Если уж заблуждаться, пусть это будет по велению сердца.
Зеленые глаза равнодушно пропускали мимо свет фонарей, то и дело мелькающий за стеклом подземного трамвая. Редко когда в такое позднее время встречались люди — сегодня метро пустовало. Возможно, было бы легче заказать такси да быстрее, намного быстрее оказаться в кровати... И, право, она уже об этом сожалеет, сетуя на неработающий мозг. И снова эта невидимая рука сжимает ее желудок в алогичном опасении. Темные брови раздраженно сдвигаются к переносице: чуть ли не мучительное чувство мелькает раз за разом вот уже как месяц. В начале девушка, привыкшая доверять интуиции, опасливо оглядывалась в темное время суток, обходила незнакомцев, предпочитала ходить более длинной, но более безопасной дорогой. Но спустя время, когда обстоятельства вынуждали ее идти навстречу страху, что оглушительным визгом порывался подкосить ноги, она понемногу выработала устойчивость. Точно желая придавить незримую ладонь, большой палец, чуть надавливая, медленно проходился вниз и вверх. Глаза скрылись за веками, уста расслабились, а складка меж бровями мерно, нехотя разгладилась. — Раз, два, три... — кислород кропотливо наполнял легкие: клетка за клеткой, сантиметр за сантиметром. Процедура вовсе не быстрая, наоборот — не терпящая торопливости и спешки. Тем не менее, этот способ был наиболее легкодоступным. Кисть прошлась напротив желудка, а девушка вдруг отметила, что давно не ела. — Четыре, пять, шесть... Источники света за окном смазывались в единую, длинную линию. Плечи, скрытые под плащом, размеренно поднимались, дабы через некоторое время все так же мягко опуститься. Тревога понемногу, с явной неохотой отступала назад. — Семь, восемь, девять... — руки вслепую нащупали телефон в сумке. Отчего-то так успокоиться всегда было намного легче. «Услышала бы это бабушка», — вдруг залезла в мозг мысль, грозившись смыть все спокойствие, таким сложным образом ей поддававшееся. Невнятное присутствие иррационального опасения слегка притупилось, оттесняемое выработанной практикой. Глубокий вдох и такой же глубокий, неспешный выдох — ключ к спасению от внезапной напасти. — Десять, — последний вдох грозился взорвать легкие изнутри. Меланхоличный покой все же соизволил снизойти до нее, пусть и частично. Неприятный осадок после подобных тревог всегда оставался, как бы ей не хотелось этого признавать. Тем не менее, она, впрочем, как и всегда, попыталась отринуться от осточертевшего чувства, заняв себя чем-то иным. Стоило голосу из динамиков сообщить об очередной остановке, брюнетка поднялась с места. Двери поезда плавно открылись, являя смехотворно малое количество людей. Для всегда чрезмерно заполненного метро подобное ей казалось сродни свисту рака с горы. Люди, слишком уставшие, чтобы обращать внимание на что-либо еще, кроме грез о спокойном сне, равнодушно провели взглядом одинокую фигуру. Лишь коротко выдохнули, точно радуясь, что не их одних завалили работой до поздней ночи. Часы храма Фрауэнкирхе пробили пол третьего, когда раздался глухой цокот о кафель. Танкетки, выполняя прихоть владелицы, не ударяли громким звуком по виску с каждым легким шагом. Плащ безвольно висел на ней, укрывая, спасая от ветра, который вдруг куда-то испарился. Зелень подняла взор вверх. Темные облака медленно плыли по известному только им течению, то закрывая, то покидая луну. Лавировали, танцевали, неумолимо скользили прочь, преследуемые временем. Днем у облаков не было столько власти, сколько они имеют сейчас: солнце всегда ухитрялось найти брешь в, казалось бы, цельной ограде. Ночь же дарила им тьму, даровала им скоротечную силу, коей они играли со спутницей Земли. Лунный свет почти достигал земли, почти касался изнуренных людей, прежде чем вновь столкнуться с грузной стеной облаков. Тихо шагая вперед, девушка нежданно восхитилась непробиваемым упорством луны: сталкиваться с неудачей, когда главная цель каждый раз так близко... Медленно проехала патрульная машина, и все снова стало тихо. Брюнетка сделала глубокий вдох, наслаждаясь свежим после дождя воздухом. Кислород приятно наполнил легкие, слегка отрезвляя ее ото сна. Тишина ласково обволакивала уставший разум, и без того едва державшийся. Казалось, еще немного, и она готова лечь на первую попавшуюся лавку. Она попала ключами в замок с четвертого раза. Руки слушались через раз, вяло, совсем не охотно. Перепроверила засовы, на ходу снимая плащ и слепо повесив его. Вырывающийся зевок прикрылся ладонью, а ноги торопливо понесли ее в спальню. Шаг, еще один, еще... «Да ну нет!..» Разлепив веки и удосужившись посмотреть на ноги, зеленоглазая чертыхнулась. Села на испачканный грязью ковер, снимая обувь. Зло взглянула на мощную подошву танкеток, отмечая мелкие камни, что застряли в протекторе. Сквозь пелену сна наскоро осмотрелась вдоль прихожей: не столь критично. А коль нестрашно, то и можно, наконец, пойти спать. А ежели утром зрелище вдруг станет ужасным... что же, это будет завтра, так что сейчас это не имеет значения. Сняв блузку с брюками и кинув их куда-то вдаль, та накрылась одеялом, о тяжести которого она мечтала последние часы. Только сейчас в рассудке пронеслась жалобная мысль о том, как устали за время работы ее ноги, спина и голова. Пусть отчет не закончен, но она успела так-так устать... Нужно как следует отдохнуть, а завтра сесть за работу с чистой головой. Та легла на бок, укрываясь одеялом до самого подбородка. Скрип кровати вовсе не вызывал эфемерное недовольство, напротив — как-то неуловимо баюкал. Веки лениво опустились, тяжелый выдох непроизвольно вылетел с уст. Однако, когда смартфон звонко пиликнул и светом разрезал темноту, губы сжались в недовольстве. Вялый мозг клянется матерью, что если это снова насчет нескончаемой работы, то она спрыгнет с обрыва. А про то, что ближайший склон в нескольких часах езды, если не в днях, она благополучно забудет. Она слепо нащупала устройство. Смартфон привычно лег в ладонь, слегка вибрирующий от поступающих уведомлений. Пальцы вдруг онемели, зашевелились сами по себе, точно кем-то управляемые. Девушка взглянула на экран слезящимися глазами, нахмурилась в попытке разглядеть хоть что-то. Замыленный взор с трудом различил уведомление с мессенджера. ...Привет? Ты тут? 2:41 Обыденно длинного сообщения, как и чопорного «мисс Колдуэлл» не наблюдалось — работа в кои-то веки решила дать ей передышку, удивительно. «Самоубийство откладывается», — угрюмо подумалось ей, — «хотя с каждой секундой эта мысль кажется все более заманчивой».────── •◀▶• ──────
