Поздравляю вас с прохождением второго этапа игры и приветствую на финале!
— Какая честь для нас! — зло прошипел в пустоту Нираги. Его искусанная ладонь не переставала болеть.Пройдите к игровой локации!
Послушавшись приказа невидимой женщины, игроки направились к цветному квадрату (в обширности он составлял примерно пять квадратных метров), на который был направлен свет мощных прожекторов. Подойдя ближе, Джина сумела разглядеть поверхность этого квадрата. Она была похожа на стенку, которую осваивают скалолазы прежде чем перейти к тренировкам на естественных природных объектах. Этот факт заставил её задуматься.Перед вами игровая локация! Ступите на неё и займите удобные для вас позиции.
Джина переглянулась с Нираги. Он ответил на этот взгляд едва заметным кивком головы и они вместе шагнули на квадратную платформу. Другие игроки убедились, что с парой ничего страшного не произошло и всё равно несмело последовали их примеру. Когда три женщины и трое мужчин подняли вопросительные лица к прожекторами, голос зазвучал снова.Ваша задача: продержаться на локации до конца таймера. Отведённое время испытания тридцать минут. Игра начнется через пять минут, будьте готовы к началу.
— Что значит продержаться? — спросила девушка из третей пары выживших. — Эта платформа же вделана в пол! — Вот уж не уверена... — задумчиво промолвила Джина и осторожно приблизилась к краю платформы, потянув за собой Нираги. — Видишь это? — спросила она у него. Нираги нахмурился и попытался увидеть то, о чём ему говорит Джина, но как бы он не старался, его попытки не увенчались успехом. — Ладно, — вздохнула девушка, понимая, что Нираги ничего не замечает. — А если так? Она ловко выдернула у него из-за пояса пустой перцовый баллончик и бросила его за пределы квадрата. Не успел баллончик достигнуть границы между платформой и окружающим пространством, как его насквозь пронзил алый лазерный луч. В кромешной тишине было слышно как тот поплавленный метал, который мгновение назад был вместителем средства самозащиты, звонко скачет по полу и замирает в отделении. — Отсюда не уйти без простреленной головы, теперь мы все обязаны играть, — объявила Джина. Надо сказать, что до финала дошли самые прожженные игроки, которых слова Джины не слишком испугали. Они готовы были играть даже по таким правилам, лишь бы поскорее закончить с этим и отправится восвояси до тех пор, пока не закончится отведенное время на визе и придется снова играть со смертью. Джина отвела Нираги в центр квадрата, присела и жестом попросила его сделать то же самое. — Тут есть не только выпуклости, но и углубления, за которые более удобно и прочно держаться, — сказала она, когда её партнёр беспрекословно опустился рядом. — Ну и что ты хочешь этим сказать? — изогнул правую бровь Чишия, глядя на Джину сверху вниз. — Только то, что тут есть не только выпуклости, но и углубления, — неожиданно раздражённо ответила девушка. — Тебе не обязательно искать в моих словах двойные смыслы! Разве я не могу просто констатировать факт? — Можешь, — спокойно возразил Чишия и замолк. — Вот и я так тоже думаю, — огрызнулась Джина. Пожалуй, на её резком поведении сказывалась жуткая усталость после прохождения двух первых этапов игры, но она всё равно в глубине души чувствовала себя виноватой за грубость, хотя её никто в этом и не обвинял.Игра началась!
Руки игроков инстинктивно вцепились в то за что только можно было держаться. Они ожидали всего и сразу, но удара не последовало. Вместо этого платформа медленно приподнялась вверх примерно на даа метра от уровня пола, заставляя игроков искренне недоумевать. — Что они задумали?... — спросила безымянная девушка. — Лучше просто держись! — прикрикнула на неё её угрюмая и немногословная напарница. Чишия видел, как предательски дрожали руки его напарника и почему-то подумал, что в этой игре он проиграет, несмотря на то, что отлично держался первые два этапа. Что ж... Ничего удивительного. Если они умрут в этой игре вместе, то ничего не поделаешь. Чишия очень много лет назад смирился с той мыслью, что смерть может прийти за тобой в любой момент и был готов встретить её с распростертыми объятиями. Но что же все-таки будет дальше?... Секунд тридцать платформа держалась ровно и в головы игроков уже успела закраться ложная надежда, что они переоценили сложность этой игры и всё будет хорошо, но не тут-то было. Повисев немного в воздухе (на самом деле её поддерживали металлические механизмы), платформа начала медленно неумолимо переворачиваться. — Нираги! — вскрикнула Джина, резко поворачиваясь к своему напарнику. — Это пиздец! — Неожиданно слышать от тебя такие заявления, но я более чем с тобой согласен! — ответила Нираги, чувствуя, как переклоняется платформа и он вместе с ней. Они с Джиной были практически у самого центра, тогда как две девушки и Чишия с напарником разместились по обе стороны от них. Все игроки словно по научке всунули ноги в углубления внутри платформы, упрямо желая продержаться до последнего и выйти живыми из этой чертовой игры, несмотря на все её новые "сюрпризы". Платформа продолжала переворачиваться, пока не перевернулась до угла в 180° и не достигла исходной точки с точностью до наоборот. Теперь игроки висели вниз головами, как летучие мыши, осознавая с чувством, похожим на ужас, что держаться больше двадцати пяти минут в таком положении просто немыслимо. Не успели они отойти толком от этого потрясения, как за ним последовало новое – платформа начала опускаться вниз, оставляя их без спасительной полоски света. У Джины по телу пробежала крупная дрожь от представления, что она окажется запертой в тёмном тесном помещении ещё и вниз головой. Невыгодно аукнулась ей клаустрофобия. Но как только платформа опустилась на своё прежнее место, по периметру стен этого квадратного помещения зажглись плоские фонари, освещая всё вокруг неприятным, режущим глаза белым светом. Внизу под ними послышался какой-то странный звук и все разом по поворачивали головы, пытаясь рассмотреть, что происходит там на дне этой западни. — Чёрт возьми... — вырвалось у Нираги. — Господи... — тезой к антитезе выражения Нираги, произнесла Джина. Дело в том, что когда лампы включились, они послужили каким-то рычагом для открытия темных створок, которые разъехались в разные стороны, обнажая второе дно. И это второе дно действительно было с сюрпризом. — Ебать! Это же акулы! — вскричала безымянная девушка. А там правда были акулы. Огромные, просто громадные белые акулы, рассекающие своими плавниками поверхность темного бассейна, в котором были заперты. — Я где-то слышал, что акулы чуют свежую кровь за километр, — дрожащим голосом произнёс напарник Чишии. — Неправда, их способности намного мощнее, чем говорят по телевизору, — преспокойно ответил Чишия таким оскорблённым тоном, словно его напарник попробовал уменьшить способности его собственного ребёнка. — А ещё, когда они слышат кровь, то не хотят тебя сожрать, как это показывает популярная культура в фильме "Челюсти" или тот же "Мегалодон". Увидев человека, они просто открывают для себя новое существо и хотят тебя попробовать. Это можно заметить, когда наблюдаешь за техникой их нападения со стороны и... Такого потока однозначно интересных и увлекательных фактов об акулах не выдержал Нираги. — Заткнись к хренам, ублюдок! — закричал он, а нервозность его голоса отчетливо подкреплял беспокойный плеск воды внизу. — Иначе я вырву тебе глотку, ты, долбанный кусок дерьма! Ты серьезно думаешь, что сейчас подходящий момент для демонстрации изворотливости своих серых клеток?! Если да, то, будь добр, расскажи нам всем, как продержаться до конца и попасться на дегустацию к тем милым рыбкам внизу! — А разве акулы не млекопитающие?... — слабо возразил напарник Чишии. — Ты тоже хочешь, чтобы я подкрасили тебе физиономию, урод?! — агрессивно рявкнул Нираги и парень испуганно замолк. Чишия тоже не издал больше ни слова, а акулы внизу продолжали двигаться по кругу, словно в жутком смертоносном трансе, попав в который, никогда не выберешься живым.До конца игры осталось двадцать минут!
