К общему удовольствию

- Моси-моси?       Искаженный домофоном голос сочился неподдельным удивлением. Зелёные волны на вызывной панели исчезли, перестав отображать звуки, а повисшее в пространстве замешательство осталось. Отвечающий будто не ожидал, что кто-то в принципе придёт в гости, потому и ответил с ощутимой заминкой - наверное, это на самом деле и было так.        - Привет, пап, - выдавила я из себя, зачем-то растягивая губы в улыбке. - Пусти, пожалуйста?        - Шизука?! Да! Конечно, проходи!       Тихий писк оповестил об открытии дверей, и, потянув за ручку, я неуверенно вступила во внутренний дворик. Было волнительно и даже страшно, как минимум потому, что данная встреча вот вообще нихрена не планировалась. Но с другой стороны уже пришло смирение, да и занимало оппозицию четкое понимание - другого выбора не было, и, как и во многих других моментах, я решила просто плыть по течению. Да, плыть по течению - и действовать по ситуации.       Моё кредо, епта.       Распахнувшаяся дверь в считанные миллиметры разминулась с моим носом, а от выскочившей навстречу фигуры я аж отшатнулась, едва не свалившись с чисто символической ступеньки. Подвела некстати подвернувшаяся нога, и, в последний момент превратив благой мат в более-менее цензурное шипение, я уставилась на небритый подбородок и острый кадык прямо по курсу. Что и говорить, Мэдока оказался куда более резким и, м-м-м, большим, чем я думала.        - Милая, что с тобой? - обеспокоенно спросил уже знакомый голос, и я поёжилась. Можно было даже физически ощутить профессионально ощупывающий кожу взгляд - без внимания не остались ни подсохшие кровавые пятна на пыльной кофте и майке, ни растрепанные взмокшие волосы, я уверена. - Пойдём в дом скорее.       Мужчина поправил перекосившиеся очки и шире распахнул двери, но, несмотря на внешнюю приветливость, очевидным дискомфортом накрыло нас обоих.       Небольшая заминка была нелепой, но я вполне сознательно не шагнула в провал коридора первой, и Мэдоке пришлось самому скрыться внутри и терпеливо дожидаться, пока я разуюсь в гэнкане. Вопреки привычке разбрасывать всё, что не приколочено, руки аккуратно поставили кеды носок к носку и заправили внутрь шнурки - это произошло автоматически, стоило лишь увидеть обувницу с несколькими парами поблескивающих темной кожей строгих туфель.       Выпрямившись, но не успев поднять взгляд, я задумчиво перекатилась на пятках и перебрала пальцами. Мои кричаще-красные носки светились почище пожарища, особенно на фоне темного пола и трационно белых таби мужчины, но если так подумать, я в общем и целом не вписывалась в пасторальную картину этого дома.       Внешние стены отстроили из камня, снаружи оббитого деревом, что стало ясно при попадании в прихожую. А вот внутренние перегородки по всем канонам аниме и манги состояли из сёдзи унылого светло-серого цвета, "разбавленных" редкими панелями из какой-то практически дочерна тёмной древесины. Понадобилось меньше секунды, чтобы оценить пресловутый японский минимализм (оценка была критической), поэтому за неимением альтернативы взгляд скользнул на единственное светлое пятно в обозримом пространстве - на переплётшего пальцы перед собой мужчину.       Я прищурилась, непроизвольно расправив плечи и пытаясь разгладить вековые складки на майке под внимательными карими, как и у меня, глазами. Ну что сказать?       Японец, подвид типичный. Высокий для такой полторашки, но среди местных наверняка среднячок. Усталые морщинки в уголках глаз сильно старят, как и отросшие волосы - не модная длинная причёска, а топорщащиеся на ушах и дужках очков пряди. Ну и дурацкая бородка, конечно же, лет добавляет, не люблю такое - а в остальном тот самый классический "от тридцати до шестидесяти", свойственный многим азиатам.       Если обобщать, впечатления взгляда в зеркало совсем не складывалось. Знакомым казался вытянутый разрез глаз, но и тот у мужчины искажался по-гаррипотерровски круглыми линзами очков. Губы такие же тонковатые - но совсем другой формы, а лицо более вытянутое, с нездорово впавшими щеками и острыми скулами, о которых я втайне всегда мечтала.       Ни расцветкой, ни чертами этот мужчина и близко не напоминал моего настоящего отца. Н-да, это будет сложнее, чем я надеялась...        - Шизука, с тобой что-то случилось? - прервал молчаливое переглядывание Мэдока, расплетая и переплетая пальцы обратно, словно не зная, куда деть руки. - Где болит, милая? Пойдём скорее в комнату, я посмотрю.       С вызывающими вопросы заминками, будто сомневаясь, он приблизился. Примерно так же я когда-то подходила к террариуму со змеями, стекло которого было начищено до невидимости - и мне не понравилась проскочившая аналогия. Под отрывистый вздох сухая ладонь скользнула мне на плечо, очень осторожно и неуверенно подталкивая дальше по коридору. Прикосновение было легкое, но его хватило, чтобы ощутить дрожь, и в кое-то веки она была не моя.       Ладно. Всё это очень, очень подозрительно.       Проглотив рвущиеся с языка вопросы, я пошагала вперёд, борясь с глубинным ощущением неудобства, всегда всплывающим в гостях у малознакомых людей. Чёрт, в который раз жалею, что даже попасть у меня вышло не как у нормальных лохов - мне б хоть одно воспоминание от предшественницы оставили, уже бы проще было. Покусанная губа заболела сильнее, и только тогда я осознала, что сгрызла кусок кожи. Бэ, гадость какая! Так вот, что на зубах скрипело.       Не знаю уж, что стало причиной: моя скосолапившаяся от усталости походка или же скользкий деревянный настил. От головокружительного кульбита через голову меня спасла только рука Мэдоки, мгновенно ставшая крепкой опорой, очень контрастной на фоне предыдущих бабочкокрылых касаний. Глотнув воздуха и восстанавливая сбившееся дыхание, я уже была готова ответить любезностью, но с губ сорвались далеко не благодарности.       Забылась в этот момент стервочка Нагиса, забылся ужас сегодняшнего дня, забылись все страхи о том, что меня раскроют, вытесненные каким-то вакуумом, будто в подсознании открылась чёрная дыра и высосала все мысли. Только причуда, сука, не забылась - я с трепещущим от ужаса сердцем и вставшими дыбом волосками ощутила разлившееся по телу тепло от твердых подушечек пальцев, скользнувших по коже неприкрытого майкой плеча.       ЁБАННЫЙТЫВБОГУДУШУМАТЬ!       С застрявшим на губах хрипом я вывернулась, скидывая руку, и в задницу раненным сайгаком поскакала по коридору, скользя на гладком полу. Грохот создавался при этом дикий, но гораздо громче пульсировала кровь в висках, затуманивая обзор. Со стороны, скорее всего, было похоже на побег лишившейся головы курицы, но сейчас у меня были на руках все причины для паники. Я, конечно, привыкла к внезапным приступам возбуждения, но не с биологическим, блять, отцом! Это уже какой-то космический уровень извращения, моя психика не готова к такому. Но что это я - организму-то похер, да и не воспринимала я этого мужчину своим папой. Так что да, логически этот выверт можно понять, но всё равно - фу! Фу, мерзость, нахер!        - Шизука, стой! Куда ты?... - растерянно прозвучало за спиной, но было поздно. Мои пальцы уже подцепили деревянную рамку и с такой силой потянули вбок, что меня саму чуть не снесло следом за предательски легкими сёдзи, и я ввалилась в оказавшуюся ближайшей комнату.       