Кэртианские наброски

Габриэлла идёт по парку. Шуршат шаги, в такт им вторят камыши, голосят лягушки. Альт-Вельдер спит. Она спокойна, все слёзы уже выплаканы, все соболезнования приняты. В душе темно и пусто. Теперь Она точно знает, где находится у людей душа: под горлом, чуть выше солнечного сплетения. Сердце левее, лёгкие рядом, а тут, посередине, больше нечему болеть, только ей. Очень Холодно. Тихий плеск всё ближе, сердце озёрного лабиринта зовёт её, и этот тихий зов заглушает все звуки. Её скоро хватятся, прибежит Ирен, укутает в забытую шаль, уведёт, уложит, напоит чем-то, от чего пустота внутри станет ещё темнее… Вот расступаются камыши, вот он — пологий берег, несколько округлых камней… ничего странного, ничего нездешнего, но она решилась и она не отступит. Она успеет, в этот раз — успеет. Габриэлла пытается расстегнуть обручальный браслет, но тот не поддаётся, будто едва теплый металл уже знает о своей судьбе и не хочет смириться с ней, но она упряма, и мудрёная агарийская застёжка ломается в пальцах, рассекая кожу. Крупные красные капли бегут по браслету, превращая аметисты в глаза плачущих изначальных тварей. Она застывает на мгновение, уже почти одумавшись, но минута слабости проходит и браслет летит в воду. — Пусть они заплатят… — шепчут бледные губы. Внутри с короткой резкой болью что-то рвётся. Там, где раньше билось сердце, теперь только жадная, голодная трясина.