Изгнанник Акито

Эрих Гюнхерц проснулся. Ему страшно не хотелось этого – сон был смутным, но приятным, а организм просто отказывался вновь разгоняться для работы. И всё же он довольно быстро понял – вставать необходимо. Причиной его нежеланного пробуждения стал грохот артобстрела! Он бросил взгляд в окно – обыкновенная тёмная ночь. Молниеносно обувшись и даже успев поправить измятый китель, Эрих было метнулся к телефону внутренней связи – прямому проводу на командный пункт, который ему полагался как одному из старших офицеров Люфтваффе базы Виго, но так же быстро передумал. Сейчас там должен царить полный аврал, им точно не до многословных разъяснений. С этой мыслью он стремительно вышел из своей комнаты, в несколько быстрых шагов пересёк коридор. Да! Вот и какой-то боец – из флотских: - Что происходит, матрос? Докладывайте! Что за обстрел? Где враг? - Не могу знать! А обстрел ведёт наша главная батарея: две башни 28 сантиметровых пушек бьют по лётному полю. - ЧТОО!!? — взревел барон. Визави Грюнхёрца чуть не присел от страха, а потом скороговоркой стал говорить: - Нас срочно отправляют на второй плац – там назначен общий сбор, и, кажется, будут формировать отряды для обороны! Отдав честь матрос бегом устремился дальше. Лупить по своей собственной взлётке!? Чёрт! Они все там совсем сбрендили!? Шум и грохот меж тем нарастали. Эрих вновь вернулся к себе и поднял трубку телефона: - Главная батарея!? - Так точно! - Кто отдал приказ на открытие огня по взлетной полосе!? Кто… - На связи батарея. Кто говорит с нами? - Я – майор Эрих Грюнхёрц, командующий бомбовой эскадры Люфтваффе, прикомандированной к базе Виго! И… - Приказ на открытие огня дало командование базы. Мы не должны реагировать на протесты. - Что значит «не реагировать на протесты»!? Кто дал вам распоряжение? Контр-адмирал Цилакс? Кто нас атакует? Вы… - связь внезапно пропала. В первый момент, цепенея от ярости, Эрих решил, что разговор с ним прервали намеренно. Однако, попытавшись дозвониться до батареи вновь, майор убедился в своей неправоте. Никакого звука! Шайссе! Неужели они уже успели повредить связь!? Проклятье! Да кто эти «они» в конце-концов!? Бразило-португальцы? Британцы? Грюнхёрц чувствовал себя весьма глупо, как и всякий человек, которому не повезёт оказаться в ситуации, когда он, вырванный из объятий Морфея, спросонья не может ничего понять. Но что теперь? Первой его мыслью было скорее бежать к ангарам, чтобы подготовить к вылету те машины, которые остались целы. Если состояние поля ещё позволяет! Но в следующую секунду Эрих понял, что это была бы скверная тактика – там, скорее всего, уже идёт наземный бой, и он со своими приказами и вмешательством без ясного понимания общей обстановки только внесёт дополнительную дезорганизацию. На КП штаба обороны! Там, во всяком случае, должны знать больше него. А оттуда уже можно будет помочь своим! Сбив рукавом со стола начатый намедни отчёт по происшедшему в небе над зоной учений, Эрих снова оставил комнату. В коридоре, по которому Грюнхёрц бежал, ему сперва показалось, что свет какой-то странный, колеблющийся и неровный, но скоро майор понял: это не лампы дрожат, а всё здание слегка вибрирует от могучей силы залпов! Вот он выскочил на плац, сумел кое-как сориентироваться, отметил для себя, что слева — вдалеке, но всё же ясно — слышится звук стрельбы из ручного оружия. И на всякий случай достал пистолет. Эрих обогнул почему-то брошенную наискось посреди дороги машину, едва не разбил в темноте ногу о бордюр, стремглав проскочил мимо метеовышки у самого края лётного… Но вот и главный корпус, в левом крыле которого должен сейчас собраться штаб на командном пункте обороны. Если, конечно, противник ещё не подобрался слишком близко. И если нет повреждения от артогня. А ещё — если противник не распознал местоположение этой критически важной точки заранее и не бомбил её с воздуха… Много было этих проклятых “если”… Уже внутри его не сразу пустила близкая к панике охрана, но вот Грюнхёрц миновал первый пост, а за ним ещё один. В этот момент ему почудилось, что звуки боя стали резко стихать. Чья берёт? Поди пойми! Эрих рассчитывал, что чувство, будто он попал с корабля на бал, начнёт постепенно слабеть, однако на пути ему попадалось поразительно мало людей, которые сами толком понимали, что происходит — тем более они не могли дать сколь-либо внятных пояснений. Какой-то лейтенант сказал ему, что удар нанесли испанцы! Но как это может быть? Они что, решили сами себе лоб раскроить, прямо атакуя германскую военную базу!? Кто-то говорил о найтмерах – значит всё же британцы? Но вот, наконец, уже и КП! Грюнхёрц увидел контр-адмирала, а мимо него к выходу прошёл молодой сухопутный майор в очках. Молча отдав честь, Эрих ненадолго позволил себе перевести дух… - Грюнхерц! Боюсь, вы опоздали – всё веселье окончилось. По крайней мере пока, - Цилакс, кряхтя, сел в кресло у рации. - Герр контр-адмирал, я… - Не нужно оправданий – как раз вашей вины здесь нет ни малейшей. - Но