Королева Мелромарка сидела на троне, улыбаясь, глядя на празднество. На сцене внизу группа музыкантов играла веселую мелодию. Планировка помещения позволяла распространять музыку не только на несколько этажей, но и на балконы. В отличие от предыдущего торжества, придававшего спокойную и светлую дворянскую атмосферу, эта музыка была праздничной. Это вызвало радость и дух праздника среди всех, кто присутствовал на вечеринке Победы.
Нижние балконы выходили в сады замка, а с верхних открывался расслабляющий вид на территорию вокруг замка. Лестницы по бокам давали доступ к верхним этажам, а также к сопутствующим им балконам.
На полу, где Герои и дворяне смешивались друг с другом, Наофуми, одетый в более формальную одежду, стоял, прислонившись к стене, вместо того, чтобы сидеть за столом. Без Короля Подонка, с которым можно было бы враждовать, он чувствовал себя более комфортно, чем когда-либо, и тихо наблюдал за всеми на расстоянии.
— Принеси нам еще пить, прекрасная дева!
Мотоясу сидел за столом в центре вечеринки, получая огромное удовольствие. Он, другие Герои и члены их отряда были одеты в парадную одежду. Официантка покраснела и поспешила принести еще выпивки для блондина и девушек, сидящих за его столиком.
— О, ты такой сильный, Герой Копья.
— Пожалуйста, расскажите нам больше о деревне, которую вы спасли во время Волны.
— Ну, если вы, девочки, настаиваете. — Мотоясу подмигнул им, и они мечтательно вздохнули, когда он описал, как он храбро справился со спасением деревни.
«
Однажды простофиля. Всегда простофиля.» Наофуми ухмыльнулся про себя.
Однако на этот раз он был в порядке, не испортив свой момент. Мотоясу медленно продвигался вперед, теперь, когда Сука больше не висела у него на плече, прогоняя каждую встречную девушку, прежде чем он успевал поприветствовать.
Ицуки вместе с членами своей группы, Карном и Лисией, разговаривал с группой дворян. Лисия обнимала двоих из них. Они были очень похожи на нее, только старше. Он предположил, что это ее родители. Ицуки оживленно разговаривал с ними. Описывая, насколько полезной и способной была их дочь, к большому смущению Лисии.
Ван Райхнотт тоже был с ними. Теперь, когда с Церковью было покончено, он начал процесс перемещения своих людей обратно в их регион. Было замечательно увидеть там Славного Парня. Это помогло показать, что герои сделали что-то хорошее, даже когда все катилось к черту.
Элхарт и Джерри, два кузнеца, тоже были с Ваном. Похоже, эти двое встретились с ним после того, как узнали, что с Церковью разобрались. Наофуми решил, что скоро должен заглянуть в магазин Эльхарта, так как Рафталии нужен новый меч. И поскольку Элхарту, вероятно, нужны были деньги на восстановление после того, что Церковь сделала с его магазином.
Рена снова нигде не было видно. Но он был на вечеринке. Скорее всего, ему просто нужно было время, чтобы остыть. Бедный мальчик не мог выдержать столько похвал, а хвалить было за что.
Рен изо всех сил старался, чтобы правда о событиях, касающихся волны, ограничивалась только другими героями и его союзниками, но, несмотря на это, преувеличенные слухи о его достижениях распространялись со скоростью лесного пожара. Самые нелепые описывали, как он принял форму сорокафутового черного дракона, чтобы дать отпор безжалостной демонице, которая чуть не убила трех героев и их верных товарищей.
Это чуть не заставило Героя Меча подавиться соком, заставив его извиниться. Члены его партии все еще присутствовали. Похоже, у Бакты был неловкий момент, когда он представлял своих родителей, которые были представителями знати, остальной группе Героя Меча.
Когда Наофуми внимательно присмотрелся, он понял, что Виндии, собаки получеловека компаньона Героя Меча, тоже нигде не было видно… любопытно.
Терсия и Фарри начали смеяться, когда родители Бакты назвались Пейнами. К большому ужасу отважного воина. Рядом ухмыльнулся Аксель. Теперь, когда секрет был раскрыт, он собирался доить его изо всех сил.
— Теперь мы знаем, почему он был таким Пейном. — ухмыльнулся Вельт.
— Я должена была догадаться. — поддразнила Терсия.
— Действительно, очень подходящее имя. — Фарри рассмеялась.
— ЗАМОЛЧИТЕ! — Большой рыцарь надулся, когда они засмеялись.
— Ну же. Это не Пейнфул, не так ли? — пошутил Аксель.
— Он Пейн в нашей жизни. Имеет смысл только отдать этого Пейна ему в ответ. — поддразнила Фарри.
— Теперь, давайте не будем вызывать реакцию Пейна на каламбур. — Терсия успокаивала и дразнила одновременно.
— Ага, в противном случае его мозги будут пейнефулами, — ухмыльнулся Аксель.
— ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!
Да, это была хорошая вечеринка. Даже два танка, борющиеся друг с другом на земле, ничуть не испортили картину. Наофуми все еще иногда замечал недоверчивые взгляды в его сторону. Но в остальном он остался один. Он вообще не возражал.
Было приятно остаться в одиночестве, а не быть демонизированным, и это дало ему время подумать обо всем, что произошло. И хорошее, и плохое…
…
Он ненадолго закрыл глаза. Он представил себе праздничную атмосферу, царящую в столице. Но затем он внезапно обнаружил, что стоит посреди последней волны, окруженный обугленными и искалеченными трупами людей и полулюдей. Их неподвижные, безжизненные глаза смотрели на него безучастно. Каждое лицо задает ему один и тот же безмолвный вопрос
'Почему? '
Наофуми резко открыл глаза. Он вернулся в замок. Но внезапно он перестал чувствовать себя таким праздничным.
Он почти полностью восстановился физически, но прилив дофамина, вызванный их успехом, начал угасать, сменившись чувством вины выжившего. Предыдущая казнь тоже была свежа в его памяти и не помогала делу. Его спокойная маска безразличия начала трескаться прежде, чем он это понял. Лицо Героя Щита стало мрачным.
— Эй, Наофуми, почему бы тебе не присоединиться к вечеринке?
Наофуми был вырван из своих мыслей Мотоясу, шатающимся рядом с ним. — Давай. Здесь полно выпивки. Перестань хандрить и развлекайся, чувак!
— …Все в порядке. Я могу просто стоять здесь, Мотоясу, — сухо пробормотал Наофуми. Разумеется, простофиля решил его побеспокоить. Просто его удача.
— Но почему? — с любопытством спросил пьяный Мотоясу. Выглядел гораздо более искренним, чем трезвый Мотоясу. Как потерянный щенок, которому любопытна палка.
— Я… мне не хочется праздновать, хорошо? — рявкнул Наофуми. Надеюсь, более жесткий тон заставит простофилю вернуться к своим девочкам.
— Это из-за того, что люди смотрят на тебя? — с любопытством спросил Мотоясу.
— Ну, эм, да. — Наофуми был удивлен, что Мотоясу тоже заметил это, несмотря на его пьяное состояние. — Но дело не в этом… — Наофуми отвел взгляд в сторону, пытаясь придумать оправдание, но… Он не был уверен, было ли это связано с тем, как герой с копьем смотрел на него в тот момент, или с атмосферой вечеринки заставляло его чувствовать себя более расслабленным, но это заставило Наофуми открыться, хотя бы немного, несмотря на его здравый смысл.
— Я просто… я понял, что не могу перестать думать о тех людях, которых мне не удалось спасти на Волне. Я видел, как некоторые из них умирали у меня на глазах… Я знаю, что мы перевернули небо и землю и спасли многих из них, но я не могу не чувствовать, что если бы я сделал что-то большее, если бы я не был так сосредоточен на монстрах вокруг меня, я мог бы спасти больше, я мог бы понять, что корабль приближается, и… и я мог бы… Я мог бы иметь…
— Наофуми. — На его плечо легла рука. Он удивленно посмотрел вверх. Мотоясу больше не выглядел пьяным. — Я чувствую тебя, чувак. Я действительно чувствую. Я знаю, что только что хвастался этим перед теми девушками… но я не был достаточно силен, чтобы спасти всех в той деревне… Я был недостаточно силен, чтобы сделать это. . — Один из его кулаков сжался, но потом разжался. Он снова улыбнулся Наофуми. — Я знаю, что это, вероятно, одна из причин, почему я не так хорош в героизме, как вы трое, но не слишком ли вы зациклены на негативе?
— Нет, я не… — Наофуми тут же попытался возразить.
