Заброшенный штаб посреди всей этой пустой и оттого нагоняющей безысходной тоски, симуляции, в котором клоны скрывались от Диктора, был не самым лучшим местом, где можно было жить, по нормальным человеческим меркам; но для выживших, скрывающихся от своего мучителя где только можно, это был целый коттедж в несколько этажей, так ещё и с подвалом, где можно было хранить добытую где ни попадя еду или прочие вещи. Неизвестно, что в этой пустоте делало такое здание, но помимо него тут можно было найти кучи коробок – с одеждой, продуктами (в основном какие-то консервированные продукты – тушёнка, паштет, иногда попадался даже горошек с кукурузой. Иногда попадались просто какие-то вакуумированные пакеты с овощами или фруктами, когда как находился хлеб, а шоколадные батончики и вовсе были роскошью, что время от времени использовали как взятку одному клону, дабы тот прикрыл косяк другого от лидера. Сладости тут и правда ценились на вес золота), и прочим барахлом. Правда, до сих пор немного смущал факт того, что прибор, напоминающий пистолет, с помощью которого лидер мог возвращать клонов к жизни, лежал в одной из таких же картонных коробок. Видимо, их мучитель был достаточно недалёкий человек... Хотя, нечего жаловаться, им же это только на руку.
Сидя на корточках перед очередной картонной коробкой, роясь среди хлама там, Перец перебирал пальцами всё, что попадалось на глаза, задумчиво разглядывая, как он сам это называл, vestshi внутри коробки. Пальцы обвивают разбросанные на самом дне гвозди, приподнимая те, пытаясь согнуть их пальцами, дабы проверить, насколько они прочны. Те не поддались, а потому клон слабо улыбнулся, убирая те в карман своих светло-серых брюк, вновь возвращая своё внимание к содержимому коробки. Доставая оттуда ещё какую-то белую рубашку и пару консервных банок с говяжьей тушëнкой, юноша выпрямился, слабо дёрнул ногой, словно поправляя так свои берцы, что он сам величал govnodavami, и направился в сторону штаба, из которого он вышел на очередную зачистку в поисках хоть какой-то наживы.
Каждый день кого-то да отправляли на этакую прогулку, правда, с проблемными клонами всегда приходилось отправлять кого-то ещё. Правда, как считал сам Перец, некоторых и вовсе не стоило на такие вылазки отправлять. Если бы его попросили назвать самого проблемного клона, он бы без раздумий назвал прозвище "Шизо", что даже говорило само за себя. Чего только не было в этом бедном душевнобольном клоне, – мало того, что шизофрения, являющаяся главным бичом в больном сознании клона, так ещё и набор других болячек с головой, – раздвоение личности, иногда дающее о себе знать, посттравматическое стрессовое, да биполярное расстройства. Настоящий коктейль, даже от мыслей о котором Перцу становилось дурно. Страшно представить, что испытывал сам клон.
Благо, Шизо ни к кому особо и не стремился. Вечно преследующий его параноидальный бред не давал тому нормально кому-либо довериться, особенно кому-то вроде Острого или Джеймса с Ртутью, – их он и вовсе боялся как огня. От этих мыслей заводной лишь саркастично хмыкнул себе под нос, идя дальше, раздумывая о том, о сëм. Мысли вновь вернулись к проблемному клону. Хм, кажется, он наврал за то, что шизофреник не сблизился вообще ни с кем. Он ещё хоть как-то да мог спокойно находится в компании матадора, что, даже несмотря на свою общительность и прилипчивость, старался уважать границы Шизо, что тот очень ценил. Хотя пугливый взгляд его острых зенок иногда опускался на шпагу тореадора, и тот с привычной ему паранойей отстранялся, словно в голове его сразу всплывали образы, как тореро хватает того за руку, притягивает к себе и протыкает его нутро своей шпагой, как уже почти забитого быка на корриде. А в остальном, он даже мог около спокойно находится с ним рядом, что уже было тем ещё достижением.