Не двадцать минут – целая вечность, – вечность, измеряемая не в минутах, а в приступах нарастающей боли и порциях сногсшибательного страха, который медленно сводил с ума. Джина чувствовала, что руки, ноги, спина и мышцы, которые огибали хребет, начинают цепенеть. Она знала, что за этим цепенением последует физическое ослабевание, а это ослабевание имеет только одно значение – "смерть". Поэтому она крепче стиснула зубы и до посинения в костяшках пальцев сжала то, за что держалась всё это время. Она точно не умрет на этой игре. Она прекрасно понимала, что её тело способно выдержать многое, намного больше, чем то, что она испытывает сейчас и падать духом в данной ситуации глупость. Глупость – ослабевание – смерть. Смерть. С момента попадания в Пограничье она неизменно следует за ней по пятам, а сейчас или в такие моменты, как сейчас, Джина отчетливо слышит её мертвенно-холодное и старое, как сама Земля, дыхание и понимает, она близко. Намного ближе, чем ей кажется. Она буквально здесь. Но пришла она не за ней. Джина давно заметила боковым зрением, что со стороны девушек доносится какое-то странное движение и шушуканье, но не обращала на это внимание вплоть до того момента, когда одна из их пары отчаянно не вскрикнула: — Судорога! — и повалилась в воду, кишащую зубастыми тварями. Расстояние между платформой и бассейном с акулами было не меньше трёх метров, поэтому даже высоко подпрыгнув, акулы бы не могли достать игроков, пока те держались за платформу. Но когда одна девушка сорвалась вниз, у акул появилась отличная возможность и одна из них не упустила её. Она выпрыгнула из воды, ударила по поверхности хвостом, и подняла фонтан брызг, а затей ухватила девушку за ногу и повисла на ней. Вторая девушка, держащая свою напарницу до последнего, не смогла выдержать вес акулы и с визгом плюхнулась в бассейн. Её голос оборвался, когда вода поглотила их двоих с головой, закипела, забурлила и окрасилась в крававо-красный. Оставшиеся игроки не без внутреннего содрогания взглянули вниз и встретились глазами с одной из всплывших на поверхность голов. Помимо двух голов к поверхности всплыли также руки, туловища, ступни и просто куски окровавленной рваной плоти. — Ну вот, о чём я вам говорил, — заключил Чишия. — Они не едят людей, а просто играются с ними. Словно в подтверждение слов Чишии, какая-то акула хапанула своими жуткими челюстями бок мертвого тела, укусила несколько раз, проделав в нем полукружные следы от зубов и поплыла дальше по кругу, абсолютная не заинтересованная в расчленённым трупе.До концы игры осталось десять минут!
Джина не могла позволить себе оторвать руку от платформы, боясь, что потеряет силу и упадёт в бассейн к акулам. Её немного подбадривало то, что до конца этой пытки осталось всего десять минут, но мало ли что может произойти в эти последние решающие десять минут. Нельзя отторгать тот факт, что игра ещё идёт, а значит её шансы умереть остаются такими же высокими. — Чишия... — вдруг послышался со стороны бесцветный зовущий голос молодого парня. На этого до странности тихий голос отреагировал не только тот, кому он предназначался. Джина и Нираги тоже посмотрели на паренька, отметив, что в белом неестественном свете плоских ламп его лицо, напоминает лицо мертвеца – такое же бледное и безэмоциональное. — Я не чувствую своё тело... Оно немеет... — неожиданно руки его разжались, и не успел Чишия сказать что-то на этот счет, его рванул вниз вес бессознательно упавшего тела. Он бы несомненно повторил участь той девушки, чьи кишки сейчас плавают в воде с акулами, если бы в последний момент его руку не перехватила Джина. Она цепко держала его, повиснув на одной своей руке и упираясь в платформу двумя ногами. — ТЫ ЕБАНУЛАСЬ, ДЖИНА?! — возмущенным до предела голосом вскричал Нираги, в глубине души изумляясь её безрассудной выходке. Чишия вскинул голову и посмотрел на девушку. Пока тело его напарника трепали акулы, она не переставала держать его, а единственное, что оставалось ему – это наблюдать, как напрягаются все мышцы её сильного тела и отсчитывать минуты до того момента, когда акульи зубы вонзяться и в его ногу тоже, утаскивая его на глубину.До конца игры осталось пять минут!
Её ладонь потела и скользила по пластику. Она зажмурилась, ожидая, когда последний палец ослабнет окончательно, и она устремиться вниз вслед за Чишией и его растерзанным напарником. Но она забыла, что в этой игре её жизнь связана с другой, в которой жажда этой самой жизни была сильнее, чем у кого-либо. Перехватив руку Джины, Нираги почувствовал, как на него обрушилась тяжесть ещё одного, более тяжелого тела. И в тот же момент, у прыгающей акулы наконец удалось откусить руку парня, который умер, так и не пришед в сознание. «Может оно и к лучшему» – подумалось Чишии.До конца игры осталось три минуты.
