Эррор хочет поцеловать тебя, он задает темп из-за своей гаптофобии и хочет инициировать поцелуй первым!!!
Рядом с ними был подсчет с «неудачными попытками». Десять маленьких перечеркнутых линий. Короткая грустная улыбка появилась на лице скелета, когда к нему пришли вспышки воспоминаний. Один раз Эррор передумал, еще до того как приблизился. В другой раз Ошибка был решителен, но застенчив. Инк помнил посиневшее в смущение лицо и то, как Разрушитель начал приближаться к его лицу. И то внезапное появление Фреша он тоже помнил. Эррор так старался побороть свою фобию. И Инк так гордился им, они зашли так далеко. Если бы кто-то, еще несколько лет назад сказал бы, что они преспокойно будут сидеть рядом друг с другом, Инк облокотиться на плече Эррора и будет что-то черкать в своем блокноте, а Ошибка совершенно спокойно будет вывязывать тельце для очередной куклы-санса… Инк абсолютно точно, даже не беря желтый, рассмеялся бы этому человеку в лицо. Но сейчас это было реальностью. Хорошим настоящим. Ошибка заставлял скелета испытывать всевозможные эмоции, все эти чувства, которые так чудесно смешивались, что это было все равно, что пробовать оттенок цвета, с которого просто не существовало в мире. Это заставило Инка экспериментировать с палитрой, смешивая цвета, чтобы он мог попробовать и почувствовать больше. Чтобы ощутить это все снова. Но большую часть времени, когда скелет пытался смешать краски, он был подавлен и приступы тошноты чернилами были чаще. Возможно, ему стоило подумать об этом. Еще раз вытерев набежавшие слезы, Инк написал, рядом с прочитанным:Первый поцелуй — провал. Тебя стошнило на него чернилами.
Его руки тряслись. Почему?.. Почему он не может быть просто нормальным?! Он так беспокоился о перезагрузках Эррора, что мысль о его возможной реакции никогда не приходила ему в голову. А может, и приходила, откуда ему теперь знать… Но это случилось. Еще один всхлип вырвался из горла, кисть упала на снег, и Инк спешно спрятал лицо в ладонях. Он был таким идиотом, ведь Эррор заслуживал гораздо лучшего первого поцелуя. Их отношения были прекрасны и без этого, а теперь, что? И где они сейчас?.. Эррор должно быть собирался разорвать его на куски, когда найдет его. Инку неоднократно говорили быть осторожным и не пачкать чужую одежду своими красками. Но откуда он мог знать, что это произойдет?! Ведь раньше такого никогда не было! Обычный поцелуй никогда не заставлял его чувствовать так много. Удивленным? Конечно. Счастливый? Ага. Взволнованным? Вероятнее всего. Но это… это было намного больше. Может быть, потому, что он не предвидел этого. Может быть, если бы он это сделал, то выпил бы чуть меньше краски?.. Но чувствовалось бы это также? Или скелет не смог бы в полной мере ответить взаимностью на то, что Ошибка сделал? Не то чтобы сейчас он был на это способен. Не прошло и секунды после того, как их зубы соприкоснулись, как его вырвало прямо на них двоих. Рука опустилась ко рту. Хранитель все еще чувствовал это, легкое покалывание одного из глюков Эррора. То как в тот момент Ошибка положил свои ладони на щеки Художника. Нежный взгляд, который Инк получил от Оши как раз перед тем, как он закрыл глаза. В тот момент скелет как будто наполнился всеми своими теплыми красками, которые он обычно смешивает на палитре, если собирается рисовать рассвет. Будто метафорический синий и фиолетовый сдавались под напором этого Солнца. И когда их зубы действительно соприкоснулись!.. Было ощущение, словно Инк выпил несколько ведер этого жидкого солнца. Это смесь мешалась с гордостью за то, что Эррор смог. Что они зашли так далеко. Облегчение от того, что они достигли и перешли этот рубеж. Волнение, что ему вообще позволили быть так близко. Но потом Инк почувствовал, как все эти эмоции и чувства вдруг начали смешиваться и искажаться, превращаясь в полное реальную черную густую мерзкую кашу. Скелет почувствовал, как это нечто рвется из него, и внезапный страх только подействовал как ускоритель. В следующую долю секунды чернила заполнили рот скелета и полились сквозь зубы. К тому времени, когда художнику удалось отстраниться, чернила изо рта обоих уже капали на их шарфы и рубашки. Глаза Эррора казалось были близки к синему экрану, знаки вопросов мелькали с дикой скоростью и то тут, то там появлялись частые глюки, — он буквально находился на грани перезагрузки. Дикий страх объял Инка и он сбежал. Он убежал, он не хотел, чтобы на него кричали. Инк не хотел видеть отвращение на лице Оши. Скелет не хотел видеть медленное осознание в глазах Эррора, что Инк не стоил всего этого. Это было достаточно тяжело. Их отношения в целом. С этой ужасной памятью и неспособностью чувствовать Инка. Добавьте сюда гаптофобию Эррора. А еще не забудьте вспыльчивость и их борьбу как Созидающего и Разрушающего. Удивительно, что все это вообще работало. И все же они это сделали. Эррор каким-то образом полюбил его, даже несмотря на то, что Инк не мог ответить на эти чувства в полной мере. Но в тоже время художник действительно испытывал многое к Эррору. Любовь… В последние дни Инк думал об этом все чаще и чаще, и он был уверен, что это самое невозможное чувство из всех, которые он испытывал. И все же это всплывало у него в голове каждый день. Потому чем еще может быть то теплое, но в то же время пугающее нечто в его груди? И Эррор, возможно, был первым, к которому хранитель испытывал такие сильные чувства. И это привело скелета в ужас, потому что, а вдруг это было не так?.. И это означало бы разбить Эррору сердце… а Инк так боялся потерять его. Потому что Эррор, несмотря ни на что, был отличным парнем. Иногда он мог быть откровенным мудаком и много кричать на хранителя. Но большая часть этих криков была заслуженной, Инк признается. Дриму это, похоже, не понравилось, но художнику помогло то, что кто-то всё-таки успокоил его и просто указал, что он ведет себя как придурок. Но это и не