— Вы намеренно игнорировали нуждающихся? — серьезно спросил Герой Копья.
— …Конечно, нет.
— Тогда ты сделал все, что мог, чувак. И тебе не должно быть за это стыдно.
Наофуми на самом деле замолчал, а Мотоясу продолжил. — Это правда, что наши роли Героев возлагают на нас ответственность за безопасность и благополучие других людей, но если мы слишком сосредоточимся на тех, кого не смогли спасти, то никогда не сможем помочь другим в будущем. В этом нет смысла думая о таких вещах, как «что, если бы я сделал это» или «я хотел бы сделать это по-другому» все правильно. Ты всегда должен помнить об этом, Наофуми.
— Мы должны помнить всех людей, которые вернулись домой в тот день.
…
— Всех детей, которые смогли снова увидеть своих родителей.
…
— Они живы благодаря нам. Благодаря вашей тяжелой работе и самоотверженности.
Наофуми уставился на Мотоясу. Почему он никогда раньше не видел его с этой стороны? Вместо того, чтобы вести себя как обычное простофиля, он утешал его, как это делал бы старший брат. Наофуми почти мог представить себя разговаривающим со своим младшим братом.
Как получилось, что самый некомпетентный из Героев был тем, кто лучше всех советовал другим?
— По крайней мере, я так думаю. Надо оставаться позитивным человеком. Это дело героя напряжённое. — Сказал Мотоясу со смешком. — Кроме того, мне не нравится думать, что те люди, с которыми мы потерпели неудачу, хотели бы, чтобы мы погрязли в депрессии. Это только делает нашу жизнь еще более отстойной.
— … … Хорошо, Тень, ты меня поняла. Теперь можешь снять маскировку.
-… Что? — растерянно спросил Мотоясу.
Наофуми еще мгновение смотрел на него. То ли это была иллюзия, которая даже превосходила те, что могла соткать его девушка, то ли это был какой-то лихорадочный сон. Не может быть, чтобы этот простофиля мог только что сказать что-то настолько глубокое. Он ущипнул себя, чтобы убедиться, что он в сознании. Он был, к его большому удивлению. Наконец он издал смешок и ответил.
— Извини, я на секунду подумал, что ты кто-то другой. Это слишком наводило на размышления для кого-то вроде тебя.
— О, да ладно, чувак. — Мотоясу смущенно потер затылок. — Я знаю, что, возможно, я не самый острый инструмент в сарае, и я, конечно, не смогу превзойти тот призыв к оружию, который вы дали Шильтвельту прошлой волной, но я не полный кирпич, вы знаете, тоже герой, так что я могу время от времени произносить героические речи.
— Да, нет. Ты никак не мог придумать все это сам. Должно быть, тебе откуда-то помогли. — Наофуми даже не купился на это ни на секунду.
Мотоясу огляделся, выглядя еще более смущенным. — Нуууу… если честно, большая часть этого была цитатой из книги, которую я читал давным-давно.
— Ты имеешь в виду, что умел читать до того, как тебя призвали в этот мир? — Герой щита ухмыльнулся.
— Давай, Наофуми. Я пытаюсь быть милым. — Мотоясу слегка надулся в ответ.
Наофуми не мог не рассмеяться над неожиданно застенчивой реакцией героя с копьем. — Извини, я не пытался быть злым, я просто не думал, что ты такой тип.
— Эй, когда-то мне очень нравились фэнтезийные романы, особенно бартурианские легенды с доблестными рыцарями в них и тому подобное. Знаешь? — Мотоясу улыбнулся воспоминаниям.
— Правда? Я больше привык к тем… — Наофуми и Мотоясу обсуждали легкие романы, которые они читали. Очевидно, они не существовали в мирах друг друга или, по крайней мере, существовали под разными именами или в разных условиях. Было приятно. Наофуми хотел бы, чтобы он и Мотоясу так отделались в самом начале.
Вспоминая об этом, его первоначальное наблюдение за Мотоясу было довольно точным. В их первую совместную ночь в замке, он привязал его к фигуре старшего брата. Что он будет тем, к кому он сможет пойти, когда ему нужно будет о чем-то поговорить.
Мотоясу все еще был простофилей. Но было приятно знать, что он не ошибся в этом.
В конце концов они замолчали и какое-то время наблюдали за вечеринкой с расслабленными улыбками на лицах. Затем Мотоясу указал большим пальцем на группу: — Итак, как насчет того, чтобы присоединиться к вечеринке, Наофуми? Твоя девушка выглядит довольно одинокой без тебя.
Герой Щита посмотрел туда, куда он указывал. Первым, кого он увидел, была Рафталия. На ней было красивое красное платье, щедрый подарок королевы. Она сидела за одним из столов и вела непринужденную беседу с группой рыцарей. Если он не ошибся, это был отряд капитана Майора, те самые, что помогали им во время второй волны в Лютне.
Доу-Лон и Эклер тоже сидели за этим столом. Рыцарь с розовыми волосами выглядел неловко из-за того, что ее заставили надеть вечернее платье вместо обычных доспехов. Это заставляло ее чувствовать себя уязвимой и тревожной. Доу-Лон, казалось, чувствовал себя лучше. На нем была традиционная монашеская ряса с капюшоном из Зильтвельта. Он бурно разговаривал с некоторыми рыцарями. Хотя на руках у него были бинты, смоченные святой водой. У него было еще немного времени, прежде чем эти его раны зажили.
Мелти и Фило отсутствовали. Наофуми подумал, что они, должно быть, ушли куда-то играть, так как такие вечеринки были очень скучными для детей.
— Хммм… спасибо, мне уже лучше. Но я не хочу присоединяться к основной вечеринке и портить вечер вашим ребятам. Я просто останусь здесь в стороне и буду наблюдать за всем, что происходит. — Наофуми наконец ответил и покачал головой.
— Но я только что сказал… — попытался возразить Мотоясу.
— Я больше не чувствую себя виноватым из-за смертей… Но очевидно, что некоторые люди не хотят видеть меня здесь. Я не хочу создавать проблемы, когда мы должны праздновать. — Он улыбнулся обеспокоенному герою с копьем. — Продолжай. Развлекайся, Мотоясу.
Мотоясу нахмурился, но тут ему в голову пришла идея. — Хм. Тогда ладно! Спокойной ночи, Наофуми! — Он быстро убежал.
Сначала Наофуми подумал, что он бежит обратно к своему столу, но затем герой с копьем резко изменил курс, чтобы переместиться туда, где сидела Рафталия.
Мотоясу приветствовал ее улыбкой и взмахом руки, прервав ее разговор с рыцарями. Затем он указал на Наофуми, продолжая говорить. Рафталия посмотрела на своего парня, и их взгляды встретились. Затем она кивнула герою с копьем с благодарной улыбкой, прежде чем встать, схватить свою тарелку и начать двигаться в темный угол комнаты, где стоял герой со щитом.
…
Наофуми обернулся. Если этот простофиля думал, что отправка Рафталии убедит его присоединиться, то…
— Давай, Наофуми! Ты должен попробовать еду, она вкусная!
— Я в порядке, Рафталия. — Он ответил автоматически. — Я- хм! — Он обернулся, но его слова оборвались, когда Рафталия сунула ему в рот кусок пирога на вилке. Он посмотрел на нее поверх вилки, когда она мило улыбнулась.
Когда она была рядом, он действительно мог оценить, как великолепно она выглядела в своем красивом платье. — Как на этот раз? — игриво спросила она.
Он сглотнул. — Как будто ему нужно больше вкуса. — Он ответил с сарказмом.
Рафталия рассмеялась. Это был искренний, расслабленный смех, который не мог не заставить его улыбнуться. Это было так похоже на последний праздник, на котором они присутствовали здесь. Только с гораздо меньшей ненавистью, и на этот раз его вкусовые рецепторы действительно сработали.
— Почему бы тебе не присоединиться ко всем, Наофуми? — спросила она с любопытством. — Я уверена, что другие не будут возражать против того, чтобы ты был рядом. — Она откусила кусок торта, который держала, той же вилкой, которой кормила Наофуми.
-… Я уже сказал Мотоясу. Я не хочу устраивать сцену и омрачать их веселье. Никто не ведет себя открыто враждебно, но я не слепой. Многие гости здесь терпят меня только потому, что их страх перед королевой больше, чем их ненависть ко мне. — Он многозначительно посмотрел на одного из хорошо одетых людей, который подозрительно смотрел на них двоих с тех пор, как к нему присоединилась Рафталия. Мужчина быстро отвел глаза. — Понимаешь, что я имею в виду? Давайте просто отдадим это другим героям на сегодня. Все хоть раз усердно работали. Они это заслужили.
