Camden Town witch.

      Солнце скрылось за горизонтом, не показываясь. Шел дождь, к счастью, не ливень. На подоконнике горело пару свеч с ванилью, краснота листьев размывалась перед глазами. Тишину квартиры прерывал смех, хруст попкорна и звук ситкома девяностых годов. Вечер выходного вторника. Арвен развалилась на диване вместе с Киллианом. Они прятались под свитерами, в подушках и под большим пледом, что связала девушка, пару лет назад увлекшаяся вязанием спицами. Она смотрела видео-уроки часами, пока Киллиан не выкинул спицы прямо в мусорку через окно.       — Знаешь, тебе бы стоило купить телевизор? — заговорил Килли, когда пошла заставка. — Этот экран маловат для нас двоих, мне надоело прищуриваться.       — О, нет! Ни за что ничего не куплю! — Арвен энергично помотала головой, прожевывая попкорн. — Я уже скучаю по ноутбуку на работе и думаю над тем, чтобы завести инстаграм аккаунт, не нужно мне больше искушений. И тебе не советую. Каждый раз, когда у меня появляется желание досмотреть сериал до конца сезона залпом, я иду гулять. И тебе советую, а еще сходи к окулисту.       — Ох, ладно, — Киллиан ярко улыбнулся, — ты такая общительная в этот раз, да и вообще в последнее время, — и резко замолчал.       Как раньше. Слова почти сорвались с мужского языка, но успел прикусить его и виновато опустил голову. Он не знал, что заставило сестру ожить снова, и не собирался становиться причиной, по которой она окоченеет, потому решил не спрашивать о том, что ей помогало. Главное, чтобы это были не наркотики или какие-то иные запрещенные штуки.       — У меня просто хорошее настроение, вот и всё, — Арвен пожала плечами.       — Прекрасно! — с чрезмерным энтузиазмом воскликнул кузен.       — Хочешь чай, может, или ещё чего-нибудь? — она встала с дивана, откинув плед.       — Есть кола? — остановив телешоу, спросил кузен.       — Опять пьешь эту гадость? — Носик девушки поморщился.       — Угу.       Арвен подняла руки, сдаваясь, и отправилась на кухню. Парень выпучил губу и осмотрел гостиную. Чистота и порядок. Хороший знак. Сестра убиралась только, когда у неё было приподнятое настроение, чего за последние недели две было хоть отбавляй, Арвен ходила с ним и Мэй по кафе, даже пришла на выставку современного искусства не в брюках, не в джинсах, а в красивом зеленовато-синем платье с укладкой. У них с Мэй почти челюсть отвисла от изумления. Она улыбалась весь вечер, много смеялась и обнималась с ним. Они обнимались раньше, то есть очень много лет назад до того, как она встретила придурка, испоганившего её жизнь.       Киллиан всей душой ненавидел Альфреда Соломонса, не только потому что белый шрам на его шее ещё не зажил и вряд ли когда-либо заживет, а потому что тот сделал из Арвен копию её существа, бесцветную, угрюмую, потерянную, привязал её к себе непонятными ему способами и потихоньку забирал к себе под грузные футы земли. Как бы Киллиан не боролся — он не мог разорвать золотую нить между ними.       До ушей парня донесся мягкий звон. Он обернулся. На подоконнике лежал телефон сестры. Ей кто-то написал. Странно, подумал Киллиан. Уведомления на приложениях в телефоне были выключены, писать ей мог только он, а он явно этого не делал. Любопытство всегда валило Киллиана на лопатки. Он вскочил и взял телефон в руки, нетерпеливо кусая губу. Экран загорелся. Не может быть. Вселенная смеялась ему в лицо. Киллиан испустил истеричный смешок, глаз задергался. На телефоне горело сообщение о некого Альфреда: «заканчиваю в шесть, встретимся?». А вот и источник энергии и потрясающего настроения Арвен. Её святой грааль, её Экскалибур, её Ахиллесова пята.       Киллиан был в бешенстве. Он сжал устройство и побежал на кухню.       — Что это?! — воскликнул Килли. Арвен подскочила и схватилась за сердце, в затем медленно повернулась, мысленно готовясь к очередной странной шутке брата. У него была бурная реакция на всё: от милых щенков в приюте до анахронизмов в сериалах.       — Что?       — Арвен! Что это, черт возьми?! — он подошел ближе и буквально тыкнул ей телефоном в лицо. Арвен присмотрелись и узрела сообщение от Алфи. Она в момент оказалась парализована. Рот раскрылся. Она была так беспечна, так радостна в последнее время. Не мудрено, что так легко прокололась.       — Зачем ты взял мой телефон? — Арвен попыталась сохранить невозмутимость, но уже ощущала раздраженные и разочарованные волны от брата.       — Арвен! — он повысил голос. Дела были плохи.       — Мы просто общаемся… ничего такого.       — Что ты творишь? Зачем?! Ты не должна с ним общаться.       — Должна, чтобы он вспомнил. — Килли закатил глаза. — Я знаю, это — он! Он — мой Альфред! — Громко запротестовала девушка. — Он просто забыл! Ему надо напомнить! Вот увидишь. Совсем немного и…       Киллиан глубоко вдохнул и выдохнул, ноздри расширились, он тихо чертыхнулся.       — А если нет? Если нет, Арвен? Что тогда? А?! Это добьет тебя к чертям! Нельзя слезть с наркотиков, принимая их маленькими дозами! — он кричал и тряс бедный телефон.       — Нет, — вышло как-то неуверенно. Девушка поджала губы и опустила взгляд, как провинившееся дитя.       — Чушь! Ты снова что-то выкинешь. Что ты придумаешь на этот раз? Снова сбежишь, снова подстроишь смерть или умрешь по-настоящему?       — Я… — Арвен отвернулась и проглотила комок в горле.       — Не подходи к нему! Я запрещаю!       — Как ты можешь? — выдавила через силу девушка. Губы тряслись. Она вытерла слезу. — Ты не понимаешь…       — И хорошо, что не понимаю. Что это сделало с тобой! Ты ходишь вокруг, как зомби! Сдвинься с это злополучной точки и научись жить самостоятельно! Сделай то, о чем давно мечтала, найди новую цель! Альфреда давно уже нет!       — Не могу…       — Можешь, но ты не хочешь. — Киллиан подошел ближе, возложил руки на женские плечи и заглянул в голубые глаза. — Арвен, дорогая моя сестра, — он заговорил мягко, — я уже потерял тебя однажды, я не хочу переживать это снова. Я хочу видеть тебя счастливой, но он, он доведет тебя до смерти.       — Это же он, мой…, — Арвен с надеждой взглянула на брата, — Киллиан, прошу тебя, поверь.       — Нет, — он мотнул головой. — Это невозможно.       Киллиан обнял сестру, крепко сжимая её, несмотря на сопротивление девушки. Она спрятала лицо в ткани теплого мягкого свитера.       — А если...?       — Нет. — Строго ответил Киллиан. — Обещай, что не увидишь его больше, что не станешь говорить с ним, не станешь переписываться.       Сердце девушки разрывалось на части. Арвен боялась потерять брата, боялась того, что ему надоест с ней нянчиться, и он уйдет, а еще она боялась упустить Альфреда, но больше боялась разбиться вдребезги, задохнуться в погоне за призрачной надеждой, боялась такой смерти, ничтожной, неконтролируемой, одинокой и жалкой, потому сдержала обещание и снова сосредоточилась на том, чтобы забыть Альфреда, прекрасно осознавая, что фокусировка на нём лишь ухудшит ситуацию. Она отпустит его, но сначала немного помучает себя, потеребит новые воспоминания, окунется в старые, прольет водопады слез в своей пещере одиночества, как в прошлый раз. Правда, тогда ей это не помогло, Арвен так и не смогла найти выход из пещеры скорби и уныния.       Номер не был удален, не был заблокирован. Зато телефон был спрятан подальше в темнице под диваном, на шкафу, в белье. Он побывал даже в тостере. Так соблазнял Арвен по утрам, что она захотела его поджарить к чертям, но всё-таки сжалилась.       Арвен так и не ответила Альфреду, побоялась и прочитать, зная, что пальцы сами напечатают ответ. Удалить переписку сил тоже не хватило, хотя там только были часы и места, когда и где они договаривались встретиться. Первый день прошел на удивление легко, как всегда, относительно. Нормально Арвен не поспала, чувство вины съедало изнутри, телефон жёг пол под кроватью, а до неё доносился противный дымок. Она откинула одеяло, переоделась в спортивную форму и побежала прочь, подальше от проклятого устройства, подальше от мыслей. Вернувшись, залезла под горячие струи. Как тогда, когда Альфред ещё был мертв, а она вела скучную жизнь сурка.       