Аксель

      — Кира, вам недавно исполнилось двадцать два. Как вы ощущаете себя в этом возрасте? — сжимает зубы, потому что это намёк на то, что она должна уйти.       На то, что уже слишком старая для фигурного катания.       Это бесит, потому что сколько бы лет ни каталась, сколько бы медалей ни принесла своей стране, всё равно хотят списать в утиль. Это раздражает, потому что люди не видят заслуг — только цифры в паспорте.       — Вы ведете к тому, что я старая? — укол, чтобы пристыдить.       Показать свой авторитет для того, чтоб они наконец закрыли свои рты и больше не смели переходить границ.       Она не позволит пренебрежительно относиться к себе. Она ебаная королева льда. И титул свой не один год зарабатывала не для того, чтобы её тыркали в возраст.       — Нет конечно. Просто с каждым годом фигуристкам становится труднее прыгать и исполнять элементы ультра-си. Неужели вам нетрудно быть такой же, как раньше? — и Кира бесится, потому что возраст не показатель.       Потому что она даже в сорок сможет прыгать так, как не прыгают девочки в четырнадцать. Она будет профессионалом всегда, даже если станет инвалидом.       — Трудно однодневкам, которые приходят только ради одного сезона гонки. А я в спорте больше шестнадцати лет. Я живу тем, что катаюсь двадцать два часа в сутки семь дней в неделю. Без выходных. Я не представляю, как быть другой, — и уже представляет заголовки завтрашних спортивных газет.       Что-то по типу: «Кира Медведева звезда, а остальные однодневки».       Стервятники, блять, честное слово.       — Госпожа Медведева, вас зовут Хрустальной королевой. Почему именно хрустальной, а не ледяной? — вопрос хороший.       Кира даже улыбается искренне, потому что вспоминает то, что было раньше.       То время, когда она была совсем другой. Не ломанной и не битой, как машина из аварии. Тогда она была молодой, не такой, как сейчас.       Маленькой совсем.       — Знаете, когда я пришла во взрослое катание, меня звали агрессором льда. Я прыгала много, агрессивно, технично. Я полосовала лёд коньками, а не каталась. А когда я выиграла свой первый взрослый чемпионат мира, то уже прыгала по-другому. Меня переучили. Я прыгала всё так же много, технично, но хрустально-ювелирно. В мире нет больше таких, как я. Так больше не прыгает никто, — самодовольство, но что поделать?       Ей задали вопрос, который пробудил такие приятные воспоминания, что мурашки по коже понеслись со скоростью света.       — Ваша самая любимая мечта? — надо же.       Решили не нарываться на конфликт и громкие заголовки.       Кира улыбается уже искренне, потому что об этом говорить ей нравится. Потому что это не бесит и не вымораживает. От этого не хочется сбежать домой. На каток, где только лёд одинокий, как и она сама. Становится чуть легче говорить.       Она вспоминает то, о чем мечтает, и почему-то решается рассказать о том, чего хочет.       — Сделать все прыжки ультра-си на неровном льду Байкала во время рассвета, — легко и непринуждённо.       Кира действительно этого очень сильно хочет, потому что так сможет доказать себе, что она не просто чемпионка, которая завтра уйдёт.       Так она сможет увидеть, правда ли настолько безупречна, как о ней все говорят. Хочется увидеть правду своими глазами.       — Почему именно такая мечта, Кира? — блять, ну и тупые же они.       Ну или ждут какой-то инфоповод, который даст возможность заработать на ней и её словах, которые, как они думают, она бросает бездумно. Но Медведева никогда не делает ничего необдуманного. Все скандалы вокруг неё были лишь только потому, что она прямолинейна и резка.       — На профессиональном катке каждый двадцать пятый может стать чемпионом, если его научить правильно кататься и прыгать. Но не каждый чемпион сможет остаться чемпионом, катаясь на неровном льду. Не каждый сможет выполнить тот же четверной Сальхов, если будет хоть один изъян во льду или коньках. А я хочу бросить себе в первую очередь вызов, что истинный чемпион сделает всё то, что он делает на своем льду обычно, даже на плохом месте работе. А ещё я хочу, чтобы фигуристы наконец-то начали жить льдом, а не заучивать программы и прыжки, будто это правила из учебника, — м-да.       Жди скандала.       Но Кире, если честно, похуй, потому что она уже расслабилась. Потому что ей уже нормально.       — Все ваши программы, Кира, дерзкие и необычные. Каждую из них народ запомнил надолго, но есть ли та, которую вы помните как свою самую любимую? — и Кира неосознанно кивает.       Вспышки всё летят от фотоаппаратов с громкими звуками.       А Кира задумывается, какую из программ она любит больше всего. Шли годы, программы менялись. Начиная от юниорских и заканчивая сейчас они всегда были разными и неповторимыми.       Костюмы.       Причёски.       Музыка.       Образы.       Всё всегда меняется, и Кира вместе с этим, будто каждая программа откладывается в её броне новым железным слоем.       — Думаю, да. The Show Must Go On. Программа, с которой я катала прошлые и свои первые Олимпийские игры. Это самая значимая программа за всю мою карьеру, потому что это первый шанс на медаль на Олимпийских играх, — вспоминать то время как окунуться куда-то в прошлую жизнь.       Это как вспоминать ту маленькую девочку, которая желала великих побед больше всего на свете.       И, оглядываясь в прошлое, она понимает, что получила почти всё, о чем мечтала.       — Как мы все прекрасно помним, вы с этой программой не смогли выиграть золотую медаль Олимпийских игр, уступив одну сотую балла Кристине Захаровой, которая в том году откатала свой последний танец, так почему именно она? — и Кира усмехается нагло и красиво.       Поправляет свой пиджак и поднимает глаза на прессу.       Тема, может, щепетильная, но Кира давно смирилась с тем, что да, она проиграла одному единственному человеку в самый важный момент своей жизни, ещё не зная, что отберется на вторые игры.       — Название моей произвольной переводится как «Шоу должно продолжаться». Кристина уходила, а я только-только пришла во взрослую жизнь. Она была опытнее, но я была моложе и резче. У нас обеих были равные шансы на победу, и мы сделали максимум для себя прошлых. Своей программой я проводила человека, который вместе с моим тренером переучил меня прыгать и кататься. Она выиграла и ушла, а я осталась и стала той, кого победить невозможно. — Кире вспоминать о Кристине уже не больно.       Уже как-то привычно.       Она отпустила все обиды на свою бывшую девушку и продолжила жить уже без неё.       — К словам о вашей непобедимости, через месяц открываются Олимпийские игры в Лондоне, из-за чего мы здесь и собрались, и многие считают вашей соперницей Лизу Андрющенко, которая идёт с вами уже год вместе по турнирной таблице. Как вы к этому относитесь? — оскал.       Кира ненавидит, когда ей говорят, что эта пигалица — её соперница.       Талант, может, и есть, но работать она ещё не научилась. В ней пока не хватает того, что нужно для Олимпиады — готовности резать коньками головы.       — Со смехом. Я начну относиться к Лизе серьёзно только тогда, когда она будет докручивать вращения и не срывать центровку. Когда она научится стабильно катать программу из раза в раз без падений. Речь не может идти о соперничестве ровно до того момента, пока Лиза не победит меня хотя бы на одном соревновании, не говоря уже об Олимпиаде, — слышит смешки и усмешки.       Кира прилюдно унизила эту девочку, но ей плевать.       Резкость и прямолинейность опять играют с ней злую шутку, но на это Кира лишь закатывает глаза и ждёт окончания этого цирка. Уж лучше бы на катке потратила это время.       — Кира, у вас вообще есть соперники на этой Олимпиаде? — подъёб в сторону её высокомерности.       А она опять улыбается игриво и, приподнимая бровь, смотрит на журналиста. Кире смешно. Кира издевательски тянет уголки губ, потому что знает ответ на волнующий всех вопрос.       Медведевой плевать на то, что о ней подумают люди в стране и за её пределами.       — Нет. Конкуренцию мне может составить только один человек во всём мире, и это Юдзуру Ханю, который является мужчиной и двухкратным Олимпийским чемпионом. Он феномен среди мужчин, я — среди женщин. Но у нас, к сожалению, разные лезвия на коньках, — она говорит это игриво, наклоняясь к микрофону.       Стервятники взрываются и аплодируют ей.       Они получат много денег за статьи с сегодняшнего интервью. Если ехать на Олимпиаду, то только так. Дерзко и бросая вызов всему миру льда и коньков. Её тренер склоняется к ней и, улыбаясь, смотрит ей в глаза.       Победа всегда будет за ней.

