Нецелованные места

      Свободных мест в зале было достаточно, но, когда Альберто брал билеты на последний ряд, он ни на что не намекал и не рассчитывал. Нет, естественно, он надеялся, что ему удастся приятно провести время наедине с Лукой, получить впечатления от фильма, подержаться за руки во время наиболее волнительных сцен, но ни на что более откровенное он не претендовал.       Они с Лукой начали встречаться совсем недавно, и не то чтобы они держали свои отношения в тайне, но поменьше светиться перед жителями Портороссо пока что казалось разумной идеей. Пусть добрая половина города наверняка уже всё поняла по их глуповатым улыбкам и влюблённым взглядам, это не было поводом палиться намеренно.       Поэтому Альберто не предпринимал попыток сделать хоть что-нибудь лишнее даже несмотря на то, что фильм оказался дико скучным. Настолько скучным, что обычно крайне впечатлительный Лука, всегда готовый выдавать соответствующие эмоции на любую мало-мальски интересную сцену, выглядел безразличным к происходящему на экране. И его безразличие было досаднее всего, потому что, как правило, в порыве переживаний о судьбе киногероев Лука сам не замечал, как его ладонь опускалась на руку Альберто, стремясь найти в этом успокоение, и тогда можно было непринуждённо переплести пальцы и потом периодически поглаживать большим пальцем его руку, зная, что он невзначай будет делать то же самое в ответ.       Однако нынешний фильм явно не располагал к их обычной кинотеатральной рутине. Взглянув на часы и осознав, что до конца сеанса ещё целых сорок минут, Альберто чуть не взвыл и покосился на Луку страдальческим взглядом. Да, он не особо любил, когда Альберто приставал к нему с разговорами во время просмотра, но, может, ради такого случая можно было сделать исключение. Тем более что Лука сам подпирал голову рукой, едва ли не засыпая, а на экране появилось кое-что заслуживающее остроумного комментария. Ну, как остроумного… По меркам Альберто. Но Лука всё равно прыснул в ответ очаровательным тихим смехом.       Воодушевлённый такой реакцией, Альберто наклонился к нему и зашептал:       — Можно мы будем переговариваться? Обсуждать происходящее на экране. Иначе я эту нудятину просто не высижу.       — Ладно, — согласился Лука почти без раздумий. — Но только потому, что этот образчик итальянского кинематографа явно не на нас рассчитан. И давай так, чтобы никому не мешать.       К концу своей речи он заговорил совсем тихо и приблизился, опаляя ухо Альберто своим дыханием. Стоило уже тогда понять, чем это может обернуться, но Альберто был слишком рад, что скучный просмотр обещал расцвести новыми красками, и не придал значения побежавшим по телу мурашкам.       Вместо этого он прокомментировал нелепый наряд главного героя, и Лука снова прыснул. Затем сам Лука выдал какую-то шутку, сложив ладони рупором и направляя струйку шёпота непосредственно Альберто в ухо. Посмеяться пришлось нервно и чисто из вежливости, потому что ощущения не позволили вникнуть в суть сказанного.       Начиная осознавать, в чём дело, Альберто постарался держаться чуть дальше от Луки, но тот притянул его к себе за плечо, чтобы выдать очередной комментарий. Длинный, многословный. Он будто собирался весь сюжет фильма разобрать по полочкам, но всё, что мог слышать Альберто, это тихий шелест голоса и сопение Луки, от которых по телу волнами проходила сладостная дрожь.       Рука судорожно вцепилась в подлокотник в надежде, что это поможет разуму не поплыть окончательно. От внимания Луки это не укрылось, и он слегка отстранился.       — Всё нормально? Ты как-то напрягся.       Альберто стыдливо поморщился.       — Всё в порядке, я просто… Ты шепчешь мне прямо в ухо, и… От этого я вроде как… Того самого… Ну, знаешь…       — О, — выдохнул Лука.       