— Если… если ты так говоришь… — Рука Рафталии лежала в его руке, она не двигалась с его стороны. Он увидел, как Мотоясу поднял им большой палец, прежде чем подбежать к Ицуки, а затем к музыкантам. Похоже, он разговаривал с тем, кто взял перерыв, чтобы что-то спросить вместе с Ицуки.
— Итак, я разговаривал с королевой. — Наофуми решил заполнить тишину, наступившую после того, как они вместе наблюдали за вечеринкой.
— О чем? — спросила она с любопытством.
— Ну… после последней Волны она сказала, что хочет наградить нас, Героев, за то, что мы сделали. Но на самом деле мы не хотели награды. — Наофуми посмотрел на землю.
— Наофуми, ты не обязан… — начала говорить Рафталия.
— Она говорила не о деньгах, Рафталия. Она говорила о… — Он сделал паузу, посмотрел в сторону. — Она хочет дать Героям, вернее, она хочет дать мне разрешение покинуть Мелромарк.
Рафталия принялась есть торт, чтобы попытаться успокоиться после этого смущающего выступления, но остановилась на его словах. — Покинуть?
— Да, она все еще чувствует себя виноватой за то, как ее люди обошлись со мной. Она не считает правильным, чтобы я оставался и подвергался преследованиям. Кроме того, она знает, что мы хотим стать сильнее, но она боится, что ее люди могут вмешаться в наше… Но… я просто не уверен, что хочу принять ее предложение.
Рафталия быстро доела свой торт и поставила пустую тарелку на ближайший стол, прежде чем снова сфокусироваться на нем. — Почему нет?
— Ну, во-первых, я сейчас не в настроении для поездок в другие страны. Я не в настроении для путешествий, и точка. И… я просто не уверен… но у меня такое чувство, что если я уйду, эти другие Герои могут снова стать идиотами без меня.
…
Рафталия сжала переносицу. — Наофуми.
Он усмехнулся ее реакции. — Но есть также тот факт, что ее люди все еще могут создавать нам проблемы. У нас есть последователи Церкви, которые сбежали, чтобы беспокоиться о них. шильтвельт и Шилдфриден на данный момент не подходят, в то время как другие Герои не пользуются большим уважением. И вместе с этим, нам нужно место, где мы можем безопасно тренироваться для грядущих Волн. Может быть, база операций, где все мы, Герои, сможем работать. Но мы не можем просто выбрать место, где мы не сможем попросить Миреллию о помощи. Если Гласс или кто-то другой действительно могущественный напал на нас по отдельности, у нас не было бы шансов. И даже если бы мы получили это предложение из другой страны, я боюсь, что они используют его, чтобы воспользоваться нами и удержать нас там.
— … Ты много думал об этом, не так ли? — Рафталия склонила голову набок, выглядя задумчивой.
Наофуми кивнул. — Да. Я обсуждал некоторые из этих проблем с Миреллией, и она согласна… Столько всего нужно сделать. И я не знаю, с чего начать.
…
Музыканты вдруг заиграли более медленную романтическую мелодию. Наофуми посмотрел и был удивлен, увидев, что Ицуки ведет музыкантов со скрипкой, которую они ему подарили. Танцоры, которые исполняли танец, похожий на вальс его мира, ушли, чтобы освободить место для пар. Лисия и ее родители с благоговением посмотрели на Ицуки, а светловолосый парень чуть не покраснел от того внимания, которое люди уделяли песне из его мира.
Наофуми продолжал удивленно смотреть на музыкантов, недоумевая, что происходит, когда увидел, что Мотоясу все еще стоит рядом с ними. Он подмигнул Наофуми и поднял большой палец вверх. Он также произнес следующее: — Давай, братан!
— О, может быть, танец поможет тебе подумать, Наофуми! — взволнованно сказала Рафталия. — Это не на пути всех остальных, и…
— Знаешь, обычно это парень приглашает девушку на танец. — прервал Наофуми. Был ли это план Мотоясу? Чтобы заставить его говорить и отвлечь достаточно, чтобы он согласился потанцевать со своей прекрасной девушкой, как только он сменит музыку?
…
Смущенный румянец залил ее щеки. — О, гм, я не имела в виду, гм… — Она не собиралась говорить об этом так откровенно. — Мне жаль. — Ее хвост опустился позади нее.
— Не надо. Ты только что подала мне идею. — Рука мягко обхватила ее, и она удивленно посмотрела на Наофуми. Он одарил ее галантной улыбкой. — Можно мне этот танец?
…
Не говоря ни слова, Рафталия кивнула. Она с трудом доверяла себе дышать. Когда Наофуми вел ее к балкону позади них, он не мог не задаться вопросом, почему Мотоясу изо всех сил старался создать момент для них двоих. Был ли он действительно готов зайти так далеко, чтобы Наофуми смог насладиться праздником?
Словно по сигналу, когда он вывел свою девушку на прохладный ночной воздух, члены отряда капитана Майора встали со своих мест и заняли позиции перед входом на балкон. Блокировка любого, кто хотел бы следовать или вмешиваться в их момент.
»…Мотоясу, сукин ты сын. Спасибо.» Наофуми был рад узнать, что герой с копьем не был таким одномерным, как он изначально думал.
Он подмигнул Мотоясу в ответ поверх голов рыцарей, и парень от восторга расхохотался. Он поспешил найти своих девушек, чтобы самому насладиться романтической атмосферой.
Ицуки продолжал играть, постепенно привыкая к такой чудесной игре перед всеми. Большая часть его группы смотрела на него с благоговением. Королева улыбнулась его музыке. Подумать только, Герой Лука был таким талантливым.
Бедный Аксель, он был слишком занят, пытаясь придумать новые каламбуры, чтобы досадить Бакте, чтобы заметить изменение атмосферы. Поэтому, когда Майя появилась в своем красивом коричневом платье и начала тащить его на танцпол, он, наконец, понял, что происходит, и начал дергаться и кричать от ужаса. И все же никто, особенно Бакта, который хихикал над выставкой, не попытался спасти его от решительного овода.
Что касается Рафталии, она едва заметила это, когда он вывел ее на балкон, откуда открывался вид на часть садов замка. С ними больше никого не было. Она поняла, что происходит, только когда почувствовала легкий вечерний ветерок, шевелящий ее каштановые волосы, а также руки любимого, покоящиеся на ее пояснице.
Ничего не говоря, она сомкнула руки на его шее. Затем она начала раскачиваться из стороны в сторону вместе с ним. Раздающиеся внутри болтовня и смех заглушались мелодичными нотами Героя Лука, доносившимися до них даже здесь.
На мгновение, которое показалось вечностью, они танцевали вместе, глядя друг другу в глаза. Потерянный в другом мире, в другое время. Беспокойство о том, что делать дальше, исчезло. Страх перед неизвестностью исчез. Рыцари, защищавшие свой момент, исчезли.
Были только
они.
…
—
Эй — прошептал Наофуми ей на ухо тануки.
— Хммм?
—
Я люблю тебя.
…
Рафталия покраснела. —
Хочешь узнать секрет, Наофуми? — тихо спросила.
—
Хммм?
…
Она встала на цыпочки.
—
Я тоже тебя люблю.
Их губы соединились. Они продолжали качаться под музыку. Губы мягко скользят друг по другу. Ни одно из тех странных чувств, которые Рафталия испытывала до того, как встала. Вместо этого она чувствовала себя… цельной.
В конце концов их губы разошлись, а тела — нет. Рафталия положила голову ему на плечо и счастливо улыбнулась, пока они продолжали двигаться под музыку. Наофуми положил голову ей на голову, чувствуя себя благодарным за то, что Мотоясу приложил усилия, чтобы все это устроить для них.
Может быть, это был знак того, что они могли бы лучше ладить в будущем.
…
Вместо прежних мыслей Наофуми обнаружил, что думает о девушке в своих объятиях. Как он сделает все, чтобы сделать ее счастливой. Он не хотел, чтобы она больше подвергалась преследованию со стороны кого бы то ни было. Но сделает ли она счастливой отъезд из Мелромарка?.. Выгодно ли будет им переехать в другую страну? Заставляя ее, Фило и остальных выучить новый язык, поскольку у них не было функций автоперевода его Щита, которые могли бы им помочь.
Мелромарк тоже был ее домом. Здесь жила и умерла ее семья. Он
знал, что она откажется от всего ради него в мгновение ока, но он не хотел, чтобы ей когда-либо приходилось принимать такое решение. Так…
…
Пока он обнимал ее, размышляя над этим, ему в голову пришла идея.