***

      — Лиза, слышали ли вы о том, что недавно сказала Хрустальная Королева на своей пресс-конференции? — Лиза борется с желанием закатить глаза.       Что она уже сказала, Господи?       Почему скандалы вокруг этой девушки никогда не утихают?       Её ногу вовремя сжимает тренер, не давая выразить всё пренебрежение к этому вопросу. Она лишь только хмурится и соображает, что было две недели назад в газетах, но вспомнить не может.       Господи, она слишком устала, чтобы помнить такую не нужную ей информацию.       — Нет, но, думаю, сейчас вы меня просветите, — ждёт, пока ей передадут новые сплетни, чтобы получить новые скандалы.       Почему спорт всегда повязан на каких-то интригах?       Когда Лиза шла кататься, то даже не думала, что главным аспектом ФК будут склоки, а не коньки и прыжки.       — Медведева сказала, что вы ей не соперница ровно до того момента, пока не сможете выиграть у неё хотя бы одну медаль. Ещё она, можно сказать, ткнула нас всех в то, что вы катаетесь нестабильно, срывая то прыжки, то центровку вращений, — боковым зрением видит, как её тренер качает головой и закрывает глаза.       И сама себе в ладони ногтями впивается, потому что боится не сдержаться.       Эта высокомерная сука никого не видит кроме себя.       — Давайте всё-таки вспомним, что Королева — первая женщина, которая прыгнула четверной Сальхов и всё остальное, и к её оценке, наверное, можно прислушаться. Но я скажу от себя только то, что ни один человек не может всё время выигрывать, — не сдержалась всё-таки.       Поддела.       Лиза внутри себя желает только одного — выиграть у той, которую зовут Королевой и восхищаются везде, где только можно.       — Не думаете ли вы, что в случае с Медведевой стоит сделать исключение в этом вопросе? Она уже восемь лет непрерывно выигрывает везде и всюду. Начиная с юниорских времён и заканчивая взрослым спортом. Она пятикратная чемпионка мира, многократная чемпионка Европы, финалов Гран-при, чемпионата четырёх континентов и чемпионата России, и это только взрослые. Она феномен времён и народов, никто так долго и результативно не катался, как она, — и у Лизы внутри бешенство, потому что чужие успехи раздражают.       Раздражает то, что, пока Медведева не сдаст позиции, Лизе её не победить даже морально.       — Но всё-таки одно вы упускаете. Она не выиграла Олимпийские игры, уступив место Захаровой. Всё ли ей по силам, как вы говорите? — она знает, что поплатится за это.       Знает, что Медведева не стерпит такого от той, кого считает пигалицей. Лизе всего семнадцать, и Кира всегда ясно даёт понять, что, пока она не вырастет, ей с Кирой не тягаться.       И всё равно упорно пытается прыгнуть выше головы.       — Бросьте, мы все знаем, что это было единственное её поражение. Тем более она уступила одну сотую балла. И даже тут побила мировой рекорд по количеству мизера недостатка баллов, — и Лизу рвёт от того, что, будучи проигравшей, Медведева всё равно ставит ебучие рекорды. Такое чувство, что она родилась в коньках и живёт только льдом.       Неужели человек может быть настолько идеальным?       — Но эти Олимпийские игры она тоже может проиграть. Время великих склонно к своему логическому завершению. Ей сколько? Двадцать два? В таком возрасте уже очень трудно прыгать так, как она делала это раньше, — открыто высмеивает её, зная, что за эти слова придётся поплатиться.       Но Лиза идёт на риски, не имея туза в кармане.       Идёт в огонь, зная, что он её сожжёт, ни разу не потухнув.       — Знаете, многие хотели забрать корону из хрусталя, но не удалось никому. Кира просто перерезает всем глотки острыми лезвиями своих коньков. Вы храбры, молоды, но хватит ли этого, чтобы победить ту, которая придумала то, что вы сейчас прыгаете и катаете? — её пристыдили.       Указали на её место в этой цепочке, что существует не один век.       — О, мы это скоро увидим, не переживайте, — улыбка на камеру широкая и показная.       А под столом ногти, что разодрали ладонь в мясо с кровью.

***

      Дамы и Господа, мы рады приветствовать вас на Зимних Олимпийских играх в Лондоне. Сегодня знаменательное событие: наши девушки будут бороться со всем миром за звание Олимпийских чемпионок. Борьба обещает быть жестокой. Как бы весь огонь, что течёт у русских в крови, не растопил сегодняшний Олимпийский лёд. Две главные надежды России на Олимпийские медали уже здесь и готовы бороться. Хрустальная королева вчера уже заработала свою первую Олимпийскую золотую медаль в командном зачёте, откатав произвольную программу без изъянов. Россия уже Олимпийская чемпионка, благодаря Кире Медведевой и другим нашим фигуристам. Но сможет ли Королева сегодня решить свою личную судьбу, этот вопрос остаётся загадкой. Пока она первая после короткой программы, опережает Елизавету Андрющенко на три целых шестьдесят восемь сотых балла.       