Под сводами больничных стен

      Сидя на скамейке во внутреннем дворике госпиталя, Катрин и Арно наблюдали за медленно проплывающими облаками в голубом небе, щурясь от яркого солнца. Катрин с аппетитом ела эклеры и запивала их соком из бутылки. Арно иногда отводил взгляд от неба и с улыбкой смотрел на то, как Катрин за обе щеки уплетает то, что он ей принёс. Настроение Катрин было заметно приподнятым — Арно сдержал слово, что будет часто её навещать, когда его выпишут домой, плюс ко всему обещала после полудня приехать мама — папа и Лоиза оба в этот день работали. — Как ты? Надеюсь, не хандришь? — спросил Арно девочку. — Вовсе нет. Продолжаю твою традицию и устраиваю в отделении увеселения. Вчера устроила небольшой концерт с песнями для детей помладше. Сестра Сара мне даже помогала, — с гордой радостью поделилась Катрин, улыбаясь. — Ты молодец. Я надеюсь, что ты хорошо питаешься и соблюдаешь предписания врачей? — с надеждой и беспокойством поинтересовался парнишка, легонько похлопав Катрин по плечу. — Да, Арно. Ем я хорошо, от еды не избавляюсь, лекарства принимаю. Так что и зубная щётка у меня теперь только для чистки зубов, — заверила его Катрин. — Когда должна приехать твоя мама? — После полудня в два. — Ты поговоришь с ней сегодня? — Да. Сегодня. Ты же побудешь со мной для поддержки? — решилась Катрин высказать Арно свою робкую просьбу. — Если тебе нужна поддержка, то я останусь. Тебе и твоей маме давно пора поговорить. Это не дело, что за тебя решают, чему ты должна посвятить свою жизнь, — Арно погладил Катрин по плечу и задумчиво почесал переносицу. — Знаешь, думаю, ты прав. Я ведь не бросала балет все эти годы только ради мамы, тогда как на самом деле я с детства хотела заниматься спортивным фехтованием, — Катрин съела ещё один эклер и запила его соком. — Надо же, впервые ем пирожные, и меня не гложет мысль о калориях и килограммах… — Не бойся. Ты и так худенькая как тростинка. Немного поправиться тебе будет полезно. К тому же в умеренных количествах кушать сладости во благо. И я думаю, что у тебя всё сложится хорошо со спортивным фехтованием, — выказал Арно поддержку своей подруге. — Спасибо тебе. Я рада, что ты будешь со мной при разговоре с мамой. Неизвестно, сколько бы я одна собиралась силами для этого разговора, — заметила Катрин, покончив с эклерами и соком. — Так друзья для поддержки и нужны, — беззаботно обронил Арно и пожал плечами, слегка улыбнувшись. Катрин крепко, насколько у неё хватало сил, обняла друга, Арно бережно и с осторожностью обнял Катрин в ответ, гладя её по спине. Ещё нескоро дети выпустили друг друга из объятий. В ожидании мамы Катрин, Жакетты Легуа, мальчик и девочка немного поговорили о своих планах, Катрин успела покататься на качелях. Чуть-чуть прогулялись до кабинета заведующего госпиталя вместе с сестрой Сарой, которому Сара должна была отнести документацию, и поболтали с медсестрой по пути туда и обратно, после чего вернулись во внутренний дворик. Когда дети сидели на скамейке и отдыхали под сенью раскидистого дуба, к ним подошла одетая в элегантное платье-футляр и чёрные туфли-лодочки женщина изящного сложения, с тонкими и нежными чертами на лице треугольником, такими же золотыми волосами длиной до талии и большими фиалковыми глазами как у Катрин. В руках женщина несла наполненную чем-то большую сумку. — Мама! Ты приехала! — восторженно воскликнула девочка, вскочив со скамьи и бросившись обнимать маму. — Ты как добралась? — Катрин забрала у мамы сумку и поставила ручную кладь на скамейку. — Спасибо, Катрин, добралась без пробок. Как ты, котёнок? — ласково спрашивала Жакетта дочку, целуя её в обе щёки и бережно обнимая. — Я в порядке. Так здорово, что ты приехала… — Катрин крепче обняла маму, а Жакетта прильнула губами к золотистой макушке дочери. — Мадам Легуа, здравствуйте, — поприветствовал Арно женщину, приветливо ей улыбнувшись. — Здравствуй, Арно. Вижу, ты тоже решил навестить Катрин, — Жакетта улыбнулась ему в ответ и выпустила Катрин из объятий. Вместе с дочерью она присела на скамейку. — Как дела? — Благодарю вас, всё хорошо. Катрин очень хотела поговорить с вами. Это очень важно, — проговорил Арно, взяв Катрин за руку, и ощутил, как рука девочки мелко подрагивает от волнения. — Катрин, милая, о чём ты хотела со мной поговорить? — мягко обратилась Жакетта к дочери, погладив её по волосам. — Мама, я давно должна была тебе это сказать, но всё не решалась… больше всего на свете я боялась тебя огорчить, сделать больно… пожалуйста, мам, прости меня, — Катрин решилась обратить к матери своё погрустневшее личико. — Но за что тебя прощать? Катрин, детка, я говорила с твоим