Нираги шумно выдохнул, сжимая запястье Джины ещё крепче и приготовился терпеть. Теперь всё зависит от него, ведь это его три минуты и он выдержит их достойно. Акулы были слишком заняты потрошением нового тела, чтобы заметить такую аппетитную добычу, как Чишия. Они продолжали возиться с его мертвым напарником под водой, взбивая своими массивными телами кучи брызг, пока он висел всего в метре над ними и терпеливо ждал конца. Всё равно какого. Он примет этот конец таким, каким он будет и уж точно не станет жаловаться на свою тяжелую жизнь. Джина подумала, что ещё немного и её разорвёт напополам, потому что она была чем-то вроде скрепляющего звена между Нираги и Чишией, и чувствовала себя в этом положении прескверно. Всё плохое когда-нибудь заканчивается, как и хорошее, впрочем, но это уже совсем другая история.Время вышло!
Бассейн с акулами стал закрываться, пряча и окровавленную воду, и плавающие сверху различные части человеческих тел. Платформа дрогнула, приподнялась и поплыла вверх, а затем начала переворачиваться обратно, возвращаясь в положение, в котором была на начале игры. С губ Джины сорвался вздох облегчения, когда она обессиленная упала на уже вернувшуюся в горизонтальное положение платформу. Её тело бил мелкий озноб, она не могла успокоиться. Вода, окрашенная кровью... Выпученные глаза, глядящие на неё из глубины темных глазниц... Внутренности, купающиеся в кровавой воде... Всё это вместе и по отдельности стояло у неё перед глазами. Джина зажмурилась, но не от жутких воспоминаний, а от луча прожектора, который слепил ей глаза. В конце концов, она взяла себя в руки и заставила сесть на платформе, оглядываясь по сторонам. Её внимание привлёк Чишия, тупо смотрящий на откушенную по локоть руку своего напарника, с которой его до сих пор скрепляли наручники. Она не догадывалась о ходе его мыслей, да и догадываться не хотела. Теперь это было неважно, а важно то, что им удалось выжить. Снова. И это не могло не радовать, хотя и вызывало грусть. Наручники спали с них словно по щелчку пальца и тогда Джина поднялась на ноги. Правда, ей почти тотчас захотелось упасть обратно на платформу и пролежать в таком положении ещё очень-очень много времени. Но это было недопустимой роскошью. На не твёрдых ногах, Джина прошла к заранее поставленному столику, где лежала одинокая карта. Девушка взяла её и поднесла к глазам. Восьмёрка пик. Как и обещали. Но она не положила её к себе в карман, а подошла к Нираги и вручила ему со словами: — Это ты её выиграл, она твоя. Нираги шарахнулся, точно в руках Джины была не карта, а ядовитая змея. Но обуздав самого себя, послушно взял карту и надёжно спрятав её в карман, сказал: — Мы вместе выиграли, я таки и сообщу Шляпнику. — Как хочешь, — вымученно улыбнулась девушка и взглянула на Чишию. — Не хочешь сказать спасибо? Мы с Нираги так-то тебя спасли от верной смерти, вообще-то. Чишия повернулся к ней и посмотрел долгим ничего не выражающим взглядом. — А я тебя просил? — почти неслышно спросил он. — Что? — изумилась Джина. — Ты говоришь так, будто сделала это только потому что хотела, чтобы тебя похвалили, — невозмутимо промолвил Чишия, сходя с платформы и потирая запястье, где были наручники. — Да ты спятил... — Нираги угрожающе двинулся в сторону Чишии, но Джина опередила его, влепив тому смачную затрещину. Удар был такой силы, что голова Чишии откинулась в бок. Джина продолжала стоять перед ним, пылая от негодования. Её карающая ладонь, только что встретившаяся с щекой Чишии, горела огнём. — Выродок... — её всю трясло. — Я не просила многого, ты мог бы по-человечески поблагодарить меня! Зачем ты разводишь тут эту клоунаду? Думаешь, самый умный? Да засунь себе свой ум в задницу и просто снизойди до простой благодарности! — Я могу быть в ответе за свои действия, но не за твои, — холодно произнёс Чишия. — Иди к чёрту, — выплюнула ему в лицо Джина, круто развернулась и быстро пошла к аварийному выходу. На улице её окутала теплота ясной летней ночи. Джина выдохнула, успокаиваясь. Да, пусть он идёт к черту, а она пойдет к машине. Чишия приехал с ними на одной машине, а возвращаться будет сам, думала Джина с тайным злорадством. Сзади её догнал Нираги и зашагал с ней нога в ногу. В молчании они дошли до машины, в молчании сели внутрь, но когда Нираги хотел в молчании завести мотор, то понял, что аккумулятор приказал долго жить. А всё дело было в том, что перед выходом Джина забыла отсоединить телефон от магнитолы, а Нираги забыл отсоединить магнитолу и весь запас энергии ушёл в пустую. Осознав это, он в ярости ударил по рулю, попал на сигналку, включил сигналку, она заорала, он испугался и подскочил на сидении. Джина тоже подпрыгнула от неожиданности. Только близпроходящий Чишия в свою очередь злорадно усмехнулся, понимая, что теперь не ему одному шкандыбать до пляжа на своих двух. Только когда небо озарилось нежными красками рассвета, игроки убитые в край наконец добрели до ворот Пляжа. Зайдя внутрь, они не увидели там никого кроме часовых. Джина, подумала, что таким тихим и умиротворенным Пляж не был уже давно. Что ж... Ещё два часа и его снова заполонит полуголая толпа, а пока час покоя. И им троим тоже пора на покой. Зайдя в свой номер, Джина первым делом включила кондиционер, сняла с себя всю пропитанную потом, кровью и грязью одежду, и пошла в душ. Правда, ожог на ноге встретился с водой не слишком радостно, но она стерпела всё, вымылась и с блаженством упала в чистую постель.***
