Отравление

Раздирающая боль в горле стала первой вспышкой сознания. Безрезультатно попытавшись сглотнуть слюну, чтобы хоть как-то заглушить эту боль, он почувствовал, насколько отвратительно сухо было во рту, к чему вдобавок примешивался горький привкус желчи, ещё отчётливо ощущавшийся на корне языка. С трудом разлепив пересохшие губы, из-за чего по ним тут же поползли ноющие трещинки, Панталоне сделал судорожный тихий вздох. А затем ещё один, от которого тело прошила крупная судорога, заставляющая вообще вспомнить о его наличии. Сознание продолжало возвращаться мучительно медленно, сначала мужчина бессознательно вцепился онемевшими пальцами в простынь под собой, через тяжёлую пустоту в голове возвращая к себе хоть какое-то представление об окружающем пространстве, а затем приоткрыл глаза, уставившись в кромешную темноту. Без единой мысли он скользил взглядом по плохо различимым объектам, которые отличались друг от друга лишь габаритами, пока его не настигло приглушённое понимание, что он не может сконцентрироваться ни на одном из них. Словно замыленная пелена лежала у него перед глазами. Пару раз моргнув, он осторожно прикоснулся рукой к собственному лицу, чтобы не заляпать пальцами линзы, но безрезультатный поиск металлической оправы очков окончательно сбил с толку. Чересчур резко махнув рукой в сторону прикроватной тумбочки, куда он имел привычку убирать свои очки перед сном, он с глухим стуком ударился кистью о стену. Какой-то несформированный и беспричинный страх тут же всколыхнулся внутри. Уже более осознанно оглядывая помещение, в котором он находился, Панталоне приподнялся на локтях, через силу преодолевая приступ подкатившей тошноты, от которой хотелось только свернуться калачиком, негромко поскуливая. Он ничего не узнавал. Даже если отбросить пропажу очков и не до конца сфокусированное зрение, он всё равно совершенно не понимал, где находится. Эта комната не была похожа ни на одну его собственную спальню. За вопросом о том, где он находится, постепенно начала простраиваться цепочка и из других вопросов, тянущих друг друга за собой, но не находящих хоть какого-нибудь ответа. Он не помнил, как оказался в этой постели, и он не помнил, как переодевался в свободные хлопковые штаны и ночную рубашку, надетые сейчас на нём. Смутное ощущение прошедшего дня, за воспоминание о котором всё никак не получалось ухватиться, как бы мужчина не пытался мысленно восстановить череду последних событий, ещё сильнее дезориентировали его. Ему казалось он должен был готовиться к какой-то встрече, назначенной на утро, но так же он необъяснимо чувствовал, что уже просыпался с этими мыслями и что уже готовился к ней. Стоит ли ему вновь начинать готовиться к ней сейчас, откинув это нечёткое чувство дежавю, или стоит направить все имеющиеся крохи сил на то, чтобы выяснить своё местоположение? Может он настолько устал прошлым вечером, что забыл, как снял эту комнату, вроде бы его собирались отправить в деловую поездку, но с абсолютной точностью банкир не мог сказать, было ли это на самом деле или являлось каким-то обрывком его беспокойного сна. В любом случае, он посчитал разумным решением покинуть кровать, чтобы найти хоть кого-нибудь или что-нибудь, что помогло бы ему упорядочить весь хаос, царившей сейчас в его тяжёлой голове. Выполнение задуманного оказалось в разы сложнее и проблематичнее, чем принятие решения об этом. Сцепив крепче зубы, не позволяя случайным стонам вырываться из груди, Панталоне перевалился на бок, из этого положения неспеша переходя в сидячее, что моментально отозвалось острой болью, прострелившей его голову в обеих висках. Фантомный, но вполне реально душащий комок тоже встал поперёк горла, затрудняя и без того отрывистое неровное дыхание. Не отдавая себе отчёта в том, сколько времени ему понадобилось на то, чтобы просто сесть на крае постели, он упёрся мелко трясущимися руками в мягкий матрас, а босыми ногами прикоснулся к ледяному паркету, перевалив их с кровати