Из мыслей его вырывает растянувшаяся тень, резко возникшая перед ним. А вот и их "дворец". Приподнимая голову, Перец подходит к входной двери, пиная ту ногой, дабы открыть её, когда та со скрипом отворяется, а сам он проходит внутрь в подобие прихожей, закрывая за собой дверь ногой, после направляясь вперёд, заходя в этакую гостиную. На старом, задрипанном диване сидел агент, читающий какую-то книгу, корешок которой уже чуть ли не отваливался от той, а рядом подле него расселся Ртуть, вертя в руках поломанное радио, из которого слышались неприятные слуху помехи, но, его с агентом, это, кажется, вообще не напрягало. Слегка сморщившись, заводной направился на кухню, и пройдя туда, глянул на мигающую лампочку, а после перевёл взгляд на кухонный стол, за которым сидел Шизо, чиркающий что-то огрызком карандаша на таком же небольшом куске бумаги, а перед ним сидел Эль-Бобо, потягивающий чай, что был почти цвета воды из-за того, что чайный пакетик там использовали чуть ли не по шесть, а то и семь раз, перед тем как выкинуть.
–Я тут zhratshku принёс,–проговорил Перец, обратив на себя внимание, правда, только тореро, – Шизо всё также не отвлекаясь чиркал что-то на листе, с силой надавливая карандашом на бумагу. Удивительно, как лист ещё не порвался, а грифель не сломался от таких усилий душевнобольного, что он вкладывал в свои действия. Эль слабо улыбнулся, отставляя кружку на стол, опуская руки на стол, подпирая одной из ладоней свою голову, наблюдая за заводным.
–Опять не особо большой улов, amigo?–в ответ на это Острый лишь согласно кивнул, глядя как матадор тяжко выдыхает, прикрывая свои глаза, почëсывая щëку,–Как уже приелась эта тушёнка, maldita sea. Фрукт бы какой-то, ну или ломтик хлеба.
–Мечтать не вредно, drug мой,–проговорил Перец, и подойдя к столу, поставил на него одну консервную банку, смотря как тореро открывает свои зеньки, глядя на ту,–Ну, а пока есть время, можете слопать это в два rota, чтобы больше досталось и по tykve не прилетело за это. За тобой должок.
–Как благородно, mi salvador,–Эль встал из-за стола после этих слов, направляясь к деревянной столешнице, берясь за ручку небольшого ящика, открывая тот и доставая из него консервный нож и пару ложек, направился обратно к столу, положив одну ложку подле Шизо, а вторую рядом с местом, где он сидел до этого. Принявшись открывать жестяную крышку банки, испанец перевёл взгляд на Острого,–¿Y tú? Не будешь?
–Ай, нет, я не голоден,–тихо сказал Перец, подойдя к громко гудящему холодильнику у стены, открывая тот, положив туда вторую банку с тушёнкой, а после прикрыл его, глядя на светлую ткань в своей руке,–Шизо вроде одну из своих кофт вновь испортил, да? Думаю, ему нужнее будет.
Передав тореро белую, не особо плотную кофту, Перец после потянулся, ненадолго прикрывая глаза, после снова глядя на Эль-Бобо:
–А лидер у себя?
–Sí, está haciendo algo en su taller,–сказал на родном языке испанец, и глянув на недоумевающее лицо Перца, пару секунд пытался понять, что не так, а после выдал негромкое "А", и сказал уже на понятном ему языке,–Да, у себя.
–Спасибо, koresh,–и после этих слов, клон удалился из кухни, бросив беглый взгляд на диван, где Ртуть теперь недовольно постукивал кулаком по радио, после откидываясь на спинку дивана, недовольно выдыхая. Видимо, его старания так ни к чему и не привели и радио не заработало. Возможно, оно было и не сломано, а просто не ловило в месте вроде этого. Ну, точно сказать он не мог, поэтому ещё пару секунд посмотрев на это, направился в комнату лидера, что вместе с этим больше напоминала какой-то рабочий кабинет.
Спускаясь по лестнице, что вела в комнату, в которой уже была и дверь ведущая в подвал, Перец глянул на деревянную дверь, испещрëнную царапинами, и постучался. Не дожидаясь ответа, тот сразу же проскользнул в комнату, сразу же замечая лидера сидящего за своим рабочим столом, спиной к нему. Судя по всему, опять был занят какими-то механизмами, или просто чинил то, что уже успели сломать клоны. Подходя к столу, Острый ухмыльнулся, опираясь одной рукой на стол, глядя на первого сверху вниз. В его руках была рухлядь, которую через силу можно было назвать часами, настолько они были сломаны. Видимо, опять шизофреник постарался, пока в очередном приступе переворачивал всё в своей итак почти пустой комнате вверх дном.