заставило близнеца измениться. Но Эррор также помогал скелету справляться со сбивающими с толку эмоциями, не заботясь о том, когда хранитель был слишком увлечен одним цветом, и никогда не требовал от него найти баланс, который был бы «нормальным». На самом деле, казалось, ему нравилось, когда он позволял себе идти за ним. Руки снова осторожно коснулись синего флакона. Инк сделал еще глоток, ровно в тот момент в сознании появилось одно из глубинных воспоминаний о времени, когда они с Оши начали встречаться. Они сидели на самодельных качелях из нитей Эррора. Ошибка слегка покачнулся. — Д𝖺, 𝖪𝖺ль𝖬𝖺𝗉 ты, 𝖧𝖾д𝗈д𝖾л𝖺𝖧𝖧ый! Я д𝗈 𝖼и𝗑 п𝗈𝗉 𝖧𝖾 п𝗈𝖧и𝖬𝖺ю, 𝗄𝖺𝗄 ты 𝖬𝗈ж𝖾𝗐ь г𝗈в𝗈𝗉ить, чт𝗈 в𝖼𝖾 𝗈𝖧и п𝗉𝗈𝖼т𝗈 ф𝖺ль𝗐ивk𝖺?! — Оши, это… — вздохнул Инк, — С ними все просто… в порядке?.. Я мог бы выпить один из цветов, и внезапно я бы больше не наслаждался этим свиданием! — Ho ты этoгo нe дeлaewь? — Но я мог! — Tak чтo? — Что ты имеешь в виду? «Так что?» — 𝖧𝖾𝗄𝗈т𝗈𝗉ы𝖾 люди п𝗉и𝖧и𝖬𝖺ют 𝖧𝖺𝗉𝗄𝗈ти𝗄и, чт𝗈бы з𝖺𝖼т𝖺вить 𝖼𝖾бя ч𝗒в𝖼тВ𝗈в𝖺ть 𝖼𝖾бя и𝖧𝖺ч𝖾, в𝖾𝗉𝖧𝗈? Или пьют 𝖺л𝗄𝗈г𝗈ль? Или п𝗉и𝖧и𝖬𝖺ют 𝖺𝖧тид𝖾п𝗉и𝖼𝖺𝖧ты, чт𝗈бы ч𝗒в𝖼тВ𝗈в𝖺ть 𝖼𝖾бя л𝗒ч𝗐𝖾, в ч𝖾𝖬 𝗉𝖺з𝖧иц𝖺? — Потому что они не меняют полностью их личность?! — 𝖳в𝗈и 𝗄𝗉𝖺𝖼𝗄и т𝖺𝗄 д𝖾л𝖺ют? Ит𝖺𝗄, ты 𝖧𝖾𝖬𝖧𝗈г𝗈 в𝖾𝖼𝖾л𝖾𝖾, или ч𝗒ть б𝗈л𝖾𝖾 г𝗉𝗒𝖼т𝖧ый, 𝖧𝗈 ты в𝖼𝖾 𝖾щ𝖾 ты, 𝖯𝖺зд𝗉𝖺ж𝖺ющ𝖺я ч𝖾𝗉𝖧иль𝖧иц𝖺, 𝗄𝗈т𝗈𝗉𝖺я 𝗄𝖺𝗄и𝖬-т𝗈 𝗈б𝗉𝖺з𝗈𝖬 в𝖼𝖾 п𝗈𝗉тит. И𝖧𝗈гд𝖺 ты в𝗈𝗈бщ𝖾 з𝖺быв𝖺𝖾𝗐ь п𝗉и𝖧ять и𝗑, и𝖧𝗈гд𝖺 ты б𝖾𝗉𝖾𝗐ь 𝖼ли𝗐𝗄𝗈𝖬 𝖬𝖧𝗈г𝗈, и п𝗈 ит𝗈г𝗒 ты вс𝖾 𝗉𝖺в𝖧𝗈 𝗈𝖼т𝖺𝖾𝗐ь𝖼я 𝖼𝗈б𝗈й. Художник не помнил, какое у него было лицо в тот момент, но Эррор остановился. — 𝖢л𝗒𝗐𝖺й, п𝗈𝖼𝖬𝗈т𝗉и п𝗉𝖺вд𝖾 в гл𝖺з𝖺. Я з𝖧𝖺ю, в 𝗄𝖺𝗄𝗒ю 𝖬𝖾𝗉з𝗈𝖼ть я влюбил𝖼я, Capiché?! 𝖢𝗈зд𝖺т𝖾ль з𝖧𝖺𝖾т, 𝖼𝗄𝗈ль𝗄𝗈 𝗉𝖺з я 𝖼п𝗉𝖺𝗐Иван𝖺л 𝗒 𝖼𝖾бя п𝗈ч𝖾𝖬𝗒! И я П𝖮Л𝖧𝖮𝖢𝖳ЬЮ 𝗈𝖼𝗈з𝖧𝖺ю, чт𝗈 𝗄𝗈гд𝖺-𝖧иб𝗒дь ты з𝖺б𝗒д𝖾𝗐ь 𝖼в𝗈и 𝗄𝗉𝖺𝖼𝗄и, 𝖼т𝖺𝖧𝖾𝗐ь 𝖼𝗈в𝖾𝗉𝗐𝖾𝖧𝖧𝗈 п𝗒𝖼ты𝖬 и з𝖺б𝗒д𝖾𝗐ь в𝖼𝖾, чт𝗈 𝖼д𝖾л𝖺л𝗈 т𝖾бя т𝖺𝗄и𝖬 𝗈д𝖾𝗉жи𝖬ы𝖬 𝖬𝖧𝗈й. Но в𝖼𝖾 ж𝖾 ты зд𝖾𝖼ь. И 𝖧𝖾 п𝗈т𝗈𝖬𝗒, чт𝗈 т𝖾бя эт𝗈 з𝖺𝖼т𝖺вили 𝖼д𝖾л𝖺ть 𝗄𝗉𝖺𝖼𝗄и. 𝖠 п𝗈т𝗈𝖬𝗒 чт𝗈 𝖳Ы выби𝗉𝖺𝖾𝗐ь цв𝖾т ч𝖾𝗉𝖧ил! Должно быть, Инк выглядел сомневающимся, поэтому Эррор продолжил. — П𝗈𝖼л𝗒𝗐𝖺й… 𝖸 т𝖾бя т𝖾п𝖾𝗉ь 𝖾𝖼ть п𝗈л𝖧ый 𝖧𝖺б𝗈𝗉, ве𝗉𝖧𝗈? П𝗉𝖾𝗄𝗉𝖺𝖼𝖧𝖺я 𝖼𝖬𝖾𝖼ь в𝖼𝖾𝗑 т𝖻𝗈и𝗑 ц𝖻𝖾т𝗈𝖻. Художник кивнул. — 𝖳ы 𝖼𝖾йч𝖺𝖼 𝖬𝗈г бы выб𝗉𝖺ть 𝗄𝖺𝗄𝗈й-т𝗈 𝗄𝗈𝖧𝗄𝗉𝖾т𝖧ый цв𝖾т из п𝖺лит𝗉ы, 𝖧𝗈 ты эт𝗈г𝗈 𝖧𝖾 д𝖾л𝖺𝖾𝗐ь. 𝖳ы п𝗈зв𝗈ля𝖾𝗐ь 𝗄𝗉𝖺𝖼𝗄𝖺𝖬 в𝖧𝗒т𝗉и 𝖼𝖬𝖾𝗐Ив𝖺ть𝖼я и д𝖾л𝖺ть т𝖾бя 𝖼𝗈б𝗈й. И в𝗈т в эт𝗈𝖬 𝖼л𝗒ч𝖺𝖾 ты 𝗒ж𝖾 «выби𝗉𝖺𝖾шь», — Эррор сделал пальцами большие кавычки, — 𝖳в𝗈и э𝖬𝗈ции 𝖼иль𝖧𝖾𝖾, ч𝖾𝖬 𝗒 𝗄𝗈г𝗈 либ𝗈 д𝗉𝗒г𝗈, 𝖧𝗈 ты п𝗉𝗈𝖼т𝗈 𝗈𝖼т𝖺𝖾𝗐ь𝖼я 𝖼𝗈б𝗈й, и 𝖬𝖧𝖾 эт𝗈 ч𝖾𝗉т𝗈в𝖼𝗄и 𝖧𝗉𝖺𝖻ит𝖼я. И я в𝖾𝗉ю, чт𝗈 эт𝗈 п𝗉𝖺вд𝖺 тв𝗈𝖾 ж𝖾л𝖺𝖧и𝖾. Эррор замолчал. — Ты совсем дурак, — заключил художник. Ошибка только пожал плечами — 𝖪𝗈𝖧𝖾ч𝖧𝗈, 𝖧𝗈 ты 𝖧𝖾 𝗈𝖼т𝖺ви𝗐ь 𝖬𝖾𝖧я, т𝖺𝗄 чт𝗈 𝖼𝗄𝖺ж𝗒, чт𝗈 𝖬ы 𝗈б𝖺 иди𝗈ты. Скелет улыбнулся, несмотря на то, что не брал ни одного из своих теплых цветов. Но в тоже время, желтый был частью зеленого, а красный был базой фиолетового. Так что, кто знает, может быть… именно так, он и поступил после стольких лет. Однако, записывай хранитель все те случаи, когда краски действовали не так, как художник предполагал, шарф был бы в десять раз длиннее нынешнего. Вдруг, сзади послышался хруст снега. Оу. Его нашли. Инк затаил дыхание и не поднял глаз, когда на него упала чужая тень. — Б𝘦зд𝘏𝘢 т𝘦бя з𝘢𝘤𝘰𝘤и, т𝘺п𝘰й ты г𝑜л𝑜в𝑜𝐻𝑜гий 𝑀𝑜ллю𝑐𝑘, 𝘏𝘺 и 𝘏𝘢𝘹𝘺я ты 𝘺б𝘦ж𝘢л? — раздался голос Эррора, а Инк не сводил взгляд с чернеющего пятна под собой, — 𝖠𝗑, 𝖧𝗒 𝗄𝗈𝖧𝖾ч𝖧𝗈… — устало выдохнул разрушитель. А потом рядом с Инком раздался глухой удар, и краем глаза художник увидел ногу Эррора рядом с собой. Хранитель слегка повернулся, чтобы посмотреть на другого. Действительно, Дестрой сидел рядом, скрестил ноги на манер йога, упер локоть о бедро, а подбородок устроил на сжатом кулаке. Инк не мог поднять взгляд и посмотреть в лицо скелету. Художник с некоторой надеждой ждал, что ему дадут хотя бы подзатыльник. Но молчание затягивалось, и чем дольше оно продолжалось, тем больше хранитель испытывал смущение. — Ч-что ты делаешь? Послышалось шуршание одежды, Инк предположил, что это Эррор пожал плечами. — 𝖳𝗈 ж𝖾, чт𝗈 и ты п𝗈𝖼л𝖾 т𝗈г𝗈, 𝗄𝖺𝗄 я и𝖬𝖾ю д𝖾л𝗈 𝖼 𝖧𝖾𝗄𝗈т𝗈𝗉ы𝖬 д𝖾𝗉ь𝖬𝗈𝖬. Д𝗒𝖬𝖺ю, жд𝗒, 𝗄𝗈гд𝖺 𝗑𝗒д𝗐𝖾𝖾 п𝗉𝗈йд𝖾т, и ты з𝖺𝗑𝗈ч𝖾𝗐ь п𝗈г𝗈в𝗈𝗉ить. — А что, если я не хочу. — 𝖧𝗒 з𝖧𝖺чит 𝖧𝖾 п𝗈в𝖾зл𝗈 т𝖾б𝖾, Ч𝖾𝗉𝖧иль𝖧𝖺я 𝗄ля𝗄𝖼𝖺. 𝖤𝖼ли ты 𝖧𝖾 п𝗈зв𝗈лил 𝖬𝖧𝖾 𝖼б𝖾ж𝖺ть 𝗄𝗈гд𝖺 я был близ𝗈𝗄 𝗄 п𝖾𝗉𝖾з𝖺г𝗉𝗒з𝗄𝖾, ты 𝖧𝖾 𝖼б𝖾жи𝗐ь п𝗈𝖼л𝖾 т𝗈г𝗈, 𝗄𝖺𝗄 ч𝗒ть 𝖧𝖾 𝖼л𝗈вил п𝖾𝗉𝖾д𝗈з 𝖼и𝖧𝖾й 𝗄𝗉𝖺𝖼𝗄и. 𝖧𝖾т, 𝖼𝖾𝗉ь𝖾з𝖧𝗈, 𝖬и𝖼т𝖾𝗉 𝖢𝗄вид𝖻𝖺𝗉д, выгляди𝗐ь 𝗄𝖺𝗄 б𝗒дт𝗈 д𝖺вил лиц𝗈𝖬 ч𝖾𝗉𝖧и𝗄𝗒. — Может так оно и есть, — слабо возразил Инк, и Эррор фыркнул. — 𝖡 люб𝗈й д𝗉𝗒г𝗈й д𝖾𝖧ь я бы т𝖾б𝖾 п𝗈в𝖾𝗉ил, ты д𝗈𝖼т𝖺т𝗈ч𝖧𝗈 гл𝗒п для эт𝗈г𝗈. Он слабо посмотрел на колени друга. — 𝖠 т𝖾п𝖾𝗉ь, д𝖺в𝖺й, 𝗄𝖺ль𝖬𝖺𝗉, вы𝗄л𝖺дыв𝖺й. — «Выкладывай»… что выкладывать? — был сбит с толку художник. Оши случаем не сошел с ума? Инк сейчас испортил их первый поцелуй. Вопрос: почему Эррор не кричит на него сейчас? Почему не говорит Инку, каким отвратительным тот был? — 𝖳ы яв𝖧𝗈 𝗉𝖺𝖼𝖼т𝗉𝗈𝖾𝖧, п𝗈эт𝗈𝖬𝗒 𝗉𝖺𝖼𝖼𝗄𝖺жи 𝖬𝖧𝖾 в𝖼𝖾, чт𝗈бы я 𝖬𝗈г п𝗈𝖬𝗈чь т𝖾б𝖾 Скелет почувствовал, как его пальцы сжались, когда где-то глубоко внутри него, казалось, вспыхнуло короткое пламя гнева. — Как будто ты не знаешь… — пробормотал художник. — 𝖳ы д𝗒𝖬𝖺𝖾𝗐ь, я бы 𝖼т𝖺л 𝖼п𝗉𝖺𝗐ив𝖺ть, 𝖾𝖼ли бы з𝖧𝖺л, иди𝗈ти𝖧𝖺? — СТОП! Художник, наконец, поднял взгляд. Слезы, казалось, потекли с новой силой, но гнев угас, как только взгляд разноцветных огоньков остановился на лице Эррора. Лицо Дестроя от подбородка до носа было испачкано черными чернилами, его родимые пятна практически не различимы под слоем засохшей краски. А еще Инк видел вкрапления черного между зубов Оши. Милостивые Создатели, Инк чувствовал себя ужасно! Хотелось протянуть руку и помочь стереть весь этот кошмар с лица скелета. Но еще сильнее художнику хотелось сжаться в комок и затеряться где-нибудь далеко в бесконечной вселенной. Ошибка внезапно нахмурился. — Блять, я т𝖺𝗄 𝖼иль𝖧𝗈 𝗈бл𝖺ж𝖺л𝖼я?.. Художник растерялся. — Что? Эррор отвел от Инка взгляд, вместо этого уставившись в землю, и пробормотал весьма тихо, чтобы