Положительный результат

Да уж. Когда я узнал, что от одной мысли о том, что я погиб, Северус потерял сознание, я был в шоке. Если честно, мне было стыдно. С другой стороны, я только в самом начале подыграл Северусу, увидевшему во мне Лили, а потом старался разубедить его в этом. В самом деле, не мог же я признаться, что в теле сына Лили оказался неизвестно кто… Как бы то ни было — Снейп и заавадить меня мог сгоряча. Так что — что сделано, то сделано. Не учёл я силы запечатления Снейпа на свою подругу и размера вины за её смерть. И это при том, что зельевар никакого сексуального влечения к Лили не испытывал — я это чувствовал чётко. А почему, кстати? Для обычного подростка сексуальный интерес к объекту своей страсти вполне себе норма. Неужели семейная жизнь Эйлин и Тобиаса была такой плохой, что Северус стал испытывать отвращение к плотской стороне жизни, и возжелать объект своих воздыханий казалось ему кощунством? Похоже на то… И вообще, учитывая развитие событий, мне не помешало бы отправить и Северуса, и Сириуса на лечение к мозгоправам — только вот для этого придётся договариваться на континенте. Потому что таких специалистов в Британии сейчас нет. Кое-что может Сметвик, но это именно кое-что. Если сравнивать с маггловской медициной — это примерно как фельдшера сравнить с высококлассным специалистом. И не вина тут Сметвика — даже сверхталантливый целитель не может быть таковым во всём. Впрочем, это сейчас не так важно — Сириус с деньгами Блэков может получить лечение в любой высококлассной магической клинике. Да и Северус далеко не беден, к тому же гоблины не первый год уговаривают его принять Род Принц. И не горячее желание восстановить старинный Род ими движет, а денежки, мёртвым грузом лежащие в сейфах Принцев. Деньги должны работать и приносить прибыль. Как клиенту, так и банку. Поэтому выморочные сейфы, в которых на хранении находятся горы золотых монет, вызывают у зеленошкурых просто сердечную боль. Так уж они устроены, эти коротышки — им для нормального функционирования нужен ежедневный контакт с золотом и сродственными магии драгоценными камнями. Поэтому сцена в операционном зале банка Гринготтс, в которой гоблины без конца перебирают золотые монеты и разглядывают драгоценные камни, совсем не так бессмысленна, как иногда кажется, и гоблины таким образом не только пыль в глаза пускают наивным клиентам. Маги высокомерны и не замечают, что гоблины в операционном зале ежедневно меняются. И что там они находятся именно для этого, казалось бы, бессмысленного действия. Золото, камни и маги, каждый из которых «фонит» магией — всё это словно обновляет и омолаживает гоблинов, помогая им нормально функционировать. Можно ли то же самое проделывать в гоблинских подземельях? Можно. Но накопительный эффект будет невелик. Ибо в гоблинских подземельях сильные маги бывают крайне редко, за исключением Разрушителей Проклятий. Опять-таки, никто особо не задумывается, отчего гоблины нанимают на работу магов-людей, а зря. Лично я не думаю, что для них разрушение древних проклятий — слишком сложное дело. Вспомним хотя бы Флитвика, который в Хогвартсе преподавал не что иное, как Чары и был в этом весьма хорош. А что касается отсутствия палочек у гоблинов — так беспалочковую магию никто не отменял, и вообще — в качестве инструмента подходит не только палочка, но и посох, перстень, браслет… Да хоть дубина, если её соответствующим образом зачаровать. Так что наверняка гоблины могут поколдовывать в своих подземельях… и не только. А узость мышления британских магов ясна всем, кроме них самих. Магов-людей гоблины нанимают именно для того, чтобы те из них, кому нельзя по каким-то причинам выходить на поверхность, получали всё-таки необходимую подпитку, хоть и слабую. Как-то так. А откуда я всё это знаю? Люпин рассказал. Оборотни неплохо контактируют с гоблинами и знают куда больше, чем обычные маги. Впрочем, я