В этом месяце у тебя были ужасные месячные.
Предполагалось, что противозачаточные средства полностью остановят их через несколько месяцев, но, к сожалению, твоя матка еще не получила предупреждения и жаждала крови. Буквально. Твои выделения были настолько обильными, что это начало мешать работе, по крайней мере, каждый час тебе нужно было идти в ванную, чтобы сменить менструальные средства. Ты, вероятно, никогда не забудешь смущение, вызванное тем, что ты быстро извинилась во время зашивания раны бедного солдата из-за чихания. Судороги также почти полностью ограничили тебя, заставив сидеть в офисе, сгорбившись с грелкой; ты смирилась с необходимостью обновлять медицинские карты и оформлять страховые документы в течение следующих нескольких дней.
Рано или поздно кто-нибудь обязательно прокомментировал бы твою плохую работу. Но вместо пустых слов беспокойства или даже выговора ты получила одну неуклюжую тень лейтенанта, неловко молчащего в дверях кабинета.
В перерывах между миссиями лейтенант Гоуст предпочитал носить более повседневную одежду и свою балаклаву. Видеть его не только в тактическом бронежилете и маске с черепом было достаточно тревожно, но его глаза казались гораздо более интенсивными и выразительными, чем обычно. Когда ваши взгляды встретились, ты почувствовала себя оленем в свете фар под его пристальным вниманием. Движение под тканью — приподнятые брови — вернуло тебя к стойке смирно, когда ты поняла, что он что-то сказал.
— О, да, сэр, могу я вам помочь? — Ты села чуть прямее на стуле и поморщилась от этого движения.
Глаза лейтенанта проследили за твоим движением и бегло осмотрели лицо. Его голова слегка склонилась набок.
— Док. Ты хорошо себя чувствуешь? Команда беспокоится о тебе, говорят, ты странно себя ведешь.
Ты вздохнула и немного расслабилась, опустив глаза, чтобы поерзать с ручкой в руке.
— Да, я... просто пару дней неважно себя чувствовала, — призналась ты. Твой взгляд метнулся вверх, когда услышала движение, и слегка вздрогнула, когда поняла, что лейтенант придвинулся ближе, зависнув у стула перед твоим столом. Поспешно ты добавила. — Я переживу это! Ничего такого, чего не исправили бы несколько обезболивающих. — Ты попыталась изобразить умиротворяющую улыбку, нежную, но твердую, которую ты использовала, чтобы успокоить пациентов.
Лейтенант только нахмурил брови.
— Обезболивающие? — Его взгляд метнулся к твоей грелке в форме кота, — милому шутливому подарку от друга на день рождения пару лет назад.
Твоя рука переместилась, чтобы накрыть её и немного отодвинуть.
— Да, сэр, — добавила ты. Наступило неловко долгое молчание, в течение которого вы двое смотрели друг на друга. Ты сопротивлялась желанию съежиться под темным взглядом лейтенанта, твое любопытство было более чем немного задето тем, почему он все еще был здесь, заставляя соревноваться в гляделках. Однако в конце концов ты смягчилась и съязвила. — Не волнуйтесь, я оставлю вам, парни, побольше.
Хотя он не закатил глаза, можно было сказать, что это не произвело на него впечатления. Лейтенант переместился на одно бедро и положил руку на спинку стула. Твои глаза невольно скользнули вниз, к движению, и ты почувствовала, как твой желудок затрепетал от одного размера его руки. Ты обратила внимание на его длинные пальцы и вены, которые начинались на костяшках пальцев и тянулись вверх, к рукаву толстовки. Твои глаза расширились, когда мышцы на его руке напряглись, когда он отодвинул стул назад и — с большей мягкостью, чем ты ожидала, — сел так, чтобы быть на одном уровне.
Он слегка наклонился вперед, пригвоздив тебя к месту еще более пристальным, почти обвиняющим взглядом.
— Есть проблема, о которой ты нам не рассказываешь? — Спросил он ровным тоном.
