая его, тем самым найдя выход в вопросе, как ему передвигаться. Его руки слишком устали и слабы, чтобы держать пожилого человека на весу, из-за чего мужчине приходится тут же упасть на землю, приземлившись туда своим разорванным кровоточащим животом, с которого литрами стекала тёмная смесь крови с фрагментами повреждённых внутренних тканей. Его живот, как и грудь, горел. Он не ел полных три дня, но это не помешало ему извергнуть желудочную кислоту под себя. Спасибо за все эти подарки одному человеку, что так добродушно помогает ему приблизиться к долгожданной смерти. В любом случае, как только его лицо встретилось с твёрдой поверхностью, пожилой человек начал безудержно всхлипывать, чуть ли не кричать от адской боли, перекрывая чудовищные вопли онемевшей рукой. Его слепой правый глаз уже не мог увидить, в какой фарш превратилась его конечность, которой он удерживал новый позыв для отчаянного крика. Он позволил себе моргнуть три раза. Здоровый глаз засиял огнём сухой радости, когда он поймал ухом быстрые шаги с кухни, что продвигались к подвалу, где собственно остановился мужчина. Ему удалось зацепить её внимание. Она бежит сюда. Всё идёт ровно по его плану. Он попытался приподняться. Первая попытка увенчалась провалом. Как только мужчина попытался встать, его придавила необъяснимая тяга, заставив его упасть в свою собственную лужу из крови. Его тело просто купалось в этой жидкости, впитывая её в грязную светло-желтую рубашку. Она была порвана в нескольких местах, особенно где можно было увидеть царапины от ногтей, которые он вырисовывал ежедневно, не зависимо от психического состояния. Каждый день. Каждый день он чувствовал как что-то внутри него искажается, гниёт какая-то жизненно важная струна; он уже давно признал себя психически нестабильным человеком, чьи эмоции смерчем сменяли друг друга. Однако ко всему этому, бывало, когда девушка, его пленитель, его обидчик, издевалась над ним, наносила ему бесчисленное количество ран, синяков, но это происходило максимум один или два раза за три дня, когда мужчина неосознанно доводил её до нервных срывов. Своей безразличностью. Своим жалким зрелищем. Своим плохим поведением. Ему нужно было срочно добраться до подвала, иначе весь план, которому он посвятил последние годы своей подверженной пыткам жизни, пойдет прахом. Но есть только одна маленькая проблема… Он не может стоять на ногах и то передвигаться ползком ему удаётся через невыносимую силу. Ему даже мучительно тяжело сделать движение одной рукой, не говоря уже о ногах. Мужчина впал в отчаяние, смешанное с диким страхом, что всё в один момент может закончиться, его жизнь может просто оборваться, как когда-то оборвалась жизнь его жены. Он обязан был довести дело до конца, покончить с тем, что случилось в этом треклятом доме; он хотел захоронить навеки тот ужас и страх, который уже впитался в старые серые стены здания, каждый уголок говорил вошедшему гостю о тех страшных вещах, которые здесь происходили. Здесь всё началось, здесь и всё закончится. С коварной улыбкой он продолжил движение руками, передвигаясь, будто он плывёт по воде. К его счастью дверь подвала была нараспашку, из-за чего мужчине остаётся переживать только над другим вопросом: как он сможет пройти лестничный пролёт? Его ноги по-прежнему по ощущениям были сломаны, на них не было и чистого от насилия участка кожи! Через правое колено так вообще проходил уродливый шрам, который ему подарила девушка, что в данный момент бежала к нему через длинную гостиную к подвальной двери. Она была в двух минутах от мужчины. Это был лишь вопрос времени, когда же она добежит до него и как в прошлые разы накажет, возможно даже изобьет его до полусмерти, пока не услышит от него убедительных извинений. Но не сегодня. Это его последний день, в частности как и для обезумевшей девушки, что неслась сюда, опираясь на безжизненные стены. Хорошо, что перед тем как осуществить свой план, мужчина позаботился о том, чтобы в случае чего выиграть себе время. Сделав глубокий вдох, он поставил свою ладонь на хлипкую ступень лестницы, а после подтянул и вторую руку. Они продолжали лихорадочно трястись, то ли из-за боли, то ли из-за тяжести