***
Сергею обидно, и он очень расстроен. До жути. До боли. Он доверился Мише, он открыл ему сердце, а теперь он его так подставляет. Он знает, он не трогал его, Вадиму только карту в руки дай, и он её применет. На этот раз это оказался Миша. Для Сергея Миша был, да и остаётся, очень мягким, неконфликтным и добрым человеком. Если поначалу он отнесся к нему с излишней строгостью, не зная, какая у него семья, то сейчас он уважал его как хоккеиста и человека... А ещё и любил. Любил его за по-детски наивные глаза, чистое сердце и твёрдую волю, непростой характер и смелость. Но сейчас. Что произошло? Он видел, что Мишка ходил сам не свой, но спросить духу не хватило. Конечно, у твоего любимого человека проблемы, а ты и не в курсе. Да и Миша сам такой, не будет лишний раз обращаться к другим за помощью. Гордый. Как-то он уже ему посоветовал не путать гордость с гордыней. Но что же его заставило так поступить? Почему он сказал, что его ударил Сергей? Вопросов много и ответ Сергей знает. Но ждёт. Наивно ждёт, что сейчас Мишка осознает глупость поступка и признается. Но он молчит, тем сильнее делает больно.***
На игре его не было, он больше не видит смысла торчать в городе. С работы его уволили, любимый человек предал. Кажется. Предал - громко сказано, но на деле так и выглядит. И вот Сергей зашёл в вагон, до отправки минут десять, он вышел на перрон подышать перед дорогой и слышит крик ребят: "Сергей Петрович!!!". Они бегут к нему, а он слегка закатывает глаза. Чего они прибежали? Попрощаться? — Сергей Петрович, не уезжайте, — начинает говорить капитан. — Сергей Петрович, вы простите меня, это Казанцев меня ударил, — начал оправдываться Миша и как-же Сергею не хватило этого. Не хватило смелости от Миши, который бы признался во всём. И ведь он успел признаться. Пусть поздно, но он успел. — Я знаю, — сухо сказал он, продолжая смотреть куда-то в даль, но только не на парней. Они начинают говорить, что не справится без него, что он нужен им в финале, но взглянув на Мишу, сердце начинает таять. Сергей молча заходит в вагон, ребята расстраиваются, а затем он выходит на всеобщее удивление.***
Миша отстал от ребят, когда те вышли из вокзала и подождал Сергея. Тот пришёл спустя несколько минут. — Я слушаю тебя, — сказал он, подойдя к Мише. Он обернулся и виновато начал рассказ. — Моей бабушке нужны были деньги на операцию. Казанцев мне их отдал. Просто так, даже возвращать не нужно было. Я и тогда ещё подумал, что что-то не так. А затем... Он вызвал меня к себе и... Сами видите, во что это вылилось. А также он мне сказал, чтобы я обвинил вас в этом, упрекая меня тем, что безвозмездно отдал деньги на лечение. — Миш, я одного не пойму. Почему ты ко мне не обратился? Я думал, мы не чужие друг другу люди. — Простите, я не хотел вас дёргать, вы и так с коленом мучаетесь, а ещё я со своими проблемами. Будь на месте Сергея любая девушка, она бы растрогалась от этой истории. Сергей тоже был тронут, и ему было искренне жаль Мишу, что тот оказался в руках недоброго человека, который воспользовался им в своих целях. Что ж. Это сработало. Но ненадолго. — Миш, думаю, нам стоит ещё встретиться сегодня. Приезжай ко мне в часиков восемь, договорились? — Хорошо, — с блестящими от радости глазами сказал Миша. — Извините меня. Он ушёл. А Сергей лишь вздохнул, отправившись во дворец. Ему нужно было уладить ещё кое-что.***
Сергей без церемоний заходит в кабинет и видит полуспящего Вадима на столе. Он оглядывается, и только тогда Вадим очнулся. — О. Сергей Петрович. Здравствуйте. Если вы на матч, то у вас либо проблемы с часами, либо с головой, — усмехается пьяным голосом Казанцев, пытаясь встать, но не смог. Удар, и он снова оказывается на своём кресле, – Ты чё творишь? — А это не я, это Пономарев. — Ааа. Этот рассказал тебе всё. — Да. Рассказал. Я понимаю, что для тебя не подарок, но Миша то тут был причём? Вот так действовать через хоккеистов, а у самого кишка тонка? — Миша... А ты знаешь, что у него с бабушкой были проблемы, ей операция нужна была. — Знаю. — А чё ж то ты не помог? Для тебя каждый хоккеист, как сын, тем более Пономарёв. — Причём тут он? Для меня здесь все равны. — Ну не скажи. Извини, конечно, Петрович, но дверь в тренерскую иногда нужно лучше закрывать. Сергей вдруг вспомнил, словно током поразило. Это было во дворце, в тренерской всего раз. И как его соколиный глаз увидел? Это был обычный день, обычная тренировка перед обычной игрой. Ребята уже переодевались и разговаривали, а Мишка раньше всех собрался и убежал, никто даже попрощаться с ним не успел. И вот, он тихонько зашёл в тренерскую, к его счастью Романенко не было там, и увидел Сергея, который развязывал шнурки на коньках. — Миша. Ты меня так напугаешь. Чего не стучишься? – удивлённо спросил он, стоило ему заметить Мишку. — Решил вам небольшой сюрприз устроить. — У тебя это получилось. Ты сейчас домой? — Домой... Но, перед уходом хочу сделать кое-что. Мишка ловко уселся на колени мужчины и, обвив руками шею, притянул его для поцелуя. Сергей, не ожидавший такой смелости