Идея, которая позволила бы им обоим быть счастливыми. Это понравится Миреллии. И позволить им иметь место, где они могли бы не только спокойно подготовиться к грядущим волнам, но и отплатить этой девушке за все, что она для него сделала.
…
Наофуми не особо любил танцевать. Но благодаря Мотоясу это был, по его мнению, лучший танец в его жизни.
__________________________________________
Ицуки устало вздохнул и снова сел на свое место во главе стола, отведенного для него и его группы.
— Сэр Ицуки, это было потрясающе! — Кристалл похвалила.
— Это действительно успокаивало и расслабляло. — Похвалил Карн.
— Да, но теперь моя рука снова болит. — Ицуки вздохнул, потирая ранее сломанную руку. Это были лучшие пять минут игры за долгое время, но его недавно сломанная рука не была готова к предложению Мотоясу.
К счастью, музыканты были достаточно талантливы, чтобы продолжить мелодию, которую он заложил сам. Глядя на балкон, охраняемый рыцарями, он мог видеть Наофуми и Рафталию, заблудившихся в своем маленьком мире. Он не знал, что сказать, чтобы утешить одинокого Героя Щита. Но маленькая схема Мотоясу сработала. Оно того стоило.
— Они действительно выглядят так влюбленными друг в друга. — сказала Кристал. Ицуки повернулся, думая, что она говорит о Наофуми, но увидела, что она смотрит на танцующие пары. Он проследил за ее взглядом и почти вытаращил глаза, увидев обычно сдержанную Рэйчел, счастливо улыбающуюся, танцующую с получеловеком почти на голову выше ее. У него были кошачьи уши и кошачий хвост. Его зеленые глаза были слегка раскосыми.
«
Почему Рэйчел… О да, она сказала, что у нее есть жених». Ицуки вспомнил эту деталь о Рэйчел. Она выглядела очень счастливой, когда танцевала с высоким получеловеком.
Конечно, Акселя заставляли
танцевать рядом с Майей. И даже несмотря на то, что она заставила его перестать кричать, рыцарь все еще не выглядел очень комфортно, танцуя с улыбающейся, смеющейся девушкой енотом.
Кристал вздохнула. — Рэйчел повезло. Теперь, когда с Церковью покончено, она снова может быть рядом со своим женихом. — Она грустно посмотрела на стол.
— Эй, все будет хорошо. — Карн успокаивающе положил руку на спину копьеносца. — Есть еще хороший шанс, что Томас все еще жив.
— Да… конечно… — грубо сказала она.
Так что Рэйчел могла быть счастлива, но Кристал не могла… что он мог сказать, чтобы помочь ей…
— Карн прав.
Кристал посмотрела на Лисию. Зеленоволосая девушка вздрогнула от внезапного внимания. — Фуэ, я имею в виду, у нас есть помощь сэра Ицуки.
Карн улыбнулся Ицуки. — Он уже помог Акселю найти некоторых людей из Сиетто. И он сделал это, чтобы Рэйчел могла теперь выйти замуж за своего мужчину. Это будет только вопросом времени, когда сэр Ицуки сможет найти для тебя Томаса, Кристал.
…
Кристал еще мгновение смотрела на стол, прежде чем поднять взгляд на Ицуки. — Это правда, сэр Ицуки?
…
Он кивнул. — Ты присоединился ко мне, когда я стремился освободить только рабов. И ты остался со мной с тех пор, как нам пришлось сосредоточиться на спасении Мелромарка. Где бы ни был твой друг, мы найдем его и спасем. — сказал Ицуки, изо всех сил стараясь звучать уверенно. Он не любил давать пустых обещаний. Но как бы маловероятно это ни было, он поклялся себе, что сделает все, что в его силах, чтобы воплотить ее желание в реальность.
Думая об этом, он увидел слезы на глазах Кристал. —
С-спасибо. — прошептала стоическая девушка. Несколько слезинок скатились по ее щекам на скатерть.
Карн улыбнулся Ицуки. Молча поблагодарив его за слова. Затем он встал, потянув за собой Кристал. — Не плачь сейчас, Кристал. Вот идея, как насчет танца, который поможет тебе успокоиться… — Он не смог сдержаться, когда седовласая девушка дала ему пощечину.
В этой пощечине тоже была какая-то сила. — Ладно, ладно, я просто пошутил.
— Ты, невыносимый маленький, ургх! — Кристал бросилась прочь, сжав руки по бокам.
— Эй, я сказал, что пошутил, Кристал! — Карн побежал за своим сопартийцем.
— Хе-хе. — Ицуки усмехнулся. Он до сих пор не мог поверить, что когда-либо думал, что это NPC. Никакое программирование не могло бы передать такие эмоции. Ему стало намного легче, что он может говорить о личных вещах с кем-то еще, а не просто о программе.
— ФУЭХ! — Лисия удивленно огляделась, поняв, что сейчас за столом только она и Ицуки. Она не знала, что делать.
— Эй, Лисия…
— Фуэ?! — Девушка всхлипнула от удивления, когда Ицуки прервал ее мысли.
Ицуки снова усмехнулся. — Все в порядке?
— Фуэ, гм, да! Очень! — нервно сказала Лисия. Ей казалось, что ее сердце бьется тысячу раз в секунду. Ее лицо было таким красным. — Что вы собираетесь сказать?! — Она быстро сказала, прежде чем ее разум превратился в полный хаос.
— Ну, эм, я хотел кое-что спросить у всех… но сейчас они все такие счастливые и оживленные… и я не уверен, что сейчас уместно говорить об этом.
Нервозность Лисии несколько растаяла. — О чем это?
— Ну… — Ицуки задумался еще немного. — Просто, на казни ранее, когда я понял, что должно было случиться с Баламусом… какая-то часть меня хотела вытащить свой лук. Прицелиться и убить этого червя души, прежде чем он смог закончить работу. Я очень, очень хотел это сделать
— Фуэ… тогда, почему вы этого не сделали? — с любопытством спросила Лисия.
— ……… — Ицуки долго и упорно думал про себя. — Потому что… после того, как испытал на себе все то, что сделала Церковь Трех Героев. После того, как чуть не утонул во всей крови, которую я был вынужден пролить. После того, как я чуть не сошел с ума от всех бессмысленных смертей вокруг меня… Да, мне, наверное, стало плохо. …Но как бы мне ни было больно это признавать, я
искренне верил, что Баламус заслужил свою судьбу… — Он грустно усмехнулся про себя. — Думаю, именно поэтому я получил этот дурацкий Проклятый Лук Справедливости. Мое чувство Справедливости полностью извращено. — То ли из-за всех прошлых издевательств из-за такой слабой причуды, то ли из-за того, что увидел, что случилось с его лучшим другом, он не знал. Просто, столько дерьма, с которым ему пришлось столкнуться…
…
— Сэр Ицуки?
— Извини, наверное, я не то болтал… — говорил Ицуки.
— Нет, я просто, я просто хотела сказать, что вы не правы.
…
Ицуки уставился на застенчивую зеленоволосую девушку. — Я знаю, что я не из тех, кто говорит. Я никогда не могла постоять за себя или за других, потому что я так слаба. — Робкая девушка сказала грустным голосом. — Но в тот день, когда я сидела в клетке и думала, увижу ли я когда-нибудь снова своих родителей. Вы спасли меня. — Она улыбнулась, застенчиво глядя на свои руки, лежащие на груди. — Когда вы заступились за меня. Когда вы столкнулись с этим злым человеком… Я наконец-то понял, каково это, когда другие заступаются за тебя. Бороться за тебя. Исправлять причиненное им зло, чтобы стать им. Я хотела помочь тебе с тем, что ты делал.
Она посмотрела на него с нежностью в глазах. — …Пожалуйста, не говорите о себе таких ужасных вещей, сэр Ицуки. С вашим чувством справедливости все в порядке. Оно помогло вам спасти меня, спасти других. И если что-то случится… если вы когда-нибудь решись сделать что-нибудь несправедливое… тогда обещаю, я вас остановлю! Я скажу вам, что то, что вы делали, неправильно и помогу вернуться на правильный путь!
Она пристально посмотрела на Ицуки, слова ее обещания повисли в воздухе между ними… и затем ее лицо покраснело, когда она поняла, что сказала это вслух. Но Ицуки улыбался ей. Сэр Ицуки улыбался из-за того, что она сказала!
— Лисия. Ты не должна быть так строга к себе. Ты не слабая. И ты способна постоять за себя больше, чем ты думаешь. Что касается твоего обещания… спасибо. Я задержу себя на этом.
