Сердце хочет того, чего хочет, иначе ему всё равно.
Эмили Дикинсон
Небо покрылось лиловыми красками. Матерь Природа прошлась по нему густой акварелью. На деревянном столе стояли свечи, украшенные венками из полевых цветов. Бабушка устроила семейный ужин, вот только Киллиана не было. Они поели, и Эфа отослала его наверх. Килли кинул на сестру сочувствующих взгляд и скрылся. Женщинам нужно было пощебетаться о важных вещах, не предназначенных для мальчишеских ушей. Арвен настроилась, сделала серьезное лицо. Мама же, наоборот, расслабилась, опустилась на спинку стула, довольная впервые за долгое время. Бабушка не нравоучала её ни этим днем, ни предыдущим. Видимо, переживала о её здоровье и зря не тревожила. — Тебе скоро двадцать пять, значит, ты начнешь заниматься важными семейными делами, — заговорила бабушка. Арвен закатила глаза. Сколько раз можно было заводить один и тот же разговор. Они никогда не говорят ей ничего нового. Ей надоело. Девушка будто сидела на стуле, сидение которого было покрыто шипами. — Я понимаю и не лентяйничаю, nain. Я постоянно повторяю новые заговоры, рецепты, читаю книги… — Не перебивай. — Голос стал строже. Девушка вжалась в стул. — Ты знаешь, помощь людям, варение трудных зелий, тем более с заговорами, забирает много энергии у девушки, даже такой юной и сильной. Выгорание может привести к головным болям, бессоннице, похудании… Тебе нужно найти способ пополнять запасы сил, расслабляться. — Я отдыхаю, гуляю на свежем воздухе, честно. Мама подтвердит. — Арвен, выслушай! — она нетерпеливо стукнула по столу. — Я не об этом. Я говорю о более приятном времяпрепровождении, интимном… с мужчиной. Ты понимаешь, о чем я? — Арвен заторможенно кивнула, ошарашенная темой разговора, да и ударом бабушки, которая казалась чересчур серьезной. — Тебе необходимо найти своего первого спутника, сильного и опытного, способного доставлять тебе наслаждение, а не раздражение от трения, — Эфа фыркнула. — Но не смей привязываться к нему, не смей с ним задерживаться. Почувствуешь привязанность или симпатию — уходи. Мужчины годятся лишь для веселья и удовольствия. А когда ты встретишь подходящего, — Эфа коснулась холодных пальчиков внучки, — ты сама это поймешь, ты понесешь от него. Голубые глаза превратились в расписанные блюдца, в которые бабушка обычно клала яблоки. Они впервые подняли эту тему при ней. Раньше Арвен слышала о своих детородных обязанностях только от кузин из Франции, когда ей было лет тринадцать, а Хатэе и Тефнии по шестнадцать, или сама, когда подслушивала посиделочные разговоры матери и бабушки после ужина, по вечерам они обычно грелись у камина, попивая чай с конфетами, а маленькая девочка смотрела в щелку на блестящие в свете огня фантики. Тогда будущее казалось девушке чем-то абстрактным, далеким, невероятным. А теперь в первый раз она ощутила барьер так ясно, так реально. Арвен застыла на месте, вся бледная, боясь и содрогнуться. Она не была готова. — Не смущайся, деточка, — сказала Эфа уже мягче, улыбаясь и не прекращая ласкать ручку Арвен. — В удовольствии нет ничего грешного, как бы общество не старалось переубедить нас в этом. Ты не обязана любить, чтобы получать наслаждение, не обязана любить, чтобы завести ребенка. Подбери здорового, умного, привлекательного мужчину. Ты должна продолжать род. Арвен прикусила губу и проглотила слова о том, что не готова стать матерью, с комом в горле. Слушать речи о долге не хотелось. Они жгли уши и забирали воздух из легких. Она была простой молодой девушкой, ничего не знающей о мире. О каких детях могла идти речь? Чему она могла научить ребенка? — Я твоего отца не любила. — Эйра снова это сказала. Снова произнесла это с гордостью и улыбкой на лице, будто благодаря своему острому уму ей удалось избежать какой-то смертельно опасной ловушки. Отца своего Арвен не знала, мама говорила, он погиб в жестокой войне. Девушка не знала, можно ли ей было верить. Эйра вообще не любила говорить о своих бывших ухажерах и не считала это нужным. Девочка так и не узнала, как звали отца, кем он был, где работал, что любил, только то, что он умер солдатом, защищая родину. Арвен могла лишь предположить, что он был шотландцем, ведь именно он передал ей рыжие волосы. Мама была светлой, как и все в роде Идрисов, кроме неё и Килли. Девочкой она часто думала о нем, болтала с пустотой, представляя его лик, рисовала его, продумывала ему историю, часто расспрашивала мать, а та только злилась и говорила ей об этом не думать, ведь «это неважно, дорогуша, мужчины приходят и уходят, ты привыкнешь». — Ну, иди, дорогая. — Цепь спала с тонкой шеи. Беги, щенок, но далеко не убегай. — Твой поезд скоро прибудет. Поспеши. — Пока, бабушка, — Арвен машинально встала, с противным звуком отодвигая стул, кротко коснулась губами щеки бабушки и кротко провела рукой по плечу матери. — Увидимся завтра, мама. — Возможно, я приеду ранним