***
Миссис Тэлбот уже возилась в своём садике, когда я подошёл к дому викария. — Здравствуй, Гарри! — улыбнулась мне женщина. — Может быть, чаю? У меня есть мягкие вафли и сырные лепёшки. — Спасибо, мэм, — вежливо ответил я. — Звучит здорово, но я только позавтракал. Может быть, позже? А сейчас я хотел бы поработать, как и обещал. Что мне нужно сделать? Миссис Тэлбот высказала мне свои пожелания по поводу превращения небольшого садика в роскошное царство Флоры, я принял всё это к сведению и занялся привычной для Гарри работой. Руки сами помнили, что делать, да и полным профаном в уходе за растениями я не был. Так что дело спорилось, два часа пролетели незаметно. При этом миссис Тэлбот наблюдала за мной примерно минут пятнадцать, а потом ушла в дом — это и понятно, у неё наверняка немало других дел. А когда женщина вновь появилась в саду, неся поднос с кувшином домашнего лимонада, двумя стаканами и теми самыми вафлями и сырными лепёшками. — На сегодня достаточно, Гарри — сказала миссис Тэлбот. — Тебе не следует переутомляться. — Да я не устал… — застеснялся я. — Нет-нет, продолжишь завтра. А сейчас всё-таки попробуй вафли и лепёшки, и непременно скажи своё мнение о том, стоит ли мне продолжать увлекаться выпечкой или придумать себе другое хобби, а то Джон уже жалуется, что пиджак сходится на нём с большим трудом… Выпей же лимонаду, я настаиваю! И она показала мне на стоящий под навесом плетёный столик, окружённый такими же стульями. Я был в некотором недоумении — в принципе, лимонадом добрейшая миссис Тэлбот могла бы меня и дома напоить. Но спорить с супругой викария я не собирался, мы устроились под навесом и стали пить лимонад и неторопливо беседовать. И могу сказать, что очаровательная жена викария явно стажировалась где-нибудь в МИ-6, ибо будь я обычным ребёнком, то выложил бы ей все тайны вплоть до цвета трусов одноклассниц. Но со мной такие штуки не проходили, я информацию сливал умело и дозированно, начав лепить образ несчастной страдалицы Петуньи, находящейся под гнётом тирана-мужа. Зачем? А затем мне нужно было, чтобы в случае грядущей кончины Вернона отношение к ней в Литтл-Уингинге продолжало оставаться хорошим. Кстати, я довольно быстро понял, зачем миссис Тэлбот накрыла нам в беседке. За сорок пять минут, которые мы там провели, мимо нас прошествовали, аки белы лебёдушки, все престарелые записные сплетницы городка. Какие-то срочные дела потребовали от них пройти мимо церкви и дома викария именно сейчас. Я почувствовал благодарность к миссис Тэлбот. Это было её послание к общественному мнению Литтл-Уингинга. Мальчик, которого принимают в доме викария, по определению не может быть хулиганом. Он явно встал на путь исправления и готовится стать достойным членом общества. Умная всё-таки женщина миссис Тэлбот и прекрасно понимает, что не всегда можно добиться желаемого, раздувая скандалы и произнося правильные речи. Люди не любят чувствовать себя виноватыми перед кем-то. Если бы она начала доказывать всем, что Гарри Поттер — хороший мальчик и ни в чём не виноват, то нарвалась бы на сопротивление. Ведь весь Литтл-Уингинг привык считать меня козлом отпущения и затычкой в любой дыре, поскольку за сироту было некому заступиться. А вот теперь миссис Тэлбот тихо и ненавязчиво показала, что есть кому. А как я уже говорил — жена викария в маленьком английском городке фигура весомая. Во всяком случае, расстались мы взаимно довольные друг другом и я отправился домой, прихватив с собой несколько сырных лепёшек, которые миссис Тэлбот передала тёте Петунье к чаю. Лепёшки, кстати, были реально вкусными, как и вафли, и я заверил миссис Тэлбот, что ей ни в коем случае не следует бросать своё маленькое хобби.***
Я пришёл как раз к обеду, передал угощение от миссис Тэлбот, и мы, как и договаривались вчера, отправились с Дадли в библиотеку. Библиотекарь, мистер Уилер, встретил нас радушно, особенно меня, Гарри частенько отсиживался в библиотеке, прячась от злых шуточек Дадли и его приятелей, и довольно много читал. А вот появление Дадли стало для мистера Уилера полной неожиданностью. Но когда Дадли стал довольно бойко рассказывать о прочитанной книге, а потом о том, что начал следующую, мистер Уилер заулыбался и протянул Дадли сразу две наклейки. — Молодец, Дадли, — похвалил он. — Вижу, что твой кузен сумел приохотить тебя к чтению. — Да, сэр, — отозвался Дадли и с гордостью наклеил наклейки на свою карту. А мне