Джина проснулась от того, что кто-то настойчиво тарабанил в дверь её номера. Нехотя оторвав голову от подушки, девушка села на огромной двухспальной кровати, посреди облаков пушистого одеяла и посмотрела в зеркало шкафа-купе напротив. «Ну и видок...» – промелькнуло у неё в голове. Через несколько секунд она уже шлепала босыми ногами по холодному кафелю и твердила неугомонному посетителю за дверью: — Сейчас открою... Минутку... Подождите, успокойтесь!... Да прекратите уже выбивать мне двери!... Но стук не прекратился вплоть до того момента, пока она не отворила двери и не впустила гостя внутрь номера. Им оказался Чишия, которого первоначально удивил внешний облик только что проснувшейся Джины. Её розово-зеленые волосы забавно торчали в разные стороны, а заспанные глаза не хотели открываться. На ней была тонкая пижамная майка, сквозь которую очень легко просматривалось негибкое спросонья тело, и короткие, но свободные шорты. Одна лямка майки постоянно спадала на плечо, поэтому девушка то и дело вскидывала руку, чтобы вернуть её на место. — Проходи на кухню, я сейчас прийду, — сказала Джина, и прикрыла рукой зевок, который чуть не вывихнул ей челюсть. Чишия только молча пожал плечами и пошёл на кухню, дожидаясь хозяйки. Та вернулась спустя минуту уже более оживленная и расчесывающая свои непослушные волосы. — Хватило же ума лечь с мокрыми... — негромко корила она себя, проводя гребешком по волосам. — Ну так зачем ты пришёл ко мне в такую рань? Они сидели на кухне за столом друг напротив друга и, поскольку Чишия никак не проявлял желание первому завести разговор, Джина хотела подтолкнуть его к этому решению. — Уже начало второго, по твоему, это рань? — усмехнулся Чишия. — Я раньше пятнадцати утра не просыпаюсь, — отпарировала Джина, вставая со своего места и подходя к холодильнику, что был полностью забит продуктами. — Будешь что-нибудь пить? Чишия, только что побывавший на улице и познавший истинное значение слова "пекло", утвердительно кивнул. — Минералку со льдом, если можно. — Нельзя, — отрезала девушка, откладывая расческу на столешницу. — Есть много других газировок, но минералки нет, так что выбирай из того, что есть. — А что есть? — вяло поинтересовался Чишия, которого очень расстроило отсутствие минералки. — «Кока-кола» с сахаром и без, «спрайт», «фанта»... — Стандартный набор, короче, — перебил её Чишия, и, потратив немного времени на раздумья, промолвил: — Давай «спрайт», у него менее угрожающий состав. — Какие мы нежные, Господи... — хмыкнула Джина, доставая из ящика напитки и закрывая холодильник. Для себя она взяла банановое молоко, которое отлично вписывалось в её утренний рацион. Обычно, Джина, как и все японцы, не тратила время на завтрак, а сразу бежала на работу, но по дороге туда обязательно успевала заскочить в магазин за любимым лакомством. Проткнув фольгу трубочкой, Джина сделала пару глотков и вновь вопросительно уставилась на Чишию. — Так что ты хотел? Он отставил в сторону жестяную баночку «спрайта», по которой стекали капельки испарины от перепада температур и серьёзно взглянул на девушку. — Я хотел бы попросить прощения за вчерашнее, — промолвил он. — Вчера произошло много чего, будь конкретнее, — сказала Джина, желая добиться от неразговорчивого Чишии более развернутый ответ. — Я хотел извиниться за свое поведение после игры, — выдержано промолвил он, всем своим видом показывая с каким трудом ему даётся это извинение. — Я не должен был грубить тебе. — Да, не должен был, — согласилась девушка, в которой слова Чишии всколыхнули вчерашний гнев. — Твоё поведение было не очень корректным, особенно после того, как я спасла тебе жизнь. Плевать, что ты не просил меня об этом. Зная тебя, ты бы и стоя перед лицом самой смерти не попросил бы меня о помощи, но это неважно. Ты поступил по свински, Чишия, и очень меня расстроил, но я также чрезвычайно удивлена, что тебя вообще колышат мои чувства! Она чеканила каждое слово, а когда закончила, сделала ещё несколько агрессивных глотков, опустошив половину баночки с банановым молоком. — Тем не менее, приношу свои извинения, — с неожиданной покорностью сказал Чишия. — Да нужны мне твои извинения, — отмахнулась Джина, — как рыбке зонтик. Она снова подскочила со своего места, прошла к окну, на котором были плотно задернуты жалюзи и слегка приоткрыла их, чтобы проверить погоду на улице. — Получается, я прощён? — уточнил Чишия, поворачиваясь к ней. — Давно уже, — ответила она, а потом быстро перевела тему. — Сколько градусов на улице? — Плюс сорок восемь по Цельсию, — отрапортовал Чишия, как взаправский синоптик по главному телевизионному каналу. — Плюс сорок восемь! — пораженно охнула Джина, хватаясь рукой за голову. — Как хорошо, что я ещё рано утром, как только пришла включила кондиционер... — Да, у тебя тут прохладненько, — удовлетворённо кивнул Чишия, сразу на входе оценивший эту приятную деталь. — Ну, сегодня я на улицу не выйду, — она вновь опустилась на стул. — Разве что только после наступления темноты... — Джина, ты используешь Нираги, чтобы обезопасить себя от других боевиков? — вдруг спросил Чишия. Девушка изумленно вскинула брови и с интересом взглянула на Чишию, забрасывая ногу на ногу. — А почему это тебя волнует? Он уловил в голосе Джины нотку лукавства и в какой-то миг почувствовал себя неловко, словно контроль над ситуацией из его рук моментально перешёл в её руки. — Не волнует, лишь интересует, — стараясь сохранять спокойствие, ответил Чишия, откидываясь на спинку стула. — В таком случае, как ты сам думаешь? — подалась вперед Джина, не сводя с Чишии пристального изучающего взгляда, который подобно рентгену видел его насквозь. Все мысли, чувства, каждый ритм его сердцебиения, она видела так, словно это отражалось на темно-синей полупрозрачной поверхности медицинского снимка, и Чишия знал, ему никуда не сбежать. Она уже прочитала его. — Я не думаю, что тебя по-настоящему заинтересовал бы такой неотесанный тип, как Нираги, но ты умна, и знаешь, как правильно пользоваться людьми. Ведь он может быть опасным лишь в том случае, когда стоит не на твоей стороне. Нет ничего плохого в том, что ты делаешь для самой себя, — сказал Чишия, впервые опасаясь, что в его словах смогут найти неудобную для него зацепку. — Даже если так... — промолвила Джина, её глаза сверкали той улыбкой, которой она не позволяла появляться на губах. — Ты правда думаешь, что я сплю с ним из-за этого? — Из-за чего же тогда? — изогнул правую бровь Чишия, хотя в его мыслях фигурировал совсем другой вопрос. «Она спит с ним?... Серьёзно?...» — Ты говоришь как человек, который никогда не занимался сексом, — наконец усмехнулась Джина снисходительной ухмылкой. — Не из-за чего, а просто так, для удовольствия. Конечно, первоначальная цель этого процесса – размножение, но она не так важна, как вторая – удовольствие. Секс это не способ отплатить долги или доказать правдивость своих чувств, это всего лишь способ получения удовольствия, а какого удовольствия, это уже вопрос личностный. Джина говорила без тени смущения, а Чишия