Зеленоглазая отрешенно разглядывала экран ноутбука, раз за разом перечитывая заголовки сайтов. Спросонья и в спешке написанное название маленького города с ошибками, которые она стремилась никогда не допускать, — «дасквуж» — одиноко высвечивалось в поисковике. Точно никого не было в комнате: нельзя услышать ни одного звука, ни одного шороха, ни единого дуновенья. Воздух вдруг стал дюже спертым. И дышала она через раз, осторожно, тихо, словно кто-то мог ее услышать. А мог ли? Едва ли сумев поднять палец, та нажала на автоматически предложенное правильное написания поселка и пролистала вниз. Слова не желали вставать на свои места, мозг не хотел обрабатывать полученную информацию, всячески отрицая действительное. Дасквуд (Иллинойс) — Википедия Дáсквуд — поселок городского типа в штате... Карта Дасквуда, Иллинойс — GIS Geography Посмотреть детальную карту всего Дасквуда... Погода в Дасквуде — AccuWeather На ближайшие несколько дней ожидается... Рука бессмысленно скользила по тачпаду, лицо застыло в неверии. Вибрация смартфона отдавала по кровати. Монитор ярко освещал отчаянную и едва ли заметно дрожащую ее. Полоса прокрутки заскользила вниз, вниз и вниз... — Где же? — Брюнетка панически искала нечто на просторах интернета, то и дело ускоряясь. Она хмурилась, раздосадованная отсутствием заученной когда-то информации. Сайты пролетали, уже не сканируемые растерянным взглядом. — Где... Где... Глаза медленно застилались мутной пеленой, словно камера, потерявшая фокусировку — несмотря на усилия, зрение восстановить не удавалось. Девушка щурилась, оглядывала комнату в попытке зацепиться взором хоть за что-то, что поможет ей. Пространство вокруг размылось, точно все это не является реальностью. А может... все-таки она в какой-нибудь коме..? Знакомые когти подобрались к желудку. Ладонь прижалась к голове, оттягивая волосы. Небольшая боль помогла лишь в самом начале, чуть погодя тревожность вновь лавиной наполнила рассудок. Зрение все никак не хотело возвращаться, продолжая играть с ее помутненной памятью. Например... Она была готова поклясться, что с того угла на нее смотрят дюже знакомые очи. Такие же карие, как и у нее самой. Смазанный абрис стоял у стены, почти слившись с нею. Женщина смотрела на дрожащую девушку, но как именно — та разобрать была не в силах. Глаза словно ощупывали каждый сантиметр ее тела, пытаясь сорвать с нее фальшивую натуру. С отчаянием, которое ощущала и сама брюнетка, женщина в возрасте стремилась разглядеть в зеленых очах нечто, ведомое лишь ей. Родные руки вдруг потянулись к ней. Девушка поднялась то ли в ужасе, то ли в надежде, но тут же упала назад, запутавшись в одеяле. Колени затряслись еще больше, стоило ей попытаться проконтролировать дрожь. Дыхание сперло, желудок скрутился сильнее. Та, что всегда бережно обращалась со всякими устройствами, цепко схватилась за ноутбук, точно за единственную нитку, ведущую к реальности. Улыбка. Такая любимая, такая нужная... Жаль, что поняла она это уже спустя время. Руки все еще протянуты, виднеются губы, изогнутые в излюбленной манере. Стоит неподвижно, но глядит, будто в любой момент готова прижаться к ней так сильно, что растворить брюнетку в себе будет не столь трудной задачей. Тем не менее, девушка медленно мотает головой на безмолвную мольбу женщины. — Пожалуйста. Она истерически глотает воздух, дабы хоть как-то успокоить себя. Считать до десяти уже не получится: не под этим взглядом, не напротив протянутых к ней рук, не с ее присутствием. — Пойдем со мной. Ком в горле сжался до предела — девушка не могла выдавить ни единого звука. Бисеринки скопились на ресницах то тут, то там, сверкая под светом луны, просочившейся через стены облаков и штор. Ладонь прижалась к шее, точно пытаясь выжать, вытащить инородное нечто, что мешает ей дышать. На погасшем экране ноутбука показалось стремительно бледнеющее лицо. — Я тебя люблю, ты же знаешь? — Она, судорожно прижимая ладонь к горлу, разразилась кашлем. Глаза заслезились сильнее ни то в страхе, ни то от недостатка кислорода. Призрачная фигура напротив сделала крохотный шаг, ровнее вытянув руку. — Мне без тебя было так плохо... Брюнетка отползает прочь и прижимается спиной к изголовью кровати. Холод дерева слегка отрезвляет, однако абрис пережитого никак не хотел исчезать. Вспыхнуло короткой вспышкой желание закричать. Одних желаний мало, а для действий необходимы возможности. Мысли улетучились, ком все еще не давал говорить. В голове стало как-то иррационально пусто: весь день мозг обрабатывал тонны информации, постоянно работал над нужными и бесполезными аспектами... Но теперь он точно перестал работать. Щелчок — и больше ничего нет. Стали ненужными бесконечные отчеты, что осточертели ей, стали неважными странные люди, сбившие ее с толку, стал алогичным этот мир, который так упорно пытается выдать себя за... А фигура все продолжала стоять. Зрение едва ли начало восстанавливаться, а женщина не сдвинулась со своего места ни на метр. «И хорошо», — мелькает отстраненная мысль, — «пусть не подходит... В прошлые разы она не говорила, так с чего вдруг так резко?» Память услужливо подбрасывает картины подобных ночей. Мираж женщины никогда не решался заговорить, лишь молчаливо следил за всякими движениями. Никаких звуков, никаких слов, никаких эмоций. Ничего. Лишь эти карие глаза, что тихо наблюдали за ней из раза в раз. Затылок прижимается к стене, пытающийся казаться безразличным взор с трудом вглядывается в полузабытые черты. Нос с горбинкой, который женщина так недолюбливала, пухлая верхняя губа, что ярко выделялась. Пусть она и не могла разглядеть ее лицо целиком, но подсознание выстраивало женский портрет сам по себе. Девушка еще помнила, еще скучала по теплым и нежным рукам, что так бережно ее обнимали. Однако теперь брюнетка не могла дотронуться до них. Уже не сейчас. Спальню словно окутали невидимым барьером, что с каждым мгновением становился уже. Звон в ушах нарастает, и она чувствует пульсацию в висках. Точно кто-то неведомый поднял давление, голова раскалывалась изнутри. Тем не менее, тремор покинул ее конечности, за что та была благодарна. Но что было лучше — головная боль или дрожь, она понятия не имела. Да и не самым важным это казалось. Женщина склонила голову налево. Шаг. «Расслабься, расслабься, расслабься...» — повторяла та денно и нощно. — «Страхом делу не поможешь... Господи, опять эта дрожь!» Девушка кинула быстрый взгляд на руки, вновь поддавшиеся ужасу. И чем возрастало желание овладеть телом обратно, тем более неподвластным оно становилось. Шаг. Она попыталась пошевелить ногами. К ее изумлению, лишь пальцы послушались немого приказа. Коль отходить, то в какую сторону? За спиной бетонная стена, а дверь в гостиную в стороне женщины. Одеяло, коим та защищалась от злых духов в далеком детстве, едва ли ныне спасет ее — закрываться им не имеет смысла. Брови озабоченно нахмурились. Шаг. Взгляд снова стал мутным, но зелень успела закрепить внимание на протянутых к ней руках. Шаг. Она и не заметила, что когти перестали царапать ее желудок, пока те не вернулись вновь. Они мучительно медленно расползались вверх и вниз, словно издеваясь. Неприятное чувство заставило ее содрогнуться. Девушка прижалась к изголовью еще сильнее: так, что спина жалостливо запульсировала. По телу пробежали мурашки. Та убеждает себя, что это из-за холода, вовсе не от страха. Утверждает, что пальцы немеют из-за длительного бездействия, а не от всепоглощающего ужаса. Клянется себе, что в разуме царит хаос из-за головной боли, вовсе не от тягостных воспоминаний, то и дело мелькающих тут и там. Шаг. Звон в голове переходит на противный писк, будто ее ударили чем-то тяжелым. Ноги согнулись в коленях, руки прижали их к телу в бесплодной попытке увеличить расстояние меж ними. Ей хочется сомкнуть веки, точно с их открытием женщины не станет, однако девушка опасается потерять ее из виду даже на миг. Одеяло сползло с плеча, посему та поспешно закрывается вновь. Шаг. Отчего-то брюнетка уверена в том, что ладони женщины стали еще ближе. Вероятно, пелена перед очами и испуганный разум играют с нею в плохую — очень плохую! — шутку... Иль нет? Она почти вскрикивает, но тут же зажимает себе уста, когда женщина делает особенно широкий шаг. Лунный свет