Nicht lieben

В беспамятстве твой силуэт рисую. Мои руки дрожат. В рассыпную сколки летят, разрывая тетрадь. Осталось мне лишь молчать. И он молчит. Лишь изредка, украдкой, глядя ей вслед. Смотря на нее с мягкой улыбкой, но не имея решимости подойти. Ведь она лучшая. И достойна лучшего. Даже утопая в работе, нельзя просто отделаться от мыслей о ней. Как она? Что сейчас делает вместе с Захаровым? Над чем работает? Отсчет расплывается перед глазами и мужчина тихо ругается про себя, сосредотачиваясь на делах насущных. Сильная, устремленная в небо. Мечтательная. Интересно, какого цвета ее волосы? Не то чтобы фиолетовый его напрягал. Просто хотелось посмотреть. Запечатлеть. Возможно, понять ее чуточку лучше. Любил смотреть на нее за работой. Лучезарная Лариса. Так часто захаживал в «АП»*, что уже шептаться начинали. Он не любил сплетен, да и не хотел ненароком выдать себя, закрываясь еще сильнее. Когда они случайно столкнулись коридоре, он даже потерял дар речи. Очень редко из ее уст можно было услышать его имя: — Ой, простите, товарищ Штокшаузен, заработалась, кажется. Вновь лучезарная, вежливая улыбка и он буквально молится, чтобы ничего не испортить. Уши под курчавой шевелюрой тронул жар. — Все в порядке, товарищ Филатова, я сам виноват. Не заметил. Ее лукавые глаза прищурились, а чужое сердце пропустило пару ударов. Провожал он ее крайне тоскливым взглядом: едва она дошла до конца коридора как ласковой улыбкой одарила другого. Шток был мстительным, все это знали. Но как тут не злорадствовать, когда Петров так доверчиво подставился? Как не проважать его торжествующим взором после ареста и не улыбаться, подписывая приказ о его переводе в «Вавилов»? Подальше от чужих глаз. Подальше от нее. Была ли это любовь? Нет. Скорее одержимость. Ведь всем же известно: «Если любишь — отпусти?» Смог ли он смирится с ее предательством? Нет. Он был готов горы свернуть, лишь бы ее оправдали, Шток имел достаточно власти, чтобы максимально смягчить ее участь. Если бы она только попросила. Если бы она только перестала быть такой упрямой. Гордая, сильная. Совершенная. Он считал так всегда. Даже когда она предпочла Петрова. Даже когда она предала Предприятие. Даже даже после смерти Виктора… Даже после своей смерти. Мне не жаль, что тобою я не был любим, — Я любви недостоин твоей! Мне не жаль, что теперь я разлукой томим, — Я в разлуке люблю горячей;