Зеленые глаза девушки загорелись, а лицо осветила широкая улыбка. Если бы у нее был хвост, она бы виляла как сумасшедшая. Несмотря ни на что, она выглядела очень счастливой.
Ицуки встал и протянул ей руку. — Теперь давай, теперь, когда это не так, мы должны отпраздновать. И я думаю, что танцы — это то, что нам нужно, чтобы поднять настроение.
Глаза Ришии расширились. — Фух! Ты не можешь быть серьезным… — Она и Герой Лука ТАНЦУЮТ?! — БББ-но, но я…
— Я, гм, был бы очень признателен, если бы вы позволили мне потанцевать. — вдруг сказал Ицуки, застенчиво глядя в сторону.
…
Она не знала, что это было. Может быть, это было потому, что сэр Ицуки тоже этого стеснялся. Но что-то щелкнуло с Ришией. — Фуэ, эм, — она посмотрела на свои руки, улыбнулась, а затем приняла предложение Ицуки. — Хорошо!
Когда она схватила Ицуки за руку и встала, они оба улыбнулись друг другу. Они вышли на танцпол рука об руку. Но пока они собирались танцевать, романтическая мелодия закончилась. Группа снова начала играть праздничную музыку для вальсирующих.
Они даже не успели разочароваться, как Аксель тут же пробежал мимо, устремляясь к выходу. — СВОБОДА!
— Подождите, мы не успели поцеловаться… — Взволнованная Майя последовала за своим любимым рыцарем.
— Нет! Я отказываюсь целовать маленькую девочку! — Аксель выбежал в коридор.
Майя остановилась у входа в коридор с обиженным выражением лица. — ТЕБЕ НУЖНО, ЧТОБЫ Я ПОКАЗАЛА ИХ, ЧТОБЫ ДОКАЗАТЬ, ЧТО Я БОЛЬШЕ НЕ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА?! — Девушка енот указала на свою грудь.
Рыцарь издал пронзительный визг, похожий на разъяренный лягушачий визг.
Майя закатила глаза и последовала за своим любимым кричащим рыцарем.
…
И Ицуки, и Лисия вспотели. — Как насчет того, чтобы просто потанцевать и притвориться, что мы этого не видели?
— Фуэ, да, звучит неплохо.
Так они начали свой первый совместный вальс. Что было почти так же хорошо, как медленный танец.
__________________________________________
— Уииииии! Разве это не весело, Мэл?
— Фило, осторожно… ах! — Мелти крепко вцепилась в перья своей лучшей подруги, когда они так резко повернули за угол, большая птица почти расплющила часть лабиринта живой изгороди, в котором они находились.
Вторая принцесса поначалу немного волновалась из-за того, что оставила такое важное торжество, но теперь была рада, что уступила непрекращающимся требованиям и громкому нытью подруги. Фило продолжал радостно бегать по обширному саду Замка. Несмотря на быстро приближающуюся ночь, сад был ярко освещен волшебными лампами; и со всеми присутствующими на вечеринке, у них было все для себя.
Мелти, несмотря на ее жалобы на безрассудную скорость, с которой двигался филориал, смеялась от восторга. Прохладный ночной воздух приятно обволакивал ее лицо. Она даже дошла до того, что распустила свои причудливые, ухоженные косички, чтобы распустить волосы и позволить стремительному ветру развевать их. Радость от возможности кататься на своей лучшей подруге была ощутимой. Она не хотела, чтобы это чувство когда-либо заканчивалось.
После еще нескольких поворотов в лабиринте живой изгороди в саду Фило наконец остановился.
— Вау, Мэл была права. Этот сад великолепен! Фило любит его!
— Я знаю, да! Я играю здесь, сколько себя помню! — Мелти спрыгнула с Фило, и птица превратилась в пучок перьев в свою маленькую белокурую форму ангела. Принцесса счастливо вздохнула. — Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне было так весело! — Она была совершенно счастлива, что может играть с кем-то ее возраста, который разделяет ее интересы. Большинство других дворянских детей глазели на что-то столь же грубое, как бегать или лазить по деревьям, поэтому ей всегда приходилось сдерживать себя, чтобы сохранить свой чопорный и надлежащий образ принцессы. Но она чувствовала себя такой раскрепощенной и счастливой, когда была рядом с ней.
Фило внезапно ахнула от осознания того, что некоторое время изучала свою подругу. — О нет! Мэл! Постарайся вспомнить, быстрее! — Она подбежала к синеволосой принцессе, взволнованно взявшись за ее плечи, и посмотрела ей прямо в глаза.
— Ф-фило? Что случилось? — в замешательстве спросила Мелти, пока Фило продолжал ее трясти.
— Фитория сказала Фило, что если у Фило когда-нибудь возникнут проблемы с запоминанием чего-либо, то Фило должена сделать абсолютно все, что в его силах, чтобы вспомнить это прямо здесь и сейчас! Иначе Фило может забыть это навсегда! — Светловолосая девочка поспешно объяснила, выглядя почти запаниковавшей. — Значит, ты должена вспомнить Мэл! Поторопись! Когда ты в последний раз так веселилась?
…
Вторая принцесса несколько раз моргнула, а затем расхохоталась.
— Нет! Мел должена слушать Фило! Фило серьезно!
— Фило, все в порядке. — Мелти улыбнулась и нежно схватила руки филориала, стягивая их с плеч, чтобы зажать их между собой. — Я не имела в виду, что совсем забыла об этом, это просто фигура речи. Я хотела сказать, что давно не получал столько удовольствия.
…
— Ооооооо! — Фило широко открыла рот и кивнула, прежде чем потереть подбородок, как всегда делал ее папа. — Фило поняла! Фило сделает все возможное, чтобы Фило помнила!.. Но когда в последний раз Мэл веселилась?
— О… ну, наверное, это было на мой десятый день рождения, два года назад. — Мелти улыбнулась воспоминаниям. — Мой папа сделал мне сюрприз и скрыл его от мамы и наших слуг. Он разбудил меня рано утром, погладив меня по голове, а потом…
______________________________________
"
А, папа?» Юная принцесса Мелромарка открыла свои сонные глаза и увидела улыбающееся лицо короля Олткрея, приветствующего ее.
«
Шшш.» Он поднес указательный палец к губам. «С днем рождения дорогая.»
Мелти моргнула еще несколько раз, прежде чем ее глаза расширились от осознания, и она улыбнулась своему отцу. Это верно! Сегодня был ее день рождения! Ее мать планировала бал, и на него были приглашены всевозможные важные люди со всей страны и даже из-за пределов ее. На самом деле она не ждала этого, потому что это оказывало на нее еще большее давление, чем обычно, но это также означало, что ей будет разрешено попробовать все сладости, которые она хотела, которые обычно были запрещены. Учеба тоже не будет скучной, и всегда будет шанс встретить кого-то нового, кто не будет так раздражать, как ее сверстники.
Кто-то вроде того забавного человека-черепахи, который приходил к ней в гости в прошлом году и научил ее, как делать фиориалы из бумаги. Она по-прежнему складывала их, когда ей было скучно на уроках, когда учителя не смотрели. Но почему папа просил ее молчать?
«
Мы собираемся ненадолго прогуляться, так что одевайся». Король подмигнул ей и вручил ей сверток с одеждой. Мелти в замешательстве посмотрела на них. Это не было похоже на одно из обычных платьев, которые она получала дюжиной на каждом празднике. Ткань была грубой, а цвет довольно… тусклым. Даже слуги в их замке одевались лучше.
«
Это… мой подарок?» неуверенно спросила она и посмотрела на Олткрея. Король изо всех сил старался не расхохотаться, пока его дочь дулась.
«
Нет, нет, дорогая. Конечно, нет». Он успокоил ее и снова погладил по голове. «Твой подарок сегодня намного лучше».
Ее глаза тут же загорелись. Когда папа так говорил, он всегда имел это в виду. В эти дни он обычно проводил время с Малти, ее сестрой, но так было не всегда, и прямо сейчас на его лице была знакомая игривая улыбка, которая обычно означала, что ее мама позже разозлится, потому что он собирался что-то сделать очень «неосторожно», например, привести небольшую стайку филориалов в сады замка, чтобы маленькая Мелти могла играть с ней целый день, как он это делал, когда ей было пять лет.
Итак, она быстро оделась, как он и велел. Ей нужна была небольшая помощь с незнакомой одеждой, так как она не привыкла одеваться без своих слуг, но после некоторого шарканья она была готова. Ее отец использовал маленькую черную ленточку, чтобы связать ее длинные растрепанные волосы в большой конский хвост позади нее, что отличалось от ее обычной прически.