Ты сделала паузу. Хотя это была совершенно естественная, нормальная функция человеческого организма, все равно было... неловко обсуждать это вслух. Особенно с — очень привлекательным — военным офицером. Однако лейтенант Гоуст был терпеливым и внимательным человеком, и ты слышала истории от солдат под его командованием о моментах сострадания, которые сильно контрастировали с его обычным грубым отношением. Но ты не была одним из его солдат, и это только еще больше сбивало тебя с толку.
Ты вздохнула.
— Мне сделают выговор за то, что я расслабилась, сэр? — Твой тон был немного более резким, чем ты хотела, но будь ты проклята, если твои судороги внезапно не начались снова.
Лейтенант Гоуст сделал паузу, затем тихо фыркнул.
— Нет. — Он откинулся назад, скрестив руки на груди. — Я здесь из-за собственного любопытства. И если есть что-то, что ты скрываешь, я здесь, чтобы сказать тебе сделать перерыв. Прежде чем ты получишь выговор.
Ты нахмурилась. Часть тебя была тронута — даже немного взволнована — тем, что он казался по крайней мере немного обеспокоенным. Большая часть тебя была оскорблена тем, что он чувствовал себя обязанным указывать тебе, что делать с жизнью. Но его поза была свободной, неконфликтной и небрежной, за исключением его пронзительных глаз.
Резкая судорога заставила тебя поморщиться, и ты задержала дыхание, как тебе показалось, на минуту, пока она не прошла. Глаза лейтенанта слегка расширились, когда он увидел, как ты свернулась калачиком. Затем его брови взлетели вверх, и он прочистил горло.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но у тебя месячные?
Ты вздохнула и снова прижала грелку к животу.
— Да, — ответила ты, глядя вниз на разбросанные стопки документов на столе. — Этот месяц был ужасным.
Лейтенант долго молчал, но у тебя покалывало там, куда он смотрел. Когда ты подняла глаза, он действительно пристально наблюдал, но его взгляд казался отстраненным. Он моргнул и кивнул, по-видимому, выходя из своего транса, и встретился с твоим взглядом.
— Значит, у тебя есть обезболивающие и грелка, но они не помогают? — Его тон был тщательно нейтральным и, естественно, нерешительным.
Ты медленно кивнула.
Он напевал.
— Я уверен, ты знаешь, что есть другие способы облегчить судороги. Физические упражнения иногда помогают, — его голос был тихим. Ты была на мгновение сбита с толку его ответом, но возмущение быстро вернулось. Этот человек может быть уважаемым лейтенантом, но ты отказывалась позволять ему играть в наседку. Однако, прежде чем ты успела возразить, он быстро добавил. — Также слышал, что секс может помочь.
Твой рот громко закрылся. Взгляд лейтенанта был ровным, но его плечи снова заметно напряглись, как будто он ждал пощечины. Будь он любым другим мужчиной, ты, вероятно, так бы и сделала. Но его слова вызвали восхитительные мысленные образы, которые подожгли пепел в твоём желудке, и ты не могла отрицать, что твой интерес был определенно задет.
Ты откинулась на спинку своего сиденья, нахмурив брови.
— И что вы хотите этим сказать, лейтенант? — Ты пыталась сохранить свой тон нейтральным, но не смогла сдержать дразнящую нотку, появившуюся в конце.
Гоуст поерзал на своем месте, но его глаза не отрывались от твоих.
— Просто кое-что, о чем я читал. Тебе повезло, что у нас есть спортзал и около дюжины одиноких солдат, которые переспали бы с тобой, если бы ты их попросила.
Твои брови взлетели вверх прежде, чем ты смогла взять себя в руки. Ты шокировано рассмеялась, затем покачала головой.
— Я бы не… не переспала… с большинством здесь присутствующих. Кроме того, я не знаю никого, кто занимался бы сексом с кем-то во время менструации. — Ты печально улыбнулась, немного смущенная тем, куда ушла тема, но тебе все еще было любопытно, почему лейтенант продолжал пялиться на тебя.
В ответ лейтенант хмыкнул. Затем последовала пауза, прежде чем он сказал:
— Я бы занялся.