утром в понедельник. Посмотрим. — Эйра натянуто улыбнулась, смотря на мать. Они не говорили, чем именно займутся, и как будут лечить её недуг. Арвен стремительно покинула столовую и поспешила на чердак к Киллиану. Он вальяжно подобно королю распластался на кровати и смотрел на дверь. Дожидался сестру. — Ты выглядишь напряженной и напуганной. Снова. Девушка закрыла дверь и поспешила к брату. — Они стали говорить про подходящего отца для моего ребенка. Впервые! — Паника вырвалась из груди. Она тяжело задышала. — Значит…, богини, это значит, моя беременность не за горами. — Зря паникуешь. Ни nain, ни тетушка Эйра не властны над твоим телом. Может, тебе стоит сказать им, что не готова заводить детей пока что? Попросить перестать говорить об этом? — Ты что! Они воспримут это как оскорбление или выпад, или непослушание. Меня накажут. Арвен села на кровать рядом с братом. — Но они же как-то приняли меня в семью. Так-то я должен сейчас жить в приюте и питаться крохами с улицы. В лучшем случае. — Ты чего так, Килли? — Арвен посмотрела на брата щенячьими глазками. — Никто бы тебя не выкинул. Бабушка тебя очень любит, хоть и не показывает этого. — Арвен, я знаю, как с мальчиками поступали в этой семье раньше. Я слышал. Не пытайся сохранить это в тайне. — У девушки дрогнули губы от воспоминаний о пытках, через которые проходили новорожденные мальчики еще сто лет назад. — Ты — особенный. Вот тебя и оставили. Не забивай себе старыми традициями голову. Вот когда я стану главой семьи, тебя никто не сможет обижать или притеснять, как и других мальчиков. Девушка напрыгнула на брата объятиями и повалила на кровать. Килли наконец-то улыбнулся. Жалость к себе утекла из его синеватых глаз. — Кстати говоря об отцах детей, как там твоей напыщенный петух? — зашептал парнишка. — Не шути так, Киллиан, — Арвен сделалась серьезной и скромной на пару мгновений. — Мы-то ходили на четыре свидания… замечательных свидания, — мечтательно произнесла она. Ради которых ты сбегала по ночам, проговорил про себя брат, удивляясь внезапно проснувшемуся в сестре духу бунтарства. Свои же взволнованность и изумление он показать не смел, не хотел испортить хрупкую радость сестры. — Расскажи мне! Я знаю, ты не просто так уезжаешь в субботу вместо воскресенья. Ради чего ты меня кидаешь, сестрица? По официальной версии Арвен ехала в Лондон пораньше, чтобы отдать заказ клиентке, которая могла забрать лечебную настойку только в воскресенье из-за нескольких работ. Девушка в первый раз крупно соврала матери. Раньше она лгала ей только ради книжек или позднего отбоя. А теперь, чтобы побыть с мужчиной несколько волшебных часов. Когда Арвен была с ним, казалось, будто она была в иной вселенной, странной, но прекрасной, той, в которой она сама писала правила. Мама вряд ли была бы против появления у дочери мужчины, но она точно не одобрила бы отношения (какие бы то ни были) с таким приметным, властным джентльменом. Они — Идрисы — не должны были высовываться. — Мы идем на маскарад. — Маскарад!? — Килли вскочил и взбудоражено взял сестру за руки. — Да, жена одного из его партнеров устраивает такой праздник ежегодно просто так, чтобы повеселиться. Алфи обычно не ходит на такие приемы, но в этот раз он позвал меня, сказал, что пойдет, только если я буду с ним. Он купил мне платье! Оно такое красивое! Жемчужно-белое, расшитое золотыми нитками. Обязательно покажу тебе его, когда ты приедешь в следующий раз. — А он не выглядел человеком со вкусом, когда прижимал меня к стеклу, — буркнул парень, выпячивая губу. Арвен с сожалением поглядела на брата и крепче взяла его за руку. — Ты все ещё обижен на него. — Нет, но он меня пугает. Выглядит как дикий бешеный медведь, который кидается на каждого прохожего. — Килли состроил страшную рожицу. — Прости его, братец. Он пытался защитить меня. — Щеки девушки окрасились румянцем. Уголки губ поплыли вверх. — Я же тебе рассказывала, как на меня напали…, Алфи не хотел, чтобы со мной случилось что-то плохое. — Ты улыбаешься, как дурочка, рассказывая, между прочим, о пугающих вещах. — Ничего не могу с собой поделать. — Иди уже. — Килли опустил её ладошки и сложил руки на груди. — А я буду сидеть здесь на мрачном чердаке и тускнеть. — Я попробую стащить для тебя сувенирчик, или, как минимум, я точно вернусь с длинным и подробным описанием каждой минуты. — Я тебя обожаю! Арвен поцеловала обе щеки парнишки, обняла его, спустилась вниз и, вдыхая насыщенный цветочный аромат, побежала через синеющие поля к поезду, ведущему к её тайной крохотной мечте, мечте о свободе. Беззвездная ночь. Альфред стоял на улице, облокотившись на машину. Арвен, стуча каблуками по брусчатке, будя крыс в переулке, подбежала к нему и, положив руки на щеки, затянула в скромный поцелуй. Мужчина сразу же прижал её к себе, обвивая талию. И снова волна радости, волнения, а с тем же безопасности накрыли женское