Кира стоит возле льда уже в коньках.       Она не надела ни шубу, ни куртку, ничего. Предпочла мёрзнуть, чтобы оставаться с холодным разумом.       Вот он, момент, которого она ждала столько лет.       Её реванш, который она выгрызала зубами и выполосовывала из льда острыми лезвиями коньков. Она должна выиграть, потому что Олимпийские игры помнят только победителей, об остальных забывают. Проигрывать, если честно, страшно.       У неё все нутро скручивает судорогами от того, что её разрывает.       Страх течёт по венам и жилам, парализуя.       У Киры внутри все органы трясутся, потому что так сильно хочется выиграть то, к чему шла годами. Внутри мерзкий голос шепчет, что если она не победит и в этот раз, то останется никем. Её спишут со счетов и отберут титул Хрустальной королевы.       Кира боится, что придётся уйти, не став первой во всём.       Слезы стоят в глазах стеклом, через призму которого она смотрит.       Страшно.       И руки трясутся как у наркомана конченного. Так страшно саму себя подвести. Кровь в организме бесится и жалит. Кровь её с ума сводит, бушуя в голове. Сердце ритм отбивает как в последний раз. В ушах шум и гам.       Кира не плачет, а только за бортик пальцами цепляется как крюками, чтобы не упасть.       Колени ходуном ходят, как шарниры.       Столько лет…       Столько трудов.       Столько дней без сна, что не перечесть.       Кира боится всё проебать и остаться у разбитого корыта. Хочется выблевать свои кишки, чтоб не мучило больше ничего. Собственный завтрак вдруг доставляет неудобство. Будто прибавил ей килограммов десять, и теперь она боится, что упадёт со всех прыжков.       Кира столько лет не падала…       — Я так понимаю, настал момент того разговора, которого я боялась всю свою жизнь, да? Господи, я тренирую тебя с твоих трёх лет. Девятнадцать лет моей работы стоят возле меня, готовясь стать Олимпийской чемпионкой, а я всё ещё вижу маленькую девочку, которая всё время падала. — Кира даже не оборачивается, когда её тренер облокачивается на руки рядом с ней.       Она слушает её как всегда молча и улыбается. Хочется заплакать, если честно. Эта женщина сделала из неё ту, кем Кира стала, и она не может её подвести.       — Так много… Всё как будто было только вчера, — смотрит на лёд непрерывно.       Она его глазами своими почти что чёрными гипнотизирует, чтоб сегодня не подвёл.       Страшно.       Всё разрывается болью внутри. Вены грозятся порваться от напряжения, что в теле царит мракобесием.       — Кирюш, ты уже Олимпийская чемпионка. Ты уже Хрустальная королева. Ты лучшая, кто у меня только был. Знаю, что сейчас ты боишься проиграть. Ты на лёд никогда в жизни так не смотрела, как сейчас, даже мне страшно становится на самом деле. Это наши последние Игры. Ты никому ничего не должна: ни медалей, ни идеальных прыжков. Всё, что от тебя требовалось, ты уже сделала, и даже больше. Вспоминаю, что ты феномен, и сразу перестаю волноваться. А потом смотрю на тебя и вижу ту маленькую девчушку, и сразу хочется отобрать у тебя коньки, посадив на скамейку подальше от опасного льда. Сейчас решается твоя жизнь, но запомни: медаль — всего лишь медаль, не больше. У тебя их десятки, а ты у себя одна. Что бы ни случилось, ты для всех останешься той девушкой, которая изменила фигурное катание навсегда. Я тобой горжусь, дочка, — катится одинокая слеза.       Рука ложится на руку мягким касанием, и взгляд наконец-то расслабляется. Страх не отступает, он просто больше не отбирает кислород.       Две Олимпийские чемпионки смотрят на свою жизнь, что сверкает под ярким светом софитов.       Блестящая гладь.

***

      Кира дышит.       Дышит запахом льда, что знаком ей с детства.       Она бы хотела себе такие духи, лишь бы только лёд никогда не покидал. Лишь бы только никогда не пришлось потерять то, чем она живёт. Кире ночами уже давно ничего не снится, но каждый раз она вспоминает один и тот же сон, который приснился ей всего пару лет назад.       Там, в том сне, она парит по Олимпийскому. Там она летает на коньках, которые будто её белоснежные крылья.       Кира помнит тот сон во всех подробностях.       Тот трепет, что она испытывала, прыгая Аксели и Тулупы. Помнит, что практически парила над гладью, что в софитах почти сверкает.       А следующее, что она помнит, — боль.       Не было чёткой картинки, въевшейся бы в мозг, словно зацикленный момент. Просто боль в спине, что позвоночник будто бы ломала. После этого она боялась прыгать на Олимпийском льду. Боялась, что этот сон — пророчество, придуманное её мозгом.       Она боится, но готова выйти туда, где идёт битва крови с лёгким привкусом мороза.