на пол. Растрёпанные распущенные волосы щекотали шею, непривычно ниспадая на плечи с двух сторон, а уголки глаз неприятно пощипывало, из-за навалившегося непонимания происходящего, которое издевательски маячило прямо на периферии его сознания, и из-за не слушающегося тела, которое словно с продолжительной задержкой откликалась на любые его действия. Совершив над собой ещё одно усилие, Панталоне поднялся на ноги, но не успел он сделать и трёх небольших шагов, как за его спиной раздался пугающе оглушительный грохот, сопровождаемый молниеносно промелькнувшей болью на внутренней стороне локтя. Рефлекторно отшатнувшись, но при этом случайно налетев на угол массивного письменного стола, он приглушённо вскрикнул, хватаясь за попавшуюся на пути мебель, чтобы устоять на стремительно уплывающей и словно бы выгибающейся дугой поверхности пола. Выждав несколько секунд прежде, чем всё вновь хоть немного устаканилось и вернулось в более менее терпимое состояние, он уже собирался продолжить движение, но... - И далеко это вы собрались? От чужого голоса сердце невольно подскочило к горлу. От чего-то он был абсолютно уверен, что находился один в этой комнате, и это, пожалуй, было единственным, что не подлежало сомнению в его порядком расшатанном сознании, поэтому грубый слом даже этой опоры окончательно выбил его из колеи. Вслепую осторожно проводя ладонью по столу, в поисках какого угодно предмета для самообороны, если такой вдруг понадобится, он обернулся на голос, встречаясь взглядом с двумя отчётливо горящими в темноте, словно у кошки, алыми точками. Спустя минуту их безмолвных переглядок, первым тишину нарушил неприкрытым смешком обладатель красных глаз, после чего в его руках вспыхнула спичка, которая тут же полетела в сторону лампы, слабо осветившей неровным тёплым светом кусочек пространства комнаты между ними. Слегка болезненно прищурившись от внезапно появившегося освещения, Панталоне с неким облегчением выдохнул, теперь уж окончательно утвердившись в своих предположениях относительно того, кто перед ним был. Молодой парень, которому на вид было чуть больше двадцати лет, вопросительно склонил голову на бок, не отнимая от мужчины любопытного и практически немигающего взгляда. Кажется, наблюдение за столь растерянным видом Девятого Предвестника порядком веселило его. Развалившись поперёк кресла, в котором он благополучно дремал до начавшихся шумных шарканий Панталоне, и закинув длинные ноги, облачённые в светло-серые брюки, на один из подлокотников, срез сонно потянулся, расправляя и без того широкую грудную клетку. После чего он ловко поднялся, направляясь к опрокинутой треноге с капельницей, иголку которой мужчина совершенно варварским образом, но, впрочем, даже не догадываясь об этом, вырвал из собственной руки. - Если вам и так дадут пизды, то вы хотя бы можете не подставлять ещё и меня? - проворчал парень тем тоном, которым ради приличия обычно отчитывают провинившуюся собаку, устроившую беспорядок в доме. Без особой ненависти в голосе и скорее лишь с раздражённой усталостью. Слегка уязвлённо сжав тонкие губы, Панталоне следил за тем, как срез методично устанавливал капельницу на прежнее место возле кровати, менял пакет с лекарством и вставлял новую стерильную иглу в катетер. Он не знал, с чего стоит начать расспросы, но чем дольше он тянул, тем явственнее чувствовалось, как его тело наливается тяжестью, которая мёртвым грузом тянула вниз и стремилась вернуть вновь в горизонтальное положение. Особенно отчётливо слабость скапливалась в ногах, из-за чего они становились будто ватные и оторванные от всего остального тела. Сперва банкир ещё пытался сопротивляться, но через какое-то время он начал медленно оседать, тратя последние силы на то, чтобы, вцепившись обеими руками за угол стола, придерживать себя от слишком стремительного и травмоопасного падения. - Где мы? - хриплым полушёпотом выдавил из себя Панталоне, опускаясь на колени и почти сгибаясь пополам от мелкого