кто? В самом деле испанцы? - Да. И ситуация не из приятных, а особенно для вас, летчиков. Нас сейчас попробовали на прочность, измерили, взвесили и, боюсь, нашли очень лёгкими. Пробную атаку они предприняли с помощью найтмеров. Подходили по взлётной. Их нужно было остановить любой ценой… В общем, сейчас поле в полностью негодном состоянии – в основном от наших же снарядов. Плюс три машины из четырёх, которые находились на взлётной, уничтожены. Мы примем меры к восстановлению полосы, но не очень на них рассчитывайте – все свободные руки сейчас в первую очередь пойдут на строительство укреплений по фронту базы. Даже часть ваших людей я считаю необходимым для этого снять. Если у вас получится справиться своими силами, то вы, конечно, будете большими молодцами. Но, к сожалению, и в таком случае может возникнуть проблема. Есть основания считать, что враг уже взял существенную часть взлётной под прицел своей артиллерии, и, если наши самолёты попытаются ею воспользоваться… В общем, основная ваша задача сейчас – это всемерная помощь в деле обороны наземного фронта крепости. Я сейчас свяжусь с Барселоной – в первую очередь, конечно, с командованием сухопутных сил, но распоряжусь довести до сведения полковника Мильтерса, что вы временно выбыли из борьбы. Самолёты с аэродромов Каталонии примут ваши обязанности по обороне неба. Может даже и несколько воздушных ударов сумеют нанести… - Цилакс задумался, явно обсасывая эту внезапно пришедшую ему в голову возможность. - Герр-контр адмирал, при всём уважении, но верно ли я понял ваши распоряжения, как приказ, оставив матчасть и вооружившись стрелковым оружием… - Грюнхёрц, мне известна ваша привязанность к небу. Читал досье. Да и без этого – о вас, барон, многие знают. Я не прошу вас отправить пилотов-асов в передовые окопы с одним Вальтером в руках. Но вы должны понять – мы врага во многом прошляпили, понадеявшись на несопоставимость силы Германии и испанцев, а потому теперь многие возможности упущены уже безвозвратно. И пытаться отрицать очевидное – значит подвергнуть серьёзной опасности и технику, и экипажи. Подполковник Фарвик отвечал сейчас за непосредственную оборону района ангаров – он, думаю, справится и с ликвидацией первых последствий. Утром вы приступите к ремонту, если мы найдём людей, а сейчас…Вы чем занимались, прежде чем начался обстрел? - Я… спал, герр контр-адмирал, - Эрих почувствовал ,что краснеет. - И это правильно,- ответил внезапно Цилакс, - хороший солдат будет действительно хорош только тогда, когда он в силах проявить свои лучшие качества. Вы ведь вчера днём вернулись с учений? - Так точно! - График там был напряжённый, да и до этого вы своих орлов готовили к вылету долго – мне докладывали. Так что отдых вам необходим. Идите спать, а нам всё равно нужно время, чтобы определиться, сколько щебня и цемента мы можем вам выделить на ремонт в нынешних условиях. Считайте это приказом. Контр-адмирал улыбался, однако Эрих легко разглядел в его видимом добродушии стремление поскорее отвязаться от неактуального и бесполезного сейчас для Цилакса, но известного своей настырностью летчика. Впрочем, ему ничего иного не оставалось, как козырнуть и уйти. По дороге к себе он, конечно, заглянул на взлётку: зрелище и правда было ужасное. Огромные ямы, неразорвавшиеся снаряды, уволакиваемый тягачами подбитый найтмер, похожий на тушу слона или носорога, ставшего трофеем на африканском сафари, только много большего размера, несколько до сих пор полыхающих транспортников с отвалившимися крыльями. Кое-где были и трупы… В общем, вид полного разгрома! Солдаты и техники явно приободрились, когда заметили своего знаменитого майора, но Эриху сейчас не хотелось говорить с ними. Ведь что он мог бы им сказать? Что их командир проспал всё сражение? Что для них оно закончено, не успев начаться? Что барон Красная комета снова идёт спать, потому как контр-адмирал просто не сумел придумать, на что его можно было бы сейчас употребить? Изобразив сосредоточенность и занятость, Эрих выслушал краткий доклад о повреждениях и потерях, который в целом повторял слова Цилакса, несколько их конкретизируя. Оказалось, что при атаке убили Небермахера и Хольтце и ещё 8 человек ранили. Заклинило взрывом ворота ангара №5. 