Заливший всё пространство солнечный свет после мрачного коридора так ошарашил, что ноги сами затормозили, пусть пятки и проехались ещё немного вперёд, сбивая баланс. Глаза самопроизвольно выпучились, и я всерьёз заподозрила, что вот этот вот финт был последним ударом по хорошенько потрёпанному сознанию. Иначе я просто уже не могла себе ничего объяснить...       Я говорила, что Мэдока традиционный японец, да? Забудьте к чёрту, это просто какая-то наёбка для уёбка.       Представшая глазам картина напоминала логово безумного учёного, причём учёного с корнями из Индии. Мечущийся взгляд торопливо обшарил заваленный дребеденью по типу макраме, судоку и пэчворка низкий столик, следом переметнулся на стену, почти не видимую за хаотично прилепленными фотографиями, как в каждом втором фильме про поехавшего маньяка. Сквозь карточки с трудом просматривались расписанные то ли под мехенди, то ли под хохлому обои, и мне в общем-то стали ясны предпосылки к взрыву радуги в Шизукиной квартире. Преломленные стеклопакетом окна лучи более ярко и контрастно подсветили вырвиглазно-аляповатый ковёр на полкомнаты, сшитый будто из рандомных лоскутов всего, что нашлось в доме - от поеденной молью выцветшей простыни до пестрящей разноцветными пятнами детской панамы.       Переполненная ощущением нахождения во второсортной комедии с туповатыми сценаристами и туалетно-чёрным юмором, я оборачивалась то на поистине хипповкие шторы из непонятных бусин и висюлек, то на филиал Мексики в углу - десятки кактусов от мала до велика светили футуристичными контурами и цветными иглами в, под стать окружению, безвкусных горшках.       Ощущение нереалистичности происходящего всё нарастало.       Слабо верилось вообще в существование такого фантастического уголка в строгом холодном доме с даже в выходной день рассекающим в отлаженной рубашке хозяином. Который, кстати, как раз подоспел и теперь мялся у меня за спиной, подняв руки вверх, но не решаясь больше прикасаться - что было славно, ибо даже на слабое колебание воздуха тело отреагировало непонятной дрожью. Мурашки пробежали по шее, вынуждая поёжиться, и мужчина сзади тут же отступил, переместившись вбок на полметра. Х-хе, а вот это верное решение, Мэдока, спасибо просто огромнейшее. Зная теперь о возможной реакции, я постараюсь контролировать себя, но лишний раз испытывать судьбу и свою выдержку не хотелось.        - Кхм... Шизука, прости. Проходи, пожалуйста, - сконфуженно извинился Мэдока, пытаясь незаметно затолкать в карман сорванную со стены фотографию с какой-то зеленоглазой блондинкой, и за эти видимые огорчение и неловкость мужчины мне стало мучительно стыдно. - И... поздоровайся с тётушкой Чиё.       А? В смысле - поздоровайся...       Только после его слов я заметила, что в момент вторжения комната не пустовала. На одном из кресел-мешков около столика, почти теряясь в наполнявшем помещение хаосе, восседала крошечная бабулечка, сжимая в руках кружку чая. Морщинистое лицо казалось добрым, ну чисто тот самый пресловутый Божий Одуванчик. Образ дополняли и собранный под сеточку пучок волос, и светлая шаль на плечах, и драматичный излом бровей. Только взгляд темных глаз со знакомым профессиональным холодком обшаривал мой потрёпанный видок - точно так же просветил меня Мэдока ещё на входе.        - Здрасте, - проблеяла я, от растерянности прижав локти к бокам и быстро поклонившись. Причуде моя инициатива не понравилась, и разогнулась я уже с трудом, стоически терпя накатывающее томление. - А мне тут это.. н-надо...        - Шизука, деточка, как ты выросла! - Старушка отставила чашку, попутно свалив со стола набор разноцветных бумажек для квиллинга, и типичным стариковским жестом всплеснула руками. - Такая красавица стала, вылитая Тоётама-химэ. Приехала к Мэдоке на Обон?       Тёмные глазки с интересом на меня уставились, и бодрая "тётушка Чиё" расплылась в улыбке, сложив руки на животе. Практически осязаемый затуп мозгового процессора предрешил затянувшееся молчание, разбавленное копошением Мэдоки на заднем плане. Я подавила желание обернуться и вежливо оскалилась в ответ.       Что такое этот их "обон", я в душе не ебала.       Тараканы в темпе зашуршали, листая полученные с языком обрывочные знания лексики, и я просто надеялась, что в моих выпученных глазах не отразилась эта усердная работа мысли. Благо, бабулька словно почуяла - взяла паузу на глоток чая и даже успела недовольно стрельнуть взглядом куда-то мне за спину. Х-хе. Пальцы схватили воздух по привычке - поганой, на самом деле, но я не могла отучиться в минуты стресса что-то перебирать или крутить. Конкретно сейчас, имея в наличии только воздух и собственные дурные аддикции, от невозможности занять руки нервозность нарастала. Обон... Обон... Что-то вроде бы на краю сознания и вертится, но...       Так, стоп. А это к чему вообще?...        - Мэдока-чан, что же ты не сказал, что Шизука приедет? - Осуждающе протянула старушка, и я таки обернулась за её взглядом - чтобы лицезреть застывшего отца с топорщащимися карманами на фоне покрывшейся проплешинами стены из фото. Узор на обоях стал виднее - всё же мехенди. - Я ведь даже отюгэн не подготовила.       Старушка недовольно причмокнула. Это казалось невозможным, но взгляд Мэдоки стал ещё более несчастным.        - Прошу, не ругайте его, - выдохнула я, наконец шагнув внутрь комнаты и неосознанно загородив мужчину плечом - настолько растерянным и несправедливо обиженным он выглядел. Мой синдром спасателя однажды меня погубит. Я, честно, думала, что оставила его в том мире - а вот поди ж ты. - Я никого не предупреждала о визите, поэтому виновата в сложившейся ситуации только я. Прошу, вините во всём меня.       Никем более не придерживаемые сёдзи вернулись на место со звуком, навевающим смутные ассоциации со смачной затрещиной. Ладно, признаю, до этого момента здесь было ещё вполне себе комфортно.       Не то, что сейчас.       Наполненный добродушной насмешкой взгляд бабули после моей отповеди неуловимо изменился - и впился в меня ржавыми тупыми болтами, безжалостно закрученными в каждый позвонок. Аж спина отозвалась фантомной болью. А прозвучавшее за спиной растерянное: "Шизука..." окончательно убедило, что из роли я выбилась. Да блять...       Не очень-то и хотелось.       Сдавив пальцами переносицу и сглотнув подскочивший к горлу ком, я устало вздохнула. Пора было кончать с этим спектаклем. Нет у меня больше сил: ни моральных, ни физических. У меня было уже достаточно репетиций и прогонов, и настало время для премьеры - критики в зале, декорации в студии, лучи софитов, как лампочки допросной, светят прямо в лица бездарным актёрам. В одно лицо. Моё.        - Много произошло изменений, о которых мне надо рассказать, пап. Это ответит на все возникшие вопросы, на ваши и, надеюсь, и на мои тоже. В любом случае, нам надо многое обсудить. Я, наверное, сейчас пугаю вас, но, клянусь, ничего страшного не произошло! Скорее уж, нелепое и странное... Т-только, ох, неловко об этом просить... Могу я сейчас занять ванную комнату? Надолго, наверное...