его можно было услышать и полноценно разобрать. — 𝖧𝖾 д𝗒𝖬𝖺л, чт𝗈 я т𝖺𝗄 𝗑𝗉𝖾𝖧𝗈в𝗈 ц𝖾л𝗒ю𝖼ь. Художник с трудом поднялся, когда совершенно другие эмоции наполнили его организм. — Что? Нет! Совсем НЕТ! Как ты смеешь так говорить!? Этот поцелуй был потрясающим, лучше всего, что я когда-либо испытывал. Это заставило меня чувствовать так много! Художник схватил парня за рукав куртки, стараясь не коснуться открытых костей. Инк не был уверен, уйдет ли случайно в перезагрузку его парень. Особенно после того, как скелет почти что устроил ему Синий экран перед глазами. — Я почувствовал столько цветов одновременно! Это было совсем не так как раньше! Это было так ошеломляюще, словно!.. Словно чернильный дождь из всех моих любимых чувств просто обрушился на меня. Это действительно было прекрасно. Поверьте мне!" Скелет задыхался в конце своего маленького признания, слезы все еще текли по его лицу от того, сколько синего он выпил, а его тело дрожало от страха, что он заставил другого усомниться в себе, что он, возможно, отпугнул его от попытки сделать что-то подобное снова. Эррор в ответе просто приподнял бровь. — И в𝖼𝖾 ж𝖾 ты 𝖼б𝖾ж𝖺л… — Конечно, я это сделал… особенно после того, как облажался, — беспомощно посмотрел на Эррора художник. Глаза Разрушителя сузились еще больше, пока к нему не пришло что-то вроде понимания. — П𝗈д𝗈жди… ты г𝗈в𝗈𝗉и𝗐ь 𝗈б𝗈 в𝖼𝖾й эт𝗈й фиг𝖧𝖾 𝖼 ч𝖾𝗉𝖧ил𝖺𝖬и? Ч𝗒в𝖺𝗄… ты п𝗈эт𝗈𝖬𝗒 т𝖺𝗄𝗈й 𝖼𝖾йч𝖺𝖼? Хранитель обхватил себя руками, надеясь подавить все эмоции, которые сейчас выпил. Скелет пытался получить хоть какое-то утешение, которое, как он знал, другой не смог бы дать в этот момент. — Конечно, это же ведь- — Инк… Скелет сильнее обхватил себя за плечи, пытаясь казаться меньше. — Давай… все в порядке… — пробормотал он. — Чт𝗈- И𝖧𝖪! 𝖮 ч𝖾𝖬 ты 𝖼𝖾йч𝖺𝖼 г𝗈в𝗈𝗉и𝗐ь? Художник пожал плечами, не поднимая взгляда. — Кричи на меня, называй меня отвратительным… я не знаю, ударь меня за то, что я забыл не пачкать одежду… расстанься со мной, — на последних словах голос хранителя дрогнул. Он не думал, что это будет больно, но это было так… и это чувство произрастало где-то так глубоко, куда обычно не доставали краски. Это было так ужасно! И, конечно же, в момент своего самого большого провала он понял, что, возможно, действительно и глубоко влюбился в Эррора. Может быть… это все было нереально. Но было бы ему также больно, если бы это было не так? Но Инк продолжил свою речь, он хотел сказать все, прежде чем потеряет самое дорогое. Нужно было закончить свою мысль, даже если она была не особо хорошей. — Это то, что я заслуживаю за этот отвратительный поступок. Ветер дул мимо них, издавая почти свист. Это звучало жутко и… предостерегающе. Инк дрожал, ожидая решения Эррора. Но не раздалось ни крика, ни удара, ничего… пока скелет не почувствовал что-то на своих руках. Тепло было тем, что он сразу же узнал, и художник открыл глаза, чтобы увидеть руки Эррора, сжимающие его собственные дрожащие кости. Сбои проходили по рукам Ошибки почти мягко, и Инк чувствовал их покалывание на себе. Это действие наполнило хранителя смущенной теплотой. Скелет поднял взгляд и увидел, что Эррор тоже смотрит на их руки, открывая и закрывая рот, словно пытаясь что-то сказать. Но разрушитель ничего не говорил, иногда качал головой, как будто слова были недостаточно хороши. Они сидели так некоторое время в тишине, приятное покалывание постепенно перерастало в болезненный зуд по мере того, как глюки становились все более интенсивными. Но художник не отпустил бы его до того, как это сделал бы Эррор… не вдруг, это прикосновение было последним для их отношений. Но, в конце концов, смущенное любопытство Инка победило. — Оши?.. Эррор поднял глаза, и на мгновение скелет показался беспомощным и печальным, но, казалось, чем дольше на него смотрели, тем больше это проходило. Разрушитель сжимал их руки, тем самым привлекая внимание обратно к ним. Инк хотел прижаться к скелету в ответ, но он не был уверен, должен ли он. — Я 𝖧𝖾 𝖧𝖺𝗑𝗈ж𝗒 эт𝗈 𝗈тв𝗉𝖺тит𝖾ль𝖧ы𝖬...— заявил Дестрой. Он снова поднял взгляд на Инка, и в этих огоньках был решительный настрой, который говорил, что не примет возражений. — Эт𝗈 𝖧𝖾 был𝗈… п𝗉ият𝖧ы𝖬 или… 𝗈жид𝖺𝖾𝖬ы𝖬. 𝖧𝗈 эт𝗈 𝖧𝖾 был𝗈 𝗈тв𝗉𝖺тит𝖾ль𝖧ый. 𝖳𝖺𝗄 чт𝗈 п𝖾𝗉𝖾𝖼т𝖺𝖧ь г𝗈𝖻𝗈𝗉ить т𝖺𝗄 𝗈 𝖼𝖾б𝖾… 𝖷𝗈𝗉𝗈𝗐𝗈? На этот раз настала очередь Инка удивленно приподнять бровь. — Меня вырвало чернилами… Прямо тебе в рот. Ты… действительно хочешь, что бы я поверил, что тебя это не беспокоит?! И что это не ужасно?! — Д𝖺, иди𝗈т ты, эт𝖺𝗄ий! — нетерпеливо фыркнул Глюк, — 𝖤𝖼ли ты 𝖬𝗈ж𝖾𝗐ь 𝖼𝖬и𝗉ить𝖼я 𝖼 т𝖾𝖬, чт𝗈 я п𝖾𝗉𝖾𝗈дич𝖾𝖼𝗄и вып𝖺д𝖺ю из 𝗉𝖾𝖺ль𝖧𝗈𝖼ти, и ты 𝖧𝖾 𝗈б𝖧и𝖬𝖺𝖾𝗐ь 𝖬𝖾𝖧я и 𝖧𝖾 п𝗉и𝗄𝖺𝖼𝖺𝖾𝗐ь𝖼я 𝗄𝗈 𝖬𝖧𝖾, 𝗄𝗈гд𝖺 я п𝗉𝗈𝗐𝗒 𝗈б эт𝗈𝖬. 𝖧𝖾𝖼𝖬𝗈т𝗉я 𝖧𝖺 тв𝗈ю люб𝗈𝖻ь 𝗄 т𝖺𝗄тиль𝖧ы𝖬 𝗄𝗈𝖧т𝖺𝗄т𝖺𝖬! И ты д𝖾л𝖺𝖾𝗐ь эт𝗈 𝖧𝖾 п𝖾𝗉вый д𝖾𝖧ь. 𝖳𝗈 т𝗈гд𝖺 𝖼𝖺𝖬𝗈 𝖼𝗈б𝗈й я 𝖬𝗈г𝗒 𝖼𝖬и𝗉ить 𝖼в𝗈ю г𝗉𝖾б𝖺𝖧𝗒ю г𝗈𝗉д𝗈𝖼ть и 𝖧𝖾 𝗄𝗉ич𝖺ть 𝖧𝖺 т𝖾бя з𝖺 т𝗈, чт𝗈 ты из𝖬𝖺з𝖺л 𝖧𝖺𝖼 ч𝖾𝗉𝖧ил𝖺𝖬и. П𝗈𝖼𝗄𝗈ль𝗄𝗒 ты 𝖧ич𝖾г𝗈 𝖧𝖾 𝖬𝗈г 𝖼 эти𝖬 п𝗈д𝖾л𝖺ть, 𝖧𝖺 𝖼𝖺𝖬𝗈𝖬 д𝖾л𝖾 в𝖼𝖾 𝖧𝖾 т𝖺𝗄 пл𝗈𝗑𝗈, 𝗄𝖺𝗄 ты, 𝗄𝖺ж𝖾т𝖼я, д𝗒𝖬𝖺𝖾𝗐ь. — Это не... это не одно и то же, — слегка смутился Инк, чувствуют легкий румянец на своем лице. — Г𝗉𝖾б𝖺𝖧𝗈𝖾 д𝖾𝗉ь𝖬𝗈, И𝖧𝗄. Ч𝖾𝖼т𝖧𝗈 г𝗈в𝗈𝗉я, я 𝖧𝖾 п𝗈𝖧и𝖬𝖺ю, п𝗈ч𝖾𝖬𝗒 ты т𝖺𝗄 𝗉𝖺𝖼𝖼т𝗉𝗈𝖾𝖧 из-з𝖺 эт𝗈г𝗈… Он вздрогнул, пытаясь отстраниться, чувствуя себя немного обиженным, но, возможно, это из-за синей краски. Эррор вздохнул. — П𝗈д𝗈жди. Бля, 𝖧𝖾т… 𝖧𝖾𝗒д𝖺ч𝖧ый выб𝗈𝗉 ф𝗈𝗉𝖬𝗒ли𝗉𝗈𝖻𝗄и. Я и𝖬𝖾ю в вид𝗒… 𝗄𝖺𝗄 б𝗒дт𝗈… Я эт𝗈г𝗈 𝖧𝖾 п𝗈𝖧и𝖬𝖺ю. 𝖧𝗒 𝖼𝖾𝗉ь𝖾з𝖧𝗈, И𝖧𝗄, 𝖬ы 𝖧𝖾 в п𝖾𝗉𝖻ый 𝗉𝖺з 𝖼т𝖺л𝗄и𝖻𝖺ли𝖼ь 𝖼 т𝖾𝖬, чт𝗈 ты 𝖼ли𝗐𝗄𝗈𝖬 взв𝗈л𝖧𝗈в𝖺𝖧, чт𝗈бы 𝖼д𝖾𝗉жив𝖺ть в𝖼𝖾 𝖼в𝗈и э𝖬𝗈ции. — Но обычно это не портит настроение настолько сильно… и не заставляет тебя страдать вместе со мной, и просто портит все то, что мы пытались спланировать на понед- Эррор поднял руки, обрывая маленькую речь своего парня. — Эт𝗈 д𝖾й𝖼твит𝖾ль𝖧𝗈 чт𝗈-𝖧иб𝗒дь и𝖼п𝗈𝗉тил𝗈? Для 𝖬𝖾𝖧я эт𝗈 𝖧𝖾 т𝖺𝗄. 