«
Теперь слушай внимательно, Мелти». Он проинструктировал ее, ведя по тускло освещенному подземному проходу. Было немного темно и страшно, но ее папа держал ее за руку и носил с собой фонарик, так что все было не так уж плохо. «Я знаю, твоя мать говорила, что ты взрослеешь и тебе нужно научиться ответственности и тому, что значит быть королевой. Это все правда». Он кивнул сам себе. «Но ты не должен забывать, что даже будучи королевой, ты все еще человек. Мы все слабы и хрупки, а королевские особы особенно. И вот почему…»
Внезапно проход кончился, и они оказались посреди ярко освещенного леса. «Оооо». Она открыла рот и огляделась на все яркие естественные цвета вокруг нее, которые очень сильно выделялись после выхода из темного туннеля, ведущего в подвал замка.
«…
сегодня папа научит тебя, что значит быть крестьянином!» Он погрозил ей пальцем с озорной ухмылкой.
То, что последовало за этим, несомненно, стало лучшим днем в жизни Мелти. Сначала она была насторожена, не понимая, что пытается сделать ее отец. Как королеве может быть полезно знать, как быть крестьянкой? Однако быстро оказалось, что она ошибалась.
Оглядываясь назад, она поняла, что это был в основном предлог для ее отца уклоняться от своих обязанностей и играть с ней весь день, и они играли. Как будто маленькая Мелти попала в совершенно новый мир веселья. Сегодня они не были королем и принцессой и не должны были вести себя подобным образом ни на минуту. Ей было позволено делать все то, что она всегда хотела делать, например, кататься на спине или держать папу за руку, когда она хотела, но более того, она испытала так много нового в своей жизни в течение своего десятого дня рождения.
Она покупала себе еду на медные монеты, которых раньше даже не видела. И несмотря на то, что это была крестьянская еда, она была такой вкусной и непохожей ни на что, что когда-либо готовили повара замка! Они вдвоем обошли всю столицу, и никто, казалось, не заботился и даже не смотрел в их сторону! Это было потрясающе!
Вместо того, чтобы выбирать платья для нее вручную, ей разрешили получить несколько понравившихся ей вещей от дружелюбно выглядящей швеи в очках, которая не переставала говорить о том, какая милая Мелти. После этого папа показал ей несколько разных магических магазинов, и, пока отец объяснял, что это за разные безделушки и приспособления, она не могла не думать, насколько это интереснее, чем слушать лекции от своих учителей. Это было почти так же, как когда она впервые начала учиться магии у Олткрея, прежде чем его обязанности вынудили его передать эту роль ее наставникам.
Ей даже разрешили покататься на филолиале на ближайшей ферме вместо того, чтобы заставлять ее сидеть в душной карете. Наконец, они вместе пошли в книжный магазин, и ей разрешили выбрать кучу классных книг с картинками и забавными историями вместо скучной истории или инструкций о придворном этикете и переговорах.
Но на этом день не закончился.
Собрав кучу вещей, они поехали на паре арендованных филолиалов к ближайшей реке, где ей разрешили бегать и плескаться на мелководье, пока они ловили рыбу. Это верно! Папа даже помог ей поймать крупного и тут же поджарил его на шампуре на костре, который сам же и развел. Единственной приправой, которая была у них под рукой, была соль, что было жалко по сравнению с экзотическим выбором, который их повар использовал в своей кухне, и все же эта рыба, несмотря на то, что она была слегка подгоревшей с одной стороны, была почему-то самой вкусной, которую она когда-либо ела.
Она как будто ощутила любовь отца к ней. Наверное поэтому.
К тому времени, когда они, наконец, закончили играть и вернулись домой, была почти полночь, а Мелти давно пора спать. Они пропустили мяч. Они пропустили вечеринку. Они даже пропустили разрезание торта и церемонию вручения подарков.
Когда они вернулись, весь замок был в смятении. Лицо мамы было красным, и она продолжала сердито кричать на папу, но он только смеялся, отмахиваясь и извиняясь. Это каким-то образом заставило ее маму успокоиться, как она всегда делала, когда он так смеялся. Она все еще тихонько пригрозила папе, что накажет его сегодня вечером за это, отчего папа покраснел от страха!
Мелти искренне надеялась, что ее мама не будет слишком строгой. Это был лучший день в ее жизни.
_______________________________________
— Ух ты! — удивленно воскликнула Фило, когда Мелти закончила свой рассказ. — Папа Мелти потрясающий!
— Да, да, он… — Она хотела сказать, что это он, но заколебалась после того, как в ее голове возник образ его безжизненного тела с пустыми глазами. Она почувствовала, как в животе начинает образовываться узел. — В-в любом случае, как насчет лазания по деревьям? Там, рядом с забором, есть довольно крутое занятие. — Она попыталась сменить тему.
— Нет! Фило тоже хочет похвастаться! — Девочка птица вдруг запротестовала.
— Хвастаться? О, нет, Фило, я не это имел в виду. — Вторая принцесса попыталась объяснить, но было слишком поздно.
— Смотри, Фило прямо сейчас видит маму и папу Фило! — Она взволнованно указала вверх, и Мелти проследила за ее пальцем. Она увидела Наофуми и Рафталию, танцующих вместе на балконе высоко вдалеке. Музыка изменилась, но им было все равно. Они выглядели очень счастливыми вместе, танцуя в своем собственном мире.
— Как насчет того, чтобы я просто продолжила кататься? — предложила Мелти, голос стал тише, чем раньше.
— Хммм, хорошо! — Фило снова превратилась в большую сову. Мелти поднялась, а Фило снова ушла в лабиринт.
Мелти надеялась, что поездка поможет сменить тему, предложенную Фило. — Мой папа очень милый! Папа и мама хлопают Фило по голове! — К сожалению, этого не произошло.
— Правда?
— Ага! Фило тоже любит, когда папа расчесывает волосы и крылья Фило! Папа самый милый на свете!
—
Сомневаюсь. — прошептала Мелти.
— Фило также любит, насколько теплы мамины объятия! И когда маме удается заставить папу улыбаться, мамочка и папочка выглядят такими счастливыми вместе!
Руки Мелти начали сжиматься на спине Фило. Ей просто нужно было держать себя в руках. Это должно было быть весело. Фило по-прежнему очень тяжело и взволнованно выполнял эти повороты.
— Мел в порядке? Мел довольно грубо сжимает перья Фило. Может быть, Фило сможет принести Мел еды, чтобы подбодрить Мела…
— Просто оставь меня в покое! — Мелти, наконец, сорвалась. У принцессы были слезы на глазах.
— …а, Мэл?
— Я не хочу больше играть сегодня вечером! Просто оставьте меня в покое! — рявкнула Мелти на подругу птицу. — Остановись и дай мне выйти!
— Мел-тян. — Фило остановилась и села на каменную землю. Однако она повернула голову и подняла оба крыла, чтобы Мелти не смогла сойти. — В чем дело?
— Все в порядке, Фило! Я просто… я просто хочу побыть в одиночестве! — возмутилась Мелти, надувшись про себя и скрестив руки на груди. Она почувствовала внезапное желание снова завязать свои двойные косички. Скорее всего, это было потому, что она снова входила в зону Цундэрэ на полной скорости.
— Это из-за Копья! Если это так, то Фило может ударить Копейщика еще сильнее для тебя!
— Н-нет! Это не из-за него! — Тон Мелти изменился, став более неистовым. Она не хотела, чтобы Фило пинал парней только ради нее!
— Тогда почему Мэл грустит?
— Я не грустная!
— Если Мэл не грустит, то почему Мэл плачет?
…
Мелти приложила руку к щеке. Она даже не осознавала этого. Но по ее лицу текли слезы.
Она всхлипнула. Внезапно она почувствовала себя ужасно из-за того, что накричала на свою лучшую подругу. — Что случилось, Мел-чан? Позволь Фило помочь. — Фило помогла Мелти слезть со спины и успокаивающе обвила ее своими большими теплыми крыльями, когда она оказалась на земле.
Мелти снова всхлипнула. — Просто… Просто… Я завидую тому, как твой Отец обращается с тобой, Фило!
— Хм? — Фило с любопытством склонила голову набок.
— Мой отец… — икнула Мелти. — Он… он был таким раньше. Но теперь, когда я его вижу, он больше не разговаривает со мной. Он не улыбается. Он даже не ест, если мама специально не приказывает ему.