тело. Она безумно скучала по нему. Встречи в лавки превратились в испытание. Арвен не могла терпеть. Руки дрожали без прикосновений. Ей хотелось дотронуться до мужчины, но она не могла, не когда их могли застукать. Они старательно вели обыденную беседу, пока в воздухе накапливалось напряжение, обжигающее легкие. — Здравствуй, Арвен. — Привет, Алфи. — Он отпрянул, но не отпустил девушку, сжимая её талию крепко-крепко. Она любовалась им, касаясь пальчиками ткани пиджака. На нём красовался явно новый костюм, элегантный. Необычно. — Я так скучала по тебе. — Арвен поцеловала его щеку и прижалась к груди. — Не больше, чем я. Хватка Соломонса усилилась, пальцы гладили женские мягкие плечи, обдающие его ладони теплом через накидку. Красные пухлые губки, румяные круглые щечки, подкрашенные черные реснички, делающие её взгляд более взрослым, дерзким. Пальчики девушки пригладили лацканы пиджака. — Ты выглядишь неординарно, очень по-джентльменски. Мне нравится. — Щеки Альфред непривычно покрылись тонким слоем румянца. Он застыл на месте, переваривая новые ощущения. — Хотел выглядеть под стать тебе. — Мужчина развернул её к машине и посмотрел на женское лицо, ожидая реакции. Арвен застыла, осматривая блестящую чёрную краску. — Садись на пассажирское сидение. Альфред повел её вокруг машины и открыл перед ней дверь. Арвен забралась в кожаный салон при помощи мужской руки и прошептала тихое «благодарю». Парочкой секунд спустя он опустился на сидение рядом. Укусив губу, девушка взволнованно посмотрела на спутника. — Не могу поверить, что покатаюсь на этом чудо-изобретении. — Заговорила она тихо, сжимая колени пальцами, боясь коснуться машины и сломать что-то. — Неужели это дело рук науки, а не магии! Едет сама! Они тронулись, и Арвен негромко взвизгнула. Соломонс не сдержался и рассмеялся, изумленный эмоциям. — Нравится? — Да! Минутой позже Соломонс открыл окно автомобиля, и девушка смогла высунуть нос, которой тут же обдало холодным ветром. Она смотрела, как перед глазами дом сменяется домом, переулок переулком, дерево деревом, и не могла поверить в то, чем занималась. Чудеса, да и только, твердил женской разум. Десять минут спустя эйфория после нового опыта прошла, Арвен закрыла глаза и развернулась к мужчине. — Я переживаю, — заламывая пальцы, прощебетала она. Голова опущена, плечи поникли. Не врала. — Почему? — Никогда не была на таких приемах. Не знаю, о чем говорить, что делать, как себя вести. Конечно, я не дикарка, но всех правил этикета не знаю… — Ты раньше никогда не была в ресторане, но теперь мы туда ходим каждую неделю. И ты больше не волнуешься. Поверь мне, ангел, там не так уж и много умных людей, с которыми можно вести беседы. Сфокусируйся лучше на вкусной еде и напитках. Но больно не обольщайся насчет маскарадов. Я не часто хожу на подобные собрания. — Мне будет достаточно одного раза. С тобой. — Арвен всё же натянула улыбку. — У меня к тебе просьба, Альфред. Не отходи от меня, пожалуйста? Не оставляй с незнакомцами наедине? — Обещаю, ты от меня никуда не денешься. Буду ходить за тобой, как стражник. Такой красавице он понадобится. — Льстец вы, мистер Соломонс. — Арвен звонко рассмеялась. — Я не льщу. — Мужчина мягко коснулся розовой щеки и глянул на спутницу со всей серьезностью. — Пожалуйста, будь аккуратна, не говори с незнакомыми мужчинами и не бери, не пей того, что они дают, хорошо? — Ладно, обещаю. Дорога продолжилась в молчании. Любознательный голубоглазый взгляд вернулся к пейзажу за окном и рассматривал новые части Лондона, пока девушку не вернули в реальность. — А теперь надень маску. Мы подъезжаем. Арвен послушалась и завязала ленточку бантиком на затылке. Половину веснушчатого лица скрыла белая маска с краями, украшенными золотыми блёстками. Машина остановилась у продолговатого здания из красного кирпича в пять этажей с большими прямоугольными окнами, украшенными белыми сандриками, и замысловатой местами треугольной крышей. К главному входу с белой аркой вела небольшая лестница с побеленными перилами. Альфред вышел из автомобиля. Арвен не шевелилась, не знала, что делать. Она нервно оглядывалась по сторонам, пока мужчина не открыл перед ней дверь. — Вылезай, ангел. Арвен выскользнула из салона и тут же сплела свои пальцы с мужскими. Соломонс улыбнулся, но тут же прикусил губу, пытаясь её спрятать, и повел их вверх по ступенькам. Девушка непонимающе развернулась и уставилась на автомобиль. — Ты оставишь машину здесь? — зашептала она. — Её заберут и вернут в конце вечера. Не переживай. — Кстати, а где твоя маска? — Ангел, — он расплылся в снисходительной улыбке, — что заставило тебя подумать, что хоть кто-то может заставить меня надеть маску? — Разве это не обязательно? Альфред лишь пожал плечами. Перед парой распахнулись тяжелые двери из тёмного дерева. Седовласый мужчина в костюме и галстуком-бабочкой протянул ей руку. Арвен