мистер Уилер просто протянул несколько наклеек и сказал: — Надеюсь, Гарри, что в этот раз ты сможешь показать свою карту учительнице, чтобы она убедилась, что ты много читаешь. Это за прошлые годы. Ведь об этих твоих наклейках она так и не узнала. Ого… оказывается в Литтл-Уингинге были те, кто сочувствовал Гарри. Только вот реально изменить что-то у них не получалось. Кто послушает немолодого чудаковатого библиотекаря? Я поблагодарил мистера Уилера, прилепил наклейки на собственную карту (Дадли, взглянув на этот процесс, слегка покраснел) и прочитал наизусть одно из любимых стихотворений Киплинга: — О, если ты спокоен, не растерян, Когда теряют головы вокруг, И если ты себе остался верен, Когда в тебя не верит лучший друг, И если ждать умеешь без волненья, Не станешь ложью отвечать на ложь, Не будешь злобен, став для всех мишенью, Но и святым себя не назовешь, И если ты своей владеешь страстью, А не тобою властвует она, И будешь твёрд в удаче и в несчастье, Которым, в сущности, цена одна, И если ты готов к тому, что слово Твоё в ловушку превращает плут, И, потерпев крушенье, можешь снова — Без прежних сил — возобновить свой труд, И если ты способен всё, что стало Тебе привычным, выложить на стол, Всё проиграть и вновь начать сначала, Не пожалев того, что приобрел, И если можешь сердце, нервы, жилы Так завести, чтобы вперёд нестись, Когда с годами изменяют силы И только воля говорит: «Держись!» — И если можешь быть в толпе собою, При короле с народом связь хранить И, уважая мнение любое, Главы перед молвою не клонить, И если будешь мерить расстоянье Секундами, пускаясь в дальний бег, — Земля — твоё, мой мальчик, достоянье! И более того, ты — человек! * — Да, — вздохнул мистер Уилер, — прекрасные стихи. Тебе следует выступить с ними на школьном конкурсе, Гарри. — Да, — согласился с ним Дадли. — Ты здорово читаешь. Даже лучше нашей учительницы. Честно говоря, я всё больше и больше поражался меняющемуся Дадли. У меня теперь язык бы не повернулся назвать его свиньёй в парике. Я понимал, что канонный Дадли стал таким благодаря просто безумному родительскому обожанию, и в здешней версии реальности до моего попадания творилось то же самое. Нет, не зря я всё-таки здесь оказался — может, и из Дадли вырастет что-то приличное. Только вот и здесь существует угроза деградации Дадли в прежнюю, не слишком симпатичную личность. И эта угроза — собственный отец. Во всяком случае, слепая любовь Вернона к сыну действительно способна искалечить. Это я себя оправдываю? Ведь я всерьёз намерен лишить Дадли отца. Блин… Но я же пытался, я же честно пытался договориться! У меня просто выхода другого нет! — Гарри, ты что? — спросил Дадли, когда мы распрощались с добрейшим мистером Уилером и покинули библиотеку. — С тобой всё в порядке? — Да, — быстренько собрал себя в кучку я. — Просто задумался об одной неприятной вещи. — Бывает, — вздохнул кузен. — Ну что, пойдёшь сегодня с нами гулять? Ребятам я всё объясню. — Это каким ребятам? Которые «охоту на Гарри» устраивали? — ехидно спросил я. — Они были неправы, — отозвался Дадли. — Я им всё объясню! — Спасибо, Дадли, но не стоит пока. Я сегодня уже достаточно нагулялся, а ты иди, если хочешь, а твой рюкзак я домой занесу. Говоря всё это, я имел намерение посетить старый особняк — появилась пара вопросов к леди-призраку. Но Дадли решил проявить лучшие качества своей натуры до конца и сам дошёл со мной до дома, после чего отпросился у Петуньи погулять. Петунья отпустила, но велела сыну вернуться к ужину, до которого оставалось не так чтобы долго, а уж продемонстрированная Дадли карта с наклейками привела её в хорошее расположение духа. — Ты не хочешь погулять, Гарри? — спросила меня Петунья. — Нет, — ответил я. — Я немного устал. Пойду отдохну. — Ты всё ещё быстро утомляешься, — констатировала Петунья и быстренько организовала нам с Дадли внеплановый перекус — по стакану шоколадного молока. — Ура! — возопил Дадли, в два глотка выхлюпнул свой стакан и исчез в дверях, на ходу вытирая коричневые «усы». — Спасибо, мама! — донеслось уже из-за дверей. — Спасибо, тётя, — сказал я, неторопливо допивая молоко. — Я сама помою, Гарри, — тихо сказала Петунья, когда я дёрнулся в сторону мойки. Глаза её были грустными. — Что-то случилось? — спросил я. Петунья помолчала, а потом тихо сказала: — Я прошу тебя — будь как можно меньше у Вернона на глазах, Гарри. С ним что-то происходит. Что-то нехорошее. Он держит себя в руках, но… Я знаю своего мужа слишком хорошо. Настолько хорошо, что начинаю бояться за тебя, Гарри. Ой вэй! Что ж происходит-то? Если уж Петунья решилась предупредить меня — дело плохо. Интересно, успел ли Северус что-нибудь предпринять? Если нет, то мне стоит всё-таки положиться на Санчо. Нынче же… — Спасибо, тётя Петунья, — ответил я женщине. — Я… я постараюсь не расстраивать дядю. После этого я поднялся наверх, в свою комнату, позвал Санчо и предался размышлениям. Увы, ничего путного, кроме укуса Санчо, я придумать не смог. Оставалось только надеяться, что что-то путное придумает Снейп.***