почти осветил ее усталое тело: она почти дошла до черты, возводимой ночной царицей и грузными облаками. Коль та переступит линию, то до кровати ей добраться труда не составит. Девушка то и дело путается, когда пытается рассчитать шаги от кровати до этой черты. Зрение ей в этом не помощник, хотя туман пред глазами снова начинает спадать. Брюнетка не знает, следовало бы ей радоваться иль нет: возможность не только ощутить, но и видеть того, кто до тебя доберется и утащит в лучший из миров через мгновения — не самая лучшая перспектива. Ту-дум, ту-дум, ту-дум! — слышит она собственное сердце. И та уверена, что женщина также улавливает истеричное биение сердца своего ребенка. Быть может, она не собирается делать ничего такого! Как мать может навредить собственному дитя? При жизни та ведь любила дочь так сильно, что ни у кого не оставалось сомнений касательно ее искренности. Так как она может сделать ей больно? Ответ пришел к ней нежданно, когда глаза едва ли смогли сфокусироваться на секунду. Однако и этого оказалось достаточно: очи сами нашли ее, когда свет луны таки коснулся протянутых ладоней. Кожа матери была светлой, слишком светлой для здорового человека. Совсем не как у той женщины, которую девушка помнила с детства. «Перестань надеяться попусту, это не она», — нашептывала девушка в голове. Тем не менее, не надеяться та не могла: больше ничего ей не осталось. Возможно, прими тень прошлого другое обличие, она бы непременно начала защищаться... Но не с этим телом. Дыхание сбилось окончательно — хватает воздух ртом. Одеяло не спасает от необъятного холода. Тремор пробил все тело. Чуть ли не животный страх стал сжимать что-то изнутри, прорываясь к мозгу. Клетка за клеткой, нерв за нервом — ближе и ближе к конечной цели. Стало боязно как никогда. Даже огромные собаки, что слетели с цепи когда-то в детстве и пытались загрызть ее, не страшили так сильно. Тогда можно было убежать даже на жалкие несколько метров. Тогда у нее не отказывали ноги. Тогда у нее были силы отбиться хоть немного. Сейчас у нее не было ничего. Она нащупала ноутбук в неясном порыве, нуждаясь в чем-либо, хоть бы было за что держаться. Пальцы до побеления сжимают устройство. Пластик холодит кожу, но не успокаивает, как бы сильно ей этого не хотелось. Удары сердца доходят до висков, писк переходит на бьющий по ушам ультразвук. Головная боль усиливается — неведомая сила сжимает пространство все сильнее. Девушка запускает руку в волосы, сжимая кожу головы и силясь ослабить неведомое внешнее давление. Тело сгорбилось, позвоночник больно прижался к дереву. Ту-дум, ту-дум... — вновь послышалось сердцебиение, отсчитывающее секунды. Тьма пожирала всю комнату, не позволяя разглядеть дверь позади женщины. Все темнее и темнее становилось пространство, лишь верная луна была единственным источником света. Женщина опустила глаза на линию, возводимую царицею ночной, точно это безвестным способом сдерживало ее от очередного шага. Черта разделяла темноту и свет по две разные стороны. Та вглядывалась, рассматривала обе стороны. Брюнетка не могла позволить себе расслабиться: настойчивый взор оставил в покое ее бренное тело, однако пока девушка ощущает ложное присутствие матери, она не может быть спокойной. Зеленоглазая встречается взглядом с кареглазой. Писк усилился настолько, что ей дюже хочется прикрыть веки и закрыть уши. Молнией проносится мучительная мысль, что звуки подобной силы никак не могут быть в голове. Возможно ли, что писк вовсе не внутри, а снаружи? Зубы вонзаются в губы, ладони прикрывают уши в тщетной попытке ослабить боль. Она была готова выть от отчаяния, когда это ничем не помогло. Дыхание сперло, стоило девушке заметить, что женщина подняла ногу, дабы сделать еще один шаг. Ту-дум, ту-дум, ту-дум!.. — гулко отзывается сердце чередой непрерывных биений о ребра. Она испуганно выдыхает, когда ее нога пересекла черту. Ту-дум... Улыбка на лице женщины становится еще мягче, а блеск в глазах нельзя более назвать любящим. Родные руки раскрываются с силой, утрачивая прежнюю ласковость. Брюнетка дергается, ладони закрывают уши с еще большим рвением. Ту-дум... Бегающий взгляд из-под лба подмечает всякое движение. Тремор рук от стресса нервирует ее. Ей показалось, что некто мягко взял ее за локоть и потащил вверх. Будто спасая ее, тонущую в озере, оглушенную и отрезанную от реальности. Ту-дум! — издает сердце особенно мощно, будто в последний раз. Яркий свет от зажженного монитора заставляет ее прикрыть глаза лишь на мгновение, но и этого хватило, чтобы девушка испуганно отпрянула в сторону. Мутная пелена перед очами исчезла, точно ее никогда и не было — зрение подметило совершенно пустую комнату. Писк как-то слишком свободно покинул ее голову, оставляя после себя вожделенную тишину и опустошение. Брюнетка нервно хватала ртом воздух, лихорадочно обводя взором спальню. Что угодно, за что можно зацепиться, ну же! Большая часть помещения покрыта мраком. Книжный шкаф, что немногим спустя встретил ее взор, гордо продемонстрировал полки, забитые шедеврами короля ужасов и научной фантастикой. Угловой стол, на котором с недавних пор стоял горшок с растением, стул в таком же современном стиле. Круглая полка с книгами из одной серии. Зацепившись за них, девушка вспомнила, как однажды в досаде чуть ли не выкинула книгу, стоило ей понять, что она ошиблась с серией. Тогда, поджимая губы, брюнетка смотрела на одну-единственную книгу другого оформления в новой полке — она всего лишь решила заполнить вторую половину полок другой серией. По задумке, эти две серии должны были идеально сочетаться... А тяжелый взгляд зеленых глаз медленно переходил на чтиво в ее руках совсем иного, третьего оформления. Моргнув, она прислушалась к себе и с облегчением почувствовала спокойствие. Не колотится сердце, не дрожит тело, даже головная боль ее почти покинула. Из динамиков устройства послышался звук уведомления. Девушка рассеянно нахмурилась и потянулась за ноутбуком, зачем-то проводя по сенсорной панели. Ах, да. — Как же я могла про тебя забыть. — Легкий ветер, проскользнувший через открытую форточку, разносит слова девушки по всему помещению. ??? Ну... И как тебе? 2:58────── •◀▶• ──────
Хах, а если я попробую тебя увести из Дасквуда? 10:21
«Романтично и с приключениями?» Пожалуй, разговоры с рыжеволосой девушкой всегда служили для нее передышкой от хаоса, который царил вокруг, не отпуская. Каждый раз, стоит телефону зазвонить, брюнетка с равнодушием вслушивалась в измененный голос похитителя, пропуская мимо ушей безрезультатные попытки напугать ее. Ничего нового она из этих звонков не узнает, так что и вникать в его слова девушка смысла не видела. Романтично и с приключениями, как в кино? 😳🤭 10:21Возможно 10:21
Хехе Когда все это закончится... Я соглашусь уехать с тобой 10:21 Ее пальцы замерли. На фоне стоял будничный шум: коллеги по работе договаривались о чем-то с клиентами, кто-то заполнял отчеты, звонко постукивая по клавиатуре. Память отдаленно подсказывала нужные слова, но рассудок задумался совсем не об этом. Дасквуд. Мелкий город в Штатах с тремя тысячами жителей. Омраченный недавними событиями, он отпугивал и завлекал брюнетку. В прошлом она хотела туда попасть, в этом нет сомнений никаких. Желала встретиться с этими людьми. Хотела этого так сильно, что изучала всевозможные источники для слабой иллюзии. Тем не менее, увы, девушка знала, что это невозможно. Разве что в параллельной вселенной.Посмотрим 10:22