тремора, охватывающего конечности. Перед глазами вновь всё потемнело, а комната покатилась на бок, из-за чего он до побеления костяшек сжал угол стола, как единственную опору, не дающую ему снова провалиться в обморок. - В моём номере, - буднично отозвался срез, поворачиваясь к нему и окидывая критическим взглядом. После чего, методично закатав рукава своей рубашки и прошагав к письменному столу, негромко стуча каблуками по паркету, он опустился на корточки рядом с дрожащим мужчиной. Тот не сразу почувствовал прикосновения к себе, только когда в его ускользающее сознание пробился острый неприятный запах, он смог понять, что его одной рукой придерживают за плечи, а другой водят перед лицом куском ваты, пропитанным чем-то ужасно бьющим по мозгам. И несмотря на то, что этот запах поднимал в нём новый приступ тошноты, комком встающий поперёк горла, он всё же неплохо помогал ему заземлиться, поэтому Панталоне сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь быстрее привести себя в чувства, прежде чем зашёлся в кашле. - А где Дотторе? - ещё более неразборчиво прохрипел банкир, с трудом разжимая пальцы и слегка разворачиваясь к парню, но впрочем, не замечая, как от его вопроса, в чужих глазах явственно блеснуло ехидство. - Вы разве меня не узнали? Интересно, кого тогда вы видите перед собой? - мастерски скрывая усмешку, совершенно серьёзным голосом протянул срез, получая какое-то необъяснимое удовольствие от того, как возмущённо напряглось тело мужчины, несмотря на весь его разбитый вид. - Ты блять издеваешься надо мной? - в ужасно несвойственной для себя манере прошипел Панталоне, от боли и слабости задвинув подальше свою привычку наигранно-дружелюбного общения. И он уже собирался отстраниться от него, давая понять, что не намерен терпеть такие неуместные шутки, но рука парня мёртвой хваткой сжалась на его нижней челюсти, насильно поворачивая его лицом к себе. Болезненно прищурившись, Панталоне упрямо выдержал зрительный контакт с младшей копией доктора, который, кажется, периодически забывал о необходимости моргать, но спустя где-то полминуты тот, тихо фыркнув себе под нос, переместил руку с его подбородка на линию скулы. Его ладонь была грубой, с жёсткой кожей, высушенной в плотных медицинских перчатках, и со случайными царапинками и свежими мозолями, на которых невольно сконцентрировал своё внимание мужчина, так как они легко оцарапали его щеку. Второй рукой парень убрал на письменный стол ватный диск и, опустившись на одно колено, достал из нагрудного кармана жилетки ручку-фонарик, зубами срывая с неё колпачок. Со щелчком включив её, он направил яркий белый свет в глаза банкира, немного оттягивая подушечкой большого пальца нижнее веко и наблюдая за реакцией его организма. - Головокружение? Тошнота? Затруднённое дыхание? - постепенно перебирал стандартные вопросы срез, дожидаясь, пока мужчина утвердительно кивнёт головой, после чего переходил к следующему этапу быстрого осмотра. Проверив его пульс и слегка недовольно осклабившись, перемещая колпачок в зубах из одного уголка губ в другой, он испытующе заглянул ему в лицо, выставив ручку в вертикальном положении на некотором расстоянии от его глаз. - Вы можете сосредоточиться на объекте или он двоится? - Могу, но всё как будто застелено лёгкой дымкой, - устало ответил Панталоне, тяжело вздыхая и сам немного прижимаясь к чужой руке, так как держать прямо раскалывающуюся голову столь продолжительное время порядком утомило его. Заметив это движение, срез усмехнулся, поднося ручку-фонарик ко рту и надевая на неё обратно колпачок, после чего убрав её в карман, он уже обеими руками обхватил посеревшее лицо мужчины. Он видел, как отрывисто вздымалась его грудь, как не успокаивалась дрожь в кончиках пальцев и как полуприкрытые глаза цвета полуночного нефрита растеряно следили за ним, в ожидании не столько помощи, сколько объяснений. - Сейчас без шуток, вы уверены относительно своей собственной личности, помните все