Арвен натерла мозоли, которые заметила только после того, как боль от касания с горячими струями стала невыносимой, и потратила несколько пластырей, чтобы вновь ходить в ботинках, не хромая. Она села на диван около шести утра и, не переживая о спящих внизу туристах, включила вен, суша больше лицо, а не волосы. В сухости кожи в тот день были повинны дурацкие мысли, водившие хороводы. Арвен надела наушники и включила громкую музыку, но каждая вторая песня была написана об Альфреде. Она разозлилась. В воздухе вокруг неё витала неизбежная любовь. Девушка отчаянно пыталась сопротивляться ей, хотя век назад её это не спасло.       На работу она отправилась в тишине. Арвен медитировала, прислушивалась к своему дыханию, к разговорам прохожих про питомцев, детей, какую-то вечеринку в университете, в какой-то момент ей даже стало интересно узнать про приезд какой-то кузины Сабрины, взбалмошной красотки, отвергшей предложение какого-то уважаемого лорда, и она почти прошла станцию метро, там ей в тот день особенно понравилось. Когда проезжал поезд, он заглушал любую ругань в голове, и дарил блаженное мгновение. На работе стало хуже. Разговор с охранником хоть и занял полчаса, хотя по ощущениям было явно длиннее, не спасал от кромешного молчания остальные восемь. Арвен была особо болтлива, допрашивала всех подряд, даже не самых приятных лиц, делилась своими впечатлениями и рассказывала о ближайших мероприятиях на базе библиотеке. К тому же она успела пристать к девушке, работающей на полставки. Неразговорчивая Вимала смотрела на неё, как на сумасшедшую, пока Арвен что-то тараторила о плюсах и минусах кровопускания. Дело было в том, что Вимала училась на медицинском.       Под вечер у Арвен болели щеки от улыбок, что она раздаривала незнакомцам. С закатом наступила самая тяжелая пора дня. Девушка вышла из здания. Сумерки накрыли город, загорелись огни, подул холодный ветер. Все куда-то спешили. Последние тринадцать дней она тоже спешила куда-то: то на поезд, чтобы поскорее добраться до паба и столкнуться взглядами с голубыми глазами, получить легкий поцелуй в щеку, то домой, чтобы успеть поесть перед вечерним звонком Альфреда и разговорами до полуночи.       Арвен становилось холодно. Она опускала голову и закутывалась в куртку, одаряя проходящие парочки обиженным взглядом, полным яда. Чувства менялись, стоило только оказаться по другую сторону ограды. Девушка не спеша топала домой, игнорируя одну станцию метро, вторую, заставляя пятки кровоточить еще больше. По пути, когда улица погрузилась в кромешную темноту, а страх обходил её стороной, боясь заразиться отчаянием, Арвен оказалась у кафе её старой знакомой Анны. Звон колокольчиков. Седовласая женщина подняла голову и выпучила глаза.       — Арвен, дорогая, здравствуй! — воскликнула она и вышла из-за прилавка. — Ты где пропадала?! Тебя месяц не было!       Арвен вымученно улыбнулась. Женщина сдвинула брови, будто что-то заподозрила.       — Здравствуйте, Анна, я рада вас видеть. Простите, что меня не было… у меня были, — она сделал глубокий вдох, будто устала, — были семейные дела, да. Совсем замоталась.       — Ты садись, садись, — закопошилась Анна, — сейчас принесу тебе чая и булочку с корицей. Она еще должна быть теплой.       Девушка опустилась на стул у стены и тут же сползла на стол, кладя щеку на руки и глядя в пустоту перед собой. Анна покосилась на знакомую девчушку и беззвучно вздохнула. Она давно подозревала, что с Арвен что-то не так, точнее что-то случилось в её жизни, о чем язык не поворачивался говорить, иначе почему бы совсем молодой девчонке пить чай в компании пенсионерки и часами смотреть на жужжащих пчел.       Анна принесла девушке еду и горячий напиток, вернулась за прилавок и просто была рядом в трудный момент, как когда-то Арвен сидела с ней и непринужденно читала. В итоге женщина закрыла кафе на полчаса позже, не посмев выгнать Арвен прежде, чем та была готова уйти.       Всё же девушке пришлось вернуться в свои мрачные покои, они напоминали ей склеп всё больше и больше с каждым прошедшим днем. На стенах вырезаны мечты и цели, на потолке красовались шрамы от походов и побегов, пол то и дело сотрясался и разламывался, образуя темные обрывы, в которых легко было потеряться на дни и недели.       Арвен умылась, надела пижаму и спряталась под одеяло, лаская лежащую рядом тень страдания.       