В конце концов, коль следовать уже написанному пути, то нежданные новые события не собьют с ног, и все будет идти по сценарию. — Доброе утро, милая! Ох, простите уж меня за ожидание. Память уже совсем не та… — послышалась немецкая речь поблизости, заставляя обратить внимание на пожилую женщину. — Утро доброе. Все хорошо, фрау Мюллер, присаживайтесь. — Дежурная улыбка тут же растекается по лицу, и девушка силой выкидывает мысли о расследовании.────── •◀▶• ──────
— ...отказываюсь принимать тот факт, что вы хотите избавиться от человека, который может привести нас к Ханне. Ладонь подпирает подбородок, зеленый взор впивается в красный глаз, а слух сосредотачивается на механическом голосе. Мертвый тембр отчего-то приобретает живые оттенки с каждой новой секундой. Колдуэлл вполне могла согласиться с тем, что взломщик имел в себе очаровательные оттенки, присущие лишь ему. Посторонний взор едва ли смог бы различить поднявшийся уголок губ. — Я наблюдаю за вами и записываю все ваши переписки. И все-таки это было приятно. Приятно, что кто-то заступается за тебя, пусть и столь неоднозначным образом. Брюнетка чувствовала не меньшую благодарность к девушкам, что заступились за нее, однако стоило отдать должное и Джейку. Взгляд потерял четкость, а в голове хаотично всплыли обрывки из их приватного чата. Зачем тебе знать мое имя? 19:42Потому что... Я хочу узнать тебя получше? Пожалуйста? 19:43
Меня зовут Джейк. 19:44 Она не думала, что ее так взбудоражит простое представление, которое, казалось бы, в обычной ситуации прозвучало бы еще в самом начале их знакомства. Сейчас, спустя время, девушка с тихим удивлением вспоминает свою растерянность. Отчего-то Колдуэлл и не допускала мысли о том, что ее могут так нежданно сбить с ног. Но это столь сильно застало ее врасплох, что та сидела, сжимая телефон в руках, да впивалась взором в три никчемных слова. «Меня зовут Джейк». Три слова, пять слогов и четырнадцать букв. Совершенно обычное предложение, которое брюнетка не раз слышала в этом мире. Даже люди с таким именем не были для нее редкостью: на работе, где ей, пусть и невольно, но приходилось контактировать с прочими, бывало множество необычных клиентов. Тем не менее, с учетом недавних событий хакер-Джейк переплюнул даже самые диковинные случаи в ее жизни. Почти все. Зеленоглазая тихо вздохнула, нахмурив брови. Больно чуждым казалось, что он реален, находится где-то там, вдалеке. Скрывается, выживает, раз за разом выскальзывает из-под носа недоброжелателей — делает все, что впору персонажу из фильма, никак не живому человеку. Какова жизнь в таком темпе без опоры и даже без возможности имения близких? В равной степени, как и люди, настоящей является и опасность — игра в детектива-альтруиста. Право, для нее риск все еще остается минимальным, что не сказать о компании друзей. В идеале, не стоит полагаться лишь на далекое от Дасквуда местоположение: никто не знает, что ждет ее завтра. Коль кто-то спросит ее о том, боится ли она за себя, то Колдуэлл ответила бы четкое «нет». Однако смелость и безрассудство — два разных понятия. Ради своего спокойствия та обмозговывала план на крайний случай, если похититель все-таки решится воплотить в реальность свои угрозы — девушка в этом очень сомневалась. Тем не менее, она ведь более не главная героиня, которую куполом защищает сила сюжета. Ненароком та усмехнулась. Брюнетка задумчиво обвела края смартфона. Обращаться за помощью к немногим друзьям не вариант, а помощь приемной семьи может повлечь за собой последствия. Не самые приятные как для нее, так и для четы Колдуэлл. Однако скитаться по миру в одиночку в поисках укрытия, подражая одному знакомому, ей не хотелось. — Так что вам следует сосредоточиться на том, чтобы найти настоящего преступника, и не тратить время впустую. Почему-то ей остро захотелось подать голос — «Какие мы, оказывается, суровые!» — но усилием воли та лишь проглотила вылезшие было слова, расплываясь в улыбке. Интересно, он как-то подключил всех их вместе и транслирует нужное? Или все же устройства соединены с его компьютером каждый по отдельности? Можно ли сказать ему что-либо без опасения, что ее услышат другие? — Нет... — выдыхает девушка. Недопустимо. Нельзя ничего изменять, нельзя, нельзя... Она не может рисковать. Слишком велики ставки. — Мы нужны вам, чтобы найти Ханну, — шепчет Лукреция на грани слышимости. — Мы оба нужны вам, чтобы найти Ханну, — резким голосом молвит взломщик. Девушка хмурится, опуская взор на пиксели. Глаз с алой радужкой лишь вглядывается на нее в ответ. — Не забывайте об этом, — говорит человек по ту сторону экрана. Она отгоняет вязкую мысль о том, что последние слова адресованы не только друзьям пропавшей. Глаз исчезает с характерными помехами, открывая обзор на групповой чат, словно и не происходило ничего не ряда вон. Колдуэлл наклоняет голову, наблюдая за оторопевшей компанией. Губы разъезжаются в несдерживаемой улыбке: странно, но ей дюже нравилось знать, что на ее стороне столь сильная и весомая фигура, способная охладить рассудок неким нерасчетливым личностям. Злорадство и неясная гордость вспыхивают в груди, удивляя ее саму. «Теперь будете знать, как идти против нас», — велико желание хвастливо озвучить сказанное в мыслях подобно ребенку, но брюнетка сдержанно выдыхает. Взгляд останавливается на динамиках устройств и заклеенной веб-камере ноутбука. Хоть за все это время он ни разу не обмолвился насчет каких-либо предпочитаемых вариантов сбора информации, девушка не исключала возможность слежки с помощью микрофона, ввиду отсутствия доступа к камерам. Будь ее воля, она заклеила бы и динамики, но звонки от ребят никто, увы, не отменял. Признаться, ее немало раздражает вынужденная сдержанность с вытекающей из этого паранойей. И ведь не поговоришь, не договоришься насчет этого: подобных моментов изначально не было, а вносить изменения... Ладонь тянется к телефону, уже готовая отвечать на вопросы. Глаза проходятся по заметкам в тетради, освежая память, прежде чем приняться набирать сообщение. Ричи ...нет смысла спрашивать, в курсе ли ты, что только что произошло, да? 11:03Просто прислушайтесь к нему 11:03
Джесси Этот парень нагоняет на меня жуть 11:03 Томас Он хочет, чтобы мы его боялись или что? 11:04Это простое желание защитить... 11:04
────── •◀▶• ──────
Колдуэлл моргает и подносит телефон к лицу, подпирая им подбородок. Чуть стыдливо опускает взор, поджимая губы от досады. Поговорим еще немного, Лукреция? 17:38 Этого следовало ожидать. Девушка из раза в раз шла навстречу хакеру, сознательно завлекая разговорами и поощряя его самостоятельно прояснять очертания своей личности. Тот открывался неохотно, со скрипом, отчего он неведомо заделался ее негласной целью. Количество мимолетных заигрываний, разговоров на отвлеченные темы все увеличивалось, а девушка, казалось, перестала контролировать их взаимоотношения. Ежели ранее вся инициатива проявлялась от нее, то ныне — звук от новых сообщений постучал по перепонкам — их активность уровнялась. Ну, то есть О чем-то другом? 17:38 А стоит ли продолжать? Колдуэлл вполне бы могла сократить их общение вне расследования здесь и сейчас. Она проигрывала эту заезженную пластинкуПочему бы и нет 17:39
────── •◀▶• ──────
NYM-0S ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ Взломщик пытается получить доступ к вашей камере!