имена, должность? Если да, то с какого именно момента вы теряетесь в событиях? С утра прошлого дня или только после отравления? - Я разве похож на помешанного? - его губы искривились в жалком подобии ухмылки, но потом он продолжил более серьёзно, по кусочкам выцепливая из собственной головы обрывки воспоминаний, давяще круживших где-то на периферии сознания. Осторожно подбирая каждое слово и наблюдая за тем, как реагирует на них срез, банкир неспеша заговорил. - Мы прибыли с миссией в Ли Юэ?... Где-то неделю назад. У меня была назначена встреча, но я не уверен, состоялась она уже или нет. Как будто она была в очень реалистичном сне, поэтому я не могу вспомнить из неё ничего существенного, только какие-то образы и бессвязные фразы. Кажется, она ничем не закончилась. И вроде бы Дотторе ждал меня, когда мне стало плохо, но у меня не получается собрать весь тот день в какую-то единую картину. - Отлично, значит, мы можем спокойно пропустить все прелюдии, - не обращая внимания на то, как чёрные волосы легко щекотят костяшки его пальцев, парень приступил к объяснениям настолько вкрадчивым тоном, на какой только был способен, чтобы информация о сказанном успевала усваиваться. - Вчера в полвосьмого вечера вы отключились от интоксикации организма, сейчас же... - мельком кинул взгляд на настольные часы, - пять часов утра. Мы устроили вас в моём номере, потому что так о вашем местонахождении будет догадываться меньше людей, и кроме того в вашей комнате идут обыски. Нужно проверить не были ли отравлены ещё какие-то вещи и собрать сведенья относительно того, как убийцы получили доступ к ним. - Яд же был в перчатках?.. - хмурясь, Панталоне украдкой опустил глаза на свои руки и только сейчас заметил, что кисти были обмотаны тонким слоем чем-то обработанных бинтов. - Ага. У вас слишком чувствительная кожа, поэтому вдобавок остался пустяковый химический ожог. Он пройдёт через пару дней, - пожал плечами срез, и уже чуть сильнее оживляясь, перешёл к больше всего интересующей его части. - Но за эти часы, пока вы спали, мы с оригиналом прокапали вас, поэтому никаких серьёзных последствий можно не опасаться. Во многом благодаря поставленному на вас эксперименту с накоплением иммунитета к некоторым видам токсинов, который дал положительный результат. Ещё конечно с абсолютной точностью сказать нельзя, какие именно вещества состояли в том яде, которым обработали изнутри перчатки, но их эффективность была в разы снижена. Например, замешанный в нём экстракт облачной травы должен был вызвать дезориентацию в пространстве уже через четыре часа после попадания в кровь, а вы проходили с ним целый день. - Ну, радует, что хоть какие-то плюсы есть во всей этой ситуации... - с трудом пытаясь рассортировать в голове всё сказанное, пробормотал банкир, и беспокойно поджал губы, возвращаясь обратно к мысли, от которой срез убегал всё дальше в медицинские дебри. - А кто занимается обыском? В моей комнате оставались некоторые документы и письма, которым не следует попадать в чьи-либо руки. - Фатуи вместе с каким-то человеком, присланным Цисин. Но надеюсь оригиналу хватило мозгов унести всю документацию к себе до их появления, - прицокнув языком, он недовольно сощурился, всё ещё не разрывая зрительного контакта, от чего Панталоне стало немного не по себе, так как он не сразу понял, чем вызвал такую резкую смену настроения. - Если хоть что-то важное исчезнет или утечёт из ваших дел, то смело спрашивайте с него, можете хоть всю душу вытрясти. А то, как только вы потеряли сознание, этот самодовольный болван внезапно решил вспомнить о том, что является самым главным здесь. Всех начал строить, командовать. То же мне, господин Второй Предвестник. Угрозами заставил меня работать сиделкой, пока сам ушёл разбираться с теми людьми, которые могли подстроить покушение. - Я оплачу тебе все часы, что ты просидишь со мной, - со снисходительной усмешкой выдохнул мужчина. - Ты ведь правда не обязан возиться со мной просто так, а вот как