замерла, не понимая, что происходит. Тогда Соломонс легонько коснулся её ключиц, развязал узелок и снял с её плеч накидку, секундой позже передав незнакомцу. Тот лишь кивнул и ушёл в глубь коридора. — Он отнесет твою накидку в гардеробную, — нагнувшись, прошептал Альфред на девичье ухо, — не волнуйся, её тебе тоже вернут. — В порядке я, пока что, — тихо прошипела Арвен весьма неубедительно и прижалась плечом к мужскому телу. Альфред сдержал смех и обнял рукой спутницу, носом утыкаясь в пахнущие лавандой волосы. Они прошли по узковатому длинному коридору с темно-изумрудными стенами, на которых висели портреты, кажется, семейные, и оказались в просторном зале с желтоватыми, сливочными стенами и гигантской хрустальной люстрой. Арвен поплыла взглядом по богато обставленной гостиной: пуфики с вышитыми цветами, диваны с позолоченными ручками, ковры с узорами, плотные шторы, украшенные толстыми нитками, канделябры, картины в массивных рамах. Не дом, а музей или королевский дворец. На столиках по всей комнате стояли бокалы с напитками, блюдца с пирожными, кексами, конфетами и другими аппетитными десертами, на самом большом столе стояла пирамида из бокалов с шампанским, на другом — ледяная скульптура лебедя. Рот сам по себе в изумлении приоткрылся. Голубые глаза засверкали, как хрусталь. А какие были наряды! Изысканные черные костюмы, платья всех оттенков радуги, блестящие украшения, бриллианты, жемчуга! Она могла любоваться всей этой изящностью вечность. Мужчина в сером костюме уставился на них, точнее на Соломонса, и тут же с превеликим энтузиазмом на лице направился к старому знакомому. Арвен вовремя это заметила и сделала крохотный шаг назад, частично прячась за широкой спиной. В груди учащенно заколотилось сердце. — Сам Альфред Соломонс! Не могу поверить глазам. — Громогласно заявил мужчина. — Здравствуй, Джордж. — Альфред пожал ему руку, а затем кивнул женщине, что обвивала его локоть рукой. — Здравствуй, Оливия. — Какая честь вас видеть. — Приятный, ласковый голос полился из розовых уст молодой женщины. На её голове красовался парик белоснежных волос, такой, что в книгах изображали на голове Марии Антуанетты — часть костюма. — Когда вы ответили на приглашение, мы с мужем не сразу поверили в реальность происходящего. — Что ж, я решил посмотреть, как люди нынче развлекаются. Арвен с любопытством покосилась на Альфреда. Мало того, что он выглядел обворожительно, так он и вёл себя подобающе: элегантный джентльмен с прекрасными манерами. Необычно. Непривычно. Странно. Но… всё-таки в жестком, грубом, мужественном, немного неряшливом Соломонсе было что-то, что её пленяло, манило. Никакие манеры не могли затмить этого. — И как вам? — спросила она. — Пока рано делать выводы. В любом случае спасибо за приглашение. — Представите нам свою спутницу? — две пары глаз уставились на девушку. Она затаила дыхание. Альфред посмотрел на неё. Арвен едва заметно помотала головой. Голубые глаза испуганно расширились. Минута молчания продлилась слишком долго. — Эмили. Моя помощница. — Ах вот оно как, — женщина скептическим взглядом окинула Арвен, и внутри девушки всё поежилось от холода. Она чувствовала себя не очень красивой картиной непопулярного художника, выставленной в музее на обсуждение. — Приятно познакомиться, — Арвен выдавила сухую улыбку. — У вас роскошный дом. — Спасибо! — чересчур эмоционально воскликнула Оливия и улыбнулась искренне. — А Джордж не хотел нанимать французского дизайнера. Её муж наигранно закатил глаза и расплылся в улыбке, сжимая пальчики жены. — Спасибо, что не отказали и пришли. Ещё свидимся. Альфред, Эмили. Джордж кивнул и повел жену за собой к другим гостям. Арвен сразу же развернулась, посмотрела на мужчину и прищурила глазки. — Эмили?! — с злобной обидой зашептала она, но голубые глаза налились печалью. — Кто такая Эмили?! Он правильно поступил, когда представил её чужим именем, но Арвен все равно ревновала. И Альфред бы соврал, если бы сказал, что капля меда не растеклась по его сердцу в тот момент. Он был ей небезразличен. Ещё одна выигранная битва. Почему ты о ней думаешь, почти закричала Арвен, чувствуя, как огонь пробирается через горло ко рту. Еще пару минут, и она превратится в огнедышащего дракона из сказок. Но девушка удержалась, вспоминая про людей вокруг, и только сжала руку Соломонса до онемения. — Эмили Дикинсон. — Он аккуратно расцепил женские пальчики. — Поэтесса. Это первое женское имя, что пришло мне на ум. — За исключением Арвен. Арвен всегда была в его голове. Арвен. Арвен. Арвен. — Вот и всё. Арвен выпрямилась. Напряжение покинуло тело. — Поэтесса. — Её глаза испепеляли грудь Соломонса. — Поэтесса? — она посмотрела на него. — Не знала, что ты — любитель поэзии. — Бывает, читаю на досуге. — Альфред пожал плечами. Не вся правда. Бессонными ночами, когда думы о бизнесе или о рыжеволосой чертовке занимали голову, он доставал