защитить (0:58)
Подготовленная и уже наученная опытом работы с ботом-защитником до этого, хоть и не до конца пробудившаяся ото сна, она положила смартфон на диван, придавив подушкой переднюю камеру, и без того заклеенную лентой. Стремительно нажала на зеленую кнопку с таймером внутри, опустившись на пол, дабы никаким образом не попасть в объектив камеры. Сосредоточенный взгляд не дрогнул, когда с динамиков пронзительно донесся звук неудачи, а края экрана мимолетно загорелись красным. «Раз». До этого не подводивший защитник вновь принялся за борьбу со специалистами правительства. Круг загрузки начал свой путь вдругорядь, прерываясь из-за особо упорных двух взломщиков, — быть может, их изначально было больше — что продолжали свой, на этот раз удачный, удар. «Два», — считалось само по себе в уме. К собственной гордости, Колдуэлл отнюдь не чувствовала оторопи при осознании будущей минуты. Главный шаг все еще оставался за Джейком: девушка была беспомощна в этой ситуации. Таймер отсчитывал секунды до взлома камеры, и в обычном случае она бы непременно растерялась. «И...» — успела лишь обмозговать она после нажатия на кнопку, как уведомление Nym-0s исчезло из экрана, являя двух в костюмах. — «Три». Глаза презрительно воззрились, цепляясь за их маски, учитывая их принадлежность к касте условных сторонников закона. Вальяжно рассевшись, те вглядывались в нее через камеру, точно уже сейчас взвешивая степень наказания для ее персоны. Сердце застучало сильнее, отдавая импульсами по шее — разум оставался холодным, сохраняя спокойствие. Рука прижала подушку к передней камере еще усерднее, другая перекрыла динамики. Огляделась в поиске чего-нибудь потяжелее, чем она могла бы разбить смартфон, ежели Джейк все же не успеет, и им удастся взломать ее. Вряд ли он подобное допустит, но перестраховаться стоит. Затем следует разломать сим-карту и раскрошить как можно больше частиц устройства… На всякий случай. Она неволей сжала пальцы, стоило подумать о возможном вычислении ее местоположения, пока эти двое ее отвлекают. С другой стороны, что они предпримут, когда до них дойдет, что Колдуэлл на другом материке? Тем временем особо бесящий из дуэта человек поставил на стол ноутбук с открытой программой к ней лицом и нарочито небрежно нажал на клавишу клавиатуры. Смартфон тотчас поделился надвое, обещая явить изображение с ее камеры. Уголок губ приподнялся в ощущении мнимой победы. Уста с наслаждением зашептали нечто, подозрительно похожее на отнюдь не вежливую просьбу уйти и оставить ее в покое. И все-таки дышать стало чуть легче, когда экран телефона пошел рябью от вмешательства извне. Ухмылка плавно перетекла в улыбку, когда спустя мгновения проявился чат мессенджера. Вибрация отдала по все еще прижатой подушке от нового сообщения от давно ожидаемого ею человека. Привет, Лукреция. 06:31 Колдуэлл одергивает себя, стоило ей осознать, насколько сильно растянулись губы без ее на то дозволения. Улыбка вмиг испаряется, лицо приобретает старательно строгое выражение. Набирая ответ, она то и дело промахивается по клавиатуре из-за дрожи пальцев и отвлекающей мягкой признательности глубоко в груди.────── •◀▶• ──────
Лукреция, я бы хотел задать тебе вопрос. 23:13 Уведомление застает врасплох девушку, что угрюмо уткнулась в ноутбук. Сроки горели, нескончаемые отчеты точно лишь прибавились в силу ее двойной жизни. «И где моя зарплата за работу детективом?» — чуть ли не вырвалось у нее наружу. Колдуэлл огляделась, высматривая тетрадь. Она должна была быть где-то на столе, очевидно потопленная неприлично большим количеством бумаг. Руки торопливо закопошились в поисках, однако тетрадь все не находилась. Время текло, а красноречивое «online» в ее статусе намекало, что девушка с большой вероятностью увидела сообщение да не открывала. В свете лампы во вкладках браузера наряду с открытыми файлами сверкнуло: «Студия Ever…». Корпус ноутбука издает мягкий звук от осторожного закрытия. Брюнетка в последний раз оглядывает стол и берет в руки телефон, сходу переходя в приватный чат.Слушаю 23:13
Тебе нравится китайская кухня? 23:13 Она замирает на пути к ближайшему креслу и нерасторопно переводит взгляд на стену. Черт. Черт. Колдуэлл бессознательно бродит по комнате взад-вперед, кругами, зигзагами — всеми способами, дабы как-то занять хотя бы свое тело, крайне неудобно отреагировавшее на сообщение. Воздух силится успокоить нечто растекающееся в груди, но едва ли это ему под силам. Мозг отчитывает ее неосторожность и торопливость, ссылаясь на такой же неудобный, как и таинственное «нечто» у нее внутри, предстоящий разговор. Неопределенная ее часть тихо улыбается в предвкушении.Не доводилось пробовать. 23:14
Через дорогу от мотеля, где я остановился, есть ресторан китайской кухни. Увидев его, я сразу же подумал о тебе. Было бы невежливо с моей стороны приглашать тебя в ресторан, кухня которого тебе не нравится. 23:14 Черт. «Не смей, не смей, даже не думай!» — кричала девушка внутри то ли ему, то ли себе, прижимая кулак ко рту. Она может закончить этот разговор сейчас же — и она закончит! — и не будет более и речи про китайскую кухню, поставившую ее в неоднозначное положение. — «Знала же, что без тетради не стоит разговаривать! Как он вообще умудрился… влюбиться?» Рука нервно дрогнула. По неведомой ей причине ушам стало теплее. Пальцы запорхали над клавиатурой. Глаза-предатели отчего-то скользят по чату и задерживаются на проклятом завуалированном приглашении в ресторан. Обессиленно закидывая голову назад, Колдуэлл в неясном порыве выплевывает комок воздуха. Судорожно наполняет кислородом легкие в надежде на скорую реанимацию рассудка, когда она стирает то немногое, что успела написать до этого. «Опрометчиво и глупо», — подает голос разум, прежде чем затихнуть. Девушка соглашается и садится на ковер посреди комнаты, не желая более двигаться с места. …Увидев его, я сразу же подумал о тебе. Взор ее смягчается, и она прячет несмело изогнувшиеся в улыбке уста за сгибом локтя.────── •◀▶• ──────
Совесть кричала в тщетных потугах достучаться до нее, отчужденно решающую очередное плевое, как казалось на первый взгляд, дело.Карта — требуется действие Некоторым функциям этого приложения требуется GPS для работы. Включить GPS? Отклонить ⠀⠀⠀ㅤㅤㅤВключить
Иногда приходила мысль, что отрешенность — самый верный ее спутник за время, которое она проводила за расследованием. А может, это ее защита от осознания, что все ребята вполне реальны и могут серьезно пострадать. В памяти всплывали обрывки фраз всякий раз, как кто-то молвил особенно знакомо, во снах ее преследовали развязки будущего: мириады как отрицательных, так и хороших. Словно некто пытался ей донести ту мысль, кою она и без того прокручивала ночами, поговаривая: «Все в моих руках». Действовать иначе, тем не менее, она страшилась. Иначе. Выберешь другое — другим путем пойдешь да на другой финал напорешься. Быть может, тогда заимеет место быть один из плохих вариантов предстоящего. Никто не в силах предугадать куда полетит судьбоносная бабочка. Порою вспыхивало дюже сильное желание пойти наперекор системе, стоило девушке уразуметь будущие последствия всех действий. Но всегда побеждала расчетливая сторона личности, не позволяя импульсивности загубить дело. Признаться, в последствии Колдуэлл каждый раз отдавала должное своей сообразительности, что пробуждалась в критические моменты. Несомненно, ныне та все так же прислушивалась к покровительной прозорливости. Но и чувство вины не хотело ее покидать. Скидывать в кипящий котел людей, которые тебе безоговорочно доверяют и к которым ты привязалась сама? Очень благородно. Еще более благородно, право, своими руками бросать их на произвол судьбы без страховки, пусть и с лучших побуждений. Раздраженно перекинув темную косу на спину, шепчет: — Я все делаю правильно, — и нажимает на кнопку «Включить».────── •◀▶• ──────