доктор - это твоя работа. - Вот с вами всегда приятно иметь дело, не то что с ним, - чересчур громко рассмеялся парень, заставив Панталоне невольно поморщиться от головной боли, и поднялся на ноги, уже более дружелюбно протягивая ему ладонь, когда в перспективе замаячил небольшой заработок. - А если ещё во всём будете меня слушаться, то вам цены не будет. Поэтому давайте договоримся, что без спроса вы никуда не вскакиваете и не бежите, потому что за разбитую от падения голову или какой-нибудь ушиб спросят с меня, и спросят неоправданно строго. И чтобы этого не допускать, мне проще всего просто привязать вас к кровати, что я и сделаю, если вы ещё раз что-то выкинете. Вы меня поняли? Утвердительно кивнув, сжимая его руку в своей, и тоже поднимаясь с пола, во многом благодаря тому, что парень приложил большую часть усилий к его подъёму, он тяжело отдышался, хотя в глубине души и его подмывало рассмеяться, чтобы как-то разбавить обстановку. Настолько беспомощным он давно себя не ощущал, и ничего кроме брезгливости и отвращения к самому себе это не вызывало. И как ему казалось, срез должен был испытывать те же чувства, но не выдавал их только из-за того, что ненужные пререкания вызывали в нём скуку, которую он терпеть не мог. - На первых курсах в Академии мне приходилось подрабатывать в госпитали, - словно бы услышав его мысли, издалека начал парень, крепко обхватывая практически всем весом навалившегося на него мужчину за талию. - Так там стабильно ежедневно появлялось несколько человек с отравлениями. Их в целом было намного больше, чем с какими-нибудь простудами или физическими травмами, хотя казалось бы, люди всю жизнь живут в окружении одной и той же растительности, но всё равно умудряются съесть ядовитые грибы или ягоды. - Навряд ли это хоть как-то оправдывает мой прокол, - неспеша передвигая ноги и на буксире плетясь за срезом, он преодолел те пару метров, что разделяли его от спального места, на краешек которого он с облегчением опустился. - На моей должности невнимательность уже непростительна, тем более настолько идиотская. - Люди всегда остаются идиотами, - мысленно отметив, насколько холодной была ладонь в его руке, он помог банкиру улечься на кровати, а затем вернулся к столу в поисках антисептика. - Да что уж говорить, архонты и прочие твари недалеко от них ушли. Поэтому ошибки это неотъемлемая часть любого существа с крохой самосознания, от которых никуда не денешься, и лучше тратить силы не на переживания о их наличии, а на то, чтобы минимизировать наносимый ими ущерб. - Мне приятно представлять, что ты такими же речами оправдывался перед кураторами в Академии за ошибки в своих научных работах, - с еле различимым весельем в голосе, мягко проговорил Панталоне, подтягивая одеяло к груди и растягивая губы в ухмылке, заметив, как уязвлённо дрогнули плечи парня. Вернувшись обратно к кровати, тот с неприкрытым осуждением кинул на него взгляд сверху вниз. - А вам бы следовало принять мои слова к сведенью, вам же тоже нужно будет как-то оправдываться за случившиеся перед Пьеро, когда вы вернётесь в Снежную, - холодно процедил срез, вытягивая его руку и пропитанным в антисептике ватным диском стирая следы засохшей крови на внутренней стороне его локтя, которые появились из-за повреждённой вырванным катетером вены. Закончив с этим, он слегка нахмурился, осторожно вводя иголку капельницы под кожу. Панталоне невольно отвёл взгляд от этого малопривлекательного зрелища, не сколько от боли, сколько от нежелания концентрироваться на факте наличия в своём теле иглы, что почему-то вызывало в нём лёгкую панику. Но когда чужие пальцы наконец отпустили его руку, он аккуратно уложил её рядом со своим телом, и вновь осторожно поднял глаза на парня, который устало выпрямился, потирая шею. Ему явно не следовало дремать в таком неудобном положении в кресле, но выбора у него в любом случае не было... Злился ли он из-за этого только на своего Мастера или на Девятого Предвестника в