Второй день тянулся еще медленнее, звенел в ушах громче, раздражал больше. Картина, заляпанная серой краской. Пустыня без дождя. Сгоревший лес. За всё время улыбка ни разу не навестила её лицо. Часть Арвен раздражало то, что её настроение зависело от мужчины, точнее от его отсутствия, но Альфред не был обычным мужчиной, он был другим, особенным для неё человеком, родственной душой, может даже. Её Альфред не давал поводов сомневаться, не причинял боль, открыто говорил, был рядом в болезни и здравии, хоть они и не давали клятвы. Арвен знала наверняка, что сможет идти по жизни без руки Альфреда, но она просто не хотела. Можно прожить жизнь без шоколадных тортов на день рождения, занятий спортом по утрам или глинтвейнов зимой, но в чем тогда удовольствие?       По ночам сон не шел. Арвен обнимала подушку и смотрела на телефон, соблазнительно лежащей на тумбочке. Первые два дня по поздним вечерам он вибрировал, сообщал о пропущенном звонке, о новом сообщении, втором, третьем.       Привет.       Как дела?       Перезвони, Арвен.       Больше ни слова, ни звонка.       Смирился? Обиделся? Запамятовал? Скомкал их, как рекламную листовку, и кинул в мусорку? Арвен уже и забыла, какого это — гадать о думах Альфреда. Бесполезное, но весьма занимательное занятие, особенно в мраке ночи без свидетелей слабости, слегка заходящей за границы благоразумия. Арвен выключала лампу, переворачивалась на спину, всё так же сжимая в руках несчастную затюканную подушку, и разглядывала потолок, рисуя на нём ментальные карты золотым маркером.       Рано или поздно, в полночь или у рассвета она снова оказывалась на морозных улицах Лондона в блестящих туфельках, бордовом, шелковом платье, испачканном незаметными алыми пятнами, пока с небес падал хлопьями снег, в ушах звенело, сердце бешено ударялось о грудную клетку, из соседнего бара лился джаз, а за копной рыжих волос полыхал пожар, и в шоке кричали люди.       Девушка резко вскакивала, понимая, что безвольно начинала проваливаться в кошмар. Она вытирала потный лоб и удалялась на кухню. Пижама прилипала к взмокшему телу. От холода бегали мурашки. Стакан воды — дыхание потихоньку выравнивалось. Девушка заменяла мокрые от пота простыни, бросала их в стиральную машину и смотрела за тем, как пенился порошок.       Третий день был похож на похмелье после бурной ночи. Девушка не смогла сомкнуть глаз. Недосып рисовал круги под глазами и заставлял кружиться детским аттракционом. Арвен в полосатой сине-белой пижаме сидела у холодильника, старалась заморозить эмоции, полыхающие внутри. Пальчики стучали по коленкам, глаза в сотый раз оглядывали светлые стены. Кажется, она хотела достать приготовленную прошлым вечером курицу и согреть на ужин, но мысли захлестали рекой и опустили её на пол. Буквально. Стрелки бежали вперед. Сколько она уже здесь сидела? Какая разница? У неё в запасе были сотни лет, горечью наестся и подавиться она всегда успеет.       В дверь постучали. Арвен не сразу услышала, только когда стук усилился, а дерево двери стало подрагивать. Она повернула голову и нахмурилась. Никого девушка не ждала, да еду не заказывала.       — Арвен! — она содрогнулась, услышав знакомый мужской голос до злости взволнованный. Альфред настиг её, от него нельзя было уйти. Ей удалось лишь однажды. — Арвен, открой дверь… пожалуйста. — Девушка вскочила на ноги и, не подумав, подошла к окну у двери. Благо, она была задернута занавеской. Но Арвен ужасно захотелось проверить свою догадку, польстить себе, потому она легонько отодвинула ткань и прищурилась. И снова громогласный, уже раздраженный тон. — Я знаю, что ты внутри. Я видел, как дернулась занавеска.       Девушка выпучила глаза и отскочила от окошка, врезаясь в дверь ванной. Она чертыхнулась негромко и закрыла рот рукой. Неловкость движений проявлялась, благо, только в моменты неуверенности.       — Ладно, я посижу здесь, подожду. Выйдешь, как будешь готова поговорить. Холодно, но ничего… закалюсь. Хорошо для здоровья, по крайней мере, люди так говорят, — бурчал мужчина под нос. Арвен непроизвольно испустила смешок, но резко сделалась серьезной. Ей предстояло ответить за свои поступки. Не очень приятное занятие.       