Машина осторожно заворачивает в очередном повороте, фары разрезают сумрак вечера. Облака решили предоставить солнцу шанс вяло освещать дорогу, по которой она ехала, то и дело сверяясь с навигатором. Сердце боязливо сжимается, вынуждая ее приложить ладонь к груди. Дыхание сбивается, а в желудке зарождается ненавистное чувство страха. Лукреция сжимает руль в сдерживаемом гневе на саму себя: все позади, ничего ей более не угрожает, расследование не ложится на ее плечи тяжелым грузом. И тем не менее отчего-то брюнетке становится не по себе с каждым проеденным километром. Она кидает взгляд на навигатор в телефоне: судя по всему, до назначенного места ей остался считанный десяток километров. Автомобиль снижает скорость — мозг недоуменно следит за действиями тела, неизвестно по каким причинам решившее вытворить подобное без его ведома. Прикусывая губу, девушка и вовсе останавливает машину. Руки, до того лежавшие на руле, нервозно обхватывают щеки. Лукреция медленно выдыхает. Очередной приступ, который нельзя отнести ни к какому психическому расстройству. Хотя, быть может, и существует нечто, похожее на ее случай, но пока что брюнетка не желает углубляться в детали. — И зря, — понимает она. Тихо опускается боковое стекло, и девушка вытягивает руку на свежий воздух. Необъяснимым образом ей это всегда помогало. Откинув голову, Лукреция начинает отсчет. Свежий воздух мягко вторгается в салон, остужая разгоряченное с пустого места тело. Рассудок неохотно проясняется, дыхание выравнивается с каждой сказанной цифрой. Ветер слегка колышет мелкие волны волос у лба, не захотевшие собираться в хвост. По телу стаями пробегают мурашки. — ...четыре... Тут и там мелькают отрывки беспорядочных мыслей, которые она не в силах прогнать. Почему именно в Дасквуде? Пусть они и договорились о встрече там, но разве это не безрассудство — махать фальшивой костью пред изголодавшимися собаками? А затем и вовсе бросать ее вдаль и скрыться, ожидая, что те, будучи ослепленными гневом, не вернутся, дабы растерзать неудавшегося шутника? Девушка злится на прошлую себя, не решившуюся изменить мелкую деталь сценария. Те преследователи наверняка попробуют выведать что-либо от ребят, которые и сами-то ничего о нем не знают. — ...шесть... А вдруг Лили под давлением ФБР расколется и расскажет им об их родстве? Она запнулась. Нет. Уж когда дело доходит до ее родных, Лили — крепкий орешек. Раньше могла совершить поспешные выводы, но не теперь. Не тогда, когда на кону свобода и безопасность ее недавно обретенного брата. Ей хотелось взвыть от недостатка информации, от боязни неясного будущего. До чего же были несложными те недели, действия в которых она была в силах предугадывать. Нынче же у нее не имелось этого преимущества, и она вдруг ощутила себя безоружной, бесполезной и потерянной. Как бы разворачивались события, ежели бы она не прибегала к знаниям извне? Удалось бы спасти Ханну, остались бы невредимы ребята, если девушке пришлось бы работать лишь своими усилиями? Она топит следующий закономерный вопрос в собственном озере сомнений. Как бы брюнетка временами не предавала сомнению свои способности, именно она была мостом взаимодействий хакера и компании. И девушка больно сомневается, что без ее помощи расследование бы закончилось столь скоро. Колдуэлл выпрямляется, борясь с неуютным ощущением, и медленно выдыхает. Верно. В чем смысл рассматривать альтернативные варианты, ежели это все в прошлом? Да и покамест незачем волноваться о прочих проблемах. Ее ждет нечто иное... некто иной. — Семь, — молвит она, нетерпеливо кладя ладонь на руль. Нежданно отмечает, что от одной мысли о скорой встрече дыхание выровнялось точно само по себе. «Зато с тетрадью с ключевыми моментами носиться теперь не надо», — вяло пытается поддержать себя та. Разум твердит о спокойствии, и девушка соглашается, крутя кольцо на пальце. Самотерзание сейчас ни к чему, тем более во время, когда ей следует быть собранной. Она привычно хмурит брови. Цифры запнулись о слишком большую заминку, а девушка, видится, даже не придает этому значения. Спустя мгновение замок зажигания повернулся, а автомобиль тронулся с места.────── •◀▶• ──────
Колдуэлл мысленно поблагодарила Джейка за неожиданно эмпатичную идею. Девушка признает, что ожидала от него места встречи где-то в темном переулке или у границы леса — ни та, ни другая мысль ее в восторг не приводила. Оттого его продуманная до мельчайших деталей инструкция, посланная ботом Nym-0s, неволей прибавляла ее знакомому пару весомых плюсов. Я отметил место на карте, подъезжай туда ровно в 21:37. Единственная опасность — камера возле мотеля поблизости. Спустя полчаса сотрутся ближайшие двадцать пять минут после твоего прибытия, но перестраховаться стоит. Паркуйся так, чтобы фотография на метке в карте полностью совпадала с видом из лобового стекла. Это самая неудобная позиция для записи номера машины. Камера находится у самого входа в мотель. Если припарковалась так, как на фото, то она примерно на два часа. Ни в коем случае не вылезай из машины без надобности, не спускай боковые стекла. Прибуду со стороны пересечения Третьей авеню и Фултон стрит. Если не приду ровно в 21:40, то немедленно уезжай по Пятой авеню. 8:28 Постукивая пальцем по рулю, она всмотрелась в указатель с надписью «Фултон стрит» и перевела ожидающий взор на перекресток. Глаза безжалостно отозвались болью на излишнее напряжение. Право, девушка смотрела так, будто лишь взглядом-веревкой могла вытащить парня из-за угла. А часы показывали 21:38. Веки устало опустились. Раздражающе велико стало желание проветрить салон, да указания преступника, скрывавшегося уже четыре года, имели весомые доказательства в чаше весов. Вместо этого она дотронулась до лба. «Чего следует ожидать в будущем?» — всплыла мысль, стоило ей закрыть глаза. В будущих несколько минут с большой вероятностью стоит ожидать встречи, что ударит по ее мозгам, в будущем более далеком... У нее не было ответа на этот вопрос. И вновь таинственная неизвестность помахала изящной рукой, подкрадываясь все ближе. Девушка не желала знакомства с неуютной дамой — погрузилась в бесконечно вертящиеся вопросы. Что будет, если встреча состоится? Джейк привяжется еще больше. Быть может, запомнит манеру поведения и будет воспроизводить время от времени. Возможно, полюбит сильнее... Она же насчет себя не уверена. Что будет после встречи? Они разойдутся. Так или иначе. Другого варианта и быть не может. Колдуэлл слишком дорожит собственной свободой и безопасностью, чтобы рисковать и действовать необдуманно, предлагая сбежать вместе в закат, подобно паре из мыльной оперы. Да и Джейк не позволит ей рисковать: казалось, что слова «Это опасно!» намертво привязались к его фигуре. Что ей следует делать сейчас?.. «Смотреть, черт тебя подери, за временем, если не хочешь сесть за решетку!» Минута. У него осталась минута. Она едва слышно застонала от отчаяния, когда невидимая ладонь снова схватила что-то внутри. Обе руки яростно сжали руль, взгляд из-под лба с новой волной напряжения уставился на перекресток. Вместо привычного неспешного ритма девушка считала учащенное биение сердца, отдающееся по самые кончики пальцев. Глаза быстро высохли, и выделилась тут же влага, смягчая дискомфорт. Брюнетка понятия не имела, сколько она смотрела в перекресток, но молчание будильника, установленного на четкое без двадцати десять, недвусмысленно намекало на то, что мучительная минута не прошла. Стало до невыносимого жарко в груди. Сердце играло наперегонки со считающим цифры рассудком. Ни первое, ни второе спокойствия ей не приносило. Пальцы нервно постукивали по рулю, отсчитывая секунды. И вдруг мелькнуло нечто — некто? — в черном и тут же скрылось за углом здания. Эфемерно вспыхнувший энтузиазм потух от досады-реки, что уносила ее, утопающую в разочаровании. Она замерла и наблюдала, считая секунды до будильника. Воодушевление не успело разгореться, как погасло так же стремительно, как и зародилось. ...