всего тела парня. Его уголки губ скривились в ехидной улыбке, когда он преодолел одну ступеньку, а дальше которые, по его расчётам, дадутся ему легче первой! Их было по сути и не так много, что играло ему только на руку. Он начал тащить своё тело вперёд, перенаправляя тяжесть на опору, в нашем случае на руки, которые он согнул пополам. Вторая ступень пройдена, осталось пройти другие. Делая ещё один рывок телом, он и не заметил, как на его спину упала тяжёлая нога, ударяя его по самому хребту. «ААААААААААААААААААААГХХХХХ!» Его спина подобно рукам сгибается пополам, когда удар проходится по всем нейронам спинного мозга, что, казалось, лопнули от грубого удара ногой. Вероятней всего, девушке удалось таки сломать какую-то важную кость. Или по крайней мере её треснуть. Тело мужчины кубарем бросилось на самое дно подвала, преодолев все вышестоящие ступени, которые он так долго не мог пройти. «ХЭЙ, ПАРЕНЬ!» Крикнул до боли в спине знакомый голос брюнетки, которой приходилось стоять на том же месте, откуда она ударила парня. «НЕВЕЖЛИВО ВОТ ТАК ОСТАВЛЯТЬ МЕНЯ! ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?» Её голос сотряс барабанные перепонки пожилого человека, который продолжал истекать кровью уже на холодном каменном полу. Из его губы брызнула струйка крови, окрашивая его зубастую ухмылку, которую невозможно было не увидеть. «СЕЙЧАС ЖЕ ВЕРНИСЬ В СВОЮ КОМНАТУ! ДАВАЙ ЖЕ, ЧУВАК» Девушка начала осторожно приближаться мелкими шажками, подняв две руки в воздух. В её руках были следы от разлившегося на кухне горького спиртного напитка, которым в неё кинул мужчина, тем самым дав себе фору на побег. «ВСТАНЬ. СЕЙЧАС. Обещаю не тронуть твои внутренности, если ты прямо сейчас отправишься в свою комнату. В плохом случае я буду считать до трёх… Раз-» Парень переворачивается спиной к сырой земле, смотря уже оттуда сидя, оперевшись на полусогнутые культяпки. Как только его здоровый глаз уловил движение девушки в его сторону, сам мужчина начал ползти назад, оглядываясь через плечо на шкаф. Где-то около него должен располагаться крест, который он нанёс мелом… Неделю назад? Его ухмылка стёрлась, когда он запнулся, ему дорогу перегорождало что-то. Тело. Развернувшись на все 180 градусов, пожилой человек стал перелезать через бездыханное тело молодой азиатской девушки, перенаправившись к подножью шкафа, сев прямо на очерченный крестик вовремя, чтобы его не смогла увидеть брюнетка. «Два» «ТР-» Девушка запинается на полуслове, когда видит, что на неё нацелен старый револьвер, что дрожащими руками придерживал парень снизу. Она спускается с последней ступени, издав при этом скрип досок, и внимательно оглядывает нацеленное на неё ружьё. «Будь хорошим мальчиком, верни мне это. Просто отдай, и даю слово, я не причиню тебе вреда. Не ударю, не убью им же. Просто верни. И я всё тебе прощу. Давай. Я же знаю, ты не убийца» Девушка замирает с поднятыми руками, представая перед парнем беззащитным зверем, которому грозят расправой. «Отдай. Это. Мне» В её тоне скользила капля нараставшей злости. Он опять выводит её из себя. Девушка сделала шаг вперёд, перешагнув труп и оказавшись перед парнем в паре дюймов от его выставленных ног. Если в начале в глазах парня танцевал страх и неуверенность, то теперь же он с улыбкой смотрел снизу вверх на неё, неспешно отодвигая револьвер, вращая его в руке. Он начинает располагаться на полу в удобной для его тела позе, небрежно вскинув одну ногу на вторую. Молодая девушка перед ним впала в недоумение, увидев как тот смотрит на неё. Его мёртвые глаза сковывали её на месте, давили на психику новым пламенем, который бывает лишь у бесстрашного человека. Он не боялся смерти. Он не боялся её. Она должна боятся его. У него преимущество. В отличие от неё он держит в руке ружьё. Заряженный револьвер, что в любую секунду может быть снова направлен не неё, а затем просто выстрел и БАХ! Глубокая дыра в её черепе. Мужчина залился истеричным смехом, что бил по ушам любого. В его глазах заблестело неведомое пламя безумия и гордости. «Слишком поздно, моя госпожа…» Его голос оборвался, ибо изо рта тут же вылилась струя крови, стекающей по подбородку. На мгновение его сердце перестало