отвлёкся. Возвращаясь к Сири и Севу — отправить их в Европу на лечение вполне возможно. Беда в том, что эти двое могут никуда не поехать сами. Во-первых, за меня беспокоятся, во-вторых, нарисовалась во весь рост ещё одна проблема. Регулус Блэк. Да-да. Когда я узнал, что преподобный Тэлбот — это и есть пропавший Регулус Блэк, сам чуть в обморок не отъехал. Нет, конечно, я рад, что брат Сириуса остался в живых. Но тут такой компот, что без пол-литра не разобраться. Память о прошлом у Регулуса отсутствует. Магия отсутствует. Прежняя личность… с этим тоже проблемы. Беда просто. И самое главное — родовой гобелен. Имя Регулуса на нём стало белым, как у сквиба, но золотые искры говорят, как пояснил Сири, о том, что магия Регулуса никуда не делась. Она, как, возможно, и память, и прежняя личность, хитро заперта внутри него. Причём заперта так мастерски, что Регулус воспринимается даже не сквибом — магглом! И что с этим делать — непонятно. А делать надо. Если сначала была у Люциуса с Северусом мысль не травмировать Регулуса, пусть, дескать, так и живёт, он среди магглов прижился уже, а возвращение памяти ему не принесёт ничего, кроме горя, то теперь понятно, что действовать придётся. Магия, запертая внутри своего носителя, копится и копится. И, в конце концов, рванёт. И получится обскур. А учитывая то, что Регулус изначально был неслабым магом, то жертвы и разрушения неизбежны. Увы, при таком раскладе о лечении в Европе приходилось только мечтать. К тому же, когда я рассказал Сириусу о том, как Регулус пытался изгнать из меня демона, тот отнёсся этому безо всякой иронии. — Неужели в этом ещё и Инквизиция замешана? — мрачно вопросил он в пространство. Пространство, понятное дело, не ответило, а я спросил: — Ты серьёзно? Какая Инквизиция? — Самая обычная, — вздохнул Бродяга. — Та, что борется с ересью и колдовством. — А зачем с магами бороться? — удивился я. — А Статут секретности? — Статут! — хмыкнул Сириус. — Статут хорош, пока соблюдается обеими сторонами! И надо отдать должное магглам — с их стороны нарушений немного. Впрочем, для большинства магглов магия — не более чем просто сказка. Но все маггловские правительства в курсе того, что магия существует. И они прекрасно себе представляют, на что способны маги. В большинстве случаев маги сами разбираются с нарушителями Статута. Однако бывают случаи, когда объявляются чокнутые при… самородки такой силы, что справиться с ними весьма сложно. Магические органы правопорядка не всегда справляются в отведённые магглами сроки. И тогда в действие вступает Инквизиция. — Но что такое Инквизиция в таком случае? — продолжал спрашивать я. — Орден магов-паладинов, служащий Ватикану. — Офигеть! — вырвалось у меня. — Прямо Средневековье какое-то! И при чём здесь Ватикан? Ведь это центр католической религии, а даже христиане не все католики. В России, например… Сириус кивнул и заметил: — Это хорошо, что ты так неплохо образован, Гарри. И да, Россия, магический Восток, Африка и некоторые страны Америки Ватикану неподконтрольны. Там с нарушителями разбираются сами, и вполне успешно. А вот в странах Европы, даже если это не католические страны, влияние Инквизиции весьма сильно. — Но магия и религия… Как они сочетаются? — Нормально сочетаются. Первоначально это вообще были две стороны одной медали — вспомни древних шаманов или египетских жрецов. Да и в самой главной книге христиан, Библии — полно рассказов о чудесах, которые творили древние пророки. Религия вполне себе допускает существование чуда. Главное — чтобы это чудо было правильным и служило к её укреплению. А что касается паладинов… Агенты инквизиции постоянно ищут сильных маленьких магов. Разумеется, магглорожденных. С чистокровными связываться, сам понимаешь, себе дороже. Они за своих детей порвут. — Что не мешает им периодически изгонять сквибов, — съехидничал я. — Сквибам в Британии тяжело жить в магическом мире, — вздохнул