***

      Как бы ожидаемо это ни было, я всё равно безбожно злилась.       Воздвигшись на пороге ванной в клубах пара и конденсата, я не чувствовала себя победительницей. Да, горячая вода смыла напряжённость дня, а любезно принесённые Мэдокой шизукины старые шмотки мягко обнимали уставшее тело. Однако все эти приятности не могли перекрыть того часового заёбства, которое не иначе как чудом завершилось в мою пользу. Хотя, последнее было спорно: привыкшее к твёрдому мужскому плечу (и не только) либидо крайне скептически отнеслось к сублимату в виде пальцев и ослиного упрямства.       Если опустить детали, просто скажу, что фраза "Я себе все пальцы стёрла" заиграла для меня абсолютно новыми красками - и всё равно разница была слишком ощутима. Из головы пропала ассоциация мужчина-объект для домогательств, но раздражающая дрожь паховых жил и мышц кора уходить не спешила. В ушах до сих пор стоял непривычно тихий, но настойчивый звон причуды - с Даби было втрое громче, но замолкало быстрее. Тц, ещё один протест блядского тела, да за что мне...       В таком невесёлом состоянии хотелось упасть там, где стояла, и закосплеить зимнего сурка, но я отважно отправилась на долгожданный нет разговор с Мэдокой и - в виде внезапного бонуса - неучтённой тетушкой-бабушкой.       Дорогие родственнички обнаружились всё в той же артхаусной комнате, заняв оба кресла-мешка. Размеренный стук спиц в руках старушки мог бы быть умиротворяющим, если бы не оголённые нервы. Которые, судя по всему, мне достались по наследству: дергающийся глаз Мэдоки ничего не стоило заметить даже за стеклом очков. Хотя, надо отдать отцу должное, чего это я - за прошедший час он взял себя в руки достаточно, чтобы прекратить напоминать натянутую на глобус сову. Помимо тика не было заметно ни одного признака дёрганности, щедро выплеснутой им до этого. Передо мной наконец-то сидел уважаемый врач и взрослый мужчина, увиденный мною впервые на сайте больницы: сдержанный, педантично-аккуратный, трезвомыслящий человек.       Мысленно перекрестившись левой пяткой, я понадеялась, что в перечисленные добродетели войдет и скромное "доверчивый".        - Милая, тебе лучше?       Бабуля отложила вязание и тепло улыбнулась, жестом приглашая за стол. А вернее - указывая на подтащенное из угла кресло-качалку с заботливо сложенным пледом. А мне точно можно туда? Мне кажется, старушке с рукоделием оно больше подходит, а я бы и на подушке перекантовалась...       Дождавшись, пока я неловко примощусь на шатающейся сидушке и в лучших традициях устрою на коленках клетчатый шерстяной отрез, бабуля Чиё сложила на животе сплетённые руки и благосклонно кивнула:        - Мы тебя слушаем, милая.       О. Ну, я, собственно, и не сомневалась, что Мэдока в собственном доме будет на вторых ролях.        - Это прозвучит странно, но ладно. Папа, бабушка... я вас не помню. - Повисло многозначительное молчание, только сверчков на фоне на хватает. Что ж, мне их шок был вполне понятен. При виде вытянувшегося лица мужчины и взлетевших бровей Чиё я поспешно продолжила, не дав засыпать себя вопросами. - Я не знаю, как так получилось, но я, видимо, сильно приложилась головой, я так думаю... Я помню всё четко только с апреля, когда очнулась у себя в квартире. То есть, я осознаю себя и окружающий мир, и тогда тоже осознавала, но личной информации почти не помнила. Потом начало что-то вроде бы всплывать. Есть какие-то отрывочные факты, а в остальном всё очень смутно... я даже японский вспомнила не так давно, хех...       Громкий мужской вздох, больше похожий на стон, оборвал мою спутанную тираду. Я облизнула пересохшие губы и украдкой глянула на пришедшую в движение фигуру. Истерики же не будет, да?        - А я-то думал, ты опять в языки ударилась, - Мэдока снял очки и сжал переносицу, зажмурившись. Брови его сошлись в почти беззащитном жесте. К моему облегчению (и вызванному этим облегчением стыду), он выглядел больше разбитым, чем взбудораженным. - Когда ты тайский учила, искажение речи было ещё хуже. Обрадовался даже...       А. Это он, видимо, об акценте. Печально - я же так старалась говорить правильно. Эх...       Однако, нет и худа без добра. Я даже удивлена! Я ожидала паники, слёз и драмы в трёх актах, и это я ещё не думала о реакции Чиё. Папенька Шизуки не казался уравновешенной личностью, как ни крути. А тут такое - даже как-то скучно, будто мобилизовала оставшиеся силы впустую. Мда.       Чувствую себя несправедливо обманутой.       Качнув кресло, я подобрала под себя ноги и расслабила занемевшие плечи, немного успокаиваясь. Плед не перестал казаться колючим, но приятно грел голые щиколотки и убаюкивал растревоженную душу. Я с удовольствием обернулась в несколько слоёв, уютно подоткнув края и откинувшись на спинку. Мужчина же, напротив, посерел лицом и выглядел так, словно за мгновение стал старше лет на двадцать - но всё равно он принял новость куда спокойнее, чем я ожидала. И, честно сказать, я пока не знала, как к этому относиться.       Старушка и вовсе молчала, внимательно всматриваясь мне в лицо. Взгляд этот не казался угрожающим.       Что ж. Рубикон пройден, по идее, дальше будет проще. Так ведь?       Мэдока снова душераздирающе вздохнул и с решительным видом развернулся ко мне.        - Шизука, позволишь осмотреть себя?       Разморенная отходняком и накатившим облегчением, я вяло склонила голову в приглашающем жесте, и отец Шизуки мягко прикоснулся к макушке. Первое касание снова фонило напряжением и странным непонятным мне страхом, но, не получив какой-то ожидаемой реакции, Мэдока уже увереннее занялся прощупыванием. Зашуршала одежда, проникающий сквозь веки свет что-то загородило, и я приоткрыла глаза - мужчина сдвинулся, для удобства немного нависая. А я сперва и не обратила внимания, что он стал чуть сбоку, неудобно прижавшись животом к ручке сидения. Странный выбор.        - Кости в порядке, что, впрочем, не удивительно. Кора полушарий и гиппокамп тоже без аномалий, непонятно... - Мэдока сосредоточенно бормотал себе под нос, массирующе водя вдоль висков. Кажется, его пальцы немного светились. - Остальные структуры и нервы в целостности. Если что-то и было, твоя причуда давно все следы стёрла. Шизука, почему же ты мне сразу не сказала?        - Ты думаешь, я о тебе помнила?       Насмешливый фырк сорвался сам собой, я непозволительно сильно расслабилась. Относительно спокойная обстановка мгновенно вернулась к напряжению, и я карающе прикусила губу, но было уже поздно - от проступившей на лице мужчины боли стало как никогда гадко и паршиво. Ну, нет, нет! Дурища, еб твою, что же ещё можно было спиздануть горюющему отцу, а?!       Дин-дон! Отсутствующая до этого момента вина радостно постучалась в двери.       Я вскинулась, подсознательно пытаясь поймать взгляд мужчины, но упавшая на стекло очков челка надежно скрыла худое лицо. Блять. Успокаивающе поглаживающие пальцы на висках дрогнули, замерли, и Мэдока скованно убрал руки, возвращаясь на прежнее место.       Ы-ы-ы! Я... я же совсем не этого хотела!        - Мэдока, прости! - Совесть сподвигла податься вперёд и схватить отодвинувшуюся ладонь. Пытаясь второпях исправиться, я только по дрогнувшим губам мужчины осознала, что продолжаю закапывать себя всё глубже. - П-пап!        - Ничего, милая. Не заставляй себя, - он мягко высвободился из моих пальцев и улыбнулся. От вида этой улыбки у меня чуть не выступили слёзы и перехватило горло. - Ты не должна принуждать себя называть меня отцом, если я для тебя... чужой человек.       Меня натурально затрясло. С губ сорвался сдавленный хрип - предвестник грядущего срыва.        - Ох, Мэдока-чан, прекращай разводить трагедию!       Удивительно спокойный голос бабушки Чиё в пыль раздробил атмосферу безнадёги, заставив вздрогнуть нас обоих - я даже успела забыть, что она тут была, так долго старушка отмалчивалась. Повернулись к ней мы тоже синхронно.        - О чём вы, тётушка?...        - Ты всегда разбирался в чужих проблемах лучше, чем в своих. Держи свои чувства в узде, я прошу тебя. На вас двоих сейчас глянешь - так прям соль в зелени! - Бойкая старушка поджала губы и продолжила распекающую речь, поднятием брови заткнув потерянно приоткрывшего рот Мэдоку. - Ничего приятного в сложившихся обстоятельствах нет, но и смысла излишне драматизировать я не вижу. Шизука жива?        - К-ками, да!        - Здорова?        - Ну... физиологически отклонений нет, но...        - И что же тебе ещё надо? Твоя дочь потеряла часть воспоминаний, и я не уверена, что наши причуды способны их вернуть. Так что же теперь, новые ей на основе твоих терзаний строить? Этого ты ей желаешь - страданий?       Оставив мужчину обтекать и переваривать данное заявление, старушка решительно обернулась ко мне. От более мягкого, но не менее требовательного "Шизука!" я рефлекторно вытянулась в струнку, выпучив глаза и с трудом сдерживая желание отдать честь этому генералу в пуховой шали.        - Милая, не принимай близко к сердцу. - Сухие маленькие ладошки ласково накрыли мои подрагивающие кулаки. - Твой отец с рождения имел характер воина, но душу цветка. Как только эмоции отгорят, он успокоится. Бабуля Чиё сейчас заварит всем нам чаю, ты же пьёшь зелёный чай? Ох, замечательно. И, пока я хлопочу, расскажешь о том, как жила эти месяцы?       Под тонкий перезвон фарфора я, запинаясь, поведала о том, как заново (по официальной версии, а так - впервые) знакомилась с мироустройством, с геройским сообществом и собой. В красках живописала парк, в котором якобы познакомилась с новым другом, переросшим в нечто большее - на закономерный вопрос о имени мозг подсунул только несостоявшегося любовника-наркомана Коичи. Многое пришлось скрыть или перевирать - почти всё, на самом деле - включая и знакомство с японским. С моих слов выходило, что в голове сами по себе время от времени всплывали не только житейские знания, но и те крупицы личной информации, что мне удалось извлечь из шизукиной техники.       В неподъёмной массе этой гигантской лжи было бы просто кощунственно как-либо врать о сегодняшнем дне и, в частности, о Нагисе.        - Она и помогла мне найти адрес, сама бы я не уверена, что дошла, - грея пальцы о белые края чашки доверительно призналась я. На душе наконец-то стало легче, пропало ощущение будто я грешница на исповеди. - Правда, она просила вам о ней не рассказывать... Интересно, почему?        - Шэнь, значит...       Мэдока впервые после вмешательства бабули Чиё подал голос, и, обернувшись к нему, я озадаченно замерла, не донеся чай до рта. Крайне эмоционально гримасничавший на протяжении всего моего рассказа, он внезапно посмурнел, нахмурив брови и заиграв желваками на скулах. Я уже успела заметить, что у мужчины, что называется, лицо с субтитрами, но в основном спектре чаще всего мелькали обеспокоенность, испуг, сострадание и иже с ними - и оттого так шокирующе было увидеть его яростную сторону, превратившую обычные карие радужки в почти чёрные топкие провалы с тлеющим на дне обещанием расправы.       Бабуля Чиё говорила что-то о сущности воина? Глядя на Мэдоку сейчас, в подобное охотно верилось.        - Мы с ней были... не в ладах? - осторожно поинтересовалась, боясь спугнуть витающее предвкушение. Воздух аж звенел, едва ли не потрескивая от внезапно образовавшегося накала страстей. Всё вокруг буквально предвещало, что с минуты на минуту я наконец докопаюсь до сути проблемы под именем "Шизука". Как почуявшая след собака, я невольно подалась вперёд.       