К удивлению Альберто, он совсем не стушевался. Напротив, на его лице даже появилась небольшая ухмылка, а в глазах блеснули озорные искры.       — Понятно… Ну, тогда давай смотреть фильм дальше.       Он встряхнул головой, явно стараясь вернуть себе невинный вид, но это лишь укрепило подозрения Альберто в том, что он что-то задумал. И подозрения эти мигом оправдались, стоило ему лишь повернуть голову к экрану, потому что губы Луки тут же вновь оказались в миллиметре от его уха.       — Значит, тебе это нравится, да?       Теперь он говорил томно, с придыханием.       — Чего ещё мне тебе нашептать, чтобы тебе было приятно, Tesoro? Может быть, мне стоит сделать вот так…       Он окончательно сократил расстояние, касаясь губами завитков в ушной раковине и заставляя Альберто подскочить на месте.       — Лука! — воскликнул он.       То, что внезапно заигравшая в фильме музыка заглушила его возглас и на них не обернулся ни один из немногочисленных зрителей, можно было считать настоящим чудом.       — Ч-ч-ч… — зашипел Лука, удерживая Альберто за плечо.       Это шипение прошлось электрическим током по позвоночнику, так что Альберто безвольно предоставил полный доступ к чувствительному месту.       — Вот так. Не шуми, — губы Луки были настолько близко, что можно было почувствовать, как они растянулись в довольной улыбке. — Я ведь сказал, что не буду разговаривать с тобой, если мы будем мешать другим зрителям.       — Но… — Альберто пришлось кашлянуть, чтобы голос зазвучал нормально. — Это уже не просто разговоры. Это…       Он растерялся в поисках подходящего слова, но Лука избавил его от необходимости заканчивать фразу, вновь поцеловав в ухо. На этот раз более ощутимо, так что тихий «чмок» срезонировал оглушительным эхом.       — А ты предпочёл бы, чтобы я просто разговаривал? — в тоне Луки невообразимым образом невинность смешалась с порочностью. — Тебе нравится именно шёпот или всё-таки лучше, когда я делаю так?       Его губы пустились в путь вдоль ушной раковины.       — Альберто… — чмок. — Я просто хочу… — чмок. — Чтобы тебе… — чмок. — Было хорошо.       Лука уже почти добрался до мочки, но абсолютно обомлевший от ласк Альберто повернул голову, стараясь поймать его губы своими. К его глубочайшему удивлению и лёгкому разочарованию, Лука плавно отстранился, не давая себя поцеловать. В ответ на непонимающий взгляд он виновато улыбнулся.       — Прости, но сейчас мне хочется получше изучить потенциал этого.       Он нежно провёл по уху кончиками пальцев, с явным удовольствием отмечая, как у Альберто затрепетали ресницы от касания.       — Я ведь знал, что уши — мощнейшая эрогенная зона. Как я раньше не замечал, насколько они чувствительные у тебя?       Раздосадовано покачав головой, Лука всё-таки мимолётно чмокнул Альберто в губы, но тут же двинулся вдоль щеки и, оставив пару торопливых поцелуев по дороге, вернулся к заветному месту.       На этот раз он действовал мучительно медленно, лишь слегка задевая складки кончиками губ и носом, щекоча и подразнивая, тихонько сопя и обдувая дыханием разгорячённую кожу.       — Ты меня так с ума сведёшь, — пожаловался Альберто, и Лука самодовольно фыркнул, позволяя предположить, что именно этого он и добивается.       Однако после этого лёгкие касания вновь превратились в поцелуи, и Лука повторил трюк с ушной раковиной. На этот раз ничего не помешало ему добраться до мочки и обхватить её губами. Киноэкран расплылся перед глазами Альберто, и он непроизвольно испустил дрожащий вздох, из-за чего Лука опять зашипел ему на ухо, абсолютно не помогая быть тише. Его ладонь опустилась Альберто на колено, успокаивающе поглаживая, но эта мера тоже была контрпродуктивной.       — Лука… — пролепетал Альберто беспомощно.       