Сириус. — Но далеко не все чистокровные семьи отказываются от своих. Однако это долгая и сложная история. Вернёмся же к инквизиторам… Они забирают маленьких магов и воспитывают их в абсолютной преданности ордену. Орден для паладинов — мать и отец, работа и досуг, единственное возможное подобие семьи. Это бескомпромиссные фанатики с намертво вбитыми установками. С ними нельзя договориться, им невозможно ничего объяснить. Если маг не укладывается в их картину мира — он будет уничтожен. Без вариантов. — Но Регулус ведь жив… — неуверенно сказал я. — И что? — вздохнул Сириус. — Как маг он уничтожен. Он не помнит ни семьи, ни прежней жизни. Ему изменили внешность. Если бы не наблюдательность Северуса… Понимаешь, по сути — сейчас Регулус совершенно другая личность. Не сказать, чтобы плохая — но другая. Никто не заслуживает такого. Никто. В определённом смысле — это хуже смерти. — Но почему Регулус? Зачем Инквизиция могла так с ним поступить? — спросил я. — Возможно, я ошибаюсь, — вздохнул Сириус. — Но цели паладинов видны только самим паладинам. Да и то только верхушке ордена. Остальные просто выполнят любой приказ не задумываясь. Берегись их. Берегись. Если подобные личности встретятся тебе на пути и начнут выкатывать претензии — не пытайся договариваться. Уцелеть при встрече с ними можно только двумя способами — бежать или уничтожить. И пока ты не в силах их уничтожить — беги! Портал в дом на Гриммо носи не снимая. Я и так слишком виноват перед Магией в том, что ты вырос в неподобающем месте. Я не хочу потерять тебя, Гарри. Будь осторожен и помни — твоя гибель отправит в небытие два рода. Я только вздохнул. Понятное дело — я последний из Поттеров, и, если со мной что-нибудь случится, магия покарает и Сириуса. Видимо, нахождение в Азкабане учитывалось, а сейчас крёстному нельзя совершать ошибок, он стал Главой Рода Блэк и единственной надеждой на его восстановление. — Но сейчас-то что делать? — спросил я. — Если ты говоришь, что преподобный Тэлбот… то есть Регулус… может в любой момент стать обскуром? — Пока не знаю, — задумчиво сказал Сириус. — Но его однозначно нужно убрать отсюда. Обскур городок вроде Литтл-Уингинга сотрёт в пыль и не заметит. Были прецеденты. А потом… Я думаю, что брата стоит поместить в соответствующую магическую клинику в Европе. В Швейцарии, например… Всё получится, если… — Если? — переспросил я, предчувствуя какую-то пакость. — Если удастся вернуть брату память и провести ритуал, который поможет пробудить его магическое ядро. — И для этого нужна человеческая жертва… — зловеще протянул я. — Маг до одиннадцати лет мужского пола. — Ну да, — буднично проговорил Сири. — То есть, с чего ты взял, что именно такие параметры жертвы? Северус рассказал? Герпий Злостный в данном случае не показатель, все его изобретения работают, но работают как-то криво, поэтому вменяемые маги с ними не связываются. — Вменяемые? Маги? — съехидничал я. — Уел, — хмыкнул крёстный. — Ничего не скажешь. Но даже не совсем вменяемые маги понимают всю опасность творений Герпия Злостного. Так что нужно быть совсем слетевшим с катушек или совершенно неопытным, чтобы воспользоваться его трудами. И магглорожденным подобные кунштюки чаще всего недоступны. Просто силы не хватит. — А если маг будет маггловоспитанным? Как я? — продолжал я старательно наводить Сириуса на мысль о Тёмном Лорде. — Он сможет проделать такое? — Мерлин и Моргана! — вырвалось у Сири. — Гарри, а ведь цель старика может быть в этом! Ты — потенциально сильный маг… и если бы всё шло по плану — ты вообще бы ничего не знал о волшебном мире! И пришёл бы туда несчастным и беззащитным ребёнком, готовым вывернуться наизнанку за любое доброе слово! Из тебя можно было бы сделать оружие! Слепое, нерассуждающее оружие, наподобие паладинов и преданное лично Дамблдору! И мне даже представить страшно, в каких целях он мог бы тебя использовать! — В любом случае сейчас его