всё пытался понять, действительно ли она любит подобное времяпрепровождение в обществе Нираги?... — И знаешь какой секс самый лучший? —— продолжала девушка. — Это тот, который бывает в здоровых отношениях. А теперь взгляни на условный портрет Нираги и вообрази его совместимость со здоровыми отношениями. — Я представил, — кивнул Чишия. — А мне и представлять не нужно, чтобы понять, что в этом плане с ним связываться точно не стоит. Такие как он полностью игнорируют твои желания, их целью является собственное удовлетворение, а это уже не секс, это насилие. И я уж точно не хотела бы приобрести подобный травматический сексуальный опыт. — Так между вами ничего нет? — не выдержал Чишия. — Кроме нескольких общих годов в старшей школе и одного типичного инцидента с избиением, ничего, — улыбнулась Джина. К своему удивлению Чишия вдруг почувствовал такое невероятное облегчение внутри, что аж снова напрягся. Почему для него имеют такое значение её слова?... Почему для него имеет какое-то значение она сама?... «Что это с тобой Чишия?» – издевательски произнёс голос в его голове тоном тысячелетнего саркастического демона. «Неужто тебя постигла стадия отрицания?» Чишия повёл бровями, слегка нахмурив их и припоминая, когда в последний раз он смотрел на Джину, не очаровываясь её лучезарной харизмой, которую излучала и широкая белозубая улыбка, и смеющиеся чёрные глаза. Ему нравилось, как легко и изящно она двигалась, оставаясь полностью естественной, и искореняя из своей натуры понятие "фальш" как таковое. Он не мог налюбоваться тем, с какой непринужденностью она вступала в игры с людскими душами, не телами, а именно душами. Это завораживало его... Поистине завораживало... — Что ж, я думаю этому пора положить конец! — решительно сказала Джина, вставая из-за стола. — Чему? — внезапно очнулся от своих мыслей Чишией. — Я пойду к Нираги и положу конец всем этим недоговоренностям, мне не нравится то, что он начинает фантазировать то, чего в помине нет, — ответила девушка, устремляясь в свою спальню. — У него есть повод для этих фантазий? — поинтересовался Чишия, заложил руки в карманы, и направился вслед за девушкой, оставляя свой недопитый "спрайт" на кухонном столе. — Я очень не по дружески поцеловала его в машине прошлой ночью, перед тем, как мы поехали на игру, — объяснила Джина, открывая шкаф купе. — Вернее, он первый начал, но я перехватила инициативу... Нираги был таким... Чувственным, что аж непривычно... Но меня это очень заводит, поэтому кто знает, чем всё закончилось бы, если бы ты нас не прервал. Чишия молча внимательно слушал, лишь изредка кивая. Он сидел на краю наспех заправленной постели Джины, пока она выбрасывала из гардероба разнообразнейшие купальные костюмы, халаты, шорты, футболки и майки. — Ну и что мне надеть?! — уперев руки в боки, спросила девушка, в упор глядя на Чишию. Окинув быстрым взглядом выброшенную из шкафа одежду, Чишия пожал плечами и ответил: — Зависит от того русла, в которое ты хочешь свернуть ваш разговор. А... Ну и, конечно, учитывая сегодняшнюю погоду. Чишия в своем аутфите учёл погоду, но если вы думаете, что он изменил своей излюбленной олимпийке с какой-то там футболкой, то нет, он просто надел эту олимпийку сверху на голое тело. — Тебе вообще приятно так ходить? — поморщилась Джина, боясь даже представлять прикосновение этой шершавой внутренней ткани олимпийке к чувствительной кожи её груди. — Да, вполне, — уголки его губ дрогнули в легкой улыбке. — Но тебе таким образом одеваться не советую. — И не собиралась, — фыркнула она, а потом взяла Чишию под руку и культурным образом выпроводила его из спальни. — Иди, иди, мне надо переодеться... Мы с тобой ещё не настолько близки, чтобы переодеваться в обществе друг друга. Чишию такое отношение не расстроило, он в который раз пожал плечами и поплелся на кухню, надеясь найти в холодильнике какие-то сладости помимо неисчислимых банок с газировками. *** Не прошло и часа, когда Чишия и Джина покинули прохладный, хорошо кондиционируемый номер и по запутанным отельным коридорам направились к ресепшену. Ни один из них двоих не знал в каком конкретно номере остановился Нираги, поэтому единогласно решили справиться там. Единогласно, потому что решала одна Джина, мнение Чишии не учитывалось. По пути к ресепшену они встретились Куину, и к точке назначения дошли уже втроём. Облокотившись на стойку регистрации, Джина обворожительно улыбнулась и обратилась к паре, стоящей по ту сторону. — Не подскажите, в каком номере живёт Нираги Сугуру? — спросила Джина со всей любезностью, на которую была способна. — Извините, нам не разрешено поддавать разглашению данную информацию, — извиняющимся тоном произнесла девушка за ресепшеном. — Если вы не знали, господин Сугуру состоит в фракции боевиков, а к ним здесь особое отношение. — Да, я понимаю это, но он ждёт... — Вас всех? — перебил её парень-портье, скептически обводя взглядом всю разношерстную троицу. Джина, на которой был надет легкий сетчатый пляжный халат поверх белого сдельного купальника, повернулась к Чишии и Куине, внешний вид которых был довольно красочным и разнообразным. — Я дико извиняюсь, а мы что похожи на любителей оргий? — вопросом на вопрос ответила Джина, снова поворачиваясь к портье. — Очень даже, — заметил парень. Джина смерила портье прищуренным взглядом, пока её друзья коллективно сделали вид, что никаким образом не причастны к сему обсуждению и не несут в нём даже пассивной роли. — Тем не менее, господин Сугуру ждёт только меня, — ввернула девушка. — Вы, конечно, можете позвонить ему в номер и лично в этом убедиться, но не советую, потому что он сейчас спит, и планирует пробуждаться точно не от телефонного звонка... Собственно говоря, поэтому я здесь. Куина и Чишия молча переглянулись. Хикари перегнала мокрую сигарету из одного уголка рта в другой, скрестила руки на груди и подумала, что ей определённо надо поучиться у Джины способности вести переговоры. Недолго думая, парень-портье протянул Джине листок с номером апартаментов Нираги и аргументировал это неудобство тем, что она является к Сугуру без предупреждения и во избежание проблем, он не даст ей универсальную ключ-карту. «Дотошный тип» — скривилась Джина, забирая листок со стойки регистрации. «Но