Ты не думаешь, что он хотел это выпалить, судя по тому, как его глаза расширились и он быстро отвел их в сторону. Ты почувствовала себя так, словно пол ушел из-под ног, и это ощущение на мгновение сменилось болью в животе. Большая часть твоего контакта с этим человеком состояла в зашивании его более серьезных ран после длительных миссий, и хотя твои пальцы не раз вытаскивали пули из его плоти, ты никогда не видела его таким уязвимым. Это то, что дало тебе силу ухмыльнуться и спросить:
— Вы делаете мне предложение, сэр?
Глаза Гоуста метнулись вверх, чтобы снова встретиться с твоими, и темный блеск, который ты увидела в них, вызвал тепло в животе.
— А если это так, док?
Ты сделала паузу. Опасения промелькнули в сознании, твой рациональный голос говорил, что это может быть плохой идеей
по очень многим причинам. Но ты отмахнулась от них и встала, стиснув зубы от волны боли, сопровождавшей это движение.
— Тогда чего ты ждешь?
Ты чувствовала себя мышью, попавшей в логово льва, когда он встал, и одна только его надвигающаяся фигура пригвоздила тебя к месту. Его голова склонилась набок, когда он наклонился, пока прикрытые тканью губы не коснулись раковины твоего уха.
— Если так, тогда я дам тебе фору, чтобы ты добралась до своей комнаты и разделась.
Низкое рычание в его голосе вызвало одновременно страх и возбуждение, и ты быстро подчинилась его команде, в кои-то веки порадовавшись, что твоя комната находилась рядом с медицинским кабинетом. Судороги вернулись с удвоенной силой к тому времени, как ты закрыла свою дверь, и ты поспешила в ванную, чтобы привести себя в порядок до прихода лейтенанта. Всего несколько минут спустя ты услышала тихий, но уверенный стук в дверь. Ты посмотрела на свое тело в зеркале — обнаженное, если не считать нижнего белья, — и поспешно накрылась полотенцем, прежде чем выйти из ванной, чтобы открыть дверь.
Гоуст быстро протиснулся внутрь, удерживая твой пристальный взгляд, пока закрывал и запирал за собой дверь. Затем его глаза жадно прошлись по твоей фигуре, задержавшись там, где твоя рука сжимала полотенце. Его голова склонилась набок.
— Я думал, что сказал тебе раздеться?
Твой рот открылся, как будто хотел что-то сказать, но бесполезно закрылся. Ты застыла на месте, словно испуганный котёнок, когда Гоуст направился к тебе. Его рука легла на твою и, с удивительной мягкостью, контрастирующей с его размером, оттянула твою руку, пока полотенце не упало на пол с приглушенным
стуком. Теперь он полностью оценил твою фигуру, одобрительно наклонив голову, когда его глаза практически трахнули тебя прямо на месте. Руки поднялись к твоим бокам, и ты подавила смущенный вскрик, когда они сжали твою плоть. Гоуст усмехнулся, когда он использовал эти руки, чтобы направлять тебя назад, пока твои колени не коснулись матраса, и ты не опустилась вниз.
В приглушенном свете, исходящем от твоей прикроватной лампы, ты с восторгом наблюдала, как он приподнял балаклаву чуть выше переносицы, обнажив острый, заросший щетиной подбородок и челюсть, а также слегка порозовевшие губы. Он опустил одно колено на матрас и казался крошечным, пока ты не почувствовала его горячее дыхание на своем горле. Мурашки побежали по твоей коже, и твои руки взлетели вверх, чтобы обхватить его сзади за шею. Когда его губы коснулись кожи прямо под твоим ухом, а его язык высунулся, чтобы лизнуть маленькую полоску, ты не смогла сдержать хриплый стон, вырвавшийся из горла. Ты скорее почувствовала, чем услышала его ответный глубокий смешок.
— О, я бы хотел услышать, как ты издаешь больше таких звуков, любимая.