ждёт сюрприз, — усмехнулся я. — Успокойся, Сири. Но ты всё-таки не сказал, что делать с преп… с Регулусом. — Придётся устроить ему несчастный случай, — вздохнул Сириус. — Мы сможем тогда забрать его на Гриммо и провести ритуал. Так… Надо, чтобы Люциус наведался в Лютный и нашёл там подходящую жертву… — Убивать? — грустно спросил я. Да, я понимал, что в Лютном отморозков с руками по локоть в крови хватает, но всё равно… — Там хватает всяких мерзавцев, — ответил Сириус, — но в данном случае нам нужно не это. Жертва должна быть добровольной. Так что Люциус найдёт там мага… с проблемами и предложит решить их в обмен на добровольное согласие стать жертвой. — Но если этот маг умрёт, то вряд он сможет насладиться тем, что его проблема решена, — заметил я. — Это так, — согласился Сириус. — Но его семья сможет жить спокойно и в достатке, дети пойдут в Хогвартс и у них будет шанс стать из отребья магического мира вполне уважаемыми магами с надёжной солидной профессией. К тому же добровольная жертва очистит их от проклятий и это тоже огромный плюс. Так что не переживай, в итоге выиграют все. — Ну, раз так… — протянул я. — Не мне судить о том, в чём я ещё слабо разбираюсь. — Да, — кивнул Сириус, и улыбка исчезла с его лица, вмиг ставшего жёстким. — Повторяй это почаще, Гарри, и избежишь многих неприятностей. Магический мир, если и сказка — то местами очень страшная.

***

Надо сказать, что авантюра, задуманная Сири, удалась без сучка без задоринки. Преподобный Тэлбот погиб самым банальным образом — его сбил пьяный водитель грузовика, неизвестно как оказавшегося в Литтл-Уингинге. Водитель с места происшествия скрылся, найти его доблестная английская полиция так и не смогла. Преподобного доставили в больницу, несколько дней он находился в реанимации, но, несмотря на все усилия врачей и горячие молитвы миссис Тэлбот и всех прихожан, он скончался. На самом деле пребывающего без сознания Регулуса переместили в дом на Гриммо, где им успешно занялся целитель Сметвик, а в морге оказался труп маггла, которому усилиями Сириуса и Северуса были приданы черты преподобного Тэлбота. Население Литтл-Уингинга горевало вместе с миссис Тэлбот — многие любили и уважали викария, но… жизнь не стоит на месте. В городок прибыл новый священник — полноватый мужчина лет сорока с заметной лысиной и приятным добрым лицом. Он одобрил все начинания своего предшественника, так что в этом плане для обитателей городка мало что изменилось. Звали его мистер Уитни, и, в отличие от своего предшественника, он был не женат, а хозяйство его вела незамужняя сестра, мисс Ребекка Уитни. Она занялась тем же, чем занималась её предшественница, и очень любила маленьких детей. В городе шептались, что мисс Ребекке не повезло, её жених погиб перед самой свадьбой, а больше она замуж выходить не пожелала, посвятив себя помощи неженатому брату. Шептались также и о том, что преподобный Уитни больше пятнадцати лет провёл в христианской миссии в Африке, и что в Британию вернулся из-за нездоровья и невозможности продолжать свою миссионерскую деятельность. И, дескать, нездоровье его такого свойства, что вряд ли он когда-нибудь женится. Впрочем, в Литтл-Уингинге всегда обожали посплетничать. Что же касается миссис Тэлбот, то она уехала в Брайтон, точнее, в какую-то деревушку возле Брайтона, где у неё были дальние родственники и старый коттедж, оставленный родителями. Она сочла нужным попрощаться со всеми, прежде чем уехать, а кое-кому из опекаемых церковью стариков оставила памятные вещицы из имущества мужа — стеклянный шар со снегирём внутри, симпатичный расписной подсвечник или молитвенник в красиво вышитой тканевой обложке. Перед самым отъездом зашла она и к нам. Попила чаю с Петуньей, подарила Дадли симпатичный брелок для ключей в форме боксёрской перчатки, и попросила у Петуньи разрешения поговорить со мной наедине. Петунья была не слишком довольна этим предложением, но