И никогда до этого момента Колдуэлл не ненавидела трель будильника так сильно. Однако она никогда в этом не признается. Веки прикрылись на несколько мгновений. Посмотрев наверх, быстро заморгала и глубоко вдохнула. Внутри болезненно сжалось. И не знает она, к лучшему ли то, что заболело внутри не из-за привычных ненавистных ладоней. Его указания пробились сквозь барьер эмоций, возвращая ее к реальности. Выехать по Пятому авеню. Руки автоматически двигаются, пристегивая ремень, и тянутся к ключу зажигания. Женские уста дрогнули. Высокая фигура выходила из-за здания все яснее, все смелее. Боязливо сделал тот шаг, приглядываясь и безошибочно разглядев ее. Приближался он столь же медленно, как и мираж матери в последний раз, но вместо ужаса в девушке медом растекался покой. Лукреция лишь мимолетно кидает взгляд на камеру у входа в мотель, прежде чем открыть дверь машины. В тот же миг абрис остановился в нерешительности. Она не может разглядеть его полностью, но удовлетворение охватывает разум, стоило ей подметить очевидную схожесть образа настоящего Джейка с воображаемым. Тем не менее, со своего места она вполне способна заметить нервные круги запястьем перед тем, как тот засунул ладони в карманы худи. Колдуэлл торопливо пересекает предполагаемую охватываемую зону объектива камеры и замедляется, успокаивая рассудок. Тот следит за ее всяким движением неотрывно, пристально, да так, что ей на миг становится неловко. Ноги тяжелеют, однако она гордо не придает этому значения. — Здравствуй. До чего же непривычно слышать от него не обработанный эффектами, а обычный голос, коих миллионы. Лишь только в его судорожном вдохе перед приветствием можно без труда уловить тщательно скрываемое волнение, что могло отличить его ото всех. Он все продолжал подтверждать ее воображаемую картину. Уста разъезжаются в дружелюбной улыбке, прежде чем выдать: — Привет. И внешность у него тоже дюжинная, не сказать, что в ее вкусе. Однако до чего забавно-очаровательно блестят его очи-угли, разглядывающие ее лицо с таким энтузиазмом, что улыбка грозится растянуться еще сильнее. Она поднимает подбородок повыше, дабы дать ему получше себя разглядеть. Видит он ее впервые, по крайней мере, она сделала все, чтобы сохранить анонимность ото всех. Скорее всего, будучи хакером, он нашел какие-нибудь досье, когда Колдуэлл только присоединилась к компании, и видел ее внешность. Но вживую, она уверена, это ощущается иначе. «Ну? Разочаруешься или как?» — спокойно интересовалась Лукреция, наблюдая за ним так же пристально, как и он. Девушка свыклась с мыслью, что она может не понравиться ему внешне. Это было нормально. Уголки ее губ дрогнули, и улыбка ослабла, когда блеск в его глазах не угас ни на миг. Она плавно опустила голову, переводя взор в глубь улицы. — Рад тебя увидеть, — с паузами изрекает он. — Взаимно, — отвечает она, поспешно продолжая: — Помню наши планы насчет китайского ресторана, но мне бы хотелось прогуляться на свежем воздухе. Не признать, что тут чудесная атмосфера, равносильно преступлению. Хотелось бы увидеть все воочию. Парень замирает и, видно, что-то просчитывает. Темные ресницы чуть прикрывают не менее темные глаза. — Если это возможно, — следом добавляет девушка и с неким облегчением замечает кивок. — Возможно, — он осторожно поднимает глаза, отчего-то не встречаясь с ней взглядом. Брюнетка наклоняет голову набок. — Но я бы предпочел не рисковать. Как насчет двадцати минут? — И на то спасибо. — Позволь мне повести тебя? Изучил пару безопасных кварталов. — Конечно. Парень развернулся, чуть помедлил и побрел по улицам. Неспешно петлял, иногда украдкой оглядываясь на спутницу, что с интересом разглядывала местные здания, так похожие на те, что были в ставшей ей родной Германии. Быть может, поэтому ей и пришелся по нраву дух мирного Дасквуда. — Говорят, что некоторые привычки можно увидеть в мелких деталях. Хоть я и не моя крестная, которая видит всех насквозь, но могу сказать, что человек, построивший все это, любил архитектуру Европы... А может, и Германии в частности. — Если ты не считаешь себя проницательной, то боюсь встретить твою крестную. Колдуэлл не сдержала легкой улыбки. — Ну, я тоже не такая уж и слепая в этом плане. Вживую могу подмечать всякое в людях. — У меня тоже? — он едва заметно поворачивается в ее сторону. — Любишь замирать и прислушиваться. — Не сказать, что люблю... — опускает глаза, продолжая: — Однако интересное наблюдение. — Постоянно так? — Лишь вне рабочей зоны. Это уже, видимо, автоматически. Предпочитаю работать в тишине. — Почему? — Реагирую на каждый звук, — он пожимает плечами. Девушка усмехается: — Не думаю, что смогу соблюдать идеальную тишину. Она прикусывает щеку, чтобы ненароком не засмеяться, стоит ему пораженно повернуть голову к ней. Бровь приподнимается, а девушка всеми силами старается придать лицу невинное выражение. Оба замирают, вглядываясь в лица друг друга. Парень незаметно встряхивает рукой, точно отгоняя назойливую мысль. — ...Но я и не шумная. — Не удивился бы, если бы так и было. — Разве были предпосылки? — она чуть приподнимает брови. — Лишь иногда, — будто прося прощение, тот пожимает плечами. — В чатах ты кажешься более... общительной. — Не могу описать себя так. Просто через интернет общаться легче... Да уж, определенно. — Соглашусь, — молвит он, кивая. Чуть молчит, прежде чем выдать: — Умеешь произвести впечатление. Девушка вздыхает, силясь успокоить возбужденный рассудок. «Какая хорошая у нас память», — протягивает она внутри. — «И острый язык, когда захотим». Она ухмыляется, присоединяясь к игре. — Полагаю, окружающим виднее, — Джейк едва напрягается от изменения тона ее голоса — мелодичный, с хитрецой в гласу. — Хотя приглашение на виртуальное свидание для меня было, конечно, открытием. Парень неловко оступается, сконфуженный услышанным. — Такого опыта у меня еще не было, — продолжала лепетать она, — по крайней мере, тогда. — С кем? — слышится его голос после некоторого молчания. — С Джесси. Кто же еще может мне предложить подобное? — Ее уста расплываются в улыбке, стоит внемлющим ему глазам подметить расслабившиеся плечи. — Не так уж и много вариантов, правда? — И правда. Девушка неотрывно следит ним, забавляясь все больше со всяким изменением его лица. Отсутствующие глаза его медленно обводят улицу, мимолетно задерживаясь на углах домов в поисках камер, которых он, быть может, не учел. Глядит, осматривает окружение, а брови хмурятся с каждой тягучей секундой, и та была готова поклясться, что слышит звон шестеренок в несомненно догадливой голове. Как медленно прояснялся его взор, так же постепенно тот и замедлялся. Девушка, что подстраивалась под его шаг и честно пыталась не захохотать, неволей остановилась с ним, когда тот взглянул на нее и неверяще спросил: — У тебя было свидание с Джессикой? И все же она заливисто рассмеялась — колокольчики зазвенели. Складка меж бровями от недопонимания постепенно разгладилась от одного ее вида. Очи девушки сверкают так, что чудится ему, что какими бы чудесно-изумрудными не были глаза Дженнифер, настоящие драгоценности природа спрятала именно в ее глазах. Губы, очертания которых, он уверен, впредь будут преследовать его по ночам, растянулись в улыбке и то и дело прятались за женским пястьем. Выбившаяся темная прядь ласково, невесомо проводила по девичьим щекам каждый раз, стоит ей откинуть или повернуть голову. Вдруг появилось невыносимое желание подменить прядь волос ладонью. Темный взор неотрывно следил за нею, подмечая каждую особенность, которую он был в силах запомнить. До которой он мог дотронуться, ежели протянуть ладонь к ней. Та была на расстоянии