Напряжение как будто спало, когда он нырнул, чтобы небрежно поцеловать и игриво покусать твою шею, оставляя за собой участки возбужденной плоти. Ты наклонила голову, чтобы предоставить ему лучший доступ, и едва заметила, как твое тело извивалось под ним. В какой-то момент твои ноги сомкнулись, — что не ускользнуло от внимания Гоуста, когда он просунул колено между ними. В движении, твое ядро коснулось его бедра, и ты вскрикнула. Большие руки крепко сжали твои бедра, а зубы вцепились в твое плечо, рычание заглушило твой громкий стон.
Гоуст с
чпоком отстранился и, прерывисто дыша, прошептал:
— Блять, ты уже убиваешь меня. Я должен чувствовать тебя, любимая.
Одна рука переместилась с твоего бедра, чтобы подразнить ткань твоего нижнего белья, нырнув под пояс и скользя по твоему холмику. Ты ахнула, когда почувствовала, как два мозолистых пальца коснулись твоего клитора, и почувствовала ухмылку на своей шее.
— Вот ты где, малышка. Бля, я поймал тебя, я заставлю тебя почувствовать себя хорошо, окей?
Верный своему слову, эти пальцы описывали восхитительные круги по твоему клитору, время от времени опускаясь ниже, чтобы собрать больше смазки, и это заставляло тебя видеть звезды. Легкое нажатие вниз вызвало у тебя дрожь, заставив Гоуста надавить на твои бедра одной рукой.
— А-а, любовь моя. Ты остаешься прямо здесь, со мной, и я собираюсь заставить тебя кончить мне на пальцы.
Бля, ты такая
мокрая.
Его слова пробудили огонь прямо в твоей душе, и ты захныкала. Непристойные, скользкие звуки наполнили комнату, когда Гоуст не торопясь провел этими двумя пальцами по твоим складочкам, щелкая по твоему клитору при каждом движении вверх и надавливая на твои бедра каждый раз, когда ты дергалась. В дурмане, ты открыла глаза — ты не помнишь, как закрыла их, — чтобы встретиться с его взглядом, что жадно следил за тобой. Ты увидела, как дернулись его губы, прежде чем почувствовала как его средний палец надавил на твой вход. Твой рот приоткрылся, и тело растаяло, принимая его, почти всасывая, когда он немедленно изогнул палец, преследуя твою точку g. Торжествующая ухмылка украсила его лицо, когда ты откинула голову назад и издала сдавленный стон, давая ему понять, что он попал куда нужно.
Ты не знала, как долго лежала, извиваясь под ловкими руками Гоуста, но через некоторое время после того, как он добавил второй палец и изогнул запястье
как раз так, чтобы одновременно коснуться твоего клитора и точки g, оргазм захлестнул тебя, оставив дрожать и скулить ему в плечо. Другой рукой он прижимал тебя к своему плечу, приглашая прикусить кожу, что ты и сделала с такой готовностью, поскуливая, пока он обрабатывал тебя после толчков. Когда его пальцы выскользнули из тебя с влажным звуком, ты растаяла на простынях и закрыла глаза, оседлав волну безболезненной эйфории. Прерывистое дыхание прервало момент и заставило открыть глаза.
Гоуст был зациклен на своих пальцах, которые были покрыты блестящей смесью и кровью. Ты съежилась и открыла рот, чтобы извиниться, прежде чем глаза Гоуста встретились с твоими, — зрачки расширились настолько, что ты не могла вспомнить, какого они были цвета раньше. Он поднес эти пальцы к губам, и его плоский язык слизнул месиво с пальцев. Его веки затрепетали, глаза закатились к затылку, а хватка на твоей талии на мгновение стала болезненной.
—
Бля, мне нужно попробовать тебя на вкус.