с полок пыльные книжки и читал, проглатывал всё лишь бы не думать о проблемах и сложностях. И сильному, железному Соломонсу временами нужен был побег от удручающей реальности. В прошлый такой побег на пути ему попалась Эмили. — Почему ты так испугалась? — Там, в углу, — Арвен ткнула пальцем за свою спину, — стоит женщина, которая приходит к нам в лавку каждые две недели. Мое имя редкое, так еще и в сочетании с моей внешностью…. Меня тут же раскроют, и мама всё узнает. Это означает лишь одно — конец нашим встречам. А я этого очень-очень не хочу. — Хорошо, Эмили. — Он издевательски ухмыльнулся. — Я буду молчать. Арвен грозно шлепнула пальцами руку мужчины и мгновением позже расплылась в улыбке. — Хотела бы я быть Эмили, выражаться так, как она, у неё потрясающие стихи. — Дикинсон, несомненно, талантлива, но я предпочел бы слушать твои речи. — И о чем бы я говорила? О том, как правильно выращивать саженцы помидоров или, может, астр? О! — девушка вскинула брови и указательный палец. — Или о том, как правильно подбирать растения для чая!? — О чем угодно. Я бы слушал тебя вечно. Арвен выдохнула, смущенная, и одарила Альфреда самой прекрасной и теплой улыбкой, которую он когда-либо видел в своей жизни. Соломонс положил руку дамы на свой локоть и повел знакомить её с десертами, на которые она всё чаще и чаще стала коситься искрящимися глазами. Когда они подошли к столу, Арвен просто стояла и смотрела, сжимая пальчики, не решаясь коснуться, а затем она настороженно поглядела на него, немо спрашивая, действительно можно ли ей было касаться сладкого. Альфред ничего не ответил, лишь взял до ужаса сладкую конфету и засунул в рот. Она поморщилась, смотря, как округлились его глаза от переизбытка сахара на языке, взяла розовый кекс с вишенкой и уже со спокойной душой съела сладость. Следующие полчаса Соломонс, подобно стражнику, как и обещал, наблюдал за тем, как Арвен рассматривала наряды, то и дело брала пальчиками какое-нибудь лакомство и ела, закатывая глаза от удовольствия, а позже делала крохотный глоток шампанского, помогавшего ей взбодриться и расхрабриться. Что вскоре привело к тому, что она без зазрений совести и соблюдений приличий крепко держала Соломонса за руку и порою поднималась на цыпочки, дабы что-то прошептать ему на ухо, тем самым, не нарочно не давая никому подойти к мужчине и вовлечь его в увлекательную беседу. Альфред же, ослепленный вниманием объекта своего обожания, наслаждался моментом. Подобная идиллия не пришлась по вкусу благородной даме по фамилии Бёрнс, которая уже пару месяцев следила за «камденским дикарем», который пришелся ей «по вкусу» еще в январе, когда она путешествовала по Лондону на отцовском автомобиле. Дело было в его бороде, в свирепом взгляде, мощном теле, говорила она подругам, что косились на неё непонимающим взглядом. Какого же было удивление высокой и стройной Софии Бёрнс, когда она увидела мужчину в компании девушки, точнее девочки, судя по её бурной реакции на всё вокруг. Наверняка, какая-нибудь дальняя племяшка, прошептала София и проскользнула на другой конец зала, соблазнительно и одновременно мягко двигая бедрами, что обрамляло тёмно-зеленое платье. Мужчина заметил Бёрнс, только когда она оказалась прямо напротив него на расстоянии вытянутой руки. Не впечатлен, было написано у него на лбу. София лишь ухмыльнулась. Она любила вызовы. — Мистер Соломонс, — женщина скользнула пальцем по бокалу с шампанским, — рада видеть вас здесь. Мне казалось, вы не посещаете подобные мероприятия. — Вы правы, не посещаю. — Ответил Альфред совершенно безэмоционально, даже не назвал её имени. София почти фыркнула, почувствовав отрезвляющий щипок, но всё же сдержала себя, вспомнив про приличия. Спутница Соломонса, казалось, вообще никак не была задета. Рыжеволосая бестия задрала голову и с интересом наблюдала за мужчиной. Откровенно говоря, такие уверенность и безмятежность задели Софию, но она не посмела показать и этого. — Вам нравится маскарад? Вдруг София стянула с себя изумрудную маску и показала мужчине совершенные точёные черты лица, теплые карие глаза, подчеркивающие её короткие темные волны волос, маленький носик, густые брови, красные от помады губы домиком. Арвен распахнула глаза шире. Вот, кого действительно наградила природа, пронеслась в её голове. Арвен стало не по себе, и она взглянула на Альфреда, дабы рассмотреть его реакцию. Лицо было таким же, как и две минуты назад. Ничего не изменилось, но девушка ему не поверила. Он хорошо играл и прежде. — Да, а десерты невероятные, не так ли? — Соломонс, ухмыляясь, посмотрел на Арвен, и та тут же кивнула, не думая. — Прекрасно… София не успела договорить. — Прошу прощения, нам нужно отойти, — перебил её Соломонс и потянул Арвен за руку к выходу из зала. Они очутились в длинном, не освещенном коридоре. Альфред потянул её дальше, пока голубые глазки разглядывали едва