***

      Что ж, дорогие зрители. Вся Россия замерла в ожидании произвольной программы Хрустальной королевы. После проката Елизаветы Андрющенко Кира пока что занимает последние места без произвольной. Мы видим, что прямо сейчас Кира выезжает на центр. Сегодня она исполняет Dream on, где заявлено пять четверных прыжков, как сказала нам её тренер. Посмотрим, сможет ли Королева поставить мировой рекорд Олимпийских игр.       Кира замирает всем телом, становясь в одну единственную позу, что послужит отправной точкой её программы.       И молится про себя всем Богам, что только знает, лишь бы откатать и сделать то, о чем так долго мечтала.       Первые аккорды бьют по ушам.       И тело на автомате начинает двигаться, словно разум ему совсем не нужен. Он лишний здесь. Резкий разворот, который разносит ветер вокруг.       Она мёрзнет внутри, но упорно старается не думать.       Шаги лёгкие, как перья, коньки почти не режут лёд.       Кира в голове держит слова Кристины, которые были сказаны когда-то в прошлой жизни, давным-давно. Кристина говорила, что кататься нужно так, чтобы лезвия не оставляли после себя ледяной стружки, которая заживо срезана с блестящей глади.       Боже, вы только посмотрите на это, Медведева не катается — она парит. Кира будто бы еле-еле передвигает ногами, летая по катку. Прошло всего тридцать секунд, а такое ощущение, что эта девушка уже выиграла Олимпиаду. Посмотрите на эту дорожку шагов. Они быстрые, ритмичные, но Кира будто едет с невероятно хрупким скольжением. Мне не верится, что я это говорю, но, кажется, Хрустальной королеве не нужно прыгать для того, чтобы завоевать медаль.       Кира вздыхает глубже и заходит на качающуюся либелу.       Нужно набрать оптимальную скорость.       Баланс.       Обрести баланс, чтобы не сорвать центровку.       Кира плавно въезжает в стойку, начиная вращение. Дышит медленно и размеренно для того, чтобы не поторопиться. И не может ни о чём другом думать.       Только баланс.       Наклон корпусом вниз и закрытые глаза с громким вздохом, которого никто не слышит в этом огромном зале. Каждый оборот вокруг своей оси становится быстрее и резче за счет того, что одна нога делает махи, как бы отталкиваясь от воздуха.       Кира с закрытыми глазами лишь отсчитывает вращения.       Боится не доделать. Страх в теле уже как родной за последние полтора часа.       Кира уже собрала максимальные баллы за вращение и дорожку шагов. Она не сорвала центровку и, кажется, закрыла глаза. Это достойно похвалы. Насколько я помню, сейчас у неё должен быть четверной Сальхов. Самое интересное, что это первый четверной прыжок, который она прыгнула, тем самым открыв эру четверных. Он самый лёгкий для фигуристов, но многим просто не под силу прыгать именно четверные. Впервые этот прыжок исполнил Ульрих Сальхов, но до определённого времени исполнять именно его было плохим тоном. Женщина впервые его прыгнула в тысяча девятьсот двадцатом году, если я не ошибаюсь.       Кира набирает скорость, почти бегая по льду. Ветер в лицо бьёт, будто подушкой безопасности. Кира не видит ничего, лишь только то место, где она должна оттолкнуться и сделать вращение вокруг своей оси в четыре оборота.       Толчок.       Взлёт.       И Кира закрывает глаза, чтобы не видеть того, что может произойти.       Чтобы не бояться лишний раз падения.       Многие прыгают с открытыми глазами, но не она. Из-за этого её часто называют сумасшедшей. Полёт размером в четыре оборота. Внутри она отсчитывает вращения, как часы — секунды.       Полёт такой, каким должен быть у птицы.       Свободный.       Отрываясь ото льда, она чувствует свободу, что затмевает разум и холодит кровь. Страх будто отступает.       Приземление.       Отдача.       Баланс.       Кира выезжает с грацией королевы, держа высокую планку, что сама себе создала.       Вау. Это было красиво. Уверен, что со мной согласятся судьи. Она прыгнула идеально. Легко и непринуждённо, будто не прилагая сил. Да, она действительно феномен фигурного катания. Посмотрите, какая точность. Всё будто по учебнику. Внутреннее ребро толчка. Наружное ребро правого конька — чистый выезд и прекрасное приземление. Да, судьи такого же мнения. Они выставляют максимум. Кажется, что Кира поразила даже их. Она выполнила самый простой прыжок с такой техничностью и лёгкостью, что я начинаю сомневаться, что до неё кто-то умел прыгать его правильно. Сейчас мы наблюдаем кантилевер без рук. Кажется, что Королева вошла в кураж, дамы и господа.       Главные дорожки шагов сделаны.       Остались только вращения и прыжки. Кира мягко проходится по катку, делая воздушный шпагат, опять летая над ареной. Приземляется и пытается опять нарастить скорость.       Опять по-новой иссекает зубцами лёд.       Голова пуста.       Она не слышит музыки или криков её фанатов. Не видит камер или взглядов собственного тренера. Наконец она чувствует себя дома.       Резкий разворот спиной.       Скорость.       Баланс, и руки в воздухе.       Скольжение на наружном ребре правой ноги.       Толчок зубцом левой.       Взлёт.       Эйфория.       Дыхание.       Она чувствует, как вдыхает запах мороза и внутри бьётся сердце как лихорадочное. Отсчитывает вращения опять с закрытыми глазами.       Чувствует, как левая нога соприкасается со льдом, приземляясь на наружное ребро.       Медведева просто разрывает своих соперниц уже вторым четверным прыжком. А это она даже не бралась делать каскады квадов. Она прыгает и снова приземляется. Четыре оборота. Слишком большая скорость и высота. Тулуп является одним из сложнейших прыжков, так как является зубцовым, это значит, что при прыжке приходится отталкиваться зубцами. Напоминаю, что эта девушка прыгает с закрытыми глазами любые прыжки, усложняя их поднятием рук вверх. Это талант, так прыгать, честное слово. Она не срывает ни толчков, ни выездов. Сейчас на повторе мы чётко видим, что Кира даже отталкивается правильно. Точность зубцов и рёбер соблюдена. Вращения точные и хлесткие. Мне кажется, будь мы там, нас бы сдуло ударной волной, дорогие зрители. Если эта девушка не гений, то я не мужчина явно. Только дурак будет отрицать, что Кира на пике своей формы. Эту программу мы запомним надолго и уж точно будем вспоминать не один год.       