Будет новый колос

Чарли кричал, вопил громко и визгливо. Но, с другой стороны, мальчишка, который в свои шестнадцать вот-вот отдаст Заступнику душу, имеет право так орать. Зато старина Смок на вышке сегодня был трезвым, что случалось редко, и, услышав его вопль, стал бить по железному листу колотушкой. Это в городах Наместники короля придумали колокола и связь факелами и кострами, а в их глухой деревеньке у них на все про все было минут по десять. Кто первый увидел крылатых в воздухе, тот начинает вопить как резаный, никуда не убегая. Его и сжирают первым. А старики на двух деревянных хлипких вышках начинают бить в железные листы. Их тоже сжирают, но только если с летающими идут по земле недавно обращенные. Им в бешенстве без разницы, кого жрать. Более сильная гнусь стариками брезгует. Конечно, это все бы не подействовало ни фига, но летающие — вроде как благородные господа, они кружат вокруг деревни, чтобы дать еде фору, чтобы успели ставни и двери закрыть, детей спрятать по подвалам. А потом начинают веселиться. Всех не убивают, а только тех, кого жрать будут. Но в минусе окажутся три коровы и человек десять, это точно. Чарли рванул к ближайшему коровнику. Ему повезло, это был коровник Старосты у пшеничного поля. Он и больше, и крепче. Едва успел в двери вбежать и закрыть дубовым листом, чуть руки себе не оторвал. Вампир врезался в двери с той стороны, возмущенно зашипел, перебираясь на крышу и царапая ее когтями. Ну да, непорядок, Чарли должен был остаться посреди деревни и радостно ждать, пока его скушают. А он, скотина такая безродная, беспородная, еще и жить хочет. — Хер тебе, — сообщил Чарли потолку, схватив вилы и выставив перед собой. Существо на крыше ответило ему недовольным воем, тут же в боковую стену с грохотом и треском вошли черные когтищи, выдирая бревно целиком. — У старого Хока коровы лучше! — Чарли понимал, насколько тупо звучит это заманчивое предложение для охреневших с голодухи чудовищ. Они и его сожрут, и Пятнашку с Рыжухой, и к Хоку сходят, чо б и нет! Но неожиданно что-то с огромной силой снесло монстра с крыши и рвануло за собой того, кто лез сквозь стены. Ночь разорвали дикие вопли, в которых не было ничего человеческого, лишь рычание и шипение. Дрожа всем телом, Чарли выглянул в дырку в стене. Перед коровником шло настоящее безумное побоище. Вампиров летающих было двое, еще они притащили с собой пятерых бескрылых обращенных. А вот враг у них был один, и с теми, у кого нет крыльев, он уже успешно разделался. И он — оно — было невероятным! Чарли за свою недолгую жизнь Чистокровных никогда не видел. К ним приходили Дети по крови. Внешне и по размеру они мало чем отличались от людей. Летающие, с черными кожистыми крыльями, или взбесившиеся от голода бескрылые твари. Иногда к ним залетал один беловолосый гигант, но он на крестьян нападал редко, воровал только коров. Один раз девку спер, и больше его не видели. Этот, наверное, был настоящим Чистокровным! Рост огромный, красивое тело, крылья как будто из серебра и белые волосы. Он что-то делал со своей добычей, летающим. Целовал в губы и крест к башке прижимал! А тот как будто гнил и высыхал прямо на глазах — когда Чистокровный его отшвырнул, он выглядел как сухой лист. Второго летающего он так же убил. И бросился в поле, не полетел, а именно побежал. Что должен был сделать Чарли как помощник мельника и просто человек, который жить хочет? Залезть под брюхо трясущейся Пятнашке и трястись вместе с ней до утра, вот что! А он в дырку в стене вылез и поперся в поле. Прекрасное чудище стояло там на коленях и пожирало колосья! Отплевывалось, задыхалось, но засовывало в рот недозрелые зерна. Чарли скромненько стал поодаль, глаза опустил. — Если вы это, хлебушка хотите, так в запаснике деревенском буханки вечерние есть. Вампир страдальчески застонал, выплевывая недожеванные зерна и согнувшись пополам. Но даже сейчас, в этой странной падучей болезни, он был самым прекрасным существом, какое Чарли когда-либо видел. Сама Матушка Смерть. — Я не хлеба хочу, я пытаюсь убрать изо рта вкус крови, меня вывернет сейчас! Голос у него был глубокий и сильный, как и он весь. Чарли, мягко сказать, офигел. Он маленькими шажками приблизился и протянул вампиру кружочек травы. — Это гулька. Смолу с мятой мешают и жуют после курева. Я не курю, но дядя Панок, мельник, курит и вечно дома забывает. Ему делаю и за собой таскаю, это, вот. Должно помочь. У вампира были огромные черные когти, но руки дрожали, как