𝖧𝗒, 𝖧𝖾 п𝗈𝖼л𝖾 т𝗈г𝗈 𝗄𝖺𝗄 ты 𝖼б𝖾ж𝖺л. И, 𝖼𝗒дя п𝗈 т𝗈𝖬𝗒, чт𝗈 ты 𝖼𝗄𝖺з𝖺л, д𝗈 т𝗈г𝗈 𝖬𝗈𝖬𝖾𝖧т𝖺, 𝗄𝗈гд𝖺 ты 𝖧𝖾 𝖼𝖬𝗈г 𝖼д𝖾𝗉ж𝖺ть𝖼я, ты т𝗈ж𝖾 𝖧𝖺𝖼л𝖺жд𝖺л𝖼я в𝖼𝖾𝖬 эти𝖬. — Но… это все произошло так быстро, и никто не хочет, чтобы чернила были повс- Секунда, и Инк вздрагивает. Поцелуй на костяшках его пальцев колет сбоями от прикосновения Эррора. Лицо разрушителя почти скрыто глюками несколько долгих секунд. Но поцелуй был теплым, отчего казалось, что руки пылают. Если бы в организме художника было хоть немного больше желтого, красного или, не дай Создатель, розового… определенно, Инка бы снова стошнило. Но сейчас это было лишь нежное тепло, которое разлилось по всей груди, заставляя художника чувствовать смущенную нежность наряду с печалью и страхом потерять свои отношения с Эррором. — 𝖪𝖺ль𝖬𝖺𝗉чи𝗄… эт𝗈 п𝗉𝗈𝖼т𝗈 ч𝖾𝗉𝖧ил𝖺. 𝖧𝖺 𝖼𝖺𝖬𝗈𝖬 д𝖾л𝖾 в𝖼𝖾 𝖧𝖾 т𝖺𝗄 пл𝗈𝗑𝗈. 𝖧𝗒 д𝖺, эт𝗈 не 𝖼𝖺𝖬ый п𝗉ият𝖧ый в𝗄𝗒𝖼 в 𝖬и𝗉𝖾, 𝖧𝗈 я 𝗈т 𝖧𝖾г𝗈 𝖧𝖾 𝗒𝖬𝗉𝗒… б𝖾𝖼𝖼𝖬𝖾𝗉ти𝖾 и в𝖼𝖾 т𝖺𝗄𝗈𝖾, п𝗈𝖬𝖧ишь, — Эррор слегка изогнул губы в подобии улыбки, все еще держа руки Инка в своих ладонях. Художник понял, что ощущение жжения в руках... на самом деле могло быть следствием того, насколько сильно сбои Эррора влияли на его организм. Если он горел, то Эррору, должно быть, тоже было очень больно. И все же никто из них не разрывал этого контакта. Оши не отпускал его ни на секунду, он сохранял тепло, горевшее в его груди, которое, казалось, невозможно было потушить. — 𝖪𝗈𝗉𝖬𝖾 т𝗈г𝗈… эт𝗈 в 𝖧𝖾𝗄𝗈т𝗈𝗉𝗈𝖬 𝗉𝗈д𝖾 ль𝖼тит… 𝖧𝗒, 𝖾𝖼ли т𝗈, чт𝗈 ты 𝖼𝗄𝖺з𝖺л, был𝗈 п𝗉𝖺вд𝗈й, — в глазах разрушителя был дразнящий блеск. Возможно это даже был маленький блеск гордости, в каком-то смысле. Как будто Эррор чем-то хвастался, держа в руках что-то блестящее, что могло быть только у него одного. Инк в замешательстве склонил голову. — Лестно?.. как это лестно? Улыбка Оши стала ошеломленной, он опустил одну руку Инка, что бы ухватиться за свой шарф, быстро пряча в нем руки. — 𝖮тв𝖾ть 𝖬𝖧𝖾 в𝗈т чт𝗈... п𝗈т𝗈𝖬𝗒 чт𝗈 я 𝖬𝗈г𝗒 𝗈𝗐иб𝖺ть𝖼я, 𝖧𝗈 я п𝗈чти 𝗒в𝖾𝗉𝖾𝖧, чт𝗈 эт𝗈 𝖧𝖾 т𝖺𝗄. 𝖪𝖺𝗄 𝗈быч𝖧𝗈 ты изб𝖺вля𝖾𝗐ь𝖼я 𝗈т ли𝗐𝖧𝖾й 𝗄𝗉𝖺𝖼𝗄и в т𝖾л𝖾? Хранитель пару раз быстро моргнул, придя в еще большее замешательство. — Какой в этом смыс- — П𝗈𝗉𝖺д𝗒й 𝖬𝖾𝖧я, 𝖪𝖺ль𝖬𝖺𝗉чи𝗄, эт𝗈 т𝗈ч𝖧𝗈 и𝖬𝖾𝖾т 𝖼𝖬ы𝖼л. Инк подозрительно сузил глаза. — Это… это обычно происходит только тогда, когда… я чувствую слишком много как для одной эмоции, или если у меня их слишком много, и они странным образом смешиваются- — 𝖷𝖬-𝗑𝖬-𝖬-𝖬-𝖬… 𝟥𝖧𝖺чит я в𝖼𝖾 ж𝖾 п𝗉𝖺в. Это ни на что не отвечало! — Эррор, я действительно не понимаю, что ты пытаешься сказать. Прав в чем?! — 𝖳ы д𝖾й𝖼твит𝖾ль𝖧𝗈 эт𝗈г𝗈 𝖧𝖾 п𝗈𝖧ял?.. — улыбка Эррор померкла, скелет выглядит немного угрюмо. Разрушитель все также держал синий шарф, аккуратно перебирая в пальцах ткань. Инк снова беспомощно огляделся. — Нет, я- Я правда не понимаю, как это может быть лестно? — 𝖳𝗈гд𝖺 п𝗈зв𝗈ль 𝖬𝖧𝖾 𝖼ф𝗈𝗉𝖬𝗒ли𝗉𝗈в𝖺ть эт𝗈 п𝗈-д𝗉𝗒г𝗈𝖬𝗒. 𝖳ы и𝖬𝖾л в вид𝗒, чт𝗈 п𝗈д𝗈б𝖧ы𝗑 выпл𝖾𝖼𝗄𝗈в 𝗒 т𝖾бя, с 𝖧и𝗄𝖾𝖬 д𝗉𝗒ги𝖬 в𝗈 в𝗉𝖾𝖬я п𝗈ц𝖾л𝗒я 𝖧и𝗄𝗈гд𝖺 𝖧𝖾 𝖼л𝗒ч𝖺л𝗈𝖼ь? — Да, и мне так жаль- — П𝗈ц𝖾л𝗒й, — неожиданно перебил Разрушитель, глядя парню в глаза, — 𝗈т 𝗄𝗈г𝗈-т𝗈 д𝗉𝗒г𝗈г𝗈 𝖧И𝖪𝖮ГД𝖠 𝖧𝖾 з𝖺𝖼т𝖺влял ч𝗒в𝖼тв𝖺 п𝗈д𝖧и𝖬𝖺ть𝖼я в т𝖾б𝖾 т𝖺𝗄 𝖼иль𝖧𝗈, чт𝗈 п𝗉и𝗑𝗈дил𝗈𝖼ь и𝗑 изг𝗈𝖧ять? При этих словах лицо Эррора потеплело, и Инк кажется понял, что пытался сказать его собеседник. Вывод, к которому пришел другой, и лежащая в его основе правда. Художник был почти уверен, что напоминает сейчас радугу, и по появившейся на лице Эррора ухмылке, казалось, понял, что и хранитель наконец-то тоже все понял. Скелет покачал головой, он не мог в это поверить... Инк не смел в это поверить. Когда Эррор чуть наклонился вперед, не сводя довольный взгляд — Я эт𝗈 𝖼д𝖾л𝖺л, — сказал это разрушитель, не оставив места для возражений, полный хвастливой гордости, — 𝖳ы т𝖺𝗄 𝖬𝖧𝗈г𝗈 ч𝗒в𝖼тв𝗈в𝖺л, чт𝗈 эт𝗈 б𝗒𝗄в𝖺ль𝖧𝗈 вы𝗉ыв𝖺л𝗈𝖼ь из т𝖾бя, чт𝗈 ты 𝖧𝖾 𝖬𝗈г эт𝗈 𝗄𝗈𝖧т𝗉𝗈ли𝗉𝗈𝖻𝖺ть. Для 𝖬𝖾𝖧я эт𝗈 𝗄𝖺ж𝖾т𝖼я д𝗈в𝗈ль𝖧𝗈 б𝗈ль𝗐и𝖬 𝗄𝗈𝖬пли𝖬𝖾𝖧т𝗈𝖬, 𝗈𝖼𝗈б𝖾𝖧𝖧𝗈 𝖼𝖾йч𝖺𝖼, п𝗈𝖼л𝖾 т𝗈г𝗈, 𝗄𝖺𝗄 ты 𝖧𝖺𝖼т𝗈ял 𝖧𝖺 т𝗈𝖬, чт𝗈 𝖬𝗈й п𝗈ц𝖾л𝗒й 𝖧𝖾 был 𝗈т𝖼т𝗈й𝖧ы𝖬. Хранитель чувствовал, как его магия перемещается внутри него. Если бы у него была душа, он подозревал, что это был бы момент, когда она начала бы биться так сильно и быстро. Из-за смущения или из-за… любви. Может быть, из-за того и другого одновременно. Но на данный момент эта смесь заставила Инка тревожно замереть и покраснеть. Рука Эррора теперь держал скелета за подбородок. Шафр разрушителя был между ними как своего рода барьер. Он не сильно помогал им двоим, но смущение на костях было не так сильно заметно, так что все было в порядке. Все что мог видеть Дестрой были разноцветные глаза Инка, что точно также смотрели на разрушителя. — Я ч𝖾𝖼т𝖾𝖧 𝖼 т𝗈б𝗈й, И𝖧𝗄. Я 𝖧𝖺 𝖼𝖺𝖬𝗈𝖬 д𝖾л𝖾 𝖼𝗈в𝖼𝖾𝖬 𝖧𝖾 п𝗉𝗈Тив эт𝗈г𝗈, 𝖧𝗈 𝖾𝖼ли эт𝗈 д𝖾й𝖼твит𝖾ль𝖧𝗈 б𝖾𝖼п𝗈𝗄𝗈ит т𝖾бя т𝖺𝗄 𝖼иль𝖧𝗈, 𝖬ы 𝖬𝗈ж𝖾𝖬 𝖧𝖺йти 𝖼п𝗈𝖼𝗈бы п𝗉𝖾д𝗈тв𝗉𝖺тить п𝗈д𝗈б𝖧𝗈𝖾, чт𝗈бы эт𝗈г𝗈 𝖧𝖾 п𝗉𝗈и𝖼𝗑𝗈дил𝗈. Я 𝖼𝗈𝖬𝖧𝖾в𝖺ю𝖼ь, чт𝗈 𝗒 𝖧𝖺𝖼 п𝗈л𝗒чит𝖼я 𝖼 п𝖾𝗉в𝗈г𝗈 𝗉𝖺з𝖺, 𝖧𝗈 я г𝗈т𝗈в п𝗈п𝗉𝗈б𝗈в𝖺ть, 𝖾𝖼ли ты… в п𝗈𝗉яд𝗄𝖾. 𝖪и𝗄и, нам 𝖼т𝗈ит п𝗈п𝗉𝗈б𝗈в𝖺ть. Небольшая часть его теплых цветов действительно напряглась после того, как скелет услышал это милое прозвище. Желтый и красный старались, кажется, согреть его кости всей любовью этого мира. Инк хотел ощутить все полностью, но застрял где-то на теплой нежности. Слезы несколько выступили на глазах, от невозможности в полной мере сейчас ощутить все это тепло у себя в груди. — Спасибо… Руру, — Инк получил еще одну маленькую улыбку, и Эррор немного отстранился. Однако, разрушитель на секунду застыл. — Ру-?! Эррор подался вперед и быстро поцеловал скелета в щеку. Инк почувствовал, как его глаза расширились от шока. Когда Оши отстранился, художник видел как лицо его парня стремительно стало темно-синим. Разрушитель не смотрел хранителю в глаза. Художник заторможенно провел рукой по своей щеке, ровно там, где секунду назад были зубы Эррора. Легкий зуд чужого сбоя на светлых костях говорил, что это не было воображением художника. Скелет быстро моргал, чувствуя, как огоньки стремительно сменяют свои цвет и форму. Насколько Инк знал, Эррор также не целовал его в щеку до сегодняшнего дня. Разрушитель