биться, его грудь перестала выпячиваться, как это бывает при вдохе, но всё же через мучительную пару секунд он вновь дёрнул телом, вдыхая сырость подвала полной грудью. «Ты просчиталась… У тебя больше нет образцов моего ДНК…» Спустя долгую минуту тишины девушка, с растянувшейся от уха до уха улыбкой, начинает легонько хихикать, а потом и вовсе хохочет во всё горло, не жалея шейных связок. Она запрокидывает голову назад и держится за свой живот. Её тело неестественно дергалось от новой волны смеха, будто человек, сидящий перед ней, сказал что-то глупое. Но это не смутило его. Наоборот, скажу я вам, это заставило его улыбнуться только шире, обнажая сломанные клыки. " ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ ВВИДУ ПОД: «У ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ ОБРАЗЦОВ МОЕГО ДНК?» ХА-ХА-ХА-ХА!!!» Она спустилась на колени, продолжая давиться смехом, вцепившись в свой живот. «Нет говоришь… А что это у нас здесь?» Девушка направляет его взглядом к стоящему за спиной шкафу, из которого торчали полки, забитые снизу доверху баночками с экземплярами мутной жидкости. Казалось, доски уже трещат под весом стекла, но не тут-то было — склянки спокойно стояли в ряд, и не было никаких признаков того, что эти полки вот-вот обвалятся. Прозрачная вода так и сияла в каждой баночке, отражая висящую сверху подвальную лампочку на верёвке. Девушка как раз сегодня собиралась переехать в новый дом, уже в котором бы и переместила эти банки в холодильник, дабы сохранить эти ценные соки. Но её планы сорвал сбунтовавшийся щенок, возомнивший себя главным. Странно, ведь до этого не было подобных попыток мятежей. Это был первый (и последний) раз, когда мужчина так себя повёл: сбежал, напал на своего хозяина, да и к тому же открыто угрожает пристрелить её, не задаваясь вопросом, что она сделает с ним в таком случае. «ГЛЯДИ СЮДА, ДРУЖОК!» Если бы не тонкий страх, она бы схватила его за скулы и скрутила голову, чтобы продемонстрировать свою коллекцию, но всё же она предпочла развести одной рукой по воздуху. «Видишь? У меня их целый шкаф, не говоря уже о ходящем баке!» Пока она говорила это, её липкие пальцы придерживали смешки, что стали в большом количестве срываться с её губ, вспомнив вновь глупые слова парня. Она по-прежнему сидела на коленях, склонив над ними тёмную голову. Не смотря на риск быть застреленной, она продолжала издеваться на пожилым человеком, утирая слёзы смеха. Он просто молча сидел, пока не заговорил. «Правда?» Невинно поинтересовался мужчина, скручивая при этом губы в трубочку, приставив к разодранной щеке крепкую руку. «Ты можешь показать мне их, а то я… ИХ ЧТО-ТО НЕ ВИЖУ!!!» Он стреляет из револьвера прямо в рядом стоячий бак с топливом, что возгорается в ту же секунду, проводя дорожку из огня, идущую по залитой на полу жидкости, прямо к шкафу и через него. Каждая полка вспыхивает адским пламенем, доски трещат и стонут, а баночки безудержно начинают взрываться, выливая все те соки в огонь. «ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!» Брюнетка кричит и уже хочет кинуться к костру, но её останавливает пушка, что снова смотрела на неё. Под звук бьющегося стекла мужчина начинает хихикать, склонив голову, находясь теперь уже в роли охотника. Его начинало распирать от смеха. Весь шкаф горел. Огонь дошел до других очагов возгорания. Пламя полыхало везде. Весь подвал залило огнём. Скоро в лёгких не оказалось кислорода, тем самым сбивая вагон мыслей. Девушка ровно сидит на полу, подперев под себя ватные ноги, и пытается собрать воедино все те кусочки разбитого от огня разума, но всё тщетно: в её глаза давит пелена чёрного дыма. Вместо какого-либо спасения она видит печальную улыбку мужчины, который нерешительно направил на себя дуло. Ему было также проблематично дышать, а тем более видеть… Ему не нужно отличное зрение, чтобы разглядеть напуганную брюнетку, давившуюся мглой. Его глаза наливаются водой, когда они притягивают и удерживают взгляд напротив, такой же безнадежный, слегка напуганный и не понимающий ничего из происходящего. С новым глотком пыльного воздуха девушка сжимается в калачик из рыдающего месиво. За этим пристально следит