6 самолётов были в воздухе в момент вражеского удара – 4 из них смогли добраться до немецких и республиканских аэродромов, один был сбит – по-видимому с земли, а ещё один выработал весь запас топлива, спланировать без него не вышло, и пилот, предварительно указав по радио свои координаты, катапультировался. Эрих дал команду исправлять те повреждения, которые можно ликвидировать быстро, слушаться офицеров из сухопутных сил, выделить из числа техников тех, кто имеет меньше опыта, на формирование авиаполевых отрядов обороны, не прекращать радиолокационное наблюдение за небом и усилить позиции ракет и артиллерии ПВО. А главное – поддерживать постоянный контакт с силами Люфтваффе в Барселоне и оперативно высылать им точные сводки. С этим майор и ушёл. Нет, конечно же Эрих Грюнхерц не лёг спать – он просто не смог бы, хотя в висках и гудело. Вместо этого, попытавшись отвлечься от тяжёлых мыслей, он решил вновь сесть за отчёт. Собрав с пола частью разлетевшиеся листы и сев за стол, майор начал писать, но выходило плохо. Мысль прыгала, он то и дело пытался придумать способы для подчинённых ему частей выйти из сложившегося положения, так что перемена деятельности ничего не дала. Да и в сон, в самом деле, клонило очень сильно. Эрих вновь почувствовал себя донельзя глупо, когда во второй раз начал писать то же самое слово. Он вспомнил, как прибыл на базу Виго с пьянящим чувством победы, с заоблачным ветром в сердце. Вспомнил, как с чувством пожал руки членам своего экипажа, как, хотя и страшно усталый, шёл по бетону взлётной чуть не в ритме танца. Он поверил в то, что дело его не окончено, песня не спета. Барон Красная комета, пусть и летал уже не на алом истребителе, вырвался из пыли исторического музея, куда его погребли заживо, вновь проделал такое, чего никто не мог и даже не пытался прежде, своей смелостью раздвинул пределы возможного! А ещё – спас людей из почти безнадежного положения, отдав старый долг. Если бы пожертвовавший собой японский Сокол мог это видеть он, наверное, был бы горд учителем… Чуть позже пришло осознание и обратной стороны медали – не желая того, Эрих вновь влез в сферу, к которой со времён Солнечного удара не желал иметь ни малейшего отношения: в область тайных операций и закулисной политики. Что было задачей этого W-0? Какого черта они делали у эскадры бразило-португальцев (а, надо думать, и на ней)? Эрих спасал их явно, на виду, он обстрелял противника, и, хотя едва ли добился хоть одного попадания, а уж тем более отсутствовали разрушения и жертвы, но грома дипломатических протестов вполне могут оказаться в десятки раз мощнее грохота огня его спаренных 20-мм пушек. Никто на базе не взял его под руки для конфиденциального разговора, не задавал подробных вопросов – удивительным образом казалось, что вообще никому и ничего о произошедшем неизвестно. Но едва ли так могло продолжаться всё время. Соблазн самоустраниться, ничего не предпринимать, оставить всю эту опасную и определённо нечистую историю другим, был велик. И всё же Эрих не позволил себе этого. Необходимо доложить о случившемся – кто знает, что может зависеть от скорости передачи этой информации? Вот только кому? Понятно, что его прямой начальник – полковник Мильтерс на авиабазе в Барселоне, не имеет обо всём этом ни малейшего понятия. Контр-адмирал может быть в курсе, а может и нет, но, что ещё важнее, Эриху было известно имя человека, который прямо распоряжался подготовкой этой спецоперации – некий подполковник Мюллер «из Берлина» - вероятно из разведки. Именно на его имя майор и решил составить подробный отчет. Чтобы наполнить его фактурой, Грюнхерц даже вышел на связь с Альбатросом-3, подбиравшим диверсантов. Фельдфебель Хаймляйн уже явно был не так взволнован, если не сказать напуган, как в сам момент боя, но чувствовалось, что ему хочется как только возможно быстрее отделаться от этой скользкой проблемы. В глубине души Эрих очень хорошо его понимал. Так или иначе, но он узнал мало нового: бойцы переданы на эсминец Z-18, с капитаном корабля объяснялись сами, дальнейшая их судьба Хаймляйну неизвестна. Грюнхерцу пришлось ещё отдать целый ряд распоряжений по поводу приёма и обследования самолётов, участвовавших в учениях, воздушной разведки и прочего, прежде чем он сумел взяться за бумагу для Мюллера и… ничего толком не смог в ней написать. Вернее нет. Он смог, но первый вариант полетел в мусорную корзину: весь его текст звучал одним сплошным и жалким оправданием – это при том, что Эриха ещё никто и ни в чём не обвинял. Да, чёрт возьми! Он оправдывался, хуже того – боялся! Того, что всё происшедшее может окончательно перекрыть для него дорогу к небу. Нет, возможно его даже наградят — и в виде поощрения отправят с повышение на какую-нибудь сугубо конторскую должность в главный штаб Люфтваффе! Эрих почти физически ощущал, как в нём идёт борьба трёх сил: осторожности, честности и гордости, всякий раз заставляя строгий отчет превращаться в бессвязную галиматью. Он досидел до темноты, а когда зажглась настольная лампа, то понял, как страшно устал – перегрузки неба, многочасовой полёт, нервное напряжение и всего лишь четырёхчасовой сон, который был уже почти 22 часа назад. Майору будто насыпали песку в глаза. Решив, что утро даст ему больше сил и свежести ума, Эрих Грюнхерц лёг спать, чтобы проснуться от звуков войны, разом обрушившейся на крепость... Сейчас он чувствовал странное дежавю – будто последние несколько часов скрутила в кольцо какая-то немыслимого могущества рука. Вновь отчёт, лампа, песок в глазах… Нет! Сон сейчас представлялся ему позорным. Спёртый воздух и тишина кабинета стали действовать Эриху на нервы. Еще не рассвело, когда он вышел в сторону ангаров, решив устроить внезапную