работу исполняет отлично» В холле отеля она распрощалась с друзьями, пообещав найти их сразу после того, как закончит свои дела с Нираги, и направилась в лифт, нажимая кнопку предпоследнего этажа. Элитные апартаменты Сугуру – президентский люкс, не больше, не меньше, – находились почти под крышей и открывали безупречный вид на реку и её правый берег, за линией которого простирался массив Токио. Он занимал номер по соседству с Агуни, что ещё раз доказывало о его высоком положении в этом новом образовавшемся обществе. Пройдя по мягкой красной ковровой дорожке, Джина без труда отыскала нужную дверь. Она не надеялась, что там будет открыто, поэтому без колебаний нажала на кнопку звонка. По проводам пробежал электрический ток, и Джина даже сквозь стены и закрытую дверь услышала пронзительный звон. Вроде апартаменты шикарные, а со звонками какая-то неурядица. Невозможно, что люди платят баснословные деньги за то, чтобы новоприбывшие о своём присутствии объявляли таким невыносимо громким звуком. Но вот дверь приоткрылась и Джине пришлось отшагнуть в сторону, избегая болезненного столкновения. На пороге махровом халате стоял сонный Нираги и потирал полотенцем мокрые после душа волосы. Увидев Джину, он зевнул, провел рукой по глазам, словно избавляясь от поволоки и желая удостовериться, что это действительно, ведь такого раньше посещения никогда не случалось. Всё ещё не понимая, что стало причиной её визита, Нираги пропустил девушку в номер и прикрыл за ней дверь. Джина аж присвистнула, идя по коридору в гостинную и поражаясь простору этих апартаментов. Не то что её стандартный двухместный номер, нет, здесь совсем другой уровень... И ей этот уровень очень даже нравится. Пройдя к панорамным окнам в гостинной, Джина остановилась, стараясь соблюдать с Нираги дистанцию, но не ради своей безопасности. Ещё с того самого момента, когда она увидела его в дверях в одном только халате её не отпускала закравшаяся в голову мысль: «А что если хоть раз наплевать на всё? Он же такой чертовски сексуальный, от одного раза ничего не изменится...» — Может лучше присядем? — с ухмылкой предложил Нираги, собираясь опуститься на кожаный диван. «Провоцирует, чёрт бы его драл... Ну уж нет, мы не присядем! Ещё не хватало мне смотреть как ты сидишь с широко расставленными ногами, откинувшись на спинку дивана... Чёрт... Тогда я точно не смогу себя контролировать» — думала Джина, стараясь внешне ничем не выдавать своих навязчивых мыслей. — Нет, мы, пожалуй, постоим, — поспешно ответила она. Нираги, уже почти севший, недовольно встал. — Разговор будет недолгим, так что садится смысла нет и... Её взгляд, бесцельно блуждающий по комнате, вдруг остановился там, где не должен был. Джина просто не могла не смотреть на Нираги, когда он выглядел таким до невозможности милым и невинным с мокрыми расстрепаными волосами и вопросительным взглядом, словно принятый пятнадцать минут назад душ смыл с него всё плохое, оставив чистый лист. — К чёрту всё... — вырвалось у неё прежде чем она мгновенно оказалась подле него. Ожидание прикосновения желанных губ Джины заполнило сознание Нираги, перед которым меркло все, и болезненное прошлое, и недоверчивость, и все переубеждение. Её загорелая рука легла на его гладкую абсолютно безволосую грудь, скользнула выше и обвила шею. Но ей не требовалось самой наклонять его, Нираги только этого и ждал. С того самого поцелуя в машине, он вновь хотел ощутить нежное и в тоже время настойчивое прикосновение её мягких губ, вновь почувствовать себя в вихре невероятных эмоций, который у него вызывал исключительно её поцелуй. Вкус нежных, желанных губ, и недолгое, но в тоже время такое долгожданное ожидание сбылось наполняя сознание новизной ощущения. И он, как мучимый жаждой путник в пустыне, смаковал по капле, впитывая этот благодатный вкус. Оторвавшись на миг от живительного источника Нираги вдохнул, коснулся еще, короткими, быстрыми, как решительный мазок художника, прикосновениями. Снова и снова чувствуя, как оживают от каждого нового слияния все фибры его души, а её губы становились всё более упругими и горячими. И он охватил их, жадно, ненасытно вбирая этот жар своими губами. Нираги нравилось ощущать себя в её власти, под полным контролем, хотя раньше и представить себе не мог, что будет получать невероятное наслаждение в этой позиции. Возможно, ему просто нужен был человек, сильнее его. Во многих смыслах. Её ладони почувствовали жар румянца, неизбежно заливающий щеки Нираги. Прижимаясь к нему всем телом, Джина обнимала его за шею и так сжимала в объятиях, словно хотела прочувствовать каждую его мышцу и косточку. Да что там говорить, ей хотелось ощутить его целиком и полностью, без остатка и медленно, чувственно раствориться в его сильном, податливом теле. У Нираги закружилась голова и он, в поисках опоры, опустился на диван, попутно помогая Джине выпутаться из сетчатой пляжной туники. Теперь она возвышалась над ним, опираясь руками на его широкие плечи. Нираги чувствовал как колено её правой ноги вдавливается в диван где-то очень близко с его пахом, но опасности в этом не видел. Губы, слитые в простом касании, приобрели жар, упругость, рождая страстный поцелуй. Поцелуй в котором уже не важно кто доминирует, всецело отдаваясь ласкам, наслаждению, теряя контроль над сознанием. Уже не важно, кто кого, целуя, жадно вбирает в себя губы другого, отдаваясь всей страстью и жаждой этому поцелую. Джина вновь обняла его. Прикосновение своей грудью к его телу рождало в ней новое уже изведанное ранее, но не менее горячее и страстное чувство, которое заполняло и поглощало сознание. Они оба чувствовали этот трепет, страстную самоотдачу тел, прижимающихся, сплетающихся в объятьях друг друга. Но когда Нираги припал губами к её шее, она вдруг вздрогнула и словно очнулась от наваждения. Его поцелуи были нежными, он медленно скользил вниз по треугольной мышце, зарываясь носом в ямочку на ключице и с наслаждением вдыхая её волшебный аромат. Совсем не это взволновало Джину, просто в её сознании вдруг шелохнулся вопрос, некое сомнение... «Стоит ли сейчас отдаваться своим желанием?... Не пожалеешь ли ты об этом в будущем?...» А дать уверенный ответ на все эти вопросы, Джина не могла, поэтому продолжала сомневаться. Она