Злобный смешок прозвучал неоправданно громко - составленный образ Мэдоки рушился на глазах, чёт мне аж стрёмновато - и мужчина уперся локтем на стол, спрятав за ладонью глаза и шумно втягивая воздух носом. Вторая сжимающая кружку рука мелко подрагивала. Это было... непредсказуемо, и в поисках подсказки я скосила взгляд. Уже замеченная мягкость, сочетающаяся в бабуле Чиё с просто-таки адамантовым характером была бы сейчас очень кстати, я ощущала, что с такими эмоциональными качелями уже критически близка к выгоранию, но той было не до меня. Старушка замерла в своём кресле, как туго стянутая пружина - только тронь, и рванёт, судя по направлению взгляда, в сторону Мэдоки. Видимо, не одна малознакомая я считала такое поведение для него нетипичным.       Не удержавшись, я с тоской вздохнула, отводя глаза к маньяческой фотоколлекции отца. Будь проклят тот день, когда я научилась открывать свой грёбанный рот!        - Нет, вы не были с ней не в ладах, - выпалил Мэдока, прерывая молчание и с хлопком опустив на столешницу ладонь, скрывающую лицо. Теперь, прикрытое только перекосившими очками и встрёпанной челкой, оно ясно отображало переполняющий его гнев. - Я бы полжизни отдал, чтобы эта ш... Ш-шэнь сразу раскрыла свою подлую крысиную сущность!        - Мэдока!       Чиё и Мэдока яростно сцепились взглядами, ведя какой-то только им понятный невербальный диалог. И, хотя я и не поняла пока, что щёлкнуло тумблер внутри отца, всё равно ощутила эту расползшуюся по комнате враждебность. Глоток чая показался пересохшему горлу не менее, чем живительной росой.       Страсти кипели не хуже, чем в студии "Мужского/Женского".        - Мэдока, - с нажимом повторила старушка, глядя исподлобья, - прекращай. Девочке это не надо.        - Что не надо? - Тут же вклинилась я, ловя момент. Второй раз злить мужчину ради крох информации было несподручно и, положа руку на сердце, боязно. - А может, девочка сама решит?        - Нет, Шизука, тётушка права, - медленно закрыв глаза и скривившись, Мэдока до обидного быстро сдал позиции и откинулся на кресло, захлопнув обратно свою скорлупу. Аттракцион невиданной откровенности закончился, не успев начаться, блин. - Это всё дела давно минувших дней, и совсем не те, о которых я хотел бы тебе напомнить. Я рад слышать, что твоя жизнь наладилась, даже... - он сдавленно вздохнул, - даже, если мы больше не сможем быть семьёй. Ты в любом случае может обратиться ко мне за помощью или приехать сюда, не беспокойся. Моя поддержка навсегда с тобой.       Я ощутила, как брови против воли перекочевали к кромке волос, стремясь к стратосфере. Несмотря на ласковые слова, негодованию моему не было предела. Мало того, что меня на подлёте отбрили от всего интересующего, так ещё и угостили порцией прямо-таки тургеневского драматизма! Ну нет, золотые мои, я на такое не подписывалась, и столько дерьма уже перетерпела не для того, чтобы уйти с пустыми руками.        - Пап, ты чушь давай не неси, - миролюбиво оскалилась улыбнулась, только чтоб запечатлеть выпученные глаза и судорожные хрипы подавившегося от моей наглости мужчины. Теперь в своём кресле чему-то захихикала уже бабуля. - Ты моим отцом был, им и останешься, и новых совместных воспоминаний мы ещё наплодим, если тебе так принципиально. А сейчас бы я с радостью послушала о старых... Мне надо такое знать, не находите?       Я немного покривила душой - ничего мне создавать ни с кем не хотелось, а хотелось в одиночество, к себе домой - но по лицу Чиё догадалась, что курс поведения выбрала верный. Да и сам Мэдока взял себя в руки, теперь хоть не казалось, что у него от расстройства сейчас слезет с костей плоть и сама похоронится в ближайшем кактусовом горшке.       Но вот намёк на откровенность оба восприняли с негативом.        - Милая, забудь об этом. Ты начала новую жизнь, прошлое тебе сейчас не поможет, - сухая старушечья ладонь второй раз за разговор накрыла мою, и я сощурилась. В этом читался какой-то хитровыебанный психологический трюк. - Нужно думать о будущем, у тебя сейчас столько возможностей. Сосредоточься лучше на своих интересах и том мальчике, что помогает тебе с причудой.        - Д-да, солнышко, - с кивком подключился к пропаганде Мэдока, хотя на словах о "мальчике" его лицо отображало что угодно, только не одобрение. - К тому же, ты живёшь в другом городе, вряд ли встретишься с кем-то из старых знакомых. А если эта мерзавка Шэнь снова полезет к тебе, тут же рассказывай мне! Ты теперь можешь выбрать любой колледж или университет, какой захочешь, я оплачу. А помнишь, ты хотела написать книгу?! Можешь спокойно заниматься этим, твой папа обеспечит тебя всем необходимым! - Взъерошенный собственной воодушевленностью, он пальцем поправил съехавшие к кончику носа очки и на мгновение замялся, продолжив будто бы с робостью. - Т-тем более, когда ты разобралась со своей причудой, тебя теперь ничего не останавливает от долгих поездок. Я могу купить билеты на Окинаву, если ты не против. Съездим вместе, ты, - ещё один судорожный вздох, - может, вспомнишь меня. Совсем скоро не получится, я, всё-таки, глава больницы, но если я быстро делегирую часть дел Морико и возьму отпуск... Да, я давно не брал, думаю, достаточно накопилось, чтобы... Останется только решить со страховкой, и!...        - Пап, ты собрался купить билет и для Д... дорогого Коичи? - бесцеремонно перебила я начавшийся бубнёж, решив временно спустить на тормозах их явное желание скрыть от меня нелицеприятные подробности прошлого оригинальной Шизуки. Наклёвывалось ещё кое-что интересное, чему стоило уделить внимание. - Интервалы между причудными приступами, конечно, увеличились, но я очень сомневаюсь, что даже до полпути на Окинаву доплыву... Почему у вас такие лица?       