проверку. Техники получили от него страшный нагоняй за то, что под предлогом неисправности полосы и полной невозможности полётов затянули осмотр и заправку вернувшихся с учений машин. Эрих кричал, поименовал их ленивыми свиньями и как-то ещё, не менее нелицеприятно, но, чем больше он распалялся, тем сильнее чувствовал, что причина его гнева отнюдь не в этих несчастных, и в конце концов резко стих и ушёл. Возможно вместо отчета, адресованного не пойми кому, будет правильнее прямо поинтересоваться у контр-адмирала о подполковнике Мюллере и его задании, а потом лично выйти с ним на связь? Эрих на внезапно резко усилившемся ветру навестил ещё и позиции ПВО, и даже метеопост, который сообщил ему, что холодная погода ожидается ближайшие три дня к ряду. Всё же он уже под первыми солнечными лучами вынужден был вновь вернуться в кабинет, чтобы там рухнуть в забытье прямо в кресле. Ему снились странные птицы – одинаковые по форме и размеру, но самых разных цветов, которые кружили в подобии чудесного танца. Эрих не мог понять, откуда он сам на них смотрит, ведь кругом были только вода и небо, причём порою они будто даже менялись местами. Птицы тихо и жалобно свистели, а Грюнхёрц всё пытался сосчитать их – и раз за разом сбивался, не дойдя и до третьего десятка. Вдруг все они встрепенулись – на горизонте вспыхнул алый свет, повеял сильный ветер, море явно и бесповоротно отчленилось от небес, покрывшись валами, увенчанными пеной. От ещё невидимой дали что-то приближалось – огромное, как гора. Нет! Больше всякой горы! Ветер крепчал и крепчал – вот он уже ураган! Птицы мечутся, их швыряет, как кукол, горизонт же продолжает густо краснеть и будто надвигаться. Эрих не сразу осознаёт, но потом уже не сомневается. Да! Это тоже птица! Величайшая из всех, что были и будут! Она похожа на тех, маленьких – и ни на что не похожа! Она величава, как само небо, её перья переливаются разными цветами, но в основном рассветными и закатными оттенками алого. Она колеблет море, а воздух вибрирует вблизи неё. Она молчит, но создаёт целую песню из свиста и завывания ветра. Она – это сам Полёт, догадался он вдруг… И в ту же секунду Эрих понял, что птица падает!!! Она словно оступилась в небе, её исполинское крыло выгнулось, она попыталась ещё поймать воздушный поток, но была явно не в силах – и рухнула в море! Вода вздыбилась выше неба, выше маленьких птичек, глупо метавшихся кругами, выше всего. Раздался гул и грохот, какого Эриху ещё не доводилось слышать – утробный и жуткий со странными перекатами. Тут только Грюнхерц понял, где находится сам – вот же он, ещё одна маленькая птица! Волна подходили всё ближе… ближе… И тут он проснулся! Опять от грохота залпов! Он выругался так крепко, как не сквернословил, быть может, со времён лётной школы. Вскочил! Вцепился в телефонную трубку (ведь должны же они были восстановить связь!?), поднял её… - Командный пункт слушает! - Говорит Грюнхёрц! Что у вас там на этот раз!? Вместо ответа послышался неясный шум, а затем голос контр-адмирала сухо произнёс: - Жду вас здесь. Точно ещё сказать не могу, но, похоже, это штурм… Эрих бежал всё с тем же чувством поразительного дежавю — всё это уже было: обстрел, бег, маршрут. Только теперь светило солнце. Это немного облегчало дело – до цели он добрался буквально за несколько минут. - Грюнхерц, отлично! В этот раз вы прибыли вовремя. Минувшей ночью по согласованию с противником мы выслали группу офицеров для ведения переговоров, - Цилакс говорил это нарочито спокойным голосом, как бы давая понять, что вопросы здесь неуместны, - они окончились провалом. Больше того, неприятель, как, впрочем, и мы, очевидно, изначально собирался использовать паузу для усиления своей позиции – прежде всего, установки и развёртывания тяжёлой артиллерии. Данные мероприятия были замечены возвращавшимся с задания эсминцем Z18, который, в нарушение объявленного противником перемирия, был обстрелян. Ответными действиями он атаковал врага сам и корректировал огонь артиллерии Виго. С этого момента артдуэль уже не прекращалась. Главная угроза тем самым была вскрыта и подавлена, но сейчас противник преследует наш отходящий отряд из числа экипажа эсминца и группы переговорщиков. Мы направили им на помощь флотилию катеров, но они по поступившим сообщениям не могут пристать к берегу и снять наших солдат. Хуже того, враг согласно последним сводкам приступил к методичному обстрелу сразу нескольких участков обороны. Есть основания полагать, что это – подготовка к первому штурму. - Как могут быть задействованы Люфтваффе при его отражении? - Обеспечивайте ПВО! Особенно Главной батареи. В остальном… ваш авиаполевой отряд перешёл под командование фельдфебелей Ничке, Краузе, Фраммера и Зетторна и распределён по укреплениям южного обвода. Про взлётную не спрашивайте – сейчас не могу дать даже одного солдата. Судя по тем донесениям, которые легли мне на стол час назад, повреждения полосы тяжёлые. Рискованно поднимать даже лёгкие машины. И… - Герр контр-адмирал, с