Она начала плакать. — Он просто сидит в кресле весь день, уставившись в стену! Он ничего не делает! Я все время навещаю его, но он никак не реагирует! Я пытался устроить партию в шахматы, так как он их так любит, а он все время пялился на эту дурацкую стену! — Мелти заплакала еще сильнее. — Я не понимаю! Он ненавидит меня сейчас?! Он ненавидит собственную дочь?! Почему я не могу заставить его ответить?! Я скучаю по отцу! — Мелти всхлипнула в пернатую грудь Фило.
— Мел-чан… — Фило грустно посмотрела на подругу. Ее крыло нежно погладило ее по голове. С распущенными волосами Мелти выглядела менее царственной и более уязвимой, чем когда-либо.
— Я просто так скучаю по нему! Я хочу, чтобы мой отец вернулся! Я хочу, чтобы мой, мой, мой папа вернулся! Я хочу, чтобы он стал таким, каким был…
…
— Если Мел-чан думает, что папа Фило всегда был добр к Фило, то Мел-чан ошибается. — Фило недостаточно подготовлена для того, чтобы справляться с такого рода травмами и волнениями.
— … хм? — Мелти посмотрела на пернатое лицо своей подруги.
— Когда родилась Фило, папа был не очень хорошим. Папа почти всегда был в плохом настроении. Папа отказывался играть с Фило. Папа часто был злым и говорил Фило обидные вещи. Ничто из того, что делала Фило, не вызывало восхищения папы надолго.
Мелти была удивлена. Как кто-то мог плохо относиться к милой Фило?!
— Но со временем папе стало лучше. Папа стал добрее к Фило. Он начал признавать Фило.
Мелти молчала, глядя на свою лучшую подругу. — Тогда папа был очень похож на папу Мела. Папа не хотел ни говорить, ни улыбаться, ни даже есть. Когда позже Фило спросила папу об этом, папа признался, что тогда ему было слишком стыдно говорить. Папа не думал, что папа заслуживает счастья. Папа думал, что папа сволочь. От мамы требовалось много утешений, а мама постоянно говорила папе, что мама не ненавидит папу и не винит в этом папу. Мама любит папу больше всего на свете, и что Фило тоже любит папу больше всего на свете. — Она трансформировалась, стоя перед Мелти маленькой девочкой. У блондинки были слезы на глазах, но она улыбалась.
— Фило чувствует, что отец Мел-Чана тоже чувствует себя виноватым.
— … но почему?
— Потому что, как и папа, папа Мела, вероятно, думает, что подверг Мела опасности. Папа Мела не заслуживает даже взгляда на Мела или маму Мела за то, что сделал папа Мела. Что Мэл и мама Мела ненавидят папу Мела.
— Нет, этого не может быть! Я никогда раньше не ненавидел отца, как и мать! Отец не нес полной ответственности за все, что произошло!
— Тогда почему бы не сказать об этом папе Мела?
…
Мелти уставилась на Фило. Фило пожал плечами. — Папа Фило многое неправильно истолковывает, когда он в депрессии. Обычно Фило считает, что Фило должена быть резким с папой. Возможно, папа Фило и папа Мела не так уж отличаются друг от друга?
…
Мелти сглотнула. — Я… я попробую. Просто… дай мне время подумать.
Фило радостно кивнул. — Хорошо! Но сначала вернемся в замок! Фило голодает!
Мелти долго смотрела на девочку птицу, прежде чем внезапно захихикать. То, как мысли ее лучшей подруги так быстро переключились на еду после серьезного разговора, освежало! Она и Фило снова помчались через сады, в конце концов пройдя через двери нижнего балкона обратно в замок.
Однако Мелти не последовала за своей лучшей подругой к фуршетным столам, заполненным всевозможной едой. Вместо этого она прошла через боковой коридор, проходя через другую часть замка.
Странно было видеть коридоры такими пустыми и в процессе ремонта. Но, в конце концов, похоже, что Замок оправился от инцидента с Церковью.
Она остановилась перед парой богато украшенных двойных дверей.
Мелти глубоко вздохнула и почти робко толкнула двери, входя внутрь.
Подонок сидел в кресле лицом к стене возле двери. Он тупо смотрел перед собой. Так же, как когда она ушла от него в прошлый раз. Так же, как он всегда делал в наши дни. Игра в шахматы, которую она поставила на соседний стол, осталась нетронутой.
В таком виде он выглядел намного старше. Она помнила, как он играл с ней, когда помогал обучать ее магии, как у него на лице была расслабленная улыбка или озорной блеск в глазах, когда он замышлял что-нибудь забавное, чтобы натянуть ее на голову. Когда те ушли, он выглядел таким грустным. Так подавлен. Такой… старый и безжизненный…
Мелти заставила себя сделать еще один глубокий вдох, прежде чем подойти к нему. Она стояла перед отцом. Мусор никак не отреагировал.
«Отец.» Она обратилась к мужчине перед ней. «Как самочувствие сегодня?»
Ответа не последовало. Пустые глаза короля, казалось, смотрели сквозь нее, как будто ее там и не было.
— Я вижу, вы еще не подошли к своей очереди. — Она взглянула на шахматную доску неподалеку. «Все в порядке. Можешь не торопиться».
Подонок продолжал смотреть мимо нее.
«Ты…» Она тяжело сглотнула, когда узел в животе вернулся. «Т-ты уже ел сегодня? Мы устраиваем пир, чтобы отпраздновать нашу победу над третьей волной. Может быть, ты хочешь что-нибудь? Н-например, жаркое с медом? Тебе всегда это нравилось, верно?»
«…» Подонку было нечего сказать на это.
«
Что мне делать… что мне говорить…?» Мелти с трудом могла подобрать слова. Ей казалось, что ее внутренности разрываются на части, и ей требовалась вся сила воли, чтобы удержаться вместе. Что она могла ему сказать?
Но потом она вспомнила, что Фило всегда говорила именно то, что было у нее на уме.
Может быть, пришло время перестать вести себя как принцесса и начать вести себя как дочь.
Итак, принцесса Мелти отбросила фасад принцессы и показала Олткрею свою дочурку.
— П-папа! — Мелти расплакалась и крепко обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь.
— П-пожалуйста! П-скажи мне что-нибудь! — Она умоляла. — Я так скучаю по тебе! Я скучаю по твоей улыбке! Я скучаю по тому, как ты учил меня магии! Я скучаю по розыгрышам, которые ты устраивал надо мной и моей сестрой, когда мы были моложе! Я скучаю по твоим неожиданным подаркам на день рождения! Я скучаю по ТЕБЕ!
Она продолжала плакать. — Я не знаю, что у тебя на уме! Я не знаю, сделала ли я что-то, что расстроило тебя, но если я это сделала, то мне очень жаль! Если это потому, что ты винишь себя во всем, что с нами произошло, тогда, пожалуйста. Не надо! Я не ненавижу тебя! Мама тебя не ненавидит! Никогда не было и никогда не будет! Мама сказала мне не волноваться о тебе, но я ничего не могу поделать! Я люблю тебя, папа! Мы оба любим тебя! Мы не хотим видеть тебя таким! Я ненавижу это! Я так ненавижу это! Мы хотим, чтобы ты вернулся! Мы оба хотим, чтобы ты вернулся! Пожалуйста, вернись к нам! Вернись ко мне… Пожалуйста, вернись…
…
Она почувствовала руку, нежно поглаживающую ее волосы. Она удивленно посмотрела вверх. Олкрей, с огромным усилием со своей стороны, медленно и дрожащим движением гладил ее распущенные волосы одной рукой, словно боялся дотронуться до нее своими проклятыми руками. Боялся, что она рассыплется прахом в его объятиях, как и все остальное, что он когда-либо дорожил и не смог защитить. — Мелти… я… скучаю по тебе… тоже.
Он плакал, но и улыбался. После этого он ничего не сказал, но она наконец увидела его, она снова увидела своего папу.
— Я не ненавижу тебя, папа! Я не виню тебя за то, что случилось! Я просто очень скучаю по тебе! — Мелти заплакала сильнее, уткнувшись головой в его обтянутую мантией грудь.
Он очень, очень нерешительно обнял ее в ответ. Положив свою голову на ее. —
О… мой драгоценная Мэл… — он тоже заплакал, желая заставить себя сказать больше. И все же какая-то часть его, наконец, почувствовала себя счастливой, какой бы незаслуженной она ни была.
За дверью Мирелия вздохнула с облегчением. Когда одна из ее Теней сообщила ей, что Мелти снова идет в их спальню, она решила последовать за ней на случай, если она понадобится.
По ее лицу тоже текли слезы. Видеть, как ее дочь говорит такие вещи своему отцу.
—
Пожалуйста. Любым богам, охраняющим наш мир, пожалуйста, помогите моему мужу вернуться. — прошептала она себе. —
Я тоже скучаю по нему. Я очень, очень скучаю по нему.