различимые портеры на пастельно-голубых стенах. Музыка становилась тише, обстановка — интимнее. Арвен, ухмыляясь, вдруг вырвала свои пальцы из крепкой хватки и развернулась к мужчине лицом. — Я думала, вот-вот и она украдёт тебя у меня. Оказывается, ты дамский угодник. — В ней заговорил алкоголь и едкая ревность, совладать с которой она пока не сумела. — Красивая, богатая, знатная, старше меня, опытнее. Она подходит тебе больше, не находишь? Альфред тут же схватил девушку за локоть и прижал спиной к стенке, благо картины, которая могла бы упасть или издать разоблачающий звук, там не оказалась. Его грудь прижалась к её вплотную. Улыбка пропала с губ. Она изумленно уставилась на его горящие глаза, а затем опустила их на его губы. Альфред тяжело дышал, хмурился, а затем медленно, по словам заговорил. — Никто не украдет меня у тебя. Арвен забыла, как дышать. Шершавые губы опустились на её. Руки легли на щеки, и пальцы спешно зарылись в волосы за ушами, портя прическу. Альфред закрыл её своим телом, вдавливая хрупкое мягкое тельце в стену. Лишь бы не обиделась, лишь бы не убежала. Неужели она не видела то, как он реагировал на неё, как замирал при её касании? Крепкие руки легли на талию и в порыве ослепляющей страсти спустились ниже на пару дюймов. Тонкие пальцы вцепились в лацканы пиджака и прижали его ближе, хотя было уже некуда. Его пах впился в её бедра, и он издал сдавленный стон. Она дрогнула, но он не мог остановиться. Тело Арвен изнутри пылало диким огнем. Пульс бился в запястьях, сердце, внизу живота и меж бедер. Альфред обязан был коснуться её там, где никто не касался, и, если бы сейчас голова не была бы затуманена, а язык не сплетался бы с мужским, она бы обязательно ему об этом сообщила. Безумное желание, съедающее изнутри. Можно ли было хотеть кого-то так сильно — до дрожи в пальцах, до боли в губах, до головокружения и остановки сердца? Они предупреждали об этом в книгах, но Арвен всё не могла поверить в реальность. — Снова зажимаешься с танцовщицей, Алфи? — неприятный смешок раздался где-то сбоку. Альфред лениво и неохотно отпрянул от спутницы и тихо буркнул ругательства. Арвен пристально следила за реакцией мужчины, не разжимая края пиджака. Она пыталась восстановить рваное дыхание, унять желание, завязавшееся внизу живота крепким узлом. Он взглянул на неё виноватым взглядом и повернулся к вошедшему. — Ты что забыл в Лондоне, Томми, а? — Тебя. — Мужчина сделался серьезным. — У меня к тебе срочное дело. — Шелби, раскрой глаза и узри. Я занят. — Она подождёт. Дело срочное. Альфред приподнял руку и прикрыл девчушку, словно пытался к к прятать от собеседника. — Приходи завтра с утра к каналу. Поговорим. — Альфред, это серьезно. Дело касается Чангретты, он убил… — Я сказал не сейчас, черт возьми! — взбесился Соломонс, он почти кричал. Арвен вздрогнула от жесткого, бездушного тона. Даже в ту ночь первого поцелуя он не казался таким пугающим, как сейчас. Девушка покосилась на Соломонса. В голубых глазах плясало что-то ещё — синее пламя. Сначала ей показалось, будто он угрожал собеседнику, намеренно отталкивал его недружелюбным видом и тоном, дабы спровадить из-за неприязни, старой обиды или еще чего, но то, как он закрыл её всем телом, то, как заткнул незнакомца, стоило тому заговорить о делах… Альфред чего-то страшился, а потому защищался. Только вот чего? Что этот тощий Томми мог ему сделать? Незнакомец вдруг замер, а затем, оглядев девушку с ног до головы и ухмыльнувшись, понимающе кивнул. — Буду на рассвете. Не опаздывай. — Куда уж там. Томми ушел, скользнул в главный зал тенью, коею и появился изначально. Арвен не решалась сказать ни слова пару минут. Альфред смотрел на проем, в котором скрылся мужчина, и раздраженно выдыхал воздух, словно был драконом. Девушка попыталась коснуться его руки, но Соломонс отдернул руку. Сердце Арвен остановилось на долю секунды и сжалось. Ей вдруг захотелось убежать от капли яда, что всегда присутствовала в любых взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Дорога не всегда будет ровной, напомнила она себе. Лицо Альфреда расслабилось, он повернул к ней голову и сам грубовато схватил её за руку, переплетая пальцы. — Кто это был, Алфи? — всё-таки зашептала Арвен, отправив страх перед разочарованием к черту. — Друг, старый друг. Томас-мать-его-Шелби. — Кто такой Чангретта? — она ступала тихо, но все же неловко несмотря на то, что лёд еще не окреп под ногами. — И почему вы с Томми говорите об убийствах? — Это он фигурально выражался, ангел, вечно драматизирует этот Томми. Не забивай этим головку. Всё хорошо. — Ты уверен? Если тебе надо уйти… Альфред не дал ей договорить. — Я обещал, что тебя не оставлю. — Подойдя он нежно провел костяшками руки по женской щеке. — Я могу побыть рядом. Ему нужно было доставать себя из холодной воды. Правда о его делах здесь не поможет, только усугубит ситуацию, испугает