повода отказать вроде как не было, и она согласилась. Когда Петунья с Дадли вышли из гостиной, миссис Тэлбот сделала короткое движение руками, кольцо с аметистом на её указательном пальце вспыхнуло яркой искрой и тут же погасло. — Ну вот, — удовлетворённо сказала женщина. — Теперь нас никто не услышит. Не бойся, Гарри, я не причиню тебе вреда. Ради памяти своего мужа, который был привязан к тебе, я хочу тебя кое о чём предупредить. — Но о чём? — удивился я. — Я же не делаю ничего плохого. Я просто мальчик. Миссис Тэлбот чуть заметно усмехнулась: — Ты не просто мальчик, Гарри, и ты это прекрасно знаешь. Ты — маг — Кто? — удивился я. — Гарри, не надо делать вид, что ты не понимаешь. Волшебство существует, маги обычно стараются не пересекаться с обычными людьми, но ты — исключение. Ты из тех магов, которые иногда рождаются у обычных людей, поэтому будь осторожен и никого не слушай. Никого, особенно если этот кто-то говорит тебе, что желает только добра… В прошлом мне приходилось делать нехорошие вещи, и я не горжусь этим. Но своего мужа я спасла… правда для многого оказалось слишком поздно. И сейчас его нет… больше нет. А я уезжаю. Мне нужно скрыться, Гарри. Я уверена, что гибель моего мужа связана с… с плохими людьми. Они всё-таки нашли нас… А тебе нужно прятать свою силу. Если эти плохие люди найдут тебя — всё будет плохо. — Я ничего не понимаю, но даже если и так, как я буду прятать силу? Я ничего такого не знаю и всего лишь маленький мальчик. — Пусть так, — согласилась миссис Тэлбот. — Но вот это тебе всё равно пригодится. Вот, возьми. Прочитаешь на досуге. И она протянула мне узкий конверт, подписанный знакомым почерком преподобного. Только вот я после внепланового попадания в Запретный лес стал очень осторожным. Я не только не взял конверт из рук женщины, я очень сильно насторожился и сжал в кармане данный мне Сириусом портальный амулет. — Спасибо, миссис Тэлбот, — вежливо сказал я. — Положите пожалуйста письмо на стол, я обязательно прочту его. — Отчего же не сразу? — грустно улыбнулась миссис Тэлбот. — Прочитай, мне будет приятно. Я покачал головой: — Извините, но я хотел бы сделать это в одиночестве. — Твоё право, — не стала настаивать женщина, как-то скомкано распрощалась и ушла. А мне что-то расхотелось брать в руки письмо. Нет, конечно, миссис Тэлбот милая женщина и ничего плохого я от неё не видел, кроме хорошего, но кто знает? А вдруг она вообще куратор, приставленный к Регулусу этими самыми… паладинами? М-да, паранойя наше всё, и письмецо я пока точно трогать не буду, пока его Северус или Сириус не проверят. Так, а как его вообще из гостиной убрать? А если его вдруг Дадли или Петунья в руки возьмут, и их перенесёт неведомо куда? Или оно конкретно на меня может быть настроено — миссис Тэлбот его вполне спокойно в руках держала? Или это вообще безобидная бумажка и я чёрт-те что себе напридумывал? Вот же ситуация… Между тем в гостиную вернулись Дадли и Петунья. Тётушка явно выглядела расстроенной. — Бедная женщина… — вздохнула она. — И викария жаль. Достойный был человек… — А это что? — поинтересовался кузен и тут же схватил письмо в руки. И моментально бросил обратно на стол с криком: — Оно колется! Что это такое? — Не поверишь — сам думаю, — ответил я, мысленно возблагодарив всех известных богов, что Дадли не утащило невесть куда. Повезло дураку. — Ты его не бери больше, Дадли. Мало ли что. — Послушай Гарри, Дадли, — быстренько поддержала меня враз побледневшая Петунья, а потом обратилась ко мне: — Гарри, может быть ты уберёшь отсюда это… эту… — Сейчас попробую, — вздохнул я. — Только вы не волнуйтесь. Вингардиум Левиоса! Это заклинание у меня и без палочки получалось. Письмо послушно повисло в воздухе, и я кое-как переместил его на второй этаж и спрятал в своей комнате под кроватью. И только после этого облегчённо вздохнул. Надо бы Сири написать. Заодно и узнаю, как у Регулуса дела.