Выражения Чиё и Мэдоки и впрямь не внушали доверия, а когда они загадочно переглянулись, я и вовсе почувствовала зарождающееся в груди раздражение. Чтобы сдержаться пришлось даже снова впериться в фотографии - оказалось, почти на всех были Мэдока и мелкая Шизука, а на оставшихся природа - и прикусить щеку, я уже достаточно показала характер, большее будет просто опасно. Одного не понимаю, я действительно член этой семьи, или работник гестапо, пришедший пытать пленных партизан? Что за шпионские игры, когда на кону ментальное и физическое здоровье любимой - как мне тут упорно пытаются доказать - дочки и внучки?!       Ногти со скрежетом проскребли по фарфоровому боку чашки от того, как я стиснула пальцы, сдерживая булькающее внутри недовольство. Может, Шизуку и можно было ни во что не ставить и держать в детском домике с резиновыми нашлёпками на углах, но я на такое отношение категорически не согласна!        - Доченька... Если вы с тем парнем состоите в такого рода отношениях, о которых ты рассказала, причуда вовсе не должна проявлять себя без твоего желания. - Голос Мэдоки на удивление не дрожал, но что-то непонятное в нём всё же читалось. От этого "чего-то" я даже заёрзала, сбивая плед к ногам, пока до мозга медленно доходил смысл сказанного. И пропорционально тому, как мрачнело моё лицо, всё отчетливей "что-то" в речи отца приобретало опасные нотки. - Шизука, прошу, расскажи честно, что произошло между тобой и этим Коичи. Он... он ведь не принудил тебя?       Опа.        - Что ты, нет, конечно! - Я с нервным хихиканьем взмахнула руками, будто отгоняла назойливое насекомое. И мне даже смотреть не надо было в эти недоверчивые лица, чтобы осознать свой полный провал. М-да, экспромт всё же не моё, заготовленную ложь было как-то проще скормить дражайшим родственничкам.       Мысленно прооравшись и взяв себя в руки, я прочистила горло и поспешила ответить нормально, пока Мэдока не выдвинулся в крестовый поход - а у него прям на очках бегущей строкой сверкало, что воображаемые латы он уже нацепил. Да и спицы бабуля перехватила как-то слишком уж характерно...        - Кхм, нет, пап, правда... Может, мы не сразу нашли общий язык, но в этом плане у нас всё в порядке. И, пожалуйста, пожалуйста, можно мы не будем это больше обсуждать?        - Но, Шизука, милая, приступов быть не должно, уж тем более таких частых, - обеспокоенно вмешалась Чиё. Мэдока тут же утвердительно закивал. - Должна быть причина тому, что твоя причуда не поддаётся контролю.       Под выжидающими взглядами я только скованно пожала плечами.        - Тётушка, вы полностью правы, но с учётом предыдущей... ситуации, могла ли причуда вступить в резонанс с психосоматикой? Если амнезия вызвана сочетанием органических и психогенных факторов, то и долю ЦНС, отвечающую за регуляцию причуды, могло задеть. К тому же, согласно теории сингулярности...       Словно забыв о третьем человеке в комнате, родственнички начали перебрасываться туманными полунамёками, густо перемежающимися малопонятными медицинскими терминами. Примерно в конце первого же предложения я потеряла суть беседы, а вместе с ней и возможность вычленить что-нибудь важное. Глядя сквозь расплывчатые силуэты спорщиков, я качнулась на кресле-качалке и окончательно отбросила надежду прояснить для себя хоть один ключевой вопрос. Эх... Заебалась.       То ли сама по себе тупая, то ли за время безделья мозги атрофировались. Ну что это такое? Почитать местных философов, что ли, на досуге?       От чрезмерно сильного импульса кресла плед наполовину сполз, и кожа плеча сразу покрылась мурашками, но, прежде чем я пересилила лень, бабуля не глядя протянула руку и заправила шерстяной угол. Абсолютно также вслепую Мэдока пихнул мне в руки его нетронутую кружку чая, ведь свой я за время разговора успешно вылакала. И всё не отрываясь от спора. Не хотелось думать о том, что источаемая забота предназначалась не мне, поэтому, отогнав невразумительную досаду, я скрыла улыбку за кружкой. Хех... Забавно. Нет-нет, я не насмехалась над ними, как можно было бы подумать. Мысль, само собой, прозвучала здравая.       Но в каком вообще месте эти дивные люди нашли возможность контроля такой ебанутой сверхсилы?        - Значит, поступим так, - решила подвести итог их масонскому заговору бабуля, заняв позицию негласного лидера. Я оживилась, приготовившись внимать решению "суда". - Через полторы недели я возвращаюсь к работе, и ты, милая, приедешь ко мне на обследование. И не спорь, Мэдока-чан, не спорь! Твоя больница хороша, но в моём распоряжении новейшее оборудование и множество карточек причуд с подробным разбором для поиска аналогичных случав. К тому же, я попрошу глянуть на Шизуку одного моего коллегу, возможно, он тоже сможет помочь. - Дождавшись неохотного кивка со стороны отца, бабуля повернулась ко мне. Светлая улыбка озарила морщинистое лицо. - Ты не переживай, деточка. Лучше, чем в Юэй, тебя нигде управляться с собственной силой не научат.       Индифферентно кивая на, собственно, и не подразумевающие отрицание слова, я встрепенулась, зацепившись за отдалённо знакомое название. Я его определенно где-то уже слышала.       Только вот где?...        - А, я дико извиняюсь, Юэй?...        - Ох, точно, ты ведь забыла! - Мэдока озадаченно буркнул, суетливо поправляя очки. Кажется, единоличным решением Чиё он был не вполне доволен. - Милая, твоя бабушка известная личность, мы должны ею гордиться. Перед нами сейчас сидит Вечно юная героиня: Исцеляющая девочка. И я не знаю никого, более компетентного. - Он даже изобразил подбадривающую улыбку, игнорируя добродушное ворчание старушки: "поменьше драматичности, Мэдока-чан!". - Тётушка заведует медпунктом в Юэй, школе для будущих героев, так что не волнуйся, милая. Там нам обязательно помогут!