парень, продолжавший уперто сидеть возле полыхающего шкафа с пушкой в руке. «НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ!!!» Девушка поднимает заплаканные глаза на мужчину, когда тот приставил револьвер к своему виску, тем самым вырвав её из жалости к себе. К её утрате. «П-Пожалуйста… Прошу, проведи свои лучшие дни в реабилитационном центре… т-только ради меня» Мужчина натягивает курок, не спуская её из виду. «Л-Люблю тебя, милая-» Выстрел. «НННННЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТТТТТТТТТ!!!» Её крик может соперничать лишь с треском дерева, что доносился из разных уголков раскалённого подвала. Уже начавшее остывать тело мужчины падает назад, прямо на трескавшийся шкаф, энерцией сшибая его на пол, а именно на девушку. Тяжёлый каркас придавливает её к земле, заставляя безудержно кричать уже среди горевших на ней обломков. Кусочки огня тут же напрыгнули на мокрые от спирта руки девушки, вскарабкиваясь по ней до её лица. Спирт несомненно оказался отличным проводником огня. Всюду горело пламя, куда не глянь. Оно грозило перебраться на жилой квартал, истребить чужие дома и жизни. А крики раздавались из подвала до тех пор, пока не подъехала спецслужба. Но тут стал накрапывать редкий мелкий дождь, казалось, что само небо сочувствует произошедшему. Полоски воды стали перекрывать клубы огня, тем самым помогая подъехавшей пожарной машине, которая без промедления начала спасать жалкие остатки горящего дома. Печальные тучи сгустились над городом в ту ночь, особенно их было много над тем самым домом, где когда-то текла рекой жизнь беззаботной семьи… ______ Спустя три месяца Марси Ву, девушка, которая прямо сейчас прытко носилась по своей уже старой комнате в поисках стилуса, который она убрала, перед тем как пойти помыть грязную посуду. По её расчётам он должен лежать где-то… Вот он! Теперь настала очередь её одежды, что благодаря маме покоилась в тяжёлых кожаных чемоданах. Она должна была убедиться, что она также взяла и нижнее белье. Когда с проверкой и собиранием дополнительной одежды было покончено, Марси встала в центр своей детской комнаты, оглядываясь на те вещи, которые останутся здесь с её родителями. Например, такие как настенные плакаты с «Хрониками Вагабондии», что она коллекционировала будучи ещё легкомысленным подростком, который мог целыми днями сидеть за разноцветной консолью с целью побить мировой рекорд; мягкие игрушки каких-то игровых персонажей, полюбившиеся ей когда-то; и, напоследок, её книги и журналы, что никак не пригодятся ей в новом месте. Все эти родные вещи ещё надолго засядут в её молодом сердце, пока не придут новые года, другие интересы и заботы. Она робко кладёт руку на ручку чемодана, потащив его к выходу. Там уже ждали все собранные матерью прочие сумки, что только ждали команды, чтобы пуститься в свободное плавание вместе с ней. Некогда приятные изумрудные стены выглядят теперь так, будто какой-то загадочный призрак отнял у них те пёстрые контрастные краски, лишь бы они принадлежали только одной девушке, Марси. Без неё не будет тех счастья и любви, которые встречали семью с восходом солнца, с самых первых лучей, до самого заката, пока не зажигались первые огни в небе и пока не засыпала семья. Дни, проведенные сначала в непривычном, чужом для девушки городе, навсегда будут одними из лучших, когда-либо пережитых. Я обману вас, если скажу, что она не боялась новых улиц и людей, но со временем она смогла принять ту изменчивость, отпустить то старое и привычное, чтобы двигаться дальше. Ей пришлось позабыть те школьные годы вместе с Сашей и Энн, с её лучшими подругами, которые сейчас наверняка живут собственной независимой от друг друга жизнью. Марси бы нисколечки не удивилась, если бы узнала, что кто-то из тех двоих уже обзовелся родительскими обязанностями и теперь имеет любящего человека и драгоценное чадо, а то и двух. Весело играется с ними, учит уму и разуму, пока второй родитель пропадает на 12 часовой работе. Усмехнувшись про себя, Марси развернулась лицом к кухне, где сидели безутешные родители. Отец на такое сегодняшнее важное событие даже попросил дать ему выходной на работе, рискуя потерять ее. Благо, что