Ласточка на наборе скорости, объезжая половину арены.       Выпрямленная спина и ровная нога.       Грация.       Кира делает так, как нужно. Усложняет задачу тем, что скоро прыжок. Но она будто бы плевать хотела.       Опять бросает вызов всем, как всегда.       Даже самой себе.       Остается совсем чуть-чуть, а она начинает выдыхаться потихоньку, но борется до последнего.       Ход спиной, чтоб не видеть ничего.       Готовность оторваться ото льда на какие-то паршивые две секунды.       Левая нога впереди для удобства толчка.       Толчок с ребра правой ноги.       Воздух.       Ноги скрещены.       Одна рука на груди, другая — за спиной.       Спокойствие.       Всё вокруг будто замерло и перестало существовать.       Кире эта тишина нравится. Кира любит такие моменты, когда барабанные перепонки не разрываются от криков.       Отдача.       Корпус заваливается чуть вперёд, почти предвещая падение.       Но она вовремя берёт тело под контроль. Ойлер, перебегая с одной ноги на другую.       Толчок с левого конька.       Руки вверху.       Улыбка.       Вздох.       Отсчёт оборотов вокруг себя самой. Три. Перед глазами улыбка тренера. Перед глазами Кристина с её золотом.       Радость.       Приземление на правую ногу.       Не будь это телевидение, я бы выругался. Вы видите, что она творит? Это был каскад из четверного Риттбергера, Ойлера и тройного Сальхова. Она прыгнула третий по счету четверной прыжок так же идеально, как первый. Сколько сил нужно, чтобы прыгнуть три и планировать ещё два? В голове не укладывается, насколько нужно быть физически выносливым. Елизавета Андрющенко сегодня прыгнула три четверных прыжка, в числе которых был каскад. Также она прыгнула Аксель в три с половиной оборота. Это достойно похвалы, но Кира просто разносит её как юниорку. А они, напоминаю, идут по турнирной таблице вместе. Господи, сегодня величайший день.       Кира едет, понимая, что предстоит самая сложная часть программы.       Её звёздного часа.       Точнее звёздных минут, за которые она готова умереть на льду.       Остаётся два самых сложных прыжка. Горит свет софитов. Горит душа. Огонь по венам как родной.       Кира топит лед собой.       Она топит его тем потом, что выделяет от усталости. Жара. Кире жарко настолько, что ей кажется, будто бы она в аду. Она упорно отгоняет от себя мысли о зле, потому что момент не подходящий для такого.       Несколько крупных перебежек. Заход спиной.       Отсчёт секунд и сантиметров под коньками.       Желание взлететь, которое в венах поёт как сирена.       Скольжение на левой ноге, чтобы после, скрестив, выставить перед правой.       Мягко, плавно, будто прыгать вовсе не собирается.       Толчок правым наружным ребром.       Кира будто умирает и возрождается опять. Крутит в воздухе пируэты с расслаблением в теле. Будто отдыхает в этом небе отдельном, где есть место только фигуристам.       Заход на тройной флип и отсчёт секунд с закрытыми глазами.       Приземление.       Отдача в ногу такая, что приходится стиснуть зубы.       И это был самый дорогой каскад за сегодняшний день, дамы и господа. Кира получает высшие баллы. Говорят, что у неё произошли какие-то изменения в программе. Мы не увидим того конца, который был на командном зачёте. Кажется, Кира решила не просто выиграть, а разнести по баллам своих соперниц. Ох, Господи, я сказал «соперниц»? Забудьте, Хрустальная королева снова доказывает всем, что никто ей не ровня. И на самом деле если после недавней шумихи вокруг высказываний двух лучших фигуристок России все были возмущены, то сейчас, кажется, весь мир согласен с тем, что Медведева лучшая фигуристка этого столетия       Почти конец.       Кира дослушивает близящуюся к завершению музыку.       Нельзя торопиться.       Всё должно быть срок в срок.       Страх опять зарождается где-то в животе. Кире опять больно от того, что сидит внутри неё. Девушку потряхивает, пока она делает дорожки шагов. Всё ещё страшно. Вроде только отступил, но снова впрыснулся в вены, будто ебучий ненужный яд. Кира боится, что сейчас её риск неоправдан.       Это последний шанс стать Олимпийской чемпионкой.       Скольжение спиной на наружном ребре правого конька.       Разворот корпуса и перенос всего веса на левую ногу.       Вздох, который даётся слишком тяжело.       Стопор, от которого стружки, перемешанные со снегом, летят в разные стороны.       Толчок.       Соприкосновение зубца со льдом.       Открытые глаза.       Частое дыхание.       И отсчёт времени пошёл.       Точка невозврата прямо здесь, вот тут. Кира сейчас меняет историю в сотый раз. Руки, прижатые к телу так сильно, будто Кира хочет, чтоб они с ним срослись.       Раз…       Вздох.       Два.       Выдох.       Три.       Вздох.       Четыре.       Выдох.       Почти пять.       Вздох.       Замолк весь мир.       Тишина и белый свет.       Кира Медведева — Олимпийская чемпионка! Боже моооой! Хрустальная королева — первый человек в истории человечества, который прыгнул четверной Аксель. Это невозможно. Это мировой рекорд, поставленный на Олимпийских играх. Кира становится истинным феноменом. Музыка заканчивается ровно в тот момент, когда Кира находится в прыжке. А когда приземляется, вокруг тишина. Это незабываемые воспоминания. На наших глазах произошло чудо, которого никто не ждал, от женщины тем более! Медведева в сотый раз доказала, что лучше неё никого в этом мире нет. Теперь она двукратная чемпионка Олимпийских игр.       Выдох.       Слезы.

