Гори

Ох, как же сильно порой хочется его придушить. Подойти к этой сумасшедшей насмешливой твари, схватить своей лапищей изящную шею, да не играючи, а со всей силы сдавить, ждать, пока посинеет и взглядом начнет умолять о пощаде, может, хоть это заставит Петрова засунуть свой поганый язык в задницу. Может быть, даже и не в его. Майор проиграл эту сцену в воображении еще раз. Потом еще. Останавливаться не хотелось. Было бы так классно подрочить на эту фантазию в одиночестве, и как-нибудь Сергей обязательно это провернет, но прямо сейчас в его руках есть нечто несоизмеримо лучше. Вот он, Виктор Петров собственной персоной, полулежит на столе, опираясь на локоть и одной ногой беззаботно болтая в воздухе. Любуйтесь, только спермой не обляпайтесь. – У тебя так крепко встал член, ты что, снова про Сеченова подумал? Нечаев, до того прогуливающийся из стороны в сторону по помещению, затормозил так резко, словно налетел на невидимую стену. Глубоко вдохнул, с трудом удерживаясь от желания телекинетически подкинуть Петрова к потолку, сжать подобно консервной банке, а затем со всей дури шмякнуть об пол. И выебать труп, разумеется. Самоконтроль. Главное, самоконтроль. – Хорошая попытка, гений, – Нечаев подошел к столу и наклонился, оперевшись руками по обе стороны от Виктора. – Но вообще-то я думал о тебе. Просто немного не так, как обычно. Виктор смеется в ответ и говорит, что приятно удивлен тем, что у Нечаева все еще работает часть мозга, отвечающая за воображение. Вот же нарывается, сука! Вряд ли Сергей смог бы с уверенностью сказать, чего больше в их с Виктором поцелуе. Он хочет, чтобы Петров заткнулся; или хочет чувствовать его нежные губы (у Ларисы своей бальзамы ухаживающие пиздит, что ли?); или ему просто нравятся такие моменты, как сейчас, когда Петров сначала протестующе и ощутимо неприятно пихнул его пяткой по жопе, но, получив от товарища майора укус до крови, быстро прижал его к себе, обхватив за бедра ногами. О, это так приятно. Виктор приподнимает таз, потираясь собой о тело этого ебучего пирога. Оторвался Сергей от губ своего врага столь же резко, как и целовал. Петров посмотрел на него недовольно, но уже через пару минут сменил гнев на милость, потому что Нечаев спустился ниже, походя расстегивая Виктору комбинезон. Низ живота у Петрова свело невообразимо сильной волной возбуждения, когда Нечаев, двигаясь нарочито медленно, закончил разбираться с комбинезоном и прильнул губами к члену, согревая его своим теплым дыханием прямо сквозь тонкую ткань нижнего белья. Виктор почувствовал, как потихоньку начинает сходить с ума. Сложно определить, чего именно хотелось больше: чтобы Нечаев прекратил издеваться, снял наконец с него трусы и отсосал как следует, или чтобы Нечаев закинул к себе на плечи ноги Петрова и как следует оттрахал. Впрочем, в трепетном сердце теплилась надежда и на то, и на другое. Момент, когда напряженный член Виктора и влажный рот товарища майора перестала разделять одежда, показался Петрову не менее, чем подарком самих небес. Не потребовалось слишком много времени, чтобы полностью раствориться в своих ощущениях, с головой отдаться неожиданно умелым ласкам. Это даже как-то странно, знаете ли. Вроде женатый человек, ни в чем незаконном замечен не был, откуда только такой потрясающий навык сосания хуёв? Петров почти готов был поспорить, что у Нечаева это не первый раз. Может, с Сеченовым они все же ближе, чем это принято озвучивать в приличном обществе? Или в "Аргентуме" в наказание за нарушение дисциплины ставили на колени? Нечаев сейчас, конечно, ничего не помнит о своем прошлом, но сосать член умение особое, почти как срать и ссать. Такое потерять попросту невозможно. Перед внутренним взором Виктора простерлась сияющая лестница в небо. Он сделал по ней один шаг, другой, следующий, вот уже осталось совсем чуть-чуть... Хрустальные воображаемые ступени разлетелись на миллионы осколков, когда Нечаев, не доведя свое дело до конца, отстранился с самым невозмутимым видом. Услышав почти до болезненности разочарованный стон своего любовника, он даже позволил себе некоторую ухмылку: – Ну ты же не думал получить от меня оргазм так просто? Виктор не думал ничего. У него не было сил даже на какой-нибудь едкий ответ, но это никому и не понадобилось, потому что Сергей очень быстро заткнул ему рот новым поцелуем, еще более страстным, жарким и глубоким, чем прежде, чтобы Петров как следует прочувствовал собственный вкус, собственную смазку. Страсть плавно перетекла в боль. Сверху Нечаев в кровь искусывал губы мужчины, снизу же перешел к подготовке самого лакомого кусочка. Грубоватые пальцы с претензией на нежность ласкали сжатое колечко мышц, входя внутрь то буквально на несколько миллиметров, то, на пробу, на фалангу-другую. Ничего ценного под рукой не было, ни внятной смазки, ни презервативов. Виктору приходилось готовиться преимущественно морально и, по возможности, стараться расслабиться, пока Сергей едва ли не пытался его сожрать, оставляя следы укусов теперь не только на губах, но и на шее, на плечах, на груди. И как только это потом Ларисе объяснять?.. Петров резко дернулся, да так, что ударился головой об стол, когда Сергей решил, что нянчиться достаточно, и убрал руку, заменив её на свой уже давно жаждущий разрядки член. Еще одна усмешка, на этот раз одобрительная: – А ты, Вить, я гляжу, и сам всегда готов к тому, чтобы тебя выебали как грязную суку? А, ой. Совсем не грязную суку, – сплошное удовольствие сейчас наблюдать за Виктором, который совсем уже начал терять связь с реальностью. Нечаев перехватывает его руками за бёдра, держит так крепко, что при всем желании не вырваться, даром только, что вместо костей полимерные сплавы. – Я тоже своего рода машина, ты знаешь? – вежливо интересуется Сергей, вколачиваясь в тело млеющего под ним Петрова. – Машина, способная тебя насквозь протрахать. Виктор лишь стонет в ответ, неразборчиво шепчет что-то, а порой и срывается на крик, но ему явно хочется, чтобы товарищ майор не останавливался и выполнил свою угрозу, да-да, вот так прямо, насквозь, и чтобы всем на Предприятии было слышно, как они ебутся, чем бы им это потом ни обернулось. Когда Нечаев кончает, он с поистине медвежьим рыком сжимает своими лапищами Петрова, вернувшегося на свою блаженную небесную лестницу, что у того, кроме укусов и засосов, еще и синяки на ближайшую пару недель останутся. Виктор же изливается себе на живот; и тогда Сергей наклоняется к нему вновь, чтобы совершенно неожиданно блядским движением слизать с кожи сперму. И очередным поцелуем запечатать улыбающемуся Виктору Петрову рот.