начальник понял ситуацию и отпустил, попросив передать, что он желает его дочурке удачи. Как это мило с его стороны. Мама Марси грустно смотрит в страницы газеты. Глаза её заслезились, но она усилием воли сдержала этот жалкий порыв, когда заметила в проёме тёмную голову дочери. Отец последовал примеру жены, озадаченно посмотрев на уже вошедшую их дочь. На краях глаз Марси стояли тяжёлые слёзы, что угрожали брызнуть на румяные щёки. Она также не хотела оставлять позади себя тот комфорт, который она чувствует рядом с родителями. Если сначала, будучи 13 летним подростком, она не ценила их, считала их чрезмерно опекающими, то сейчас она наконец осознала, что тогда они делали это только для её же блага. Новый дом, новые друзья — это всё только для того, чтобы их дочь могла иметь идеальную жизнь, где ей будет лучше. Без кого ей будет лучше. Марси тянется к маме, чтобы обнять ту, на что та охотно соглашается. Миссис Ву нежно обнимает дочь, пока к ним не присоединяется отец. «М-Марси…» Тихо шепчет голос матери, чуть ли не сливаясь с шумом будних дней неспокойного городка «Милая, т-ты точно уверена, что Лос-Анджелес отличное место для заработка?» Отец внимательно смотрит на неё, ожидая также как и его жена весомого ответа. Марси косится в сторону, легкомысленно запрятав руки в оба кармана. «Мам, ты же знаешь, что мои комиксы приносят мне достаточную сумму. Это и есть моя работа, в другой я не нуждаюсь» Она отходит на шаг от родителей, начиная чувствовать, что они опять начнут долгое разглагольствование на тему того, почему важно иметь хотя бы дополнительную вторую работу. Но этого не происходит. Они с пониманием смотрят на дочь, приложив одну руку к сердцу. «Ты уже нашла место, где будешь жить, дорогая?» Подключился в разговор отец. «Да, пап, я буду жить в одной квартире с Сашей. Плата за жильё у нас по договору пополам. Ну, чтобы не было дальнейших трудностей с этим, я буду платить свою половину, а Саша — свою. Так мы точно сможем продержаться на плаву» Оба родителя переглядываются и незаметно кивают друг другу, пока миссис Ву не спрашивает снова. «Марси, милая, я знаю, что ты уже всё спланировала, но может ли эта поездка подождать? Мне кажется, сегодня не тот день, чтобы-» «Мамуль, ты говоришь это мне уже неделю! Знаю, вы беспокоитесь за меня, но я уже не та беспомощная малышка, что спотыкается на каждом шагу! Может быть я тоже боюсь перемен? Может быть у меня тоже сомнения насчёт правильности моего решения? МОЖЕТ Я БОЮСЬ ПОКИДАТЬ ВАС ДВОИХ И ОТПРАВЛЯТЬСЯ ТУДА, ГДЕ МЕНЯ УЖЕ НЕ ЖДУТ? ЧТО?! Я-я… Я-я сама не з-знаю…» Мистер и миссис Ву молча сидят на месте, держась за руки, в ожидании продолжения речи. «Я уже привыкла быть зависимой от кого-то… Жить за счёт других… Но теперь мне выдался шанс покинуть вас и вернуться к подруге. Т-теперь я буду жить с ней… Обещаю, я не пропаду» Марси бесшумно садится, её колени ударяются об пол в кухне, но она просто сидит там, притянув к себе своих родителей, крепко обняв. «Марси, мы очень любим тебя» Мать начинает утешать её, поглаживая любяще по чёрным прядям и плача «Мы просто волнуемся, вот и всё.» Они ещё какое-то время тихо сидят, вспоминая, как им было втроём весело, как переживали взлёты и падения. Родители, особенно отец Марси, не пожадничали для неё слёз, одаривая её тихим шёпотом благословений, слов их вечной любви к ней и просто тёплых слов поддержки. Марси зажмурила так же глаза, уткнувшись в родное плечо матери, которое так уютно накрыло её заплаканное личико, поверх которого лежали пучки тёмных прядей. Казалось, само время ради такого остановилось, перетекло во что-то иное, что даже в наши дни не подаётся обычным объяснениям, лишь бы вновь склеить эту дружную семью, которая с минуты на минуту должна была распрощаться с каждым, кто в неё входил. Пылинки на золотистых лучах солнца, подающих из окна, будто тоже видели столь печальную картину, замерев в пространстве, временами покачиваясь как на волнах при приливе. А шум улиц так вообще потух, будто его и никогда не существовало. Вся эта гармония, эстетика красоты сверкали в воздухе, обволакивающем семью, погружая их мысленно во всё хорошее, до тех пор пока не прозвенел чей-то телефон.