Арвен было страшно и стыдно, несомненно. Хотелось спрятаться. Но было глупо убегать от возможностей, от подарков судьбы. Девушка не сразу, но осознала, как бестолково поступала — бежала по кругу: эйфория, путешествие по грёзам, страх, побег и возвращение — опять и опять. От игнорирования Альфреда, того, о ком молила по ночам, страх не исчез, страдания не утихли, желание не растворилось, проблемы не исчезли, любовь не погасла. Что она планировала делать? Уйти? Да не за что бы в жизни! Теперь это виделось четко. Тем более если была хотя бы кроха надежды. Серое помутнение. Она позволила сомнениям и страху перед болью, словам брата проникнуть под кожу, а зря… она уже познала истинную, глубокую боль, что гнила не заживающей раной, хуже быть не могло. Но Арвен всё равно боялась схватиться за мужскую руку.       И это было даже хорошо, отлично, да, она загорелась чувствами снова. Ей было не всё равно, что-то жило в ней подобно семени дерева под слоем снега. Жизнь текла, значит, не всё было потеряно. Арвен не была мертва, не окоченела, могла пустить зелёный росток, как сухое зимой и летом дерево.       Щелкнул замок. Дверь открылась. В квартиру ворвался холодный ветер, отодвигая рыжие пряди как театральный занавес, открывая вид на стыд. Альфред — само недовольство и холодность — нехотя поднял голову. Брови взлетели наверх. Девушка стояла в проеме и виноватым взглядом прожигала пол, сцепив в руки в замок у живота. Он кивнул сам себе, будто подтверждал в голове какую-то догадку.       — Привет, Алфи, — кротко пролепетала она, смущенно кусая губу.       — Арвен, здравствуй, рад тебя всё-таки видеть, — мужчина горько ухмыльнулся, но что-то в хмуром взгляде всё же потеплело, открылось бутоном.       — Альфред, мне жаль… Прости…       — Не-е-е-е-т, не надо, — он мотнул головой и поднял ладонь, Арвен густо покраснела, не понимая, чего ожидать, раз выслушивать извинения мужчина не захотел. — Подойди, — Альфред подозвал Арвен к себе. Девушка подошла, он взял её за руки, ласково погладил тыльную сторону и заглянул в глаза так, что невозможно было ни моргнуть, ни отвести взгляда. Ей захотелось расплакаться от незаслуженной доброты в свою сторону. Кончик носа заколол, она выдохнула. — Объясни мне, почему? Я не понимаю, я пытался, честно, но ничего не приходит в голову…       — Мне страшно… — прошептала Арвен и еще больше склонила голову, волосы скрыли лицо.       — Расскажи мне, — Соломонс аккуратно потянул девушку на себя, за секунду она оказалась на его колене — мужчина не захотел сажать её на ледяную железную лестницу. — Я хочу понять тебя. Позволь понять.       Он преуменьшил — откровенно говоря, Альфред хотел заглянуть ей в голову хотя бы на секунду, посмотреть на потоки мыслей, коснуться их, очутится в них.       Арвен не смотрела на него, зато гладила бардовый свитер мужчины, виднеющийся из-под куртки. Альфред терпеливо ждал и ласкал женскую спину, приобнимая её рукой и согревая. Долго они здесь не просидят. Собирался дождь, да и холодно было: почти прозрачный пар покидал рот, стоило его открыть. Но Соломонс не был приглашен в дом и напирать точно не собирался.       — Я боюсь потерять тебя, — она опустила голову, усмехнулась и зашептала, — наверное, ещё рано об этом говорить, но я уже сказала… — вздох, — всё у меня не по-человечески.       — Почему? Я не собираюсь уходить, да вроде и не показывал такого намерения.       — Я не говорю о твоем желании, я про жизнь. Ты же не знаешь, что случится завтра, — шепотом лепетала Арвен. — Снова и снова перед глазами проносится то, как ты уходишь, уставший от моих выходок, или, как тебя забирают у меня… Я ощущаю такую неимоверную боль в подобные моменты, и чтобы предотвратить её в будущем, я убегаю без оглядки в настоящем… Порочный круг.       — Какие у тебя мрачные мысли, Арвен, — угрюмо заметил мужчина.       — Да, виновна, — она кивнула.       — Почему ты вообще думаешь о таком? Я не могу понять причину.       — Не знаю, — Арвен пожала плечами.       Поняв, что вопрос с намеком не имел успеха, Соломонс решил задать вопрос напрямую. Так всегда было проще.       — Ты любила раньше?       