и напора со стороны парня, не отставая, тоже начал целовать его, по-свойски, с небольшой грубостью и контрастной нежностью. Его руки уже шарили по молодому телу, зная, как реагирует Пономарёв на его прикосновения. Причём на любые. Они отрывались на секунду друг от друга, чтобы, взглянув в глаза покрытые пеленой возбуждения и страсти, обратно вернуться к поцелуям. Миша ловко сбросил спортивную куртку Сергея, начиная также блуждать по его телу, прижимая к себе. Мимо проходил Вадим, который отчитывал кого-то, но услышав шорохи в тренерской, остановился. Щель была маленькой, но достаточной, чтобы увидеть интересную картину: Миша, сидя на коленях своего тренера, страстно целует его, а другой даже не уступает ему в этом. Очень занимательное действие, но Казанцеву некогда это разглядывать, у него другие дела, но он припрятал этот момент до лучших времен. И как забавно вышло, что именно Миша позже обращаться к нему за помощью. Он не стал говорить ему о том, что он увидел несколько дней тому назад, были и другие способы подёргать за ниточки. — Это не твоё дело, — яростно выпалил Сергей, ударяя ладонью по столешнице. — Дело то может и не моё, но скажи спасибо, что я кому надо не позвонил, иначе бы ты передо мной так не стоял. — Какая же ты сволочь, Вадим Юрьевич. — Вот я-то как раз, — Казанцеву наконец удаётся нормально встать, — и не сволочь. А ты поаккуратнее в следующий раз, иначе заметит это любой другой, и не отвертеться тебе. И никакой Калинин не поможет. — Так, а что у вас тут происходит? — Олег Иванович очень во время. Сергей просто молится, что у Вадима есть хоть капля совести, и он не будет вскрывать тему про него с Мишей. И так действительно случилось. Вадима попросили доработать до финала и валить на все четыре стороны, и ни о каких отношениях между тренером и хоккеистом не было и речи.***
Тяжёлый день во всех смыслах. Сергей уже подъехал к дому, как заметил Мишу на лавке, чуть ли не засыпающего. — Миш, не спи. Я уже приехал, — потормошил он парня, который сразу разлепил глаза. — Да-да, я здесь, Сергей Петрович, просто, — Миша зевнул, вставая, — игра сложная, я очень устал. — Даже от чая откажешься? Сергей знает, как завлечь Мишку к себе, поэтому тот сразу встрепенулся, и как ни в чем не бывало пошёл следом. Чаем Сергей действительно угостил, даже предложил накормить, но Миша вежливо отказался. — Миш, скажи, тебе Казанцев ничего про нас не говорил? — немного тревожно спросил мужчина, отпивая чай. — Нет... А он догадался? — Нет, просто показалось. — Это наверное из-за того раза, когда я к вам в тренерскую зашёл. — Не переживай, мы это уже обсуждали. Это было всего раз, к тому же, ты тогда уже извинился. — Я готов извиниться снова. Прости... — но он не успел. В этот момент Сергей поступил как нельзя лучше, просто поцеловав своего Мишку. Он сразу ответил, улыбаясь. Он просто обожал это, его упёртость и желание показать главенство. Рубашка слетает на пол к чертям, а Сергей перетаскивает Мишку на местечко поудобнее, например, на диван. Они снова сели так, как в тот день в тренерской. Но теперь уже настойчив был Сергей, прижимая к себе стройное тело. А Миша лишь мог сжимать волосы на голове и получать удовольствие от поцелуев то в губы, то в шею с лёгкими укусами. Кажется, Сергею мало их обычных посиделок и поцелуев, поэтому уже через секунду он нависает над Михаилом, который смотрит на него взглядом голубых глаз беззащитного котёнка. — Не бойся, я не сделаю тебе больно... — хрипло прошептал он на ушко, прикусив его напоследок. — Я не боюсь, просто... Свет... Я думаю, он мешает. — Как мне без света разглядеть твоё прекрасное тело? Ох, как же Миша горел от таких комплиментов. Он прикрывает лицо на уровне губ, скрывая своё смущение, но позволяет Сергею стянуть и футболку. Другая футболка также отлетает в сторону, и вот их первое прикосновение голой кожей. Приятные мурашки, лёгкий холодок и горючее смущение. Это было больше, чем близость. Единение с телом любимого, тихие вздохи, шёпот, небольшая боль, снова вздохи уже чуть громче и быстрые движения. Может это и рано для них, но это они уже сами решат. А сейчас им лишь остаётся наслаждаться друг другом и шептать слова любви. Они вдвоём. Наедине. Могут быть теми, кто они есть. Миша не хочет отпускать Сергея, прижимая его к себе уж слишком сильно. И Сергей это понимает. Он и сам не хочет терять своё маленькое сокровище. Перед сном они снова обсуждают ту ситуацию, ставя точки во всех предложениях. — И всё же, — спрашивает Сергей, перетащив сильно уставшего Мишу после бурного секса на свою кровать, — почему ты не признался сразу? Боялся вылететь из команды? Я бы тебя вернул. — Не знаю. Я в тот момент вообще ничего не мог понять, как я поступаю, правильно или нет. Может я просто трус... — Трусы не играют в хоккей. А ты не только играешь, но и показываешь хорошие результаты. — Да, но... Простите, я всё же струсил. Сергей вздыхает и целует Мишу, который то и не против такого расклада, хотя сил на ответ почти нет. Это лучше любого прощения, и они это прекрасно понимают.