взглянула на Нираги сверху вниз уже трезвым взглядом, и подумала, что ей ничего не стоит привязать его к себе. Хоть он и старше её на год, но ментально застрял где-то в восемнадцати годах и это очень часто проявляется, особенно когда дело касается чего-то действительно серьёзного. В заполучив его, она заполучит защиту от иерархии этого места и, как приятное дополнение, эти шикарные апартаменты, но хочет ли она этого... Нужно ли ей это? «Не нужно... И он тебе тоже не нужен... Будь честной с ним и с собой, Хван Джина!» Он почувствовал в ней замешательство, запрокинул голову, в его темных глазах читался вопрос. Джина в ответ ласково улыбнулась и взлохматила его ещё влажные волосы. — Нам пора остановиться, — с той же немного грустной улыбкой промолвила она. — Остановиться?! — его лицо исказилось гримасой искреннего непонимания. — Почему? — Потому что всего этого вообще не должно было происходить, — спокойно сказала она, выпуская его из объятий и присаживаясь рядом на диван. — Просто я не удержалась, когда увидела тебя. И вовремя смогла осознать. — Что осознать?! — раздражённо воскликнул Нираги, чувствуя, как в сердце закрадывается все тоже гадкое ощущение, словно он хуже других, словно он изгой. Однажды, во времена старшей школы, Джина избавила его от этого чувства, сейчас же она стала причиной его возвращения. А он-то наивно полагал, что избавился от него навсегда, замуровав глубоко внутри своей головы... — Что это всё бессмысленно. Нираги буквально покраснел от ярости, но Джина выглядела абсолютно невозмутимой, она заранее подготовилась к этой буре, предсказывая всю её мощность. — Бессмысленны мои чувства?! — воскликнул он. — Не чувства, — качнула головой девушка, — а сексуальное влечение. — Но я... — начал было он, но Джина перебила его. — Ты да, а я нет! — сказала она. — Как это понимать?... Теперь уже в его голосе не злость, а растерянность. У Джины сердце сжалось, когда она услышала эти слова... Было в них что-то детское, вызывающее к жалости и просящее о пощаде. Но Джина была беспощадной. Она обязана была быть беспощадной во всех аспектах своей жизни и везде говорить правду. Так было в школе, так было в суде и так будет здесь. — Не будь идиотом, Нираги, ты сам должен понимать, что секс не равно любовь. Об этом буквально кричат все твои многочисленные бывшие сексуальные партнёрши, и я ни в коем случае не осуждаю тебя, а просто пытаюсь объяснить доступно. Она откинулась на спинку дивана и по привычке закинула ногу на ногу. — Твое отношение ко мне в тот первый вечер было грубым и неприемлемым, ты хотел заняться со мной сексом, который больше бы походил на изнасилование или мастурбацию чужим телом. В последнее время, я заметила, ты стал вести себя иначе, поэтому, смею предположить, что у тебя появилось ко мне не только сексуальное, но и романтическое влечение, что, безусловно, очень странно... Но я не об этом. Я могла бы переспать с тобой здесь и сейчас, на этом диване, или на полу, где угодно, но после этого я бы встала и ушла, чтобы больше никогда к тебе не вернутся. Я не хочу впрягаться в отношения с тобой, потому что вряд ли тебя устроит вариант «секса по дружбе». Про свободные отношения я вообще молчу, ты от ревности с ума сходишь и без этого. Говоря это, Джина постоянно концентрировала взгляд на каком-то определенном предмете в комнате, но когда она взглянула на Нираги, то замолкла. Он выглядел так, словно его окунули в воду, а потом втоптали в грязь и избили до полусмерти. Его потухший взгляд угрюмо уставился на неё, под глазами залегла тень, не предвещающая ничего хорошего. — Нираги, я думаю ты не определился, чего ты хочешь: секса или просто быть любимым, — произнесла Джина, поворачиваясь к нему. — Зачем ты говоришь это?... — тихо спросил Нираги. О, чёрт... Он вновь чувствовал себя в теле того шестнадцатилетнего парня в школьной форме, которого одноклассники побивали камнями и смеялись при этом, а всё, что мог сделать он, это молча принимать удары. — Я просто хочу внести ясность в наши взаимоотношения, — спокойно ответила Джина. — Нет, ты хочешь напомнить мне про то время, — твёрдо возразил Нираги. — Ты заставляешь меня вспоминать... — Не думаю, что это действительно так, — промолвила Джина, вставая с дивана. — Видишь ли, так природой заложено, что большинство людей не отличаются критическим мышлением и внутренней способностью к рефлексии. Их нужно стимулировать терапией или консультациями у психолога, самостоятельно они справиться, увы, не могут. Как показывает твой жизненный опыт, ты один из них. Не я толкаю тебя в пропасть с твоими страхами детства и юности, а ты сам, много лет закрываясь от них и старательно забывая своё прошлое. — Тебе это легко говорить, ты же никогда не имела никаких проблем! — зло бросил Нираги. Джина остановилась, прекратив измерять шагами комнату. На её лице появилась горькая усмешка. — Если я никогда не рассказываю о своих проблемах, это не значит, что их существует, — сказала она. — Тогда давай поговорим о них! — Нираги стремительно встал с дивана, приближаясь к Джине. — Давай разберёмся, почему ты так ко мне относишься! Я мужчина, я не ребёнок, но в твоих глазах я остаюсь подростком, не так ли?! Меня можно использовать, ты так считаешь? Можно поиграться и выбросить! Почему ты позволяешь себе так поступать со мной?! Думаешь, я такой тупой, что не вижу этого?! — Не позволяю, Нираги! — гордо вскинула голову Джина, обращая к нему решительный взгляд. — Я не позволяю себе использовать тебя, не позволяю "поиграться и выбросить"! Я хочу быть честна с тобой и всегда стараюсь придерживаться этого мнения, в любых обстоятельствах. Я могла бы обвести тебя вокруг пальца, задурить голову так, что ты бы даже не понял, что тебя кинули в очередной раз, но вместо этого я открыто разговариваю с тобой! — И что, тебе может медальку за это дать? — язвительно спросил Нираги, близко наклоняясь к девушке. — Я была бы не против, но, увы, это не в твоих полномочиях, — на той же ноте ответила Джина. Она не отвела взгляд, не отступила, казалось, что между ней и Нираги стоит безупречной прочности невидимый барьер, который последний не в силах преодолеть. Его нервы напряглись до своего предела, ему необходимо было сорвать на ком-то свой гнев. На Джине?... Да ни за что