ДОТа №4 передают – отряд Малькольм достиг базы! - Превосходно! Я… - С ДОТа №5 докладывают о попадании тяжёлого снаряда, повреждён капонир и сбит бронекупол. С ДОТов №1 и №3 сорвана грунтовая подложка. Все позиции внешнего обвода передают, что находятся под интенсивным артобстрелом! - Дайте приказ активизировать контрабатарейную борьбу! Это – выгодное для нас поле. Виго располагает солидным запасом снарядов, а эти испанцы едва ли могли успеть привезти сюда много! Жаль, что нет возможности вести авиаразведку – тогда их батареи можно было бы выбивать последовательно… - Герр контр-адмирал! Бойцы с вынесенных вперёд постов докладывают о масштабных передвижениях противника – суммарно до 2 – 2,5 полков — в направлении крепости! Солдаты неприятеля развёртываются из походных порядков в цепи! - Началось…! В этот момент подал голос майор в очках – он снова был здесь: - Герр контр-адмирал, мы могли бы сковать их действия небольшими силами на хорошо укреплённых позициях по южной оконечности базы, а позади восточного фланга выставить резерв – он будет в готовности как резко укрепить там оборону, так и ударить врагу на юге во фланг, если обстановка окажется благоприятной. - Хорошая мысль Хюммель, только одного она не учитывает – артиллерия врага может устроить избиение этих ваших резервов до того, как они вступят в бой. Пока мы хоть частично не подавим её, я запрещаю выводить подразделения из центральной части крепости к внешним обводам! - Но что если враг прорвётся!? Без резерва в непосредственной близости… - Мы можем не успеть парировать удар и заткнуть прорыв контратакой. Знаю, не надо мне объяснять! Всё зависит от Главной батареи, бастиона №2 и тех 150-мм орудий, которые мы сняли с третьего! Тут подал голос другой офицер – плотного сложения полковник, стоявший в углу: - Герр контр-адмирал, судя по последним данным, после того, как мы уничтожили на позиции развёртывания тяжёлые пушки, основная сила вражеской артиллерии – это большое количество орудий калибра 100 – 120-мм. Их технически не получится подавить быстро нашими несколькими батареями. Надежда только на то, что мы сможем не дать им обнаглеть слишком сильно, а с большой дистанции они не сумеют бить точно и быстро расстреляют боеприпасы. - Хотелось бы, чтобы это было так… В этот момент в проходе появился ещё один офицер – вид его был сильно потрепанным, но скорее бравым, чем подавленным. На его кителе красовалось несколько крупных пятен – одно, похоже, от крови. Он был всклокочен и небрит, но сейчас все, конечно, плевать на это хотели. - Подполковник Клаус Фарвик! Прибыл с переговоров. Времени на подробный пересказ сейчас нет, но если резюмировать, то налицо намерение врага не просто продолжать сражение, а полностью уничтожить и крепость, и гарнизон! И видно, что дела со словами у генерала Хюги не расходятся. - Проклятье, Фарвик! Я надеялся, что вы займёте его успокаивающей и вязкой болтовнёй хоть на половину суток. Может меньше. Но никак не думал, что вы спровоцируете его на штурм!!! - Герр контр-адмирал, мы не могли… - Не время – вы сами сказали. Что можете сообщить относительно их позиции – вы же, фактически, были во вражеском тылу? - Мы мало что могли заметить. Встреча происходила в развалинах монастыря – они сильно сокращали обзор. Отступали мы вдоль береговой линии, ниже скал. Плюс противник не пренебрегает маскировкой. - Но хоть что-то вы видели!? - Только самые дальние от нас подступы к их позициям. Я видел развёртывание артиллерии – её мы накрыли. И… - И что!? - Дальше, как мне кажется, они строили ответвление от железнодорожной ветки. Скорее всего там будет располагаться какой-нибудь склад, куда можно будет напрямую загонять вагоны для разгрузки. - На карте отметить сможете? - Думаю да… - Герр контр-адмирал! Наблюдатели из ДОТов видят противника! Он разворачивает станковые пулемёты и готовится к удару! - Упредить! Дайте команду открыть огонь миномётам! И радируйте на Главную батарею – пусть сделают пару залпов – это мы можем себе позволить. Фарвик, что у вас? Отметили? - Так точно! - Шайссе!!! Это точно склад снарядов! - Почему вы так уверены, герр контр-адмирал? - Потому что он находится прямо за крайним пределом дальности стрельбы Главной батареи! Этим мерзавцам она отлично известна – мы ведь некогда даже совместные учения проводили! Они пододвинули её как можно ближе, чтобы обеспечение боекомплектом шло бесперебойно! - А елси попробовать с моря? - Они наверняка это предусмотрели! С Z18 нам повезло, но второй раз испанцы так не попадутся. Там наверняка уже ставятся мины и патрулирует авиация! Если бы только мы могли сами отправить туда самолёты…! Ладно, будем реалистами – возможно позже спланируем диверсию, но сейчас со складом придётся смириться. - Герр контр-адмирал! Есть боевое соприкосновение! - Результаты!? - Пока всё стабильно. Но враг медленно, с потерями, приближается. - Хюммель, возглавьте резервный отряд – я дам команду, когда нам придётся плюнуть на потери от артиллерии. - Значит, вы