***

      Кира идёт на каток, где свершилась её цель.       Где закончилась одна из самых прекрасных мечт. Попрощаться с собой прежней, которая пыталась кому-то что-то доказать.       Поговорить со льдом Олимпийским в последний раз.       Возможно, сказать спасибо, что не подвёл.       Возможно, сказать прощай без возможности встретиться ещё раз.       Трудно. Когда мечта исполняется, внутри остаётся лишь только пустота. Лишь только она зияет дырой огромной, которую заполнить можно лишь новыми победами.       Но Кира будто бы потеряла в этом смысл.       Будто бы теперь достигать больше нечего. И это не грустно. Теперь это для неё самая большая радость, что только существует в этом мире.       Лёд теперь ей лучший друг, который остался где-то в прошлой жизни.       Кира всё ещё не знает, куда повесит свои новые медали. Страха больше нет, теперь только радость и дыра внутри.       Она делает шаг на арену.       Слышит характерный звук скрежета коньков о гладкую поверхность.       Свет горит.       И мороз кожу холодит.       Выходит к бортикам и видит маленькую точку, что проходится по льду аккуратными шагами. Всматривается в темп и чередование лезвий. Видит недочёты и думает, что у девчонки правда есть талант. Только вот пользоваться им её никто не научил.       Кира смотрит на заход на прыжок.       Толчок.       Взлёт.       Обороты.       Падение.       Кира смотрит и знает, что девчонка разбита, как и она когда-то. Как и она четыре года назад. Возможно, она и правда вторая Медведева. Слишком уж похожи. Только вот Кира не была одна против целого мира.       С ней были тренер и Кристина.       С ней были рядом те, кто готов поддержать.       — Ты опять завалила корпус. Перепутала рёбра. Поздравляю с почти идеальным Флутцем. — Кира не говорит это саркастично.       Не говорит для того, чтобы задеть.       Она знает, что Лиза в глубине своей души переживает. Её жаль на самом деле. Кира была на её месте.       Там нихера не сладко.       Там горько-пресно.       Там невкусно.       — А вы, госпожа Хрустальная королева, стали моим тренером? Вот уж не знала, — а у Лизы юношеский максимализм и обида на весь мир.       Обидно за то, что кто-то оказался лучше.       Обидно за то, что, откатав всё идеально впервые, она не стала первой.       — Ты можешь кричать и обижаться сколько угодно, но мы обе знаем, что я права. Эта долбанная золотая медаль моя ровно с того момента, как Кристина выиграла. — Кира говорит это с лёгкостью.       Кира говорит это ради того, чтобы успокоить девушку тем, что у неё изначально не было никаких шансов.       Кира столько лет пахала, чтобы прыгнуть Аксель, который купил бы ей золотую медаль одним махом. Кира должна была выиграть ради себя и только.       Доказать себе, что не зря положила свою жизнь на алтарь фигурного катания.       — Только меня никто об этом не предупредил! Ты знала, что прыгнешь ебучий четверной аксель. Ты знала, что у меня нет шансов. Ты знала, что это несправедливая борьба. Но ты, сука, решила промолчать, — и Кира лишь качает головой.       Девочка не понимала тех намёков, которые Кира ей давала.       Она предпочитала громко говорить о том, что один человек не сможет всё время побеждать. А теперь таит в себе злобу на весь мир.       — Чего ты хочешь? Извинений? Их не будет. Она моя. Эта долбанная золотая медаль, она моя. Только моя. Ты здесь без году неделя, а я шестнадцать лет ломаю себе хребет, чтобы выиграть. Мы разные, блять, — спокойствие и только.       А Лиза подлетает к бортику так быстро, будто и не падала.       Киру ветром обдает, возвращая в воспоминания, где она парит-летает.       — Я хочу знать как. Я хочу твою удачу. Я хочу быть той, кому ты передашь свою хрустальную корону. Покажи мне как, — просьба, смотря прямо в глаза.       Лиза хочет быть ей.       Она пыталась отрицать. Пыталась соревноваться. Много раз пыталась, но никогда не удавалось. Из раза в раз эта девушка не давала Лизе и шанса вырваться вперёд, будто перекрывая ей кислород лёгким нажимом острого лезвия на хрупкую лебединую шею.       