на свете. Чтобы она ему не сказала, он никогда не посмеет поднять на неё руку. Ведь он же, чёрт возьми, точно верный пёс, и как бы плохо не обращалась с ним его хозяйка, он несмотря ни на что будет служить ей до конца своих дней. И в тот самый момент, когда на пол полетел хрустальный графин с водой, Нираги вдруг вспомнил, что Джина ненавидит собак... Она предпочитает кошек. — Это всё из-за него, да?! — вскричал он, громко и тяжело дыша. — Говори нормально, из-за кого? — спокойно спросила Джина, даже не вздрогнувшая от звука разбившегося хрусталя. Холодная вода облила его босые ноги, но Нираги не замечал ничего кроме Джины и её голоса, он даже не осозновал насколько страшным был в приступе гнева и ревности. — Из-за этого белобрысого ублюдка! Из-за Чишии! — При чем здесь Чишия, вообще? — насмешливо поинтересовалась Джина. — Я говорю о тебе, и о себе, а не о нём. — Ты любишь его, да? — допытывался Нираги. Его рука уже сжимала стакан, подготавливаясь отправить его в след за графином, если Джина даст не удовлетворительный ответ. — Ты любишь Чишию? — Не люблю, — отрицательно покачала головой она. — Он нравится мне, но я точно не люблю его. «Пока не люблю» – в сердцах закончила она, но вслух произнести побоялась, опасаясь нового взрыва со стороны Нираги. — Не обманывай меня! Я же прекрасно видел, как вы смотретите друг на друга... Я ненавижу, когда лгут, не смей лгать мне!... Её ступни при ходьбе утопали в мягкой ворсе белого ковра, но когда она ступила на кафель, сплошь усеянный осколками и залитый водой, всё равно не остановилась. Стекла резали ноги, но она медленно шла к нему, снося всю боль и мысленно сводя её к незначительному минимуму. Она смотрела в его глаза, видела, как они постепенно меняли выражение. По мере приближения девушки, его голос становился всё тише, а когда её руки обхватили его и она прижалась к нему всем телом, то он и вовсе утратил дар речи. — Я могу дать тебе секс, Нираги, но никак не могу подарить свою любовь. Я не люблю тебя, я просто не люблю тебя. Его рука, сжимающая злосчастный стакан, разжалась и стекло с треском разбилось о кафель. Он крепко обнял её в ответ, наклоняясь к ней и зарываясь лицом в волосы. — Почему?... — его голос снова стал похож на голос расстроенного ребёнка, что стоит на грани истерики. — Почему ты не можешь любить меня? — Потому что чувства нельзя контролировать, — изрекла Джина. — К тому же, любить тебя опасно. Я не романтизирую таких травмированных людей, как ты, и не хочу оказаться в нездоровых абьюзивных отношениях, поэтому до того как ты посетишь кабинет психолога, нам точно не по пути. Никто никогда не говорил с ним настолько откровенно, поэтому сейчас Нираги был обескуражен. Ему требовалось время, чтобы качественно всё обдумать. Джина воспользовалась этим, чтобы незаметно выскользнуть из его объятий, а потом и из апартаментов, захватив с пола свою тунику. Он заметил, когда она ушла и после того, как за ней захлопнулась дверь, обессилено опустился на мокрый кафель, впервые за долгое время чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.***
На улице стемнело, поэтому небольшую кухонку в номере Джины освещали две панели над столешницей, излучающие мягкий тёплый свет. У плиты, вооружившись деревянной лопаткой стояла Куина и готовила три порции кукурузы с сыром. Когда она ушла из родительского дома, то часто питалась такой кукурузой, покупая её в стаканчиках на улице. Позже Хикари сама научилась её готовить и теперь Джина попросила приготовить эту вкусноту лично для неё. Чишия тоже в стороне не стоял. Как оказалось, он был тем ещё ценителем уличной еды. Но пока Куина занималась приготовлением ужина, Чишия был занят совершенно другим делом. Узнав, что Джина получила кое-какие ранения при разговоре с Нираги, он проявил не свойственную ему заботу и тотчас усадил её на стул, попросив показать ему ступни. Джина выровняла ноги, выставив на показ множество неглубоких кровоточащих порезов, а он недолго думая, достал из аптечки всё самое необходимое и приступил к обработке. Продезинфицировав раны безболезненным раствором хлоргексидина, Чишия достал метелурациловую мазь и попробовал нанести её на порезы, но Джина так резко одернула ногу, что чуть не попала ему пяткой в лоб. Он сидел в позе лотоса на полу, поэтому единственное, что мог сделать, это увернуться. — Эй, аккуратнее! — прикрикнула на него девушка. — Ты мне чуть в глаз не попала ещё и наезжаешь, — изогнул правую бровь Чишия. — Больно было? — Щекотно! — хохотнула Джина. — Если щекотно, то терпи, — изрек Чишия, снова приступив к обработке. Но теперь он был уже намного нежнее и аккуратнее, то ли от сочувствия к девушке, то ли от боязни, что она снова дернет ногой, а он не успеет увернуться. В любом случае, такие его прикосновения намного больше нравились Джине и она держалась изо всех сил, чтобы не изгибаться от щекотки, которая так никуда и не делась. Ну что поделать, если на ступнях так много нервных окончаний! — Осторожно, — предупредил Чишия, когда Куина, перемещаясь от плиты к мойке, ненароком пнула ногой аптечку. — Прости пожалуйста, — искренне извинилась девушка, нагибаясь и возвращая аптечку на место. — Да нормально, — ободряюще улыбнулась Джина. — Не отвлекайся, а то вместо сырной кукурузы будет попкорн. Куина рассмеялась, а потом сокрушительно пожала плечами. — Не будет, это не тот сорт кукурузы. Нанося в очередной раз мазь на ступни Джины, Чишия поражался, до чего миниатюрная у неё нога. — Тридцать шестой размер, — сказала Джина, заметив, что Чишия внимательно рассматривает её ногу. — Дифецитный размер, в магазинах очень редко можно найти обувь с этим размером, потому что либо её нет, либо быстро разбираю. — Ну, у меня тридцать девятый, — поделилась Куина. — Так что я не знаю, что лучше, что хуже. — Ничто не лучше, ничто не хуже. Всё прекрасно! — широко улыбнулась Джина. — У моей мамы тоже тридцать девятый размер, и она самая красивая женщина из всех существующих на этой Земле. И это даже не моё субъективное мнение, можете мне поверить! — Верим, а теперь вы оба идите есть. Но Чишия не двинулся с места, он сосредоточено наносил мазь на левую ступню Джины, придерживая её ногу свободной рукой. Глядя сверху вниз, на его склоненную голову, Джина не могла сдержать улыбки.