***

      Лёжа в старой шизукиной постели и натянув одеяло до подбородка, я бездумно втыкала в скрытый тенями потолок. Сна не было ни в одном глазу, хотя уже и наступила глубокая ночь - после судьбоносного решения старших меня, презрев все попытки к сопротивлению, в четыре руки накормили Мэдокиной стряпнёй, со всех сторон обсмотрели (благо, в мероприятии участвовала только Чиё, и то до сих пор краснею) и отконвоировали в условно-мою комнату с обещанием посадить на поезд до Фукуоки рано утром.       Пофыркав для вида, я смирилась с неизбежным. Особого желания добираться до дома в ночи я и сама не испытывала, к тому же, чего скрывать, наивно надеялась найти подсказки в старом жилище своей предшественницы. Сама комната, к моему облегчению, была не столько оригинальной, как гостиная: ассиметричный стеллаж-перегородка на полстены, кровать-полуторка, тумба рядом, пустующий компьютерный стол с ящичками и вделанный в нишу шкаф. На удивление, всё даже в сдержанных песочно-кофейных оттенках, разве что розовая лавовая лампа, притаившаяся на подоконнике, чутка не вписывалась.       Но по общему впечатлению спальня была на диво комфортной.       О провальности своего злодейского плана добычи информации я догадалась уже на втором ящичке, на чистом упрямстве перерывая оставшиеся два и стеллажные полки. Единственной полезной вещью, выуженной из гор использованной и исписанной канцелярии вперемешку со старыми проводами зарядок и типично девчачьих мелочей типа наклеек, непонятной косметики и прочего, стал старенький покрывшийся пылью телефон. Сдув покрывающий надтреснутый экран матовый слой, я со всей имеющейся бережностью заправила в него сим-карту и зажала кнопку включения, затаив дыхание.       Ну давай же, ну пожалуйста! Ястреб, наверное, с ума сошёл, полсуток уже ему не отвечаю!       Экран потрепанной мобилы остался до обидного глух к моим мольбам, но, благо, я догадалась попытаться зарядить упрямую технику до того, как на эмоциях швырнула её в стену. А очень хотелось, да. Пришлось ещё пять минут потратить на перебор проводков в ящике, пока не нашла нужный, и пока телефон отображал бегущий пунктир заряда, напитываясь амперами, заняться изучением скудной домашней библиотеки Шизуки.       Под книжки на стеллаже была отведена всего одна полка, потому муками выбора я не страдала, наугад вытащив что-то в яркой обложке и устроившись на краю кровати. Разложив добычу на коленях - основной целью было заставить прекратить нервно дергаться в ожидании ногу - я с тоской пролистала сей труд японских писак.       М-да... Грусть-тоска, печально осознавать себя безграмотной. Из десяти слов я могла разобрать, дай боги, парочку, и я не уверена, что это не благодаря присутствующим на страницах картинкам.       Неаккуратным броском я отправил на стол, как я поняла, энциклопедию для самых маленьких и заползла под одеяло, решив, что лучше расслабленно деградировать, чем насиловать статьёй о грибах и так утомлённый мозг. Минуты тянулись издевательски медленно, а от вглядывания в перетекающие по потолку тени начинали болеть глаза.       От бестолкового ожидания впервые с момента попадания заболела голова - что уже говорит о многом. Даже с крепким шизукиным организмом пережить такой богатый впечатлениями денёк оказалось непросто, возникший из ниоткуда приступ мигрени может служить индикатором. Скривив губы, я предприняла заведомо провальную попытку облегчить муторное состояние растиранием висков.       Хотелось убрать боль. Хотелось домой. Хотелось прекратить сдерживаться и, выйдя из комнаты и повернув по коридору, вытрясти из Мэдоки ответы на все интересующие меня вопросы. Всё же, меня здорово взбесило снисходительное отношение родни ко мне, как к инфантильному слабохарактерному ребёнку, даже пусть отчасти и оправданное. Стоило бы помолиться местным богам за то, что меня принесло в этот дом в довольно потрёпанном - а потому малость безучастном - состоянии и я не испортила всё, что только могла, но вот беда - я и прежнему-то богу молитв не знала. Что уж говорить тогда о местном пантеоне?...       Проведя ладонью по лицу, я повернула голову и тут же оживилась - побитый жизнью мобильник высвечивал более-менее терпимые тридцать процентов заряда. Ну наконец-то! Хе-хе, можем жить! Ладошка ловко цапнула телефон, утаскивая под одеяло, и, прикусывая от нетерпения ноготь, я поторопилась зайти в мессенджер. Чутка заедающий сенсор экрана был плохим помощником, но непреодолимым препятствием при этом не стал.       Не успела подушечка пальца коснуться иконки с контактом, как прямо мне в лицо выскочили многочисленные уведомления, взрывая и без того пульсирующие болью виски излишне большой яркостью. Перед глазами будто зажглась сверхновая, и звук её зарождения противным писком отдался в ушах, отражаясь от стенок черепа. Я судорожно зажмурилась, тыкая куда-то наугад. Л-лять, будто мозги кто-то блендером взбивает, а голову перепутали с апельсином в попытках добыть фреш! Ы-ы-ы!

