Скорая душевная помощь

Ханджи вот уже который день не вылазит из своего кабинета. После битвы в Шиганшине на нее разом свалилась вся ответственность за Разведкорпус. Она теперь четырнадцатый командующий. Времени на адаптацию к новой должности не было: Зоэ сразу погрузилась в работу. Отчеты, чертежи, доклады – все это мелькало перед глазами, в голове, успело встать поперек горла. Теперь "работа" – это описание всего дня Ханджи. "Работа" – это описание мыслей Ханджи. "Работа" – это такой отвлекающий маневр. Чтобы не вспоминать этот кошмар, не дать волю эмоциям. Работаработаработа "Работа" – это наркотик Ханджи. За работой времени на посторонние мысли, как и на сон, не остается. Это хорошо. Потому что сны Ханджи – кошмары. Она просыпается после этих ужасных картин посреди ночи, боится засыпать, и садится работать. У Ханджи кроме работы больше нет ни-че-го. – Может, все-таки, приляжешь? – Спрашивает знакомый голос сзади, и Ханджи вздрагивает, резко поворачивая голову к его обладателю. – Леви... – Девушка делает небольшую паузу, прежде чем продолжить, потому что мыслинно отчитывает себя за незапертую дверь. – Нет, мне еще немного осталось. – Твердо говорит Зоэ. – Закончу – лягу. Оба знают, что не ляжет. – Твое "немного" затянется до самого утра, думаешь я не знаю? – Аккерман ставит кружку с чаем на стол командующего и скрещивает руки на груди. – Мне нужно закончить, извини. – Ханджи отпивает из кружки. Леви цокает языком. Слишком уж много в речи четырехглазой стало появляться это "прости-извини". – Ханджи, "извини" за что? "Извини за то что я допоздна работаю."? "Извини за то, что мне нужно работать."? "Извини за то, что я не собираюсь идти спать."? Ханджи вздыхает, переведя взгляд с бумаг на капитана. – Прости, я просто... – Зоэ одергивает себя и вновь вздыхает, внимательно рассматривая деревянный пол. – Устала? – Предполагает окончание фразы Леви. Одно слово заставляет пронестись перед глазами Ханджи все события прошедших дней. Она глотает подступивший к горлу ком и моргает, чтобы не дать волю слезам. – Устала. – Тихо говорит Зоэ, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Аккерман подходит к девушке, кладет руки на чужие плечи и наклоняется к лицу Ханджи. – Тогда ложись спать. Перестань так нагружать себя. Хоть ненадолго вылазь из своей каморки. Способы малоэффективные, знаю, но с утра до ночи зарываясь в бумажках павших ты не вернешь. И никого ты не вернешь, угробив свое здоровье. Плачь, кричи – это нормально. Не нужно носить все в себе. Так еще сильнее выматываешь себя. Ханджи утыкается в плечо Леви, и капитан замечает, как изредко вздрагивает спина командующего. Ханджи за эти дни привыкла игнорировать эмоции. Улыбки получались фальшивыми, приступы истерики подавлялись, для смеха причин не было. Была работа. Была работа, и, казалось, кроме нее не было ничего. А потом в кабинет вошел Леви, и Ханджи вспомнила, что есть еще он. Есть он и другие члены разведки. И ведь им ничуть не лучше, чем ей. Только они отчего-то не закопали себя в куче дел, хотя тоже прошли через весь этот кошмар. – Прости... – Выдавливает из себя Зоэ. – Не нужно извиняться. – Шепчет Аккерман, поглаживая девушку по спине и голове. – Ты ни в чем не провинилась. Просто на тебя свалилось слишком много всего и сразу. Ты хорошо держалась все это время, но даже командоры иногда дают слабину. – Леви берет лицо Ханджи в ладони, заглядывает в покрасневшие глаза, большими пальцами убирает теплые капли, сказывающиеся по щекам. – Признаюсь честно: я мало имею представление о том, насколько тебе было хреново все эти дни и как тебе хреново сейчас, но я хочу, чтобы ты знала, что ты не одна. Все мы пройдем через этот ад вместе с тобой. До конца дойдут не все, но рядом будем до последнего. Обещаю. – Он прижимает к себе Ханджи, отмечая, что девушка заметно расслабилась. – Прости, я, наверное, выгляжу ужасно. – Проговорила Зоэ, спустя какое-то время отстранившись от капитана. – Возьми. – Леви протягивает ей платок – неизменный атребут внешности мужчины. – И иди спать. Работа никуда не уйдет. – Останься. – Просит Зоэ, заканчивая вытирать влажные от слез глаза. Она думает с секунду, и резко добавляет: – Прости, я... Тебе неудобно, наверное... – Неудобно на потолке спать – одеяло падает, а я, если это поможет тебе наконец поспать нормально, остаться могу. Ханджи впервые за эти дни улыбается тепло, искренне. Пусть и не так широко, как раньше, лишь уголками губ, но Аккерман считает это большим успехом. Зоэ утягивает капитана на диван, не утруждая себя хотя бы небрежным скидыванием верхней одежды. – Ну и что это такое? – Леви пытается придать своему голосу серьезность. – Ты бы хоть сапоги сняла. – Извини, спать хочу. – Ханджи одной рукой приобнимает Аккермана. Тот досадно вздыхает, картинно или всерьез – загадка, но про себя отмечает, что ради этой женщины готов пожертвовать даже своей вечной любовью к чистоте.