На большее его не хватило, да он и не знал, что сказать. Просить Луку останавливаться не хотелось, но было страшно представить, до какого состояния он его доведёт, если продолжит в том же духе.       — Ну что? Неужели у меня так хорошо получается? — спросил Лука.       Его ладонь скользнула выше по бедру и застыла на красноречиво натянутой ткани шорт между ног, заставляя Альберто сдавленно пискнуть.       — Ооо… Значит, настолько хорошо, — Лука пару раз легонько погладил бугорок, но после сразу убрал руку. — Как жаль, что сейчас мой исследовательский интерес направлен в другое русло.       Альберто нервно сглотнул. Лука говорил так, будто это было единственное, что его останавливало, не давая уделить внимание его члену, будто бы они не были в общественном месте и являлись заправскими любовниками, хотя на деле дальше пары неуклюжих взаимных дрочек и потирания друг об друга сквозь одежду их любовные утехи пока не заходили. Однако такая напористость дико заводила.       Лука тем временем продолжал свои манипуляции, постепенно подключая к делу зубы и язык: аккуратно, едва ощутимо кусая мочку и скользя почти сухим кончиком языка по завиткам и изгибам. Очевидно, он собирался длить эту сладостную пытку до бесконечности, и Альберто, окончательно смиряясь с происходящим, отдал себя на волю ощущениям, гадая, сколько ещё он сможет так протянуть. Но Лука уже и сам, похоже, постепенно начал терять контроль над ситуацией. Его дыхание заметно участилось, а в периодически издаваемых вздохах всё больше улавливалось животное происхождение. По телу Альберто это урчание и рычание разносилось вибрацией.       В конечном итоге Лука, смачно причмокнув, основательно прошёлся по уху языком, щедро смачивая его слюной, чтобы с усердием атаковать новой порцией ласк появившийся на его месте плавник, чуть ли не вгрызаясь в него в порыве страсти. Это заставило Альберто взвизгнуть от неожиданности настолько громко, что сидящий впереди старичок наконец не выдержал и возмущённо оглянулся.       Парни в панике отпрянули друг от друга, стараясь принять непринуждённый вид. Альберто это далось сложнее из-за необходимости одновременно прятать плавник и стараться сделать так, чтобы творящееся в шортах безобразие не привлекло ненужного внимания. Лука, к счастью, выглядел более-менее прилично и даже сумел изобразить искреннюю виноватую улыбку.       — Scusi, синьор. Мы вам больше не помешаем.       Старик что-то сварливо пробормотал о невыносимых нравах нынешней молодёжи, но, видимо, просмотр фильма увлекал его больше, чем чтение нотаций, и он быстро отвернулся.       Лука и Альберто облегчённо выдохнули.       — Я так понимаю, на этом всё? — спросил Альберто, вытирая плавник о плечо и возвращая ему вид нормального, хоть и не в меру раскрасневшегося, человеческого слухового органа.       — Да, на первый раз достаточно, — согласился Лука. — До конца фильма ещё далеко, мы как раз успеем остыть.       Он мягко погладил Альберто по руке, стараясь расслабить напряжённые мышцы, а добравшись до ладони, переплёл их пальцы, очевидно в надежде, что это поможет и ему самому успокоиться, но в карих глазах по-прежнему плясали озорные искорки, и он, не удержавшись, добавил:       — Но имей в виду, Альберто, я теперь знаю про твою слабость, и я, не стесняясь, буду этим пользоваться.       То, что Лука старался звучать угрожающе, только усиливало эффект, и по телу Альберто вновь пробежала дрожь. На этот раз от предвкушения.       — Буду с нетерпением ждать твоих дальнейших исследований, мой любознательный друг, — отозвался он, мысленно отмечая, что в эту игру можно играть вдвоём, и, когда они наконец уединятся, он тоже непременно попытается отыскать на теле Луки какие-нибудь новенькие чувствительные участки.