вытянутой руки, так близко. Вот она, стоит перед ним в реальности, очаровывая все сильнее его с каждой секундой, а он наблюдает за нею не сквозь экран монитора, но всего в пару шагах от нее. Смотрит, засматривается, мимоходом подмечая возрастающую потребность дотронуться до вожделенной, точно в попытке убедиться, что это не сон. — А я уже думала, что пропустишь мимо ушей, — выдохнула девушка, когда ее дыхание выровнялось. — У тебя красивая улыбка. Улыбайся почаще. Тот медленно моргает. В голове почти оглушительная пустота и столь яро желанная тишина. Он так желал спокойствия. Не обмозговывать всякое действие в опасении, что немногие дорогие люди поплатятся за его ошибки. Не замирать каждый раз при подозрительных звуках. Не перебегать из одного временного укрытия в другое без возможности имения своего безопасного места, где он мог бы отдохнуть, скрыться от проблем или встретиться с кем-нибудь. С кем-нибудь. Веки нехотя приподнялись, угли нашли хитрые изгибы уже едва ли заметной усмешки. — Я серьезно. Улыбайся почаще, тебе идет. Он недоуменно подметил приподнявшиеся уголки своих губ, стоило ему понять смысл слов, сказанных ею. Пальцы дрогнули, рука дернулась — парень сдержал порыв прикоснуться ладонью к устам, так давно не разъезжавшихся от чужих речей при разговоре вживую. Равнодушный к религии мозг, ведомый лишь фактами, взмолился известным ему богам с надеждой, чтобы брюнетка не услышала его судорожного вдоха. Он, вероятно, в ее глазах уже виднелся странным... Все еще стесненный ее словами, парень отрывисто кивает, мысленно ругая себя за невовремя пробудившиеся глупость и смущение. — Пожалуйста, не зажимайся. — Он поднимает взгляд, до этого блуждавший по дороге, с благодарностью замечая понимающие глаза. Зеленый взор пробегается по его напряженной руке. — Давно не доводилось заводить светские беседы. Лукреция наклоняет голову, сохраняя зрительный контакт, кивая: — Я помню. Тишина сохраняется с каждой секундой и продлевается до того, что ему становится некомфортно. Угли торопливо блуждают с одного переулка в другой, пока память роет всевозможные темы для разговора в таком же резвом темпе. Программирование? Вероятно, он поставит ее в неловкое положение тем, что она будет не понимать большую часть его монолога. Литература? Он уже не помнит произведения, которые настойчиво рекомендовала читать Кейт в свое время. Погода? Рассудок услужливо шепнул ему, что тот уже применял эту уловку, и девушка была не в восторге. Город? Говорить сухие факты о населении, наиболее и наименее безопасных районах? Увольте. Есть единственная тема, которая касается их обоих в равной мере. Брови нахмурились. Парень неловко потоптался на месте, не решаясь задать вопрос о минувших событиях. Не лучшая тема для первой встречи... Тем не менее, обнадеживающая улыбка предала ему крупицы решимости, коих ему не хватало. — Как ты предугадывала его последующие шаги? — затем добавляет он следом: — Даже твои предположения были в точности верны. Блеск в зеленых глазах померк на миг, вероятно, из-за опустившихся ресниц. Девушка напротив откидывает волосы назад. Улыбка кажется другой — отчего так видится, ему неясно. — Интуиция, помнишь? «Разумеется», — говорит он про себя. В памяти молнией проносятся все их разговоры, и он торопливо отгоняет лавины чувств, что он испытывал тогда, общаясь с нею по ту сторону экрана. — Видимо, у меня она весьма и весьма развита. Колдуэлл улыбается шире и глядит в глубь улицы, игнорируя внимательные глаза. Внутри недовольно поджимает губы, сетуя на его порою чрезмерную любопытность, когда дело доходит до ее личности. Интересно, что такого он успел нарыть про нее? Льстит, соглашается она с рассудком, не пытаясь отрицать очевидное. Признаться, эксцентричные знаки внимания ее уже давно не трогали. Женские локоны тенью последовали за ее фигурой, стоило ей ступить вперед. Парень чуть постоял, наблюдая за ее умиротворенным выражением и скидывая оцепенение с заторможенного разума да тела. Сфокусировался на ней, отчего-то подался вперед... И сжал женскую ладонь так крепко, столь отчаянно, что сам перепугался. Что-то внутри резко оборвалось. Исчезло что-то, что — только сейчас парень осознал — перекрывало дыхание, давило, давило и давило. Тот вдохнул побольше воздуха, будто никогда этого не делал, выдохнул, наслаждаясь безмятежностью. Ее глаза ожесточились, неспешно сканировали его фигуру вновь и вновь. А он замер, осторожно обхватывая ее руку, даже прикрыв веки. Губы поджались. Не самый рациональный поступок — совершать подобное с незнанием собственного будущего. Кто знает, может, завтра же его схватят, а ее в этом мире уже не будет? А страдать им обоим. «Давай же, отстраняйся!» — думала она, словно тот мог ее услышать. — «Включи логику, свои хваленые мозги, да что угодно!» Вопреки мысленным воплям, сама она двигаться не решалась. А он и не думал отпускать. Когти внутри проснулись с кратковременной спячки, вяло перебирая внутренности. Отвлечься. Нужно отвлечься. Взгляд осознанно зацепился за их руки. Ледяные. Такие же, как и у ладоней, что сминали ее изнутри, испытывая ее выдержку. В противовес им, его рука казалась всяко уютней и надежней. «До чего же рационально обвинять неповинного в минутной слабости и требовать включить мозги, когда того же следовало бы сказать самой себе». Он нерешительно заскользил по ее ладони дальше. В конце концов, это она начала общение с ним, переходя его границы, пусть тот не слишком упирался. Это она продолжала неловкий флирт, улыбаясь его неумелым комплиментам. Его пальцы проскользнули меж ее, одаривая приятным холодом. Это она решилась на встречу, прилетела в другую страну и почти уехала, уязвленная, следуя его же инструкциям, когда он не появился. Это она сжимает пальцы и обхватывает его руку в ответ. — Глупый. И я такая же, — впервые говорит Лукреция кружащиеся в уме слова тихим голосом без капли веселья. — Пожалеем еще. Джейк усмехается. Так умиротворенно и благодушно, что часть его надежд передается ей. — Несомненно, — и кивает будто бы беспечно. Тянет ее к себе, а она не сопротивляется. Благоговейно и осторожно обнимает, улыбается ей мирно в волосы, не молвит ничего в опасениях распугать свою решительность и ее благосклонность. И… Что ты хочешь мне сказать? 21:59Лукреция Я люблю тебя. 22:00
В тот раз она не ответила. Тем не менее, ему было достаточно и того, что девушка, к которой он неравнодушен, знает о его чувствах. И ему все еще этого достаточно. Просить или, что еще хуже, требовать от нее ответа он не видел смысла. Кейт всегда говорила, что забота и любовь лучше всего проявляются не на словах, а на делах и поступках. И он поверил в это, стоило ему ощутить молчаливые аккуратные касания по спине. Холодные миражные ладони уже не сжимали ее изнутри, вселяя страх, но сменились настоящими и прижимали к себе бережно, ласково. Когти более не царапались, растворяясь в бурлящей крови, кою гоняло сердце в удвоенном темпе. «И правда спокойно», — отстраненно поняла та, слушая учащенное биение в груди. — «Если я вдруг очнусь в больничной койке и скажу маме, что мне покой принес безликий до этого персонаж игры, она настоит на дальнейшем обращении к психологу». Перед глазами возникло лицо матери — последнее, что она видела перед смертью. Карие, как и у нее, глаза — она мысленно поправила себя: теперь у нее очи зеленые — смотрели на нее с нежностью, как она всегда и помнила. Уста что-то нашептывали, что конкретно — она разобрать не могла. Вспоминая ее как можно более детально, одними губами произнесла: — Отпускаю, — и вдохнула терпкий запах кофе, невидимым шлейфом окутывающий ее рядом с ним. Девушка вдруг поняла, что безумно хочет свежесваренный напиток кофе. Желательно такой же, который предпочитает он. В следующий раз, клянется та себе, Лукреция заставит Джейка заварить ей его собственноручно.