Экстра-эпизод
Небо, заполненное мечтами
На небе всё ещё сверкали серебряная луна и звёзды, однако жители павлиньей комнаты уже не спали, ну или почти не спали. Янь Чжэнмин смотрел на потолок, глаза горели, а голова болела так будто ему в мозг поместили трещётку. Он в очередной раз убедил себя в важности здорового сна и убедительности причин его опозданий на занятия. Его сознание всё ещё плавало между сладким миром сновидений и реальностью, в которой его ждало огромное количество дел. Мягкая подушка и пушистое одеяло больше походили на зыбучие пески, утягивающие его в объятия Морфея. Однако стоило Янь Чжэнмину прикрыть глаза, чтобы хоть на минутку вернуться в это манящие умиротворение, как сквозь закрытые веки его ослепил яркий свет. Ли Юнь, такой же не выспавшийся, стоял над соседом с включённым на телефоне фонариком. — Ты издеваешься? Я тебя уже 15 минут пытаюсь разбудить, а ты опять глаза закрыл? — Тихо толи шептал, толи шипел Ли Юнь. — Ещё 5 минут и я встану, — Янь Чжэнмин прищурился и отвернулся к стенке и по уши укутался в одеяло. — Я слышу это уже четвёртый раз! — Желание придушить старшего было велико, но Ли Юнь был пацифистом, лишь это спасало парня, запустившего руки под подушку, ощущая там прохладную простынь. Дверь, соединявшая комнату и коридор, чуть скрипнула и плавно открылась. За ней показался мальчик с аккуратно расчёсанными волосами в темной рубашке и классических брюках. Мальчик недоуменно следил за открывшейся ему картиной: Ли Юнь нависающий над головой Янь Чжэнмина с телефоном в руке. Хотя он уже привык к странностям жителей детского дома. — Вы долго, — Чэн Цянь не был удивлён тому, что Янь Чжэнмин не мог проснутся сразу, но он всё же надеялся, что этот любитель не спать до поздней ночи будет хотя бы в сидячем положении. Ли Юнь с восхищением смотрел на младшего, этот парнишка действительно был уникален в своей дисциплинированности, но после его взгляд опустился на мирно сопевшего Янь Чжэнмина, который, забыв о «пяти минутах», вновь погрузился в сон. Парень убрал телефон в задний карман и сделал глубокий вдох, главное спокойствие, выдох, и он почти не хочет приложить старшему брату чем-то тяжелым по голове. Бросив свои тщетные попытки, Ли Юнь подошёл к Чэн Цяню. — Где Сяо Юань? — Сказал, что задержится ненадолго. Ли Юнь горестно вздохнул. Чэн Цянь с небольшим интересом осматривал павлинью комнату. Обычно в ней было чисто, а все вещи аккуратно разложены по своим местам, но сегодня всё было иначе. Повсюду стояли коробки и пакеты с подарками и украшениями. Это будет первый Новый Год, который он встретит в детском доме, да в целом первый Новый год, который он отмечает. Люди, что раньше назывались его родителями, не придавали значения таким мелочам как праздники, так что Чэн Цянь был не осведомлён о том, как проходят празднества. По словам Ли Юня они каждый раз в последний день уходящего года украшали игровую и прятали небольшие подарочки, а вечером все собирались за праздничными столом и встречали наступающий год, загадывая желания и строя планы. Для Чэн Цяня всё это было в новинку и он чувствовал себя немного неуверенно. Что он должен сейчас делать? Можно ли ему вообще радоваться? Ли Юнь принялся разбирать коробки, намеренно шурша и бросая испепеляющие взгляды в сторону кровати соседа. Раз не хочет по хорошему - будет по плохому. Чэн Цянь подошёл к кровати Янь Чжэнмина и удивился тому, что тот даже утром источает цветочный аромат. Это у него духи такие стойкие или он по ночам просыпается чтобы попшикаться? В отличии от Ли Юня, Чэн Цянь был готов использоваться более радикальные меры пробуждения. Одним резким движением мальчик скинул одеяло на пол, встряхнув и обескуражив Янь Чжэнмина. — Доброе утро, — не слишком громко, но строго Чэн Цянь обозначил конец прекрасных сновидений. Образ поражённого Янь Чжэнмина, глупо хлопающего глазами с гнездом на голове, был чудным подарком. Ли Юнь обернулся на шум и едва не засмеялся во весь голос, прикрыв рукой губы, содрогавшиеся от рвущегося наружу смеха, парень продолжил разбирать украшения. Чэн Цянь сделал шаг назад и просто наблюдал. Когда взгляд наконец сфокусировался, Янь Чжэнмин уставился на мальчика перед собой. Этот возмутитель спокойствия стоял со своим вечно ничего не выражающим лицом и взглядом «сам виноват», сцепив руки за спиной. — Какого чёрта? — пробормотал парень себе под нос. Никто и никогда не позволял себе так жестко с ним обращаться, так что это только что было?! — Пять минут прошли десять минут назад, — уведомил его Ли Юнь.***