сразу же перешел к весомым действиям, с их первым поцелуем. Но эта случайная вспышка маленькой привязанности израсходовала все теплые краски, которые еще оставались в организме художника. Это было похоже на слабый, даже наверное разбавленный, коктейль из тех эмоций, той палитры жидкого солнца. Инк быстро выхватил из своей сумки на поясе несколько теплых тонов. Но прежде чем художник успел поднести хоть один из них ко рту, Эррор отдернул того за рукав. — 𝖳𝖾б𝖾 𝖧𝖾 𝗈бяз𝖺т𝖾ль𝖧𝗈… 𝖧𝖾 д𝗒𝖬𝖺й, чт𝗈 т𝖾б𝖾 это 𝖧𝗒ж𝖧𝗈 п𝗉𝗈𝖼т𝗈 п𝗈т𝗈𝖬𝗒- — Оши, — тихо возразил хранитель, неосознанно улыбаясь ему, — Я хочу этого… Я решаю, что сейчас я испытываю, поверь мне… это то, чего я хочу. Эррор фыркнул и отпустил. — П𝗉𝗈𝖼т𝗈 𝗑𝗈т𝖾л в𝖧𝖾𝖼ти я𝖼𝖧𝗈𝖼ть: 𝖬𝖧𝖾 𝖧𝖾 𝖧𝗒ж𝖧𝗈, чт𝗈бы ты з𝖺𝖼т𝖺влял 𝖼𝖾бя быть 𝖼ч𝖺𝖼тливы𝖬, 𝖾𝖼ли т𝖾б𝖾 в𝖼𝖾 𝖾щ𝖾 г𝗉𝗒𝖼т𝖧𝗈,— он махнул рукой, как бы говоря ‘закрыли тему’. — Я мог бы?.. Но я также знаю, что я счастлив от того, что ты сказал, и теперь я хочу почувствовать это в полной мере, так что заткнись и дай мне выпить мои краски. Стоило скелету сказать это, как он начал делать глотки всех тех цветов, которыми раньше пренебрегал, пока не достиг хорошего баланса… Когда Инк закончил, он ухватился за розовый… тот, который заставлял его чувствовать привязанность и любовь… а также смущение и стыд. Подумал еще секунду, а затем сделал еще один глоток из этого флакона и убрал его. Когда он оглянулся на Эррора, то увидел, что тот на этот раз покраснел приятным оттенком желтого. Художник не мог сдержать счастливого смешка, вырвавшегося у него. — Иди𝗈т…— пробормотал Эррор в свой шарф. Хранитель почувствовал, как на него накатила волна нежности, и сжал руку своего парня. Глюки на чужих костях вроде бы немного поутихли, или Инк уже достаточно привык к тому, что уже не замечал этого. Одно из двух. Инк посмотрел по сторонам, пытаясь найти свою кисточку, что обранил ранее. Почти сразу, чуть ли не под нос, ему протянули искомое. Инк быстро посмотрел на кисть, комично скосив глаза, и фыркнув, забрал предмет из рук своего парня. — Спасибо, Руру~ Разрушитель закатил глаза, но никак не прокомментировал ласкового прозвища. Инк размотал собственный шарф, ища подходящее место, чтобы все это записать. Скелет хотел сформулировать все так, чтобы это имело смысл, если он когда-нибудь забудет этот момент. Но что-то внутри хранителя надеялось, что это одно из немногих воспоминаний, которые он сможет сохранить сам. Он мог бы… в конце концов, это связано с Эррором. Когда запись была сделана и Инк снова перевел взгляд на своего возлюбленного, то увидел, что Эррор тоже снял свой шарф, слегка нахмурившись, разглядывая чернильное пятно. Чувство вины снова пронзило художника — Эррор мог счесть весь этот процесс лестным, но это не значило, что не было жертв. — Я мог бы исправить это для тебя, — протянул руку художник. Эррор встретился с ним взглядом. — Я з𝖧𝖺ю, в𝖼𝖾 в п𝗈𝗉яд𝗄𝖾… п𝗉𝗈𝖼т𝗈 и𝖧т𝖾𝗉𝖾𝖼𝖧𝗈 𝗄𝗈𝖾 чт𝗈. — Что такое? — П𝗈ч𝖾𝖬𝗒 т𝖻𝗈й 𝗐𝖺𝗉ф 𝖧𝖾 з𝖺п𝖺ч𝗄𝖺л𝖼я? Ч𝖾𝗉𝖧ил был𝗈 𝖬𝖧𝗈г𝗈, 𝖺 𝗒 т𝖾бя ч𝖾𝗉𝖧ый т𝗈ль𝗄𝗈 п𝗈дб𝗈𝗉𝗈д𝗈𝗄. Инк немного испуганно рассмеялся, предоставив Эррору рассматривать себя чуть лучше. — Саенс помог мне сделать спецраствор, который отталкивает краски. Это проще чем чистить шелк и пытаться не повредить его. — И ты и𝖼п𝗈льз𝗒𝖾𝗐ь 𝖾г𝗈 т𝗈ль𝗄𝗈 𝖧𝖺 𝖼в𝗈𝖾𝖬 𝗐𝖺𝗉ф𝖾, 𝖺 𝖧𝖾 𝖧𝖺 в𝖼𝖾𝖬 𝖼в𝗈𝖾𝖬 𝖧𝖺𝗉яд𝖾, п𝗈ч𝖾𝖬𝗒? Скелет просто пожал плечами. — Потому что это немного трудно для меня, и мой шарф — единственная вещь, которая действительно важна, чтобы испортить ее полностью. И, кроме того, если бы я использовал Бруми, я мог бы случайно удалить некоторые заметки. Скелет сделал паузу на мгновение, когда у него появилась идея, и продолжил, слегка покраснев. — У меня есть несколько запасных бутыльков, на случай, когда эффект закончится… поэтому. Могу я поделиться с тобой? — 𝖳ы 𝖬𝗈ж𝖾𝗐ь эт𝗈 𝖼д𝖾л𝖺ть. — Глаза Эррора в удивлении расширились. Художник кивнул, чувствуя, как лицо стало еще более теплым. — Да, хорошо… если-если то, что случилось сегодня произойдет снова!.. Это может быть хорошей идеей? — Я… д𝗒𝖬𝖺ю эт𝗈 т𝖺𝗄,— кивнул разрушитель. Хранитель уже собирался предложить им убраться с этого заснеженного утеса и, возможно, вернуться в Антипустоту или Дудл Сферу, когда Эррор подошел ближе. — П𝗈д𝗈жди 𝖬и𝖧𝗒т𝗄𝗒, л𝖺д𝖧𝗈? — Да, конечно? Инк снова сел в сугроб, ведя себя как можно тише. Румянец на лице Эррора, казалось, усилился и стал темно-синим, когда скелет поддался к хранителю ближе. Веснушки-глюки мерцали звездами. Инк не раз отмечал, что то как краснеет Оши — это нечто невероятное. Большинство монстров их вида краснели в цвет их магии. Но только не разрушитель. Только у него смущение проявлялось в золоте и лазури. Иногда его румянец напоминал звездное небо, как сейчас, а иногда был похож на предзакатное желтое небо во время надвигающейся грозы, готовое разразиться синими искрами молний. Во всех своих размышлениях о румянце своего парня, Инк не заметил, как близко тот подобрался, пока не почувствовал что-то на своем лице. Медленное прикосновение к подбородку и щеке, трение пальцев о кость. Сначала осторожно, а потом с еще большей силой. Хранителю потребовалось еще пару секунд, чтобы понять, что Эррор вытирает с его лица все чернильные пятна после рвоты и слез, своим темным шарфом. Что ж… теперь Инк сам чувствовал как его собственное лицо медленно заливает краска. Растерянные разноцветные глаза встретились с глазами Эррора. Лицо говорящее ‘совершенно спокоен’ было трудно держать, но если этого означало, что Эррор будет оставаться рядом и осыпать его таким приятным вниманием, то это стоило того. — Тебе… тебе не обязательно… — прошептал Инк полушепотом. — 𝖡𝖼𝖾 в п𝗈𝗉яд𝗄𝖾, т𝖾бя в𝖼𝖾 𝗉𝖺в𝖧𝗈 𝖧𝗒ж𝖧𝗈 𝗒𝖬ыть. 