том числе? А очень ли сильно злился сам Дотторе на всё произошедшее? С лёгким беспокойством сведя чёрные брови у переносицы, Панталоне ещё раз мысленно обругал себя за столь глупую оплошность, приведшею к тому, что господину Второму пришлось нарушить свои планы и целую ночь возиться с ним, как непонятно с кем. Это было настолько жалко, что он даже не представлял, чем сможет оправдаться и не закопает ли он ещё сильнее себя этими оправданиями. Да и что он мог сказать - что не придал значения тому, как легко поцарапал палец? Что слишком спешил сменить промокшие перчатки на сухие и не подумал, не успел ли кто-то покопаться в его вещах? Что до последнего терпел нарастающую головную боль, не предполагая, что это что-то серьёзное, пока его всё же не вырвало, и он не додумался принять противоядие? Вот именно из-за такого невнимательного отношения к самому себе, он до сих пор стоит лишь чуточку выше мальчишки Одиннадцатого. - А Дотторе в каком-либо виде вписан в ваше завещание? - неожиданно поинтересовался срез, взявший с тумбочки дневник со своими заметками и опустившийся на пол рядом с кроватью, слегка откинув на её край голову. Поймав на себе задумчивый взгляд мужчины, он с ответным ехидством растянул покрытые шрамами губы в ухмылке. Банкир ведь не рассчитывал, что он так просто спустит ему с рук то, что тот поднял весьма болезненную тему его отношений с Академией? - На такие вопросы слишком опасно давать даже намёк на ответ, - негромко вздохнул Панталоне, тоже невольно усмехаясь, больше по привычке, хотя в глубине души его внутренности сильнее покрылись холодом от беспокойства. И чтобы хоть немного успокоить себя, он миролюбиво запустил пальцы в светло-голубые кудри, помня о том, как оригиналу нравились мягкие поглаживания его головы, несмотря на то, что открыто он никогда в этом не признавался. Но реакция его копии была соответствующей - не получавший ни от кого больше такого тёплого отношения, как от банкира, он немного напрягся, не позволяя себе сразу показывать, насколько приятными для него были подобные прикосновения. - Очень жаль, я бы весьма неплохо заработал, если бы сообщил фонтейским жёлтым газетёнкам о том, кто получит деньги в случае вашей безвременной кончины. Вы же знаете, как они облюбовали сплетни о вас? - стараясь скрыть свою лёгкую растерянность и тоже немного разбавить обстановку, он попытался увести разговор в более незначительное русло, обращаясь воспоминаниями к своей последней миссии, а не к событиям своей не самой приятной юности. - А если бы вы ещё и заключили с кем-то брак, то эти издательства и сами бы прилично обогатились. Была бы очень громкая новость. - Уже давно нужно было заняться этим делом и заставить их переводить мне определённый процент с продаж за любое упоминание моего имени, - фыркнул мужчина, неспеша перебирая на удивление мягкие пряди волос. Чувствуя, что даже от одиноко горящей в комнате лампы у него не ослабевает напряжение в глазах, а вместе с ним и стреляющая боль в висках, он посчитал, что ничего страшного не случится, если он продолжит разговор с прикрытыми веками. - А ты на что-то намекаешь, говоря о том, что я мог бы с кем-то заключить брак, или просто так об этом рассуждаешь? Парень задумчиво закусил изнутри губу, отводя взгляд в сторону и подтягивая одну согнутую в колене ногу ближе к груди. Напряжённые плечи уже постепенно расслаблялись, а лёгкий внутренний стыд к самому себе, вызванный тем, что с ним обращались непривычно ласково, начинал проходить. Всё-таки, если оригинал позволяет подобное проворачивать и с собой, то чем он хуже него? - С одной стороны, было бы неплохо иметь уверенность в том, что нам достанется хоть какая-то часть вашего состояния, если вы, например, выйдете замуж за Мастера... Всё-таки до вашего появления и организации Банка Северного Королевства в Фатуи было намного больше сложностей с распределением финансов между интересами Предвестников, - медленно протянул срез, мысленно копаясь в тех событиях, в