Вечером Вернон пришёл не то, чтобы мрачный, но какой-то напряжённый. Причём он старался вести себя как обычно, но это не обмануло меня. Не обмануло и Петунью, она несколько раз обменивалась со мной настороженными взглядами. И только довольный Дадли, погрузившийся в мир приключений Виннету и Верной Руки, не заметил ничего. В таком напряжении прошёл ужин, а потом Вернон переместился в гостиную, откуда вскоре раздался звук работающего телевизора. Дадли отправился наверх, к своему Виннету, я помогал Петунье наводить порядок на кухне… и в это время раздался телефонный звонок. — Я подойду, дорогая! — выкрикнул Вернон и действительно отправился к прикреплённому к стене передней аппарату. Он снял трубку и снова уселся на диван (аппарат у Дурслей был наикрутейший — без шнура, трубка просто вставлялась в гнездо). — Вернон Дурсль слушает! — сказал он в трубку. — … — Мардж? Что случилось? — … — Не волнуйся, дорогая! Деньги нужны? Ты наняла сиделку? Если нет — я об этом позабочусь. Что? Собаки? Помочь полковнику Фабстеру? Конечно, дорогая, это нетрудно! Мы с Петуньей недоумевающе переглянулись. Петунья чуть поморщилась. Мардж она не любила, просто старалась сохранить мир в семье. Вернон ещё что-то говорил ласковым голосом, а меня уже ломало от предчувствия грядущих неприятностей. И предчувствие меня не обмануло. Вернон закончил разговор, вернул трубку на место и вошёл на кухню. — Петунья! — обратился он к жене. — Мардж сломала ногу, и сейчас находится в больнице. — О, какая неприятность! — отозвалась Петунья. — Мне стоит навестить её? В какой она больнице? — Да, думаю, что стоит, — задумчиво сказал Вернон. — Но не в больнице. Завтра её привезут домой, Мардж не хочет долго находиться в больничных стенах. — Ты хочешь поселить её здесь? — внешне Петунья была невозмутима, но в глазах её заплескалась паника. Я её понимал. Мерзкий характер Мардж был способен превратить в ад жизнь всех обитателей дома на Тисовой. Кроме Вернона, конечно. Тот недостатков своей сестры в упор не замечал. А ещё я подумал, что желание Мардж не находиться в больнице совпало с подобным желанием персонала — именно поэтому её выписывают так быстро. — Здесь? — переспросил Вернон. — Нет, дорогая, Мардж будет находиться у себя дома, всем необходимым её будет обеспечивать сиделка. Я помогу ей с оплатой, впрочем, у Марджи собственных средств достаточно. Дело не в этом. — А в чём? — с явным облегчением поинтересовалась Петунья. — Её питомник, — ответил Вернон. — За собаками согласился приглядеть друг Мардж, полковник Фабстер, но он человек уже немолодой и ему нужна помощь в уходе за питомцами Мардж. — Так можно нанять кого-нибудь ему в помощь, — ответила Петунья. — Ты же сам сказал, что у Мардж достаточно средств. — Не стоит разбрасываться деньгами попусту, — нахмурился Вернон. — Сиделка Мардж действительно необходима, а вот для того, чтобы кормить собак и чистить их клетки подойдёт любой мальчишка! Думаю, что к Мардж стоит отправить Гарри! И ей будет веселее, и собаки присмотрены! Чего-о-о?! Это что за пакость надумал жирный кабан?! Да его сволочной сестрице я нужен отнюдь не в качестве помощника, скорее уж в качестве мальчика для битья. Вот уж нет. Только не это. — Дорогой, — попыталась перевести стрелки Петунья, — не стоит посылать Гарри. Там же будет Злыдень. Он ужасно реагирует на Гарри, дело может плохо кончиться. И вообще, ты забыл… Вернон не дал Петунье закончить и сорвался на крик. Он вопил, что устал после работы, что это наилучшее решение, что он всех содержит, что я — бесполезный балласт в его семье, что всё будет так, как он скажет — и точка! Я потихонечку стал пятиться с кухни и это почти получилось. Но тут маленькие злобные глазки Вернона остановились на мне, и он с рычанием бросился вперёд и сомкнул руки на моей шее… *Перевод С. Маршака