всё же согласились с моими доводами? - Да. Но только по команде! - Герр контр-адмирал! ДОТы докладывают о появлении на горизонте вражеских самолётов! - Самолётов!? Вот… а теперь это уже ваша работа, Грюнхёрц! Хватит просто молча стоять! Отправляйтесь на позиции ПВО и сообщайте мне результаты их работы мне по прямому проводу! - Так точно! – Эрих бежал, холодея от ярости. Контр-адмирал, с попустительства которого была разгромлена взлётная, не смеет упрекать его в бездействии! На самом деле это именно вина сухопутных сил, что они не смогли удержать врага, вина лично Цилакса, который не смог организовать оборону, вина…! Тут Грюнхёрц попытался перенаправить свой гнев в правильное русло – на врага. Эти вшивые и жалкие мерзавцы решили, что испортив взлётную и не дав его орлам подняться в небо, они теперь могут чувствовать себя в безопасности!? Сейчас он покажет им, какая это ошибка! - Герр майор! – командир батареи встал при его появлении и отдал честь. - Что у вас? - Наблюдаем две группы целей – одна приближается со стороны моря – видимо решились на наивный обманный ход, а другая уже над южным укреплённым сектором. В первой – примерно 6 машин, во второй – не меньше дюжины. - Мы можем их достать!? - Артиллерией – нет. Можно ударить ракетами – это собьёт с неба добрую половину, но их запас невелик. Мы рискуем позже оказаться в тяжёлом положении, если они решатся на массированный удар по порту, или Главной батарее. - Если пустить часть ракет? Задача больше помешать им разрушить ДОТы, чем полностью уничтожить, а потеря от ЗРК нескольких машин на виду у других способна резко снизить их активность. - Согласен, герр майор, это должно сработать. А вообще быстро обнаглели эти мерзавцы! Вот бы вы были в воздухе! Тогда бы они посыпались с неба, как спелые груши! - Я уже не пилотирую истребитель, - сказал Эрих мрачно. - Не важно! Да там одного имени хватило бы! Красная комета в воздухе – и… Герр майор, а точно нет возможности поднять в небо ни одного самолёта? Эффект после удара ракет был бы полный! - Боюсь нет, - сказал Эрих, сам, однако, думая как раз об обратном. Ну неужели нет способа, какого-нибудь шанса!? Ведь враг совершенно уверился в беспомощности ВВС Виго – внезапный взлёт даже небольших сил мог бы дать удивительные результаты! - Они на прицеле – мы их ведём! Отдать команду…? - Герр майор, вас с КП! - Грюнхёрц слушает! - Что там у вас!? Мне докладывают, что район ДОТов № 2 – 5 просто утюжат с неба! - ЗРК наведены на цель. Но все сразу мы сбить не в состоянии. - …Понял вас, майор. Действуйте как можете, но быстрее! - Батарея, огонь!!! - Есть! Эрих не видел самих дымных следов ракет, хотя и живо представлял их. Только точки на экране радара. Вот они ещё стабильны – их в самом деле около дюжины. А вот сразу пять замигали и резко пропали с экранов! - Пять успешных попаданий из шести! В яблочко, герр майор! Мы их… - Грюнхерц! Я не слишком разбираюсь в этом, но... нет ли возможности направить одну из ваших ракет на наземную цель!? Только у них, теоретически, хватит дальности на тот проклятый склад! Их артиллерия не только не желает униматься, но усиливает огонь! - Никак нет, герр контр-адмирал! - Очень жаль! Очень! Вы… не принимайте на свой счёт, майор. От ДОТов передают, что вражеские самолёты частью сбиты, а частью уходят. Продолжайте в том же духе! Буду держать вас в курсе. Конец связи! В тот момент, когда прозвучало это «Конец связи», у Эриха Грюнхёрца уже вызрело Решение… Дав команду продолжать следить за небом и осведомившись, какая обстановка у скорострельных зениток, прикрывающих Главную батарею – заходившая с моря шестёрка врагов тоже сочла за лучшее ретироваться, он вышел и направился к ангарам. Да! Он это сделает! Поднимет в воздух истребитель! Всё словно подводило его к этому: фразы окружающих, бросаемые будто невзначай, но такие важные для него, боевая обстановка, даже сон, напомнивший ему о том, какое безумное чудо настоящий Полёт! Долг и мечта слились для Эриха Грюнхерца воедино. В Решение, в план: Виго критически необходимо заставить вражеские орудия замолчать хоть на время – чтобы подвести резервы к внешнему обводу. Сделать это быстро можно только одним способом – уничтожив склад боеприпасов. А идеальное средство сейчас – удар с воздуха. Враг вывел склад из под удара артиллерии, он полагает, что силы Люфтваффе в Виго беспомощны – его наглость в небе уже ясно это показала, а значит прикрытие ПВО там если и есть, то минимальное и не готовое к отражению атаки. Всё, что испанцы могут ожидать увидеть – пролёт отдельных разведчиков из состава сил ВВС, базирующихся на район Барселоны. Лётное поле действительно в ужасном состоянии, но, если найдётся мастер, который будет способен на разгоне обогнуть ямы так, чтобы не завалиться и не скапотировать, если отыщется человек, способный резким манёвром поднять машину до рубежа последнего, простреливаемого врагом, отрезка полосы – то всё станет возможно! Конечно, машиной, подходящей для этого, мог быть только