которых он лично напрямую не участвовал, но в то же время имел непосредственное представление о них. - Не то чтобы были причины не доверять решению господина Первого Предвестника, который ставит финальную точку в распределении бюджета, но всегда неплохо иметь личные деньги. Больше свободы для каких-то манёвров. - Но я не собираюсь ложиться в могилу, пока не увижу, как минимум, начало краха Селестии, а как максимум - разрушение всего главенствующего сейчас порядка, - наигранно жалобным тоном проговорил Панталоне, прикладывая усилия к тому, чтобы не терять нить беседы, несмотря на то, что его ужасно тянуло вновь провалиться в сон. По инерции он ещё продолжал поглаживать чужие волосы, но сил на это оставалось всё меньше, из-за чего его пальцы время от времени замирали, но срез, кажется, относился к этому с пониманием. - Такие слова звучат не очень убедительно от человека, который меньше суток назад позволил себя отравить. Поэтому мои размышления строятся не на пустом месте и не без оснований, - очертив взглядом его худую бледную кисть, вокруг которой закреплялся край бинта, он немного помедлил, а затем аккуратно приподнял голову, позволяя чужой руке мягко упасть на поверхность кровати. Несмотря на всё то, что он уже успел наговорить, его всё же радовало, что на покойника банкир перестал быть похож, хоть до сих пор и выглядел весьма неважно. Подождав ещё несколько секунд, выжидая, ответит ли что-то мужчина, чья грудь еле заметно, но размеренно вздымалась, парень подтянул вторую согнутую в колени ногу и открыл свой дневник. Снова доставая из кармана ручку и понимая, что он всё равно не может пока заняться чем-то более полезным, чем упорядочивание своих заметок, срез с тяжёлым вздохом настроился провести ещё несколько часов возле постели банкира. - Не волнуйся, мои личные деньги всё равно никуда не денутся от Фатуи... Они ведь сами по себе не настолько цены для меня, в отличие от тех возможностей, что они представляют, и тех целей, что они позволяют достичь... - совсем слабым сонным голосом выдохнул мужчина спустя несколько погружённых в тишину минут, в которых ничто не нарушало царящего в комнате спокойствия, кроме тихо скрипящего по бумаге наконечника ручки. На это срез удивлённо приподнял брови, отрываясь от дневника и поворачивая голову обратно к мужчине. - Конечно, мне было бы очень жаль, если бы я сам не смог правильно воспользоваться ими, но в конце концов... какая разница, кто изменит небесный порядок... главное, чтобы его вообще удалось изменить... - Я знаю... Но вы слишком серьёзны, я просто хотел вас подстегнуть, чтобы вы внимательнее относились к себе и не допускали ситуаций, где вашей жизни грозит опасность, - немного растерянно усмехнулся парень, не ожидая, что банкир вновь всерьёз вернётся к своей излюбленной теме мироустройства. - Всё-таки вы бы не занимали ту должность, что занимаете сейчас, если от вас живого было бы меньше прока, чем просто от вашего кошелька. Покрутив в пальцах ручку и с небольшим беспокойством отметив, как на серых щеках мужчины начинает проступать еле заметный нездоровый румянец, он перевёл взгляд на настенные часы и ещё раз про себя посчитал, во сколько ему надо будет принимать следующую порцию лекарств. От чего-то в груди заныло ещё не сформированное предчувствие о том, что выздоровление господина Девятого протекает не совсем так, как на это рассчитывали они с оригиналом. Ещё не было каких-то весомых причин так судить, но получит ли он взбучку от Мастера, если это окажется на самом деле так?.. Подобная перспектива была определённо малоприятной, но он всё же решил, пока не спешить и понаблюдать, оправдаются ли его опасения. Поэтому слегка раздражённо качнув головой, парень строгим официальным голосом произнёс. - Ну всё, хватит глупых разговоров. Не думайте ни о каком небесном порядке, завещаниях и прочем. Вам сейчас нужно лишь поспать. А если вы не будете этого делать, то вынудите меня добавить в вашу капельницу ещё и снотворного.