–Ждать приглашения войти не учили?–как-то сухо спросил Шрам, не отвлекаясь от своего дела, уже понимая, кто к нему пожаловал, и опустив рухлядь на стол, тяжело выдохнул, положив руки на стол, поднимая голову, глядя на самодовольное лицо Перца, что стоял рядом со столом, поправляя черный котелок на своей макушке,–Ты хотел что-то?
–Ой, ну не смотри на меня так своими glazzjami, koresh,–тихо усмехнулся заводной, опуская руку в карман брюк, и достав из него гвозди, найденные ранее, положил их на стол перед клоном, слабо улыбнувшись,–Тебе, вроде как, нужны были гвозди. Я нашёл парочку, пока был на вылазке, достаточно прочные и не ржавые.
–Хм, вот как,–первый же с интересом глянул на те, протянув к ним пальцы, поднимая, дабы осмотреть, покрутив перед своим лицом. Да, гвозди и правда были хорошие. Он задумчиво перевёл взгляд на пустую жестяную банку из-под кофе, что была уже покрыта ржавчиной снаружи, и бросил туда гвозди, после вновь переводя своё внимание на клона рядом с его столом,–Спасибо.
–Всегда к вашим услугам,–довольно хмыкнул Перец, после протянув руку к часам, лежащим на столе, больше напоминающим груду железок, никак не связанных друг с другом. Обвивая пальцами одну из стрелок часов, Перец приподнимает деталь, слегка сводя брови вместе, прищурив глаза, от чего накладные ресницы на его правом глазу слегка соприкасаются,–Уверен, что сможешь починить эту... Vestsh?
–Я даже и не думал её чинить, если честно,–проговаривает лидер, глядя на стрелку часов в руках заводного, что после этого переводит взгляд на Красного, словно не совсем понимая, зачем ему тогда эта развалюха,–Мне нужны детали. Куски железа, шурупы, ещё что-то. Стрелки часов мне, например, не нужны от слова совсем.
–Вот оно что. Ну тогда эту vestsh я заберу себе.
–А тебе-то она зачем?–с вопросом глядя на клона спросил Шрам, слегка сгибая брови вместе, смотря как Острый убирает стрелку в карман своих брюк,–От неё же толку никакого.
–Может быть, но она выглядит достаточно красиво, поэтому я её себе и заберу,–после этих слов Перец усмехнулся, направившись к выходу из комнаты первого, что лишь посмотрел ему в след.
Ну, заводной вечно себя странно ведёт, поэтому не стоит особо этому удивляться. Снова глянув на кучу железяк, Шрам принялся разбирать часы, иногда доставая из тех шурупы или другие нужные ему детальки, откладывая их от груды бесполезного металлолома.
***
Глядя на обессиленное тело на своих подрагивающих руках, Шрам старается приподнять Перца одной рукой, подставляя под верхнюю часть его тела ногу, одной рукой придерживая его голову, а второй пытается закрыть рану, нервно выдыхая, глядя как из той сочится кровь. Бледная рука, усыпанная венами, всё ещё удерживает окровавленный меч, пока глаза, уже чуть ли не скрытые белой пеленой смотрят на лидера, иногда медленно переводя взгляд серо-голубых глаз на его руку в перчатке на своём боку, словно оценивая его действия.
Вновь поднимая взгляд на Красного, заводной выпускает из руки меч, прилагая достаточно большие усилия, чтобы поднять руку, и после ложит ладонь сверху на руку лидера, слабо улыбаясь, глядя ему прямо в глаза. В уголках глаз первого уже собираются слëзы, когда он смотрит на ладонь клона, а после на рукав его белой рубашки, к которой он, подобно пуговице, прицепил ту самую стрелку часов, что забрал у него в один из дней.
Губы расслабляются, улыбка с них исчезает, а до этого сияющие серо-голубые глаза скрываются за помутневшей, как пыльное стекло, склерой, смотря всё также в глаза Шрама, но уже словно мимо него, словно первый стал призраком. Прикрывая свои глаза, лидер приподнимает труп в своих руках, прижимая тот к себе в подобии объятий, чувствуя, как ещё тёплая кровь пропитывает его одежду. Закрывая ладонью глаза трупу, первый смотрит на стрелку часов на белом рукаве, прерывисто вдыхая воздух через рот.
От неё же никакого толку.