Девушка выдохнула и покачала головой, закрывая лицо руками. После побега она не говорила об Альфреде даже с братом. Слёзы встали в глазах. Маленький рассказ, занявший десять месяцев и определивший последующие её десятилетия, окрасивший её в голубой и черный и заставивший потерять сон и покой.       — Однажды, — Арвен с трудом произнесла слово, зависла и подняла голову, выпрямила спину, невидящим взглядом оглядывая покрывшееся золотым убранством дерево, огненный диск скрывался за тучами, сердце екнуло, — да, много лет назад.       — Тебе ещё больно, не так ли?       Арвен не нашла силы ответить вслух, лишь кивнула. Мужчина прижал девушку к груди, та положила голову ему на плечо. Он гладил её спину. Оба молчали какое-то время. Альфред прислушивался к сердцебиению девушки, пока она смотрела вдаль, пытаясь утихомирить слёзы и нахлынувшие волны воспоминаний, проносившиеся в спешке, как фотографии проявленной, наполовину сгоревшей плёнки на проекторе. Он был в руках Арвен, но в секунду превращался в прах, разлетающийся по ветру. Богини всегда забирали обратно, что давали. Как скоро они приберут его к рукам снова?       Арвен не хотелось думать об этом больше.       — Прости, пожалуйста. — Залепетала она, слегка отодвинувшись и оглянув серьезное, но всё же мягкое мужское лицо. — Я не могу обещать, что это не повторится, но я буду стараться больше, буду говорить с тобой чаще.       — Конечно, хорошо, — он взял её руки и коснулся губами женских костяшек, — мне подходят такие условия.       — Спасибо. — Арвен коснулась указательным пальцем его манящих губ. Глаза в момент покрылись терпкой дымкой желания. Она дурманила Альфреда своей аурой, и противогаз не мог спасти. — Можно тебя поцеловать?       — Даже нужно.       Арвен улыбнулась, положила холодные пальцы на шею мужчины и нежно накрыла губами его губы. Борода защекотала кожу. Он обвил её талию обеими руками и придвинул ближе. Альфред не удержался, он стал дразнить девушку, следившую за его губами так же, как мотыльки, летящие на свет. Ей это не больно понравилось, она несильно сжала его лицо, не давая двигаться, и углубила поцелуй. Больше Соломонс играть не пытался, поддался, чтобы она могла делать с его губами, с ним всё, что хотела.       Арвен коснулась его лба своим.       — Прости…       — Всё хорошо, ангел, — он убрал рыжие пряди с женского лица, заботливо коснулся линии скул, оставил невидимый отпечаток губ на лбу. Арвен обвила его шею и прижалась крепко-крепко, Альфред засомневался в способности дышать. В ту секунду он заметил, что её тело успело остыть. — Ну, всё, тебе пора зайти, ещё заболеешь.       — Зайдешь со мной на ранний ужин? — предложила девушка, отпрянув, голубые глаза засверкали.       — Ужин?       — М-х-м, — Арвен кивнула.       — Ты умеешь готовить? — кажется, он удивился. Готовить женщинам теперь было необязательно — положительное изменение, но Арвен это искренне нравилось, доставляло удовольствие и расслабляло, естественно, не каждый день.       — Да, и очень вкусно. — Она коснулась носиком его носа и зашептала. — Курица с картошкой, м? А ещё можно сделать салат помидорками черри.       — Ни слова больше, пошли. — Альфред живо поднял девушку, та засмеялась и обняла шею крепче. Его губы сами по себе опустились на красную щеку. Он затащил её в квартиру и опустил на пол. Тут Арвен схватила его за локти и заглянула в глаза так, словно увидела в нем пророчество или тайну прошлого. Серьезность во взгляде девушки поставила в его в ступор.       — Альфред? — прошептала она.       — Да?       — Останься со мной после ужина… на ночь.       — Что мы будем делать? — мужчина прищурился, но не хищно, не так, будто чего-то желал, даже наоборот.       — Мы полежим на диване или на кровати, — начала Арвен, подойдя вплотную, и мечтательно ухмыльнулась, касаясь его лица пальцами, — договоримся, что будем болтать максимум до полуночи, но проговорим до рассвета, проспим все будильники, я сделаю завтрак, ты поешь, выпьешь огромную чашку кофе и опоздаешь на работу, где обвинишь во всем сломанные часы.       — Согласен.

Октябрь 19, 2018

      Ты вернулся ко мне полнолунным приливом. Спасибо.