лечащим доктором мадам Иоландой. От расстройств пищевого поведения никто не застрахован, ты не виновата, что заболела, — Жакетта скорбно покачала головой и погладила дочь по щеке. — Я прошу прощения не за это, мам… — немалых усилий Катрин стоило глядеть маме в лицо и не опускать глаза в пол. — Но за что же? — не понимала Жакетта, за что Катрин просит у неё прощения. — Я… дело в том, что… — замялась Катрин, голос её сел от сильного волнения. — Мадам Легуа, я не сомневаюсь, что вы хороший человек и что вы любите Катрин. Но так получилось, что ваше понимание счастья не приносит счастья Катрин. Вы извините, что я влез в разговор, — произнёс Арно. — Катрин, всё хорошо… — Арно, пожалуйста, скажи, что ты имел в виду? Катрин, милая, о чём говорит твой друг? — обеспокоенно спрашивала Жакетта дочь и её друга. — Мама, я хочу завязать с балетом и заняться спортивным фехтованием! Прости меня, но я уже не могу жить не своей жизнью… Мама, я понимаю, как это для тебя важно… Мне очень жаль! — выпалила Катрин на одном дыхании, густо покраснев от стыда и опустив голову, не решаясь взглянуть матери в глаза. — Но как же так, дочка? — не верила услышанному поражённая Жакетта, качая головой и прижав руку ко рту. — Ведь я так мечтала увидеть тебя на лучших сценах Европы, это и твоя мечта… — Это твоя мечта, мама. Но не моя. Мне очень жаль, что я так тебя подвела. Прости меня, пожалуйста! — умоляла Катрин маму, наконец, решившись взглянуть в её побледневшее лицо. — Но… Катрин, разве тебе не нравился балет? Ведь ты же в этом так хороша… Ты делаешь такие успехи, ты стала примой в своей группе, выступаешь на сцене… Что случилось, что ты утратила интерес к балету? — надеялась Жакетта получить от дочери ответ, что её предыдущие слова были минутной слабостью, что бросать балет она не собирается, просто очень устала… — Мам, я должна была сказать тебе это раньше. Я усердно занималась балетом, потому что хотела видеть тебя радостной, хотела, чтобы ты гордилась мной… и я думала, что если исполню твою мечту стать примой французского балета — ты будешь счастлива… с детства я мечтала заниматься спортивным фехтованием, но не смела об этом даже заикнуться, — честно созналась маме Катрин в том, что уже давно отягощало ей душу, и теперь это бремя для Катрин стало легче, когда она решилась поделиться наболевшим с матерью. — Катрин, тут скорее я должна просить у тебя прощения. Прости меня, дочка, — Жакетта нежно провела рукой по щеке дочери. — Я была по отношению к тебе так слепа, это из-за меня ты здесь лежишь с анорексией и булимией в двенадцать лет… — фиалковые глаза Жакетты сверкнули слезами. — Я надеялась с детства приохотить тебя к балету, чтобы ты смогла то, что не удалось мне… я хотела, чтобы ты исполнила мечту моего детства, но я ошиблась… Тебе вовсе не нужно становиться звездой французского балета, чтобы я тобой гордилась. Я рада уже тому, что ты моя дочка — добрая, умная и милая девочка, у которой такое большое сердце… — всплакнув, Жакетта привлекла к себе Катрин и обняла её, прильнув губами к её виску, гладя по спине, по щекам женщины стекали дорожки слёз. — Мама, а я так боялась, что мой уход из балета сделает тебя несчастной, так боялась причинить тебе боль… Я так рада, что ты не сердишься на меня, что ты меня поняла и не осуждаешь! — плача от облегчения и радости, Катрин прижималась к маме, нежась в её объятиях. — Ведь ты правда не сердишься на меня, что я решила заниматься спортивным фехтованием? — несмело, словно боясь в это поверить, спросила маму Катрин, чтобы ещё раз это услышать. — Я не сержусь на тебя, моя родная. Поверь, я смогу справиться с тем, что ты бросила балет. Да и чёрт с ним. Ты не обязана соответствовать моим ожиданиям. Раз ты хочешь заниматься спортивным фехтованием вместо балета, то я тебя поддержу, найду тебе самую лучшую секцию, мы вместе купим тебе всё нужное, — ласково говорила сквозь слёзы Жакетта дочери и улыбалась. — Пропадом пропади этот балет, раз он довёл тебя до такого! — воскликнула Жакетта, крепче обняв дочь. — Мадам Легуа, Катрин, я пока вас оставлю. Но буду недалеко на тот случай, если буду вам нужен, — обронил Арно, встав со скамейки и отойдя подальше, чтобы дать матери и дочери возможность вдоволь наговориться и побыть наедине. — Спасибо, Арно, — одновременно произнесли Жакетта и Катрин. — Мама, я так рада, что мы смогли с тобой сегодня так хорошо поговорить, — счастливо улыбаясь, Катрин обратила на маму своё залитое слезами, но сияющее от радости лицо. — Нам нужно взять за правило разговаривать так по душам чаще, — Жакетта нежно коснулась губами лба дочери. Катрин бережно пожала тонкие пальцы матери. Всё было хорошо.