Как и Мелти, она хотела, чтобы они снова стали семьей. И вот, благодаря Мелти, ее муж наконец откликнулся. Теперь, как и их дом, который постепенно восстанавливался, у их семьи тоже появился шанс снова стать единым целым.
Мирелия улыбнулась, когда наконец вошла. Присоединившись к плачущим, любящим семейным объятиям. Ей было все равно, что праздник проходит без нее. Ей было все равно, если это не было приличествующими королевскими манерами. На этот раз ей было все равно.
Слишком давно они не чувствовали себя семьей.
__________________________________________
Рен глубоко вздохнул. Прохладный ночной воздух наполнил его легкие. «
Вау… Наофуми был прав. Здесь воздух пахнет лучше.»
Он стоял у открытого окна на знакомой лестнице. Именно здесь он вспомнил, как впервые увидел этот мир. Вместе с Наофуми и другими.
Тогда Наофуми как-то прокомментировал, что воздух в этом мире пахнет чище. И теперь, когда он знал, что это не было создано каким-то виртуальным игровым движком, он согласился. Это казалось расслабляющим, освежающим… успокаивающим. Прошло много времени с тех пор, как он чувствовал себя так.
Может быть, в каком-то смысле было плохо, что этот мир был реальным. Что он не попал в ловушку одной из своих любимых видеоигр. Но опять же, возможно, это было к лучшему. Он был настоящим придурком, действуя исходя из этого предположения. Когда он не вел себя как придурок, он был беспокойным идиотом, которому мешали его личные недостатки. Из-за его беспокойства, разочарования, незнания социальных норм и многого другого.
Звонок к пробуждению, который он получил, был одним из лучших событий, которые случались с ним… оно позволило ему справиться со своей тревогой, справиться со своими страхами, научиться, повзрослеть, хотя бы немного…
Быть подростком было тяжело. Но, к счастью, Герои не навсегда остались подростками. Ему еще предстоял долгий путь, но, по крайней мере…
— Что такое, Виндия?
Девушка замерла на ступеньках. — Как… как ты узнал, что я здесь?
Рен повернул голову и посмотрел на нее сверху вниз. Она была без доспехов. Девушка собака была одета в простое платье. Ничего элегантного, это был простой синий цвет, к тому же удобный. И все же у Рена пересохло во рту, когда он увидел девушку в ее красивом наряде. Глядя на нее такой, трудно было поверить, что она была ребенком, когда они впервые встретились. Все его личные размышления были уничтожены ее появлением. Так много для этого.
— Ну, эм, ты всегда подкрадываешься ко мне, когда я один. — Его лицо покраснело от смущения.
— Я просто ожидал, что сейчас снова будет один из тех моментов…
— … О… — Цундере застенчиво посмотрела себе под ноги.
…
Смесь различных эмоций переполняла ее. Смущение из-за того, что ее обнаружили, злость, что у нее больше не было времени думать, но прежде всего это была ее стальная воля. Пытаясь подтолкнуть ее в правильном направлении. Смесь эмоций охватила и Рена. Хотя он изо всех сил старался не показывать их.
— Так, эм, о чем ты хотел поговорить? — спросил Рен, почти спотыкаясь на своих словах. Он чувствовал себя так неловко. Даже после того, что случилось с Гласс, после последних нескольких дней, когда он вновь сблизился со своей партией, он все еще не знал, что сказать.
— Ну, я, эм… — Виндия тоже запнулась.
…
Рен снова повернулся к окну. Издав глубокий вздох. — Думаю, я должен был сказать это раньше… но мне жаль, что я тогда накричал на тебя… — сказал он, его голос был пронизан чувством вины, которое он все еще чувствовал из-за этого опыта.
— Я был не в своем уме, и ты не заслужила быть мишенью моей критики…
— Рен. — Герой Меча внезапно почувствовал руки Виндии на своих плечах, с силой развернув его. Она посмотрела на него печальными глазами, одна ее рука все еще лежала на его плече. —
Ты не тот, кто должен извиняться. - Прошептала она.
— … что? — Он был потрясен тем, как близко она внезапно оказалась.
Она посмотрела вниз, всхлипывая. — Я знаю, я сказала, что ты просто глупый подросток… и ты глупый… но меня не волнует, что ты такой, Рен.
— …Виндия… — Он, наконец, понял, что она убрала титул
«сэр» из его имени.
— Ты идиот. Ты плохо говоришь. Ты думаешь, что ты слабее, чем ты есть.
Она вытерла лицо. Рен понял, что она плачет, продолжая говорить. — Я знаю, ты думаешь, что у тебя много проблем, но меня это не волнует. Ты можешь так не думать, но ты Герой. Ты наш Герой… ты мой Герой, Рен. Ты так много помогал мне и другим. Я не ненавижу тебя. Я никогда не смогу тебя ненавидеть.
Она глубоко вздохнула. — Я помню, чему меня научил мой Отец. Он воспитывал во мне уважение к силе, откуда бы она ни исходила… — Она посмотрела ему в глаза. — Я уважаю героя, который был достаточно силен, чтобы победить моего Отца. Я уважаю Героя, который был достаточно благороден, чтобы похоронить его и принять его дочь, даже если она не понимала, почему в то время. Я не поднимаю эту тему. Снова и снова, чтобы напомнить тебе об ошибке. Я, я делаю это, потому что я горжусь тобой. Я горжусь силой, которой ты достиг. Я горжусь тем, что ты был достаточно силён, чтобы победить моего Отца. Я…
Она замолчала на несколько секунд, прежде чем продолжила говорить о другом направлении мыслей, чтобы настроиться. — Я уважаю Героя, который пытался протянуть руку помощи деревне. Я уважаю Героя, который помог своим друзьям. Я уважаю Героя, который столкнулся с этим убийцей Героев и сражался изо всех сил, чтобы спасти своих друзей.
Он смотрел, почти затаив дыхание. — Ты заставляешь меня хотеть стать больше, Рен. Ты заставляешь меня хотеть стать сильнее, становиться лучше, чтобы я могла стоять рядом с тобой, как Рафталия делает для сэра Наофуми. — Еще больше слез упало с ее лица на пол. — Ты заставляешь меня напрягаться, чтобы тебе не пришлось так сильно напрягаться ради нас! Чтобы тебе не пришлось оставить нас позади, когда за нами придут ужасные монстры!
Рен задохнулся. Он и не подозревал, что причинил ей такую боль. Свежее чувство вины снова захлестнуло его.
— Я хочу быть с тобой, Рен! Я хочу помочь тебе спасти наш мир! Я хочу быть достаточно сильной, чтобы помочь тебе, когда тебе понадобится наша помощь! Я, я… — Виндия задохнулась.
…
Но Рен удивил ее, убрав ее руку со своего плеча, прежде чем крепко обнять ее. — Прости. Мне так жаль, что заставил тебя и остальных думать, что ты бесполезна.
Ее руки опустились за его спину от неожиданности. Виндия встала, ошеломленная, когда Рен заговорил от всего сердца. — Ребята, вы сильные и крутые! Я просто так волновался за всех вас. Я думал, что, оттолкнув всех, я смогу каким-то образом стать достаточно сильным, чтобы защитить всех вас от предстоящих испытаний! Я думал, что смогу стать достаточно сильным, чтобы столкнуться со всем в одиночку! Но я был неправ! Я чуть не убил нас всех, потому что сделал это!
Одна из его рук двигалась, чтобы потереть ее голову между ушами, когда он говорил с решимостью. — Обещаю, я больше никогда не буду отталкивать тебя. Я помогу всем вам стать сильнее… Я стану героем, которым ты сможешь гордиться, Виндия.
— … …Ты… ты идиот! — Вместо того, чтобы смутиться или наброситься на него, цундэрэ снова заплакала, обняв его в ответ. Она думала, что Рен просто оттолкнул их, потому что больше не нуждался в их помощи. Что он хотел дистанцироваться от них.
Осознать, что это было только потому, что он пытался защитить их, что он беспокоился о них. Что он заботился о них.
— Никогда больше не отталкивай нас, слышишь, идиот?!
— Да, я слышу тебя. — Рен улыбнулся, они, наконец, были на одной волне. Виндия прижалась своим лбом к его и продолжала всхлипывать от облегчения. Обе его руки опустились вниз, а она держала ее за спиной. Ему было так хорошо, так утешительно.
Она не сказала слов, спрятанных в ее сердце.
Прежде всего, он заботился о ней.
И пока этого было достаточно для девочки собаки, воспитанной драконом.