истребитель. Одиночный тяжёлый бомбовоз всё же вполне вероятно успеют заметить и перехватить, а главное – он никогда не поднимется с такой взлётки: просто развалится при резкой рулежке. А единственным пилотом такого класса, который способен справиться с задачей – Эрих тоже понимал и знал это – был в Виго только он сам. Правильно. Вполне справедливо. Но всё это были доводы рассудка, которые лишь усиливали, подкрепляли и рационализировали мощнейший порыв души. Эриху Грюнхерцу хотелось скорости и облаков, кромку которых срезает, как нож сладкий крем, киль его машины, хотелось единения с Небом, хотелось победить или умереть в схватке с превратностями судьбы, которые подрубили ему крылья. А может быть даже победить и умереть? Майор вспомнил падение Птицы-Полёта во сне – едва ли он видел когда и где либо другое столь же величественное зрелище. Эрих Грюнхерц, как всякий ещё довольно молодой и полный жизненных сил человек, нечасто думал о смерти, но сейчас одним махом осознал и понял: его куда меньше страшит гибели-вспышка в бою, чем тихое угасание тлеющей свечи в бессильной старости. Разбиться в лепешку в деле: спасая других, давая себе испытание, летя к мечте, совершая подвиг. В этом было больше гордости и торжества, чем страха. А вот согнутым годами стариком рассказывать другим об удалых манёврах и фортелях, которые не то что совершить, но и вспомнить толком уже нету силы, стать живым воспоминанием о себе прежнем, да ещё и блекнущим от года к году – вот это было для Эриха Грюнхерца, барона Красная комета квинтэссенцией подлинного ужаса! А ещё ужасно было бы погибнуть на земле – просто так, по случайности. Ведь есть уже жертвы в крепости, ведь бьёт уже враг по Виго. Он вспомнил, как бежал спросонья на КП: два раза – и дважды, теоретически, осколок или полновесный фугас мог покончить с ним. И это было бы всё. Конец. Пошлый, как глупый анекдот. Похожий не на гибель человека, а на лопанье воздушного шара при случайном соприкосновении с острым углом. И ведь с каждым днём осады шанс на подобный исход для него неуклонно будет увеличиваться… Думая так, хотя, быть может, и не столь чётко и подробно — мысли неслись у него в голове пёстрым калейдоскопом, подобные разноцветным птицам, будто бились о стенки черепа – и улетали прочь, Эрих вошёл в ангар. - Герр майор? - Приказываю привести в боевую готовность истребитель! Две бомбы по 250 кг на бомбодержатели! Состояние шасси должно быть идеальным. Время – три минуты! - Есть! – и тише, робко, - Кто будет взлетать? - Я. Он встал на выходе, просматривал внимательными глазами поле – оно походило на лунный пейзаж. Попытался провести зрительно заранее выгодный маршрут – выходило плохо. Что ж, значит всё решат секунды уже там, в кабине! Эрих никогда в жизни, даже в юности, не пробовал курить – но сейчас не отказался бы от сигареты, или даже толстой сигары. Он вспомнил о любимом театре. Ну что, принц Датский, быть, или не быть? А небо проясняется… Хорошо. Меньше турбулентности, но всё ещё есть возможность прятаться в облаках. - Герр майор, готово! И… удачи вам. Эрих отдал техникам честь, а затем влез в кабину самолёта – не красного, обычной защитной окраски, ну да не так это и важно на самом деле. Он дал сигнал рукой, и тягач стал выкатывать машину из ангара наружу. Пока от него практически ничего не требовалось, но Эрих сжимал в руках привычные формы штурвала, почти гладил его. Тягач начал разворачивать машину. Контузия не помешает ему! Даже если он "поплывёт", то сможет довести машину до цели – расстояние по авиационным меркам минимальное. А потом… Значит обойдёмся без потом! Но майор верил, что теперь последствия контузии в прошлом! Он чувствовал себя превосходно во время недавних своих удивительных манёвров в небе над Атлантикой! А ещё – он рассчитался за самопожертвование Хироёси, за Японию. Он собран и спокоен. Впрочем нет, конечно же Эрих не был спокоен. Но он уверен в себе. Тягач отъехал. Грюнхёрц запустил двигатели. Медленно… Всё ещё медленно. Но вот быстрее. Быстрей! Он взял чуть-чуть левее – пока что лунка одна и миновать её легко. Но число их росло словно бы пропорционально скорости. Вправо! Левее! И снова вправо! Удержать машину!!! Сваливания нет. Вперёд! Ещё левее! Эрих ощутил первый отрыв переднего шасси, но понял, что это пока лишь обман, лёгкий подскок от резкого манёвра – он не успеет подняться до лунки впереди. Резко направо! Снова отрыв колеса, его почти занесло. Техники не подвели – шасси держатся. Но вот уже близится конец взлётки – и линия обстрела врага. Немыслимым шестым чувством Эрих осознал – стрельба будет. Ещё один отрыв колеса – это последний шанс. Он форсировал, передвинул закрылки. И… есть! Самолёт почти подпрыгнул, а потом едва не отвесно пошёл вверх! Он полетел!!! Уже на высоте в пару сотен метров Эрих увидел, как внизу вспыхнуло сразу три или четыре огонька — взрыва вражеских снарядов! А он забирался выше, глубже в небо… В этот самый момент ожила рация: - Герр майор, говорит пост ПВО! Контр-адмирал