Каждый раз она доказывала, что Лиза по сравнению с ней никто.       Теперь, когда медали выиграны, а признания сделаны, Лизе не остаётся ничего другого, кроме как просить-умолять о помощи.       — Не много хочешь? Мою корону? Мои коньки? Мою удачу? Быть мной? Ты понимаешь, что я училась кататься столько лет не для того, чтобы учить этому кого-то? — пренебрежение.       Глаза в глаза.       Кира говорит это не из упрямства или нежелания сделать из девчушки чемпионку. Кира свою партию уже сыграла. Кира уже кататься не будет.       Тот четверной Аксель был точкой невозврата.       Она травмировалась. На восстановление спины уйдёт много времени.       — А что бы сказала Захарова на это? Ты же просила её о помощи в своё время. Она тебе помогла, сделав из тебя ту, кем ты являешься. Она ушла, отдав тебе свою корону. Теперь я тоже её хочу. Я готова на всё ради того, чтобы занять этот трон из льда-хрусталя, — пыл и жар.       Кира улыбается, покачивая головой.       Кира понимает, что от неё требует. Она это уже проходила. Она знает, что это такое.       — На всё? Ты готова жить на льду двадцать два часа в сутки семь дней в неделю без выходных? Ты готова разбиваться до крови и пота? Ты готова вычеркнуть из своей жизни всех тех, кто мне не угоден? Ты готова выполнять то, что я скажу? Ты на всё готова? — Кира требует прямой ответ.       Она не примет полутонов или полуготовности.       Ей нужно только твёрдое согласие.       По-другому у них не получится. По-другому Кира не знает, как выигрывать.       — Я готова. Я готова перерезать людям глотки за своё место под софитами. Я хочу золотую медаль Олимпийских игр. Я хочу, чтобы единственным человеком, которому я проиграла, была ты, — и Кира хищно улыбается.       Это гребаная точка невозврата для Лизы.       Кира свою уже прошла. Кира свою уже перешла. Теперь вернуться уже нельзя.       Она берёт Лизу нежно за края жилетки, будто поправляя.       Будто бы заботится, а потом впечатывает ту со всей силы в бортик зубцами коньков.       Андрющенко только хмурится и злится. А Кире всё равно на чужую злость. Ей абсолютно, блядски плевать.       Если девочка захотела, она это получит.       Если она попросила — значит Кира ей это даст.       Она приближается к лицу напротив, останавливаясь всего в паре миллиметров от лица. Смотрит в глаза, что полыхают пламенем. Они действительно похожи.       Кира видит в ней себя и блядски этому злорадствует, потому что девчушке придётся нелегко.       Она без раздумий впечатывается в губы, всё ещё держа Лизу за жилетку.       Она не жалеет.       Она кусается.       Она зализывает.       Она вынуждает ей ответить.       Она заставляет подчиниться и склонить голову перед Королевой в реверансе.       А Лиза только рада, потому что слюна у Киры на вкус как золото победы. Сладкая настолько, что сводит зубы.       Кусать.       Зализывать.       Языком указывать место той, которая хотела посоревноваться с Кирой. Заставить захотеть победу больше всего на свете.       Ещё сильнее и резче.       Целовать Лизу как пробовать проигрыш на вкус.       Как возвращаться на четыре ебучих года в прошлое. Как ощущать ту горечь слез и разочарований.       Целовать Лизу как вспоминать саму себя.       Лиза поднимается на пьедестал, пока слизывает золото с дёсен, что удачей покрыты.       Кира падает с трона, пока слизывает чужое серебро с языка, который покрыт талантом едким.       — Вот, что сделала Захарова, когда я просила у неё победу. Если ты сейчас прыгнешь и не упадешь, то я научу тебя. Давай, Хрустальная принцесса, покажи мне ебучий флип в четыре оборота, — прямо в губы.       Не отрываясь от глаз.       Хищно-зло.       Сжимая чужую вещь в кулак.       Чужой кивок, откат назад. Разгон по всей арене. Ветром в поле льда. Ветром в Кирино лицо ударить.       Спиной назад.       Толчок.       Взлёт.       Вдох.

***

      Спустя год       Хрустальная Королева ушла, став чемпионкой мира в шестой раз. Теперь она взяла на себя полномочия короновать новую Королеву Хрусталя. Кира Медведева — новый тренер Лизы Андрющенко.