𝖬𝖾𝖧ь𝗐𝖾𝖾, чт𝗈 я 𝖬𝗈г𝗒 𝖼д𝖾л𝖺ть, эт𝗈 п𝗉Иван𝖾𝖼ти т𝖾бя в б𝗈л𝖾𝖾 п𝗉илич𝖧ый вид, п𝗈𝖼л𝖾 𝖼и𝖧𝖾й 𝗄𝗉𝖺𝖼𝗄и. Художник чувствовал, как голубой и розовый борются где-то внутри за право выбраться на поверхность. Инк не стал сопротивляться, позволяя этому всему пройти сквозь него, когда он пробормотал. — Разве ты не… — Я… я з𝖧𝖺ю, 𝖧𝗈… т𝖾𝖬 𝖧𝖾 𝖬𝖾𝖧𝖾𝖾, — слегка нахмурился разрушитель. Эррор… должно быть, он подавлял многие свои чувства, чтобы помочь Инку здесь. Каким бы крутым Дестрой не был, его многое могло беспокоить. Должно быть, это было больно - разрушитель ему открылся, а Инк, как мудак, убежал. Оглядываясь назад, Инк понимал, что это был особенно ужасный поступок. Даже если он не собирался причинять боль, это в любом случае было грубо. Извинения прямо сейчас были бы проигнорированы... Инку стоило придумать, как отблагодарить Эррора позже. Сначала Инк подумал, что ему это показалось, но нет — Эррор определенно время от времени смотрел на рот художника. Мысль о том, что Эррор может снова захотеть поцеловать его, даже после всего… заставила хранителя покраснеть. Когда последние чернила были стерты, их взгляды, казалось, перемещались между глазами и ртом. Никогда раньше Инк так не нервничал… и сразу озвучил ответ на незаданый вопрос своего парня. — Меня… меня снова вырвет… скорее всего, — голос превратился в настоящий шепот, скелет боялся, что мог испортить момент. Инк чувствовал, как трехцветные глаза Оши смотрели прямо на него. — Я з𝖧𝖺ю… — Ты можешь уйти в перезагрузку… тебя уже сейчас немного глючит. — Я в 𝗄𝗒𝗉𝖼𝖾. Темный шарф выпал из руки разрушителя, и теперь он касался лица хранителя кончиками пальцев. От этого легкого намека на прикосновение у Инка по спине пробежали мурашки. Они оба смутились и сейчас было достаточно одного маленького толчка. — 𝖳ы 𝗑𝗈ч𝖾𝗐ь?- — Да. Голос Оши был наполовину мольбой, даже если он позже будет отрицать это до конца их дней. Но разрушитель не приближался, он завис прямо над художником, как будто не мог сделать последний шаг. И Инк понял, что скелет ждал знака от него. Что еще один поцелуй будет уместен и воспринят положительно. Эррор не хотел рисковать, провоцируя еще один побег своего парня. Но Инк не собирался убегать, даже теперь зная, что должно произойти. Эррор действительно, казалось, не возражал… просто, наверное ожидал, что художника снова вырвет чернилами. Но разрушитель не отодвинулся, даже остался рядом… И сам хранитель был слишком отчаянным, чтобы снова испытать эти чудесные эмоции. Хотел попытаться показать Эррору, что он с ним сделал, и, надеялся, поделиться этим. И с этим, следующий шаг был легким. Со вздохом Инк приподнялся, его глаза закрылись, и он впился губами в рот Эррора. Художник различал короткий тихий вздох Эррора, ровно перед тем, как они наконец прикоснулись друг к другу. И когда это произошло, скелет снова начал так много чувствовать. В него словно врезались ведра с краской, и это было очень много. Он дрожал от этого. Но на этот раз Инк был полон решимости продержаться дольше трех секунд. Он чувствовал другие глюки, как капли горячего масла, падающие со сковороды, обжигающие и удивляющие. Но скелет не отстранился, небольшая боль стоила растущего тепла в его груди. Руки Эррора полностью обхватили лицо Инка, притягивая того ближе. Искры глюков вспыхивали и прыгали по рукам разрушителя. Шершавая кость, к которой художник так редко прикасался, казалось, дрожала так же сильно, как и сам скелет. Тепло румянца под цветными пальцами было особенно интенсивным. Инк поддался чуть вперед, устраивая ладони на плечах Эррора. Было трудно оставаться в вертикальном положении, художник чувствовал себя буквально переполненным нахлынувшими на него эмоциями. Эррор чуть приоткрыт рот и Инк почувствовал тепло чужого языка на своих зубах. Изо рта художника вырвался стон, и скелет был почти уверен, что никогда раньше поцелуй не заставлял его такое сделать. Эррор ответил на этот быстрый звук собственным тихим рычанием. Чернила кипели внутри Инка, он пытался дать понять это своему парню, мягко толкая того в плечо. Но вместо этого Эррор придвинулся ближе, и пространство вокруг них наполнился жужжанием и статикой. Эррор заговорил сквозь зубы голосом более глубоким и прерывистым, чем он когда-либо слышал. — 𝖧𝖾 𝖼д𝖾𝗉жив𝖺й эти ч𝗒в𝖼тв𝖺, И𝖧𝗄. П𝗈𝗄𝖺жи 𝖬𝖧𝖾 в𝖼𝖾… Эррор прижался ближе, не отпуская рта Инка. Разрушитель был особенно настойчив, будто он хотел испытать все это снова. Хранитель чувствовал как розовый ширился и поглощал все остальные цвета, разрастался все больше и больше, пока Инк не ощутил только свою глубокую сильную любовь к Эррору. А затем скелет переполнился, и он почувствовал, как чернила жгут его горло, приближаясь ко рту. Черный снова сочился сквозь зубы, капая на их рты, создавая новый беспорядок. Инк чувствовал себя ошеломленным. Он не был уверен, но Эррор казалось улыбался сквозь зубы, пока, наконец Инк не отстранился. Лицо его было невероятно горячим, малая часть скелета все еще хотела убежать и спрятаться. Но большая его часть была совершенно ошеломлена тем, как выглядел Эррор. Лицо его парня все еще было темно-красным, новые чернильные пятна покрывали его подбородок, а пальцы Инка размазали старые. Глаза Эррора были полны знаков ошибки, и скелет, вероятно, ничего не видел. Тем не менее, Инк чувствовал, как чужие пальцы нежно поглаживали его раскрасневшееся лицо. Зубы Эррора украшала легкая довольная улыбка, которую художник не был уверен, что когда-либо видел раньше. Это был взгляд, который Инк действительно хотел запомнить надолго. Два из пяти языков Эррора показались на секунду, когда тот облизывал беспорядок на своем лице. А затем Инк увидел, как шевельнулось чужое горло. И скелет клянется, он почувствовал, что краснеет еще сильнее чем когда либо прежде. — ОШИ! Ты только что… ты только что проглотил мои чернила?! Пожалуйста, не делай этого! Это может быть опасно! Это не может быть приятно!.. Разрушитель все еще не мог четко видеть, но Эррор хихикнул, убрав руки с лица хранителя. — Я 𝖬𝗈г𝗒 д𝖾л𝖺ть в𝖼𝖾, чт𝗈 з𝖺𝗑𝗈ч𝗒, ч𝖾𝗉𝖧иль𝖧иц𝖺, — Эррор повернул голову, чтобы серьезно посмотреть на своего парня, но промахнулся и в итоге смотрел мимо. Инк решил не