настойчиво интересуется, куда вы пропали! Мы выяснили, что вы в воздухе и… - Скажите ему, что скоро склад будет уничтожен. И чтобы он дал приказ резерву. Со мной на связь не выводить. - Но он… Так точно! А Эрих Грюнхерц летел, и ему хотелось петь! Голова его была свежей и чистой, он чувствовал в себе силу – такую, что его самого подмывало как вызов, как пощечину перчаткой перед дуэлью, бросить в открытый эфир – «Красная комета! Красная комета в воздухе!». Майор сдержался – и скоро понял, как был прав. В воздухе уже были вражески самолёты – не меньше пяти машин шли строем на высоте на 200 – 300 метров ниже его. Он понял – его обнаружат. А это значит… это значит, что нужно бить первым!!! Вираж, пике! Грюнхёрц заходил со стороны солнца, чтобы уменьшить видимость – ракет у него не было – вместо них висели бомбы, но хватит и пушек! Один враг был размётан им в клочья – он взорвался огненным шаром прямо в небе. Другому майор прошил крыло и повредил киль. Уже уходя он увидел, что пилот катапультировался из машины. Но трое оставшихся бросились за Эрихом. Это были старые истребители, их скорость заметно уступала бы возможностям машины Грюнхерца – если бы не мешали бомбы на внешней подвеске, портя аэродинамику! Но так – они всё время висели на хвосте, на самой кромке эффективной дистанции огня. Один открыл его сразу – видно опыта ещё мало, но много желания – через минуту, или две он расстрелял весь боезапас. Два других были терпеливее, но что Эриху их выдержка!? Грюнхёрц ушёл в пике, они дёрнули за ним – только для того, чтобы увидеть, как он тут же делает молниеносный разворот на одном двигателе, почти в падении наводится на обезоруженного простака – тот шёл точно ему в лоб. Раз! Два! Три! Кабина пилота врага была изрешечена его пушкой! Ха-ха-ха! Он… В эту секунду Грюнхёрц почувствовал удар! Шайссе! Один из двух оставшихся противников всё же успел его зацепить! Повреждения… скромные – одна или две пробоины в центроплане, но это привело Эриха в чувство. У него есть более важная цель, чем свободная охота! А главное, пока он выделывает здесь трюки, враг легко может вызвать подкрепление – у тебя же их точно не будет! Манёвр уклонения! Он устремился к земле – только там можно было точно навестись и ударить по складу. Не отстают!!! Видно всё же сказывается полученное повреждение. Склад… Он заметил его! Большое пространство напротив железной дороги. Но… майор недооценил вражеского командующего – зенитки уже были на месте! Он крутился волчком, он шёл буквально в десяти а то и пяти метрах над землёй, он делал всё, но враг не отставал! Ещё попадание! На этот раз зенитка! Если Эрих сбросит бомбы сейчас, то сможет оторваться и уйти. ...Нет, никогда! Огнём из пушки он сходу в один удар разогнал и разметал ближайшую батарею, но сильно это помочь не могло. Проклятье! В это мгновение Грюнхёрц увидел, что прямо сейчас идёт разгрузка снарядных ящиков из двух вагонов. Решение пришло за секунду. Да, это – единственный вариант! Он делает свечку в небо! Разворот – враг чуть помедлил, но идёт за ним. Сброс бомб! Удар сердца… Ещё… Ещё… Тот взрыв слышала вся база Виго, все штурмующие, содрогнулась вся окрестность – он был колоссальным, и нечто в нём напоминало звук циклопического колокола. Колокола, который звонил по надеждам Шина Хюги взять крепость первым же штурмом. На колокол походила и верхушка гриба, образованного взрывом. Все, кто видел его со стороны, сознавали – живых там остаться не могло… Вылетавший из самого пекла, из центра бури Эрих Грюнхерц тоже так думал. Он словно ощупывал себя сознанием, не веря вполне в собственную реальность, в возможность спасения. Но… Да, его замысел сработал!!! Коротким манёвром не сбросить с хвоста вражеские машины, но чуть увеличить фору – достаточно, чтобы они, идя за ним, уже точно не смогли успеть уйти от взрывной волны. А вот у него крохотный шанс ещё был. Может… Ха! Может было бы не так и плохо кое-чего порассказать молодёжи в старости? Например, про вагон, который летит от безумной силы взрыва, обгоняя самолёт? Зенитки умолкли. Затихло, подавленное могуществом взрыва, всё. Казалось, после такого звука никакой иной не решается беспокоить слух. И в этой самой тишине Эрих Грюнхерц заложил вираж, устремляясь в голубую высь. Он не знал, был ли ещё в его жизни момент, когда он испытывал бы такое же счастье. Он летит! Он смог! Он победил! Врага! Обстоятельства! И самого себя! - База Виго! Вызываю Виго! - Грюнхерц!? Это вы!? - Так точно! Задача выполнена. Склад уничтожен! - Я знаю. Вы… - Я едва ли смогу сесть обратно в крепости. Корректирую курс к западу. Постараюсь долететь до аэродромов республиканцев. В крайнем случае катапультируюсь над их территорией. Надеюсь, это не будет считаться дезертирством? – последний вопрос Эрих задал со смехом. - Нет! Какое дезертирство! Вы спасли… Грюнхерц, вы понимаете, что спасли… Я буду ходатайствовать об ордене, об… - Это был мой долг, герр контр-адмирал. А ещё – мечта. Барон Красная комета, конец связи!