Арвен, а вместе с тем закопает его сердце под серым камнем. — Не хочу, чтобы ты заскучала от разговоров о делах. Мы здесь не для этого, помнишь? Пойдем, лучше потанцуем? Оленьи глазки перед ним загорелись, но она не сразу поверила ему. — Ты сказал, что не танцуешь. — Сделаю для тебя исключение. — Не думай, что я забыла про танцовщиц. Стрелки вдруг перевились в другую сторону, но Альфреду легче не стало. Соломонсу не нравилось, что Арвен в нем сомневается, ставит под сомнение его верность. Негативные эмоции не шли её прекрасному личику и светлой душе. Дрожащий уголок её алых губ резал острым лезвием по коже. Мужчина нагнулся к её уху. И тут же ощутил перемену: то, как она резко втянула воздух, как выпрямилась, как пыталась игнорировать бешеное сердце в груди. Соломонс самодовольно улыбнулся. Своей непонятной магией Арвен тотчас развязала ему язык. Правда выскользнула наружу птицей. — Это было всего один раз, много лет назад. Тогда я был очень пьян и одинок. — Альфред поднес к губам маленькую ручку. — Теперь я с тобой. — Ну ладно. Пойдем танцевать. Арвен схватила его за локоть и поторопила обратно в зал, где они медленно закружились под томный джаз. Он смотрел на неё, забывая, что ненавидел чрезмерное внимание к своей персоне, что не видел смысла в рисовании невидимых кругов на полу, предпочел бы сидеть в доме затворником. Ничего не имело значения, ни одна неприязнь, ибо на него смотрел ангелок, спустившийся с самих небес прямо к нему в руки, касался нежно и улыбался только ему, игнорируя других гостей красивее и богаче. Альфред был горд, рад и не стеснялся показывать это легкой улыбкой, окрасившей его губы впервые при таком количестве свидетелей. Ночной маскарад разгорался: люди оживились, болтали между собой, танцевали. Бледные щеки дам раскраснелись. Мужчины стряхнули сердитые выражения лиц, улыбнулись и уже более открыто флиртовали со свободными и не очень женщинами, бесстыдно подмигивая им и шепча неприличные вещи, которые так и хотелось подслушать Арвен. Альфред ей такого не шептал. Он вообще мало говорил, и никогда не открывал рот по поводу неприличностей всяких. Это задевало девушку немного больше, чем она готова была признать. Она желала его, горела мыслями о его теле на своем, о нем внутри и снаружи, повсюду. Он этого не видел? Они с мужчиной стояли у черного лакированного рояля. Ноги болели от не очень удобных, но шикарных туфель. Арвен устала. Она не привыкла не спать до полуночи и теперь устало оглядывала в зал в поисках последней задачи — сувенира. Ответ оказался совсем рядом. На полке за роялем. Там стояли кошка-мама и пять одинаковых белых котят. Алкоголь завладел её телом, съедая и страх, и стыд. Арвен по-дьявольски улыбнулась и сделала шаг назад, прижимаясь к полке спиной. Ловкая ручонка схватилась за фарфоровые хвосты двух из них. — Ты что, пытаешься стащить у миссис Баррель фарфоровых котят?! — Арвен замерла. Альфред глядел на неё круглыми глазами. Он был искренне удивлен, даже поражен на повал поведением девушки. — Ты могла бы просто попросить, я бы купил тебе точно таких же. — Дело не в том, что это, а в том откуда это. Я хочу подарить брату сувенир, будто он тоже был здесь. — Арвен посмотрела на него виноватыми большими глазами и надула губы. — У неё их пять. Ну, она же не станет беднее от этого. — Это может служить оправданием всему. — Арвен поджала губы и умоляюще посмотрела на него снизу вверх. — Бери и пойдем отсюда. Что с тобой поделаешь? Вопрос риторический. Арвен незаметно просунула в сумочку двух мелких фарфоровых котят, пока Соломонс прикрывал её своим массивным телом. Кровь в венах бушевала. Она никогда ничего не крала. Как волнующе и интригующе. — Спасибо-спасибо! — зашептала она, шепча в спину, на которую ей вдруг захотелось вскарабкаться. — В первый и в последний раз становлюсь соучастником подобного, понятно? Увижу ещё раз, накажу. — Арвен активно закивала, кусая нижнюю губу. — Покупай тебе красивые сумочки, чтобы ты потом в них украденных фарфоровых котят прятала. А брат твой небось говорит, что это я плохо на тебя влияю. — Не говорит. — Она замотала головой, стараясь выгородить Киллиана. Ей не хотелось повторять историю с ножом. — Поживем — увидим. Альфред взял её за руку и повел к выходу, где девушке вручили её накидку. Она смеялась себе под нос и сжимала его пальцы крепче. Каблучки стучали по плитке, и звон разносился эхом колокольчика. Двери открылись. Двое воришек смогли покинуть место преступления незамеченными. На улице царила духота, несмотря на черную ночь. Машину подогнали через минуту. Альфред помог спутнице залезть в кабину, а позже уселся на сидение водителя. Женский лоб прижался к мужскому плечу. Арвен прикрыла глаза и отдышалась. Соломонс поймал момент и понял, что потихоньку сходит с ума. Она отравляла его своим запахом, поцелуями, подчиняла своей воле, накручивала на тонкий пальчик кольцом. — Куда