озвучивать этого. — Эт𝗈 𝖧𝖾п𝗉ият𝖧𝗈… 𝖧𝗈 эт𝗈 ты. И ты 𝖬𝗈й… т𝖺𝗄 чт𝗈 я д𝖾л𝖺ю 𝖼 эти𝖬 в𝖼𝖾, чт𝗈 з𝖺𝗑𝗈ч𝗒, 𝖾𝖼ли эт𝗈 т𝖾бя 𝖧𝖾 б𝖾𝖼п𝗈𝗄𝗈ит. Художник почувствовал, как его грудь сжалась от нового притока любви и беспокойства. — Просто… не делай этого каждый раз? — 𝖷𝗈𝗉𝗈𝗐𝗈, — кивнул Эррор. Хужожник медленно убрал руки от лица скелета, чтобы тот мог побыстрее прийти в себя. Было грустно отпускать это тепло. Но Инк получил сейчас гораздо больше, чем когда-либо думал, сможет иметь вообще. Так что художник мог пока отложить свои желания на задний план. В будущем будет еще много раз, когда хранитель сможет обнять Эррора. И, может быть, когда-нибудь, далеко-далеко в будущем, им двоим вообще не придется беспокоиться о сопутствующем уроне. Инк в последний раз сжал плечо Эррора и отошел. Оглядевшись, он заметил Бруми, которую, должно быть, уронил, когда вышел из портала. Подошел, быстро поднял и кистью очистил свой шарф и вещи Разрушителя, а после подошел и сел рядом с возлюбленным. Вздохнув, выпил немного краски, но на этот раз решил соблюсти уже проверенный баланс цветов. Подумав с секунду, Инк взялся за свой шарф и решил записать некоторые моменты.Извинись перед Эрором за то, что убежал после первого поцелуя! Сделай что-нибудь, а не просто скажи «прости».
Второй поцелуй прошел лучше. Все еще тошнит, но Эррору абсолютно все равно, произойдет ли это. Кажется раздраженным, если я сдерживаю чувства
p.s.: все еще хочу целовать его дольше, так что НАУЧИСЬ КОНТРОЛИРОВАТЬ СВОЙ ЖЕЛУДОК хотя бы немного
Я думаю… я действительно люблю Эррора…
После нескольких минут тишины жужжание и статический шум наконец стихли. Инк счел это достаточно безопасным и осторожно накинул на себя шарф Оши, стараясь случайно не задеть скелета. И когда художник вывел последнюю букву, казалось, что последние помехи и знаки исчезли из глаз Эррора. Кто вообще дал этому взгляд способный одновременно выражать нежность и раздражение? — Ну что, пошли? — Инк снова поднялся на ноги. Эррор вздохнул и со стоном и каким-то хлопком тоже встал. У него был весьма большой шанс словить еще один Синий экран, и это немного напрягало. — Д𝖺, 𝖬ы д𝗈лж𝖧ы, 𝖧𝖺в𝖾𝗉𝖧𝗈𝖾, 𝖼𝗄𝗈𝗉𝗈 в𝖼𝖾 𝗉𝖺в𝖧𝗈 п𝗉ид𝖾т𝖼я 𝗉𝖺б𝗈т𝖺ть. — Возможно, да… хотя это был один из лучших перерывов. Вернул Инк, без лишних вопросов открывая портал в Антипустоту, — Эррору определенно стоило восстановится после двух весомых сбоев. — Д𝖺ж𝖾 𝖼 э𝖬𝗈ци𝗈𝖧𝖺ль𝖧ы𝖬 эпиз𝗈д𝗈𝖬?— спросил Разрушитель, наполовину удивленный, наполовину взволнованный, и при этом открыл свой портал и ушел. Инк быстро шагнул в свой портал, появляясь за спиной у своего парня. Тот быстро обернулся и закатил глаза, смотря на Инка. — 𝖪𝗈𝖧𝖾ч𝖧𝗈, я д𝗈лж𝖾𝖧 п𝗈ц𝖾л𝗈в𝖺ть т𝖾бя дв𝖺жды… в𝖾𝗉𝖧𝗈? Они оба покраснели, а потом хранитель не смог сдержать собственного хихиканья. — Спасибо… Руру. Я серьезно. Спасибо- за то, что ты такой милый во всем… и мой чуточку бешеный… В конце концов мне очень понравилось. Эррор спрятал лицо в шарфу и пробормотал что-то, чего Инк не мог расслышать, прежде чем полностью повернуться к нему лицом. — Д𝖺, д𝖺, 𝖧𝗒 𝖧𝖾 п𝗉ивы𝗄𝖺й 𝗄 эт𝗈𝖬𝗒… эт𝗈 был 𝗈𝖼𝗈бый 𝖼л𝗒ч𝖺й. Хранитель издал еще один смешок, — он не поверил этому ни на минуту. — Конечно, Глитчи, я понимаю. Эррор фыркнул. — 𝖧𝗒 д𝖺… п𝗉𝗈𝖼т𝗈 чт𝗈бы ты з𝖧𝖺л, 𝗄𝖺ль𝖬𝖺𝗉-иди𝗈т. — Я знаю, Глитчи. Инк просто продолжал улыбаться. Глаза Эррор другого сузились от ярости. И когда художник повернулся, чтобы пройти мимо разрушителя к небольшому пространству в Антипустоте, которое его парень называл своим домом, Эррор схватил Инка за рукав и потащил за собой. — Д𝖺, д𝖺, я т𝗈ж𝖾 люблю т𝖾бя, 𝖪и𝗄и. Хранитель почувствовал, как его захлестнула еще одна волна самой большой и страшной эмоции из всех. Теперь, когда у него были все краски, это ощущалось сильнее и весомее. Больше, чем когда он увеличил концентрацию розового. Как сейчас, когда все было в равновесии. Сила этого чувства бросалась в глаза. Где-то внутри росла нотка страха. То, что Инк собирался сделать, могло все изменить. Уничтожить то, что они только что починили. Но он ничего не мог поделать, слова хотели быть свободными.Нет.
О них нужно было сказать, а о другом — узнать. Эррор озвучил художнику свою причину, пусть как и всегда в своей грубоватой манере. Он должен знать, что это было окончательно и по-настоящему возвращено. Что это не было мимолетным любопытством, что он не отпустит другого… больше нет. Возможно, это было не по-настоящему… но, вероятно, это было бы настолько близко, насколько Инк когда-либо мог подобраться к этому. И это именно то, чего художник хотел, больше, чем когда-либо мог желать. — Я тоже тебя люблю, Руру, — слова были едва громче шепота, и в голосе хранителя звучал благоговейный трепет. Чувствуя, что он хочет этого в полной мере, как никогда раньше. Инк был уверен, что должен был сказать это снова, ведь он был так тих. Но Эррор внезапно замер на месте. Он обернулся, широко раскрыв глаза, лицо покрылось желтым румянцем, под стать радужному лицу Инка сейчас… художник почувствовал, что застенчиво улыбался. Хранитель чувствовал, что говорить это так необычно, как никогда в его долгой жизни, и он надеялся, что разрушитель это понял. Но Эррор понимал, может, понимал даже лучше, чем кто-либо другой, как это все действует. Инк знал бы, что это будет самым искренним из того, что он когда-либо говорил, и художник боялся сказать это снова сейчас. Он не уверен, что сможет снова вложить в свой голос столько же чувств. Не хотелось делать этот момент дешевой мелодрамой. В следующую секунду Инка притянули ближе, и неожиданный поцелуй коснулся его зубов. Если до этого было ощущение, что его облили ведрами с краской, то это… Это было похоже на то, что хранители бросили в целый чертовый океан цветов и оттенков. Эмоций было так много, и это были не только чувства Инка. Он чувствовал, как Эррор передавал ему свои чувства с помощью своей магии. Его страх, облегчение, разочарование, радость, любовь,абсолютно все.