Игровая была наполнена радостными возгласами детей. С потолка свисали искусственные еловые ветки и пластиковые сосульки с цветными огоньками внутри. Повсюду валялись гирлянды и ёлочные игрушки, которыми обитатели детского дома вместе украшали ёлку, практически касавшуюся потолка. —Сяо Фэй, подай мне звезду. — Ли Юнь стоял на стуле около наполовину украшенной ёлки. На его шее висела гирлянда, к счастью пока без петли, а из многочисленных карманов на штанах торчали ёлочные игрушки. Хань Юань тем временем играл с несколькими мальчишками в «снежки» из синтепуха и блестящих конфетти. Мальчик, которого называли «ходячим беспорядком», будучи на голову выше своих противников, потерпел сокрушительное поражение под шквалом сверкающей синтетической метели. Было не понятно, кто больше веселился: мальчишки околошкольного возраста или сам Хань Юань. Сидевшие в стороне от всех Чэн Цянь и Янь Чжэнмин наблюдали за остальными. Янь Чжэнмин тяжело вздыхал, смотря на себя через камеру телефона. Его прекрасное лицо было осквернено чёртовыми мешками под глазами. Парень мельком поглядывал на Чэн Цяня. Тот просто смотрел по сторонам, иногда попивая свой чай, со странным выражением лица. На самом деле, Чэн Цянь знал, что в Новый Год даже взрослые как правило веселятся, но возможно дело было в том, что он попросту не знал как веселиться. Смотря на Хань Юаня, он не понимал, как можно так беззаботно хрюкать от смеха и валяться на полу. Разве ему не всё равно на то как на него смотрят? К сожалению для Чэн Цяня, на этот раз Хань Юань заметил, что тот пялится на него и не успел мальчик и моргнуть, как перед ним возник тяжело дышащий, немного потный, но очень задорно улыбающийся ходячий хаос. Уже через какие-то пару мгновений Хань Юань буквально кружил Чэн Цяня по всей комнате, показывая и рассказывая про все украшения, про все игры и планы, ожидающие детей. Глядя на это, Янь Чжэнмин чуть усмехнулся. Каждый год персонал из огромного дома отправлялся покупать ёлку. Всем этим шествием руководил отец Янь Чжэнмина, неизвестно откуда у него был такой дар, но ёлки, которые он выбирал, всегда были самыми душистыми, пушистыми и высокими для маленького Янь Чжэнмина. Непонятно, толи Янь Чжэнмин уже подрос, толи ёлка уменьшилась, но теперь он каждый год наблюдал не самую большую и зелёную ёлку в центре комнаты детского дома. Но ему не были от этого грустно: по крайней мере около ёлки был Ли Юнь - теперь уже самый близкий ему человек.***
В восемь часов вечера всё было готово. Дети сидели по краям украшенной комнаты и смотрели телевизор, ели конфеты, которые Хань Мучунь высыпал на подносы и разрешил поглощать в неограниченном количестве. Глядя на то, как Хань Юань закинул в рот сразу две шоколадные конфеты, а потом запил это шоколадное нечто сладкой газировкой, Янь Чжэнмин и Чэн Цянь одновременно поморщились. Сейчас все ощущалось правильно даже для Чэн Цяня. На этот миг тревога покинула его и на душе стало так легко, что ему самому захотелось скакать как Хань Юань. В комнату снова вошёл Хань Мучунь и снова он был не с пустыми руками. Каждому из ребят он раздал по бумажному фонарику. Задание было не сложным: оформить свой фонарик как хочется, а главное- написать своё желание на внутренней части. И вот уже никто не обращал на новогодний фильм: все были заняты разрисовыванием фонариков. Изначально Чэн Цянь впал в ступор: он никогда не рисовал и не мог представить как это правильно делать. Однако ему на помощь пришёл Янь Чжэнмин, спросив, может ли он нарисовать кое что на фонарике. Теперь же мальчику оставалось только сидеть и смотреть, как старший старательно что-то выводит на его фонарике. Минут через десять Янь Чжэнмин переключился на Ли Юня, а Чэн Цянь получил свой фонарик обратно: на нём появился небольшой, но очень чётко и отточенно нарисованный пейзаж с водопадом. Чэн Цянь не совсем понимал свои ощущения, но дрожащими руками он схватил фонарик Янь Чжэнмина, который всё ещё был занял фонариком Ли Юня и нарисовал единственное, что мог - улыбающуюся рожицу из трёх линий. Казалось, впервые он ощутил не тревогу, а приятное волнение. Как то так получилось, но многие фонарики наполнились пожеланиями и рисунками от разных ребят: все передавали фонарики, смеялись и громко разговаривали. Наконец-то никому не было грустно. Хань Мучунь стоял в углу комнаты и смотрел на то, как дети чуть ли не впервые вообще не обращают на него внимания. Ночью дети с замиранием сердца запустили фонарики в небо и только двум не было суждено улететь: судорожно пряча свой фонарик как самую большую ценность и самый страшный секрет, Чэн Цянь под шумок нёсся в свою комнату, чтобы где-то там зарыть свой клад, даже не подозревая, что Янь Чжэнмин сделал абсолютно то же самое со своим фонариком. В эту ночь в душах двух мальчиков засияли их собственные небосводы.