у человека! Он сунул весь кусок в рот, и на его лице отразилось такое блаженство, как будто он сожрал всех девственниц в деревне. — Вообще поедание девственниц мало чем отличается от поедания смелых мальчишек, Чарли. Монстр распрямился, и Чарли попятился от этого колосса. Интересно, почему на нем не черные одежды? Вампирюги, они все как будто голые и покрыты черной жижей. Говорят, они только на балах в своих замках красиво наряжаются. Хотя этот что в жиже, что в штанах и рубахе — королем будет. — А… а вы зачем сюда прилетели? Вы вампиров едите? — Нет, я еду ем. Обычную, человеческую. Мне нужно было тебя спасти. Иди сюда. Вампир подхватил Чарли в объятья и взлетел в воздух! Но летели они не далеко, вампир опустил Чарли у мельницы и ткнул когтем перед собой, не поднимая глаз. — Ты это сделал? — А? — Чарли испуганно осмотрел старую косую мельницу. Панок на ней уж сорок лет батрачил, а Чарли как сиротка ему с десяти лет помогал. Что-то латали, конечно, а то бы давно развалилась. Но Панок мало ему дел доверял, мелок еще. Чарли проследил, куда вампир тычет когтями. — Крест Святой Девы Матушки ты сделал? Происшествие с крестом этим наддверным было преглупейшее. Дядя Панок мужик большой, не такой, конечно, как этот вампир, но тоже телесами не обижен. Пер он мешок с зерном на мельницу да и споткнулся. И снес своим лбом бедовым нижнюю часть креста Святого Заступника. Тут же на колени упал, стал рыдать да лбом об порог биться. Типа все, конец им всем. Чарли тогда не стал говорить, что вон с месячишко назад, как народ балакает, Чистокровный с Детишками храм центральный в городе Пурине раздолбил по кускам и всех, кто там был, покушал. А крестов там было как воды в реке. Так что мертвякам без разницы, висит Заступник над дверями али нет. Дубовый заслон надежнее будет. В общем, снял он крестовину и пообещал дяде Паноку новый состругать. Но грех большой они на душу взяли от бедности. Каждый новый крест Заступника с длинной центровой палкой надо было в церкви святить да денежку отдавать. Потом его вешали и никогда не трогали. Если сломал крест, сам виноват, грехом тупости и рукожопости не обделен, двойную плату на дела благие отдавай и снова свети. А до сбора большого урожая денежек в деревне нету. Вот Чарли и срезал длинную переломанную часть, закрасил святые знаки Заступника и сделал равный по сторонам крест Святой Матушки. Не будет, наверное, Заступник на небесах сильно ругаться, ведь Матушку же прославили. Сделал да обратно повесил. Дядя Панок голову почесал, поругался. Решили, что после сбора урожая поедут прям в городскую церковь и крест Заступника возьмут прям большой, алтарный, чтоб святотатство скрыть. — Да, я. Из этого, ну, грех, в общем. Переделал. — Сам стороны ровнял? — вампир по-прежнему не поднимал взгляда на мельницу. — Чего там ровнять-то, на глазок сделал. Господин? Губы вампира исказил такой жуткий оскал, что Чарли попытался дать деру, но монстр снова прижал его к себе. Жуткие глаза смотрели прямо в душу. — Твой глазок, деревенский мальчик, самое страшное оружие против вампиров, которое мне известно. Ты создал то, на что я потратил почти пятьдесят лет и так и не достиг успеха. Ты создал Идеальную Крестовину. И с этого момента ты больше не крестьянин. Ты призван на войну. Ты Оружейник, Чарли. Великий. Сегодня вместе с тобой мы отомстим всем ублюдочным тварям, которые тысячелетиями убивают род людской, выродкам, оставившим тебя сиротой. Ты пойдешь со мной? — Да. Я пойду. Но… но ведь вы же вампир. Почему? У Чарли в голове был полный бардак. Он никогда не позволял себе думать о мести. Но тут возникло это создание, и он снова услышал крики родителей и сестры, почувствовал тот ужас, когда он маленький дрожал в ледяном подвале, пока твари разрушали его дом и пожирали его семью. Он до сих пор не мог нормально спать, лишь тяжкий труд отвлекал от кошмаров. Он никакой не Оружейник. Слышал о них. Великие люди, безумные. Монстр ошибается. Но ежели Чарли позволят хоть мусор метелкой из-под ног их выметать, так он не пойдет — побежит. Только вот зачем Чистокровному тащить Оружейникам человека своему роду погибель? — Ответ на твой вопрос, малыш, прост и удивителен. Я не вампир и никогда им не был. И я сам Оружейник. У Чарли глаза выпучились и рот так открылся, аж в челюсти что-то щелкнуло. Но вампир, который не вампир, не дал ему прийти в себя, он подхватил его на руки и взметнулся в воздух на своих огромных крыльях. Кем бы он ни был, летать он мог прекрасно.