И Инк сделал то же самое. Попытался по крайней мере, понятия не имея, как это вообще работает, потому что в следующую секунду чернила снова вытекали и его рта. Но на этот раз Эррор не отошел. Нет, он нырнул в еще более голодный поцелуй. И все его лицо должно было уже окрашено всеми красками, которые Инк до этого выпил. И художник признается… Ощущение чужих языков на своих зубах, когда каждый облизывал клыки и резцы скелета… Что ж, Инк не особо задумывался об этом, но он открыл свой рот, приглашая. Химический вкус чернил все еще был во рту, как и жжение и покалывание от глюков везде, к чему они прикасались. Это было самое близкое, что скелет когда-либо чувствовал в контексте «обладания душой». Инку потребовалось еще несколько мгновений, чтобы понять, что он должен был сформировать и свой собственный язык. И как только художник это сделал, он начал бороться с непреодолимой силой, которой были языки и любовь Эррора. Но прежде чем хранитель успел даже понять, каков на вкус разрушитель, новый поток чернил покинул его… Который Эррор проглотил почти полностью, облизываясь с легким стоном. Всепоглощающее чувство угасало, быстро и медленно становясь все более онемевшим. Инк слабо толкнул Эррора в грудь, и тот издал тихий протестующий звук. И это вызвало укол какого-то чувства, которое хранитель больше не мог идентифицировать… он снова толкнул другого скелета. Инк не хотел продолжать целоваться без своих красок… это было что-то совсем другое. Может быть он позволит Эррору сделать это в будущем... может быть он мог бы доверить ему это. Эррор отстранился, но не столь далеко. Однако, стоило прервать прикосновение, как Инк ощутил большую часть своих эмоций, что уходили с его парнем. Неожиданно резко Инк приник к Эррору. — 𝖠… И𝖧𝗄? — пробормотал скелет. Было тепло… слышать свое имя. Было приятно слышать, как Эррор произносит его имя. Хранитель немного покачнулся, желая послушать душу Эррора… но он вспомнил кое-что о разрешениях. — Можно мне тебя обнять? — спешно прошептал художник. — Д𝖺… д𝖺, 𝖾𝖼ли 𝗑𝗈ч𝖾𝗐ь. Художник обнял Эррора, устроив голову ему на грудь, как хотел. Звук изнутри был быстрым и громким, будто оркестр. — Я имел в виду это…. — сказал хранитель. Чувство было далеким, почти недосягаемым. Но Инк знал, что оно там. Чужие руки обняли в ответ, согревая и удерживая рядом, но не так крепко, как хотелось бы Инку. Но он не возражал. Художник не хотел настаивать и ставить Эррора в неудобное положение. — Я з𝖧𝖺ю, 𝖪и𝗄и… 𝖢п𝖺𝖼иб𝗈. — Не благодари меня. Просто. Продолжай любить меня так… и я буду делать то же самое. Изо всех сил. Обещаю, — покачал головой скелет. Инк этого не видел, но ощущал, как Эррор над ним широко улыбнулся ему, уткнувшись носом в светлую макушку. — Я б𝗒д𝗒, И𝖧𝗄… я б𝗒д𝗒, — мягко пообещал Эррор. — Теперь я твой, — уверенно сказал Инк и разрушитель коротко рассмеялся. — 𝖢𝗄𝖺жи 𝖬𝖧𝖾 эт𝗈 𝖾щ𝖾 и 𝗄𝗈гд𝖺 ты б𝗒д𝖾𝗐ь п𝗈л𝗈𝖧 𝗄𝗉𝖺𝖼𝗄𝗈й, п𝗈т𝗈𝖬𝗒 чт𝗈… т𝗈гд𝖺 𝖧𝖺𝗐и 𝗈т𝖧𝗈𝗐𝖾𝖧ия б𝗒д𝗒т… 𝗈з𝖧𝖺ч𝖺ть «𝖧𝖺в𝖼𝖾гд𝖺», 𝗑𝗈𝗉𝗈𝗐𝗈? И ты 𝖧𝖾 𝖼𝖬𝗈ж𝖾𝗐ь изб𝖺вить𝖼я 𝗈т 𝖬𝖾𝖧я, — немного неуверенно рассмеялся Дестрой, — 𝖤𝖼ли ты эт𝗈г𝗈 𝗑𝗈ч𝖾𝗐ь, т𝗈 𝗄𝗈𝖧𝖾ч𝖧𝗈, 𝖧𝖺в𝖼𝖾гд𝖺, п𝗉𝗈𝖼т𝗈… 𝖼𝗄𝖺жи 𝖬𝖧𝖾 эти 𝖼л𝗈в𝖺 𝖾щ𝖾 𝗉𝖺з. 𝟥𝖧𝖺𝖧и𝖾 т𝗈г𝗈, чт𝗈 ты п𝗈𝖬𝖧и𝗐ь, был𝗈 бы д𝗈𝖼т𝖺т𝗈ч𝖧ы𝖬 д𝗈𝗄𝖺з𝖺т𝖾ль𝖼тв𝗈𝖬 т𝗈г𝗈, чт𝗈 ты эт𝗈г𝗈 𝗑𝗈ч𝖾𝗐ь… И я з𝖧𝖺ю, чт𝗈 ты б𝗒д𝖾𝗐ь п𝗈𝖬𝖧ить, ты в𝖼𝖾гд𝖺 п𝗈𝖬𝖧и𝗐ь эт𝗈 д𝖾𝗉ь𝖬𝗈, — Голос Эррора был мягким, и что-то вырвалось из глубины его души, словно это означало больше, чем он мог сейчас понять. — Навсегда звучит красиво… — ответил Инк с немного усталой улыбкой. Это случилось уже спустя некоторое время, когда тело Инка снова наполнилось теплом после смеси красок, бутылек из под которой он держал сейчас в своих руках. Если говорить често, то он не знал, как она туда попала. Когда последняя капля исчезла в его теле, художник понял несколько вещей. Первая: Он все еще был в Антипустоте. Второе: он лежал на кресле-мешке Эррора. И третье: он прижимался к Эррору. Инк пытался думать о том, как это произошло. Но последнее, что он помнил, был тот ошеломляющий поцелуй и объятия после того, как все его чувства вытекли из него. Художник редко позволял себе быть полностью пустым, достаточно часто он мог выпить весь бутылек полностью. В данный момент скелет чувствовал, как стремительно краснеет его лицо. Внезапный поцелуй коснулся светлой щеки. Инк повернул голову к Эррору, тот выглядел самодовольным. Как будто все, чего он когда-либо хотел, уже было в его руках. И, может быть, в каком-то смысле это было правдой… Инк вернул небольшую улыбку своему парню. — Привет. — П𝗉ив𝖾т. — Ты не-е-е глючишь так сильно. — Был𝗈 в𝗉𝖾𝖬я в𝗈𝖼𝖼т𝖺𝖧𝗈вить𝖼я. Художник кивнул — Как долго я таким был? — П𝗈лд𝖧я или 𝗈𝗄𝗈л𝗈 т𝗈г𝗈… 𝖧𝖾 д𝗈лг𝗈, я 𝗈б𝖾щ𝖺л, чт𝗈 𝖧𝖾 п𝗈зв𝗈лю т𝖾б𝖾 быть п𝗒𝖼ты𝖬 б𝗈ль𝗐𝖾 д𝖧я, п𝗈𝖬𝖧и𝗐ь. Рука в узорах потянулась к исписанному шарфу — Инк смутно помнил, что сегодня что-то записывал. — Вроде….да. Эррор самодовольно улыбнулся. Разум хранителя разрывался от воспоминаний о том, что было незадолго до того, как все стало нечетким. Обещание, которое он дал в почти бесчувственном состоянии, теперь казалось намного важнее. Инк имел это в виду, и «навсегда» с Эррором звучало поистине чудесно. Просьба со стороны Эррора… была почти предложением.Навсегда…
Хех, а ведь Инк мог бы привыкнуть к такой вечности. Но скелет хотел быть уверенным, он не хотел бы разбить сердце Эррора в долгосрочной перспективе подобным неосторожно данным обещанием. — Руру?.. — начал Инк и Дейстрой перевел взгляд на хранителя, что-то тихо напевая, — Навсегда звучит красиво… хотя и немного страшно. Надеюсь, ты не будешь возражать против того, чтобы подождать еще немного. Лицо Эррора вспыхнуло. Как будто он не ожидал, что хранитель заговорит об этом прямо с порога! Но Инк не хотел, чтобы Эррор сомневался. Художник запомнил, и через несколько минут все это запишет. Эррор быстро кивнул. — Б𝖾𝗉и 𝖼т𝗈ль𝗄𝗈 в𝗉𝖾𝖬𝖾𝖧и, 𝖼𝗄𝗈ль𝗄𝗈 т𝖾б𝖾 𝖧𝗒ж𝖧𝗈, 𝖬ы 𝖧и𝗄𝗒д𝖺 𝖧𝖾 т𝗈𝗉𝗈пи𝖬𝖼я. — Спасибо, Оши. — 𝖧𝖾т, 𝖪и𝗄и… 𝖼п𝖺𝖼иб𝗈 т𝖾б𝖾. Да… Они еще разберутся со всем этим. А пока художник прижался к теплому боку Эррора и позволил себе насладиться всеми вернувшимися к нему чувствами. Позже они поговорят… о поцелуях и о том, как им действовать и двигаться дальше. Но сейчас. Инк мог бы сказать, что чувствовал себя очень любимым и был в состоянии вернуть часть этого чувства в ответ. Получается… он ничего не испортил. И, выходит наоборот, — он приобрел нечто еще более особенное. Позже Инк записал еще две заметки на своем шарфу.Если ты когда-нибудь скажешь Эррору, что ты только его, то он останется с тобой навсегда.
Учет всех «я люблю тебя» в сторону Эррора:
хх.хх.20хх - 1 раз