мы едем? — она вырвала его из раздумий. — Твоя мама ведь не вернется до завтрашнего вечера? — Не вернется. — Значит, ты едешь со мной. Домой. — Уговорил. Арвен сняла маску и засунула её в сумочку. Они доехали до апартаментов Соломонса в тишине. Глаза девушки частенько закрывались, а тельце всё норовило растечься по креслу. Дом Соломонса спал, как и служанки, а потому Арвен настояла на том, чтобы они крались на цыпочках, как чужие люди. Света нигде не было. Видимо, мисс Кейси предположила, что он не вернется ночью. Ошиблась. У него теперь было к кому возвращаться, то есть кого возвращать. Арвен ночевала у него ещё один раз после инцидента, только уже в гостевой комнате, вдали от бушующего моря, сокрытого под грудной клеткой Соломонса. Часы пробили час ночи, когда Альфред собирался поцеловать Арвен и оставить её в гостевой комнате, а затем направиться со спокойной душой к себе в покои. Арвен поломала все его надежды, ожидания, душевный покой, когда схватила его за пальцы и отказалась их отпускать, оставаться в темноте. — Можно я буду спать с тобой? — спросила она. Соломонс терял всякое самообладание. — Для тебя подготовлена гостевая комната. Мисс Кейси купила розовое постельное белье, поставила свежие цветы на тумбочку. Там уютнее, чище, лучше. — Мне страшно спать одной в таком большом доме, Альфред, — протянула она, а глаза загорелись лукавым огнем. — В прошлый раз ты не боялась. — А теперь мне страшно. Вдруг тут есть призраки. Это возможно, дом ведь старый. А ещё я слышала странный скрип. Арвен не сдавалась. И не собиралась. — Ах вот как, лисица. — Он провел пальцем по женской щеке, и она прижалась к теплу ближе. — Ты просто хочешь залезть ко мне в постель, не так ли? Знаешь, что тогда я вообще не смогу покинуть кровать? А мне работать надо, ангел. Кто ещё купит тебе сладкое и платья? — Что плохого в том, что я хочу обнимать тебя всю ночь напролет? Или ты этого не хочешь? — она слегка наклонилась к нему и прищурилась. Альфреду стало дурно и жарко. Кровь бурлила в венах лавой. Испытание. Настоящее испытание. Он не хотел обижать Арвен и посылать в комнату, в которую она явно не хотела идти, но также он не был уверен, что сможет сдержаться. Ему в коридоре чужого дома крышу снесло от её прикосновений. Что же будет с ним, если она будет лежать в его постели в одной ночнушке? Мужчина сжал кулаки, чувствуя, как стыдливо вспотели его ладони. — Хочешь обниматься? — кое-как собравшись, спросил он, так и не вспомнив последнюю реплику девушки. — Да, а ещё получить парочку поцелуев, если можно? — она уже победно ухмыльнулась, знала, что выиграла, почти не сражаясь. — Я могу полежать немного с тобой в гостевой комнате. Пока ты не заснешь? — Я не прошу, не заставляю тебя делать то… что-то серьезнее поцелуев… я не прошу об этом, — она нервно зароптала, то и дело опуская взгляд к полу, — просто будем лежать вдвоем в одежде, пока не заснем? Ты не хочешь? — Арвен коснулась щетинистой щеки и зашептала: — я соскучилась по тебе, дорогой. — Девушка вдруг осеклась и покраснела. Она читала о том, как дамы называют так своих мужчин, но не была уверена, что Альфред не был против прозвища. — Прости…это всё шампанское, можно мне тебя так называть? Дорогой. Слово слетело с нежных уст, ударилось об стены и коснулось мужских ушей, опьяняя, как стрела с ядом. Голова закружилась то ли от власти, то ли от слабости. Альфред не до конца понимал свое состояние. Он лишь хотел улыбаться, пока не умрёт от боли в щеках. Мужчина не смог отказать после такого беспощадного, но невинного удара. — Да… да, можно, ангел мой. Называй, как захочешь. — Спасибо… — она довольно покрутилась на месте, заставляя юбки платья игриво танцевать и рассматривая Соломонса, а затем снова буркнула: — дорогой. Арвен захихикала подобно ребенку и залилась румянцем как яблоки по осени. Тогда Альфред схватил девушку и на руках понес к своей комнате, пока из алых уст лился звонких смех. И он хотел, чтобы она продолжила улыбаться ярко и поразительно, поэтому послушно обнял её после того, как в ванной она переоделась в ночное платье и распустила волосы, подарил сотню поцелуев, накрыл одеялом, когда голубые глазки закрылись от усталости, а нос уткнулся в его рубаху, и не посмел коснуться бархатной кожи ниже пояса. Соломонс предпочел бы застрелить себя, чем заставить Арвен принять его полностью: и сладость, заставляющую её губы изгибаться в улыбке, и горечь, способную заставить её кашлять кровью и страхом.Июль 9, 1925
Волшебная ночь. Ещё одна волшебная ночь с Альфредом. Не могу насытиться. Мне нужно больше. Мой опиум. Я хочу видеть его каждый день до конца своей жизни, держать за руку, кататься на машине, прятаться в темных коридорах, поедать десерты после отбоя, танцевать, хотя оба не имеем таланта, целоваться у холодных стен и засыпать, обнимая его. Не смогу променять его на кого-то другого. Ни за что на свете.