"Шизу-чан, ты нормально добралась? Черкни хоть пару слов для друга-а..."

      От громко зазвучавшего из динамика голоса рука дрогнула, и мобильник выскользнул, шлепнувшись прямо на лицо. Плашмя. Кха, мой нос! Твою ж налево! Хрюкнув от неожиданности, я перевернулась на бок и схватилась за отбитую физиономию, ощупывая ущерб. Чувство онемения и легкое покалывание подсказывали, что на утро будет либо синяк, либо шишак. Ш-ш-шикардос, ваще! Хочу, дайте два!       Случайно включенные голосовые сообщения от Ястреба продолжали проигрываться одно за другим.

"Хэ-э-эй, всё в порядке? Ну же, ответь, Шизу-ча-а-ан!"

"Я точно знаю, что вынес тебя за пределы опасной зоны, так что не стоит пытаться меня напугать, малыш..."

"Ладно, хорошо, ах-ха-ха-хх! Ты сумела заставить меня понервничать, негодница! Но в списках пострадавших тебя тоже нет, игнорировать меня бесполе-е-езно!..."

      

"...это что, обида? Ох, птенчик, ты должно быть шутишь? Ты же не можешь всерьёз обидеться на такого милашку, как я-я-я?"

      Забыв об ушибленном носе, я сдавила в захвате подушку, жуя светлую наволочку - лишь бы не запищать на весь дом от пронзившего тело какого-то щенячьего восторга. От пяток до макушки, от кончиков волос и до ногтей, в каждой клеточке тела будто запустили салют из шампанского - иначе откуда всё эти до боли приятные мурашки и пузырящийся туман в голове? Воздуха мне, воздуха! Уф!       Обмахнувшись рукой, я откинула одеяло и приложила тыльную сторону ладони к щекам - таки да, кому надо, смело может прикуривать. Эхе-хе-хе... А Ястреб волнуется за меня, вон сколько голосовых накидал! Щас с ума сойду...       Ну вот почему он такой милый, а? Как вообще можно флиртовать, пока отчитываешь кого-то через голосовые? Подперев голову кулаком, я мечтательно вздохнула. Сообщения Ястреба всё не кончались. Ну и пускай птичка записал всё это на переживаниях - это ничуть не помешает мне наслаждаться мягким баритоном, тягуче произносящим такие волнующие нутро фразы. Лимит стыда на сегодня исчерпан в разговоре с Мэдокой!       А значит что? Правильно, я не виновата в том, что встревожила героя - никто не виноват, просто так получилось. Всего-то и надо, что написать ответ и успокоить, и совесть чиста! Но сперва, всё же, дослушаю - от всех этих "птенчик", "я же переживаю" и коронного выворачивающего наизнанку "Шизу-ча-а-ан" не то что мозги, даже кости превращаются в желе.       Интересно, у меня достаточно сонный голос, чтобы звучать так же соблазнительно-протяжно?...       Когда старенький смартфон глухо крякнул и голосовые прервались, я не особо обратила внимание, вслепую тыкая в следующее оповещение на экране. Чрезмерно волнующе на уставшее сознание повлияла простая человеческая забота от - чего самой себе пиздеть-то - небезразличного мне парня. Только вот вместо ожидаемой патоки по ушам резануло отрывистым хриплым:

"...коротышка, да ты в край охуела! Не объявишься через полчаса и тебе пизда, усекла?..."

      Томная ленность слетела тут же, и я с недоверием разомкнула веки, приближая экран к глазам. Слух меня не обманул, это таки ожил почти мертвый чат с Даби, состоящий из одних обозначений времени его прихода. Ей-богу, будто шифруемся! Только вот за сегодня этот график посещения обзавёлся дюжиной голосовых, последнюю из которых я и имела неосторожность включить.       Мда.       Сглотнув, я медленно листнула к времени отправки прозвучавшей записи и со смирением подсчитала - более четырёх часов назад. Ага. Пальцы вдавили кнопку выключения, экран потух, и телефон с тихим стуком опустился на крышку тумбочки. Тело вяло перевалилось на спину, и я вернулась к тому, с чего и начинала - разглядыванию теней, причудливо извивающихся по белому потолку.       Ястреб... да, надо ответить Ястребу, пару слов о том, что я в порядке и осталась у папы будут в самый раз. А потом - потом завернуться в нежный кокон одеяла и наслаждаться драгоценными минутами сна и спокойствия.       Потому что завтра мне, очевидно, пизда.