Тебя подвинули так, чтобы голова удобно покоилась на подушках. Гоуст опустился на колени рядом с твоими, и ты мельком увидела — довольно большую — палатку в его штанах. Он либо не заметил, либо проигнорировал твой пристальный взгляд, когда стянул с тебя нижнее белье и швырнул его через всю комнату. Последовала долгая, напряженная пауза, пока он смотрел на твою вагину, все еще сочащуюся возбуждением. Ты непреднамеренно начала сжимать колени, но руки Гоуста взлетели вверх, чтобы крепко сжать их. Его взгляд был почти хищным, когда он прорычал:
— Не смей прятаться от меня. Мне нужно, блять,
съесть тебя.
Он опустился вниз, подталкивая твои колени вверх до тех пор, пока твои бедра не напряглись. Он многозначительно уставился на тебя, — взгляд, который требовал внимания.
— Ты можешь сжимать мою голову, стягивать с меня маску, делать все, что тебе нужно, но не... — его рычание разнеслось по комнате, —
не отталкивай меня. Если тебе нужно остановиться или притормозить, крикни «красный» или «желтый». Система светофоров. Поняла?
Ты лихорадочно кивнула, и свежая смазка потекла из твоей вагины. Гоуст опустил взгляд, и его глаза сузились.
— Давай, дай мне ответ, любимая.
Твоя голова откинулась назад, а бедра задвигались в попытке побудить его
поторопиться.
— Да, да, сэр,
пожалуйста, сэр—
Как будто что-то щелкнуло, Гоуст нырнул вниз, лаская твои складочки и щелкая по твоему клитору кончиком своего языка. Почти сразу же твои бедра обхватили его голову, и твои стоны подтолкнули его набирать скорость. Твой взгляд скользнул вниз, и то, что ты увидела, заставило сжаться и прерывисто вздохнуть, — глаза Гоуста были полуприкрыты и закатились так далеко, что ты не могла их видеть. Он был диким, стонал и рычал в твою вагину, когда ласкал и сосал. От одного особенно сильного прикосновения к клитору твои бедра почти оторвались от матраса, но сильная татуированная рука прижала тебя обратно.
—
Ах... Гоуст!
Пожалуйста, бля.... — Твой лепет был потерян для него, поскольку он слишком далеко ушел. Рука, держащая заднюю часть твоего бедра, скользнула вниз, пока два пальца снова не проникли в тебя. Он резко пососал твой клитор, напевая напротив него, в то время как эти два пальца с легкостью вернулись к твоей точке g. Ты жалобно плакала, вцепившись в простыни, крепче сжимая его голову. Следующий оргазм нарастал быстро, и твоя рука непреднамеренно опустилась на его голову, слабо толкая, прежде чем ты осознала, что делаешь. Рычание пронзило твое нутро. Глаза Гоуста метнулись к твоим с животной яростью, и ты вздрогнула, почувствовав, как зубы прикусили внешние губы твоей вульвы. От шока ты погрузилась в свой оргазм, и взвыла, когда сжалась вокруг пальцев Гоуста и прижалась к его рту.
Из-за шума в ушах ты едва могла расслышать похотливые причмокивания Гоуста, жадно поглощающего твой оргазм. Он не остановился, даже когда ты извивалась в его безжалостных объятиях и умоляла его о... об облегчении или
о большем, ты не знала. Его теплый, влажный язык заменил пальцы, его большой палец возобновил массаж клитора. Ты почувствовала, как на глаза навернулись слезы, — это чувство было просто слишком хорошим, слишком сильным. Ты уже могла чувствовать, как твой третий оргазм нарастает после предыдущего, когда его язык искусно дразнил твой вход.
Прикосновения пальцев к твоему бедру заставили посмотреть вниз. Гоуст увидел твое растерянное выражение лица, — твои водянистые глаза, раскрасневшиеся щеки, открытый рот и грудь, что опускалась вверх-вниз, — и его глаза затрепетали. Пальцы на твоем клиторе попеременно то надавливали, то нежно перекатывали бутон между его большим и указательным, заставляя тебя издавать прерывистые стоны и широко раздвигать ноги. Его язык погружался то внутрь, то наружу, а его тяжелое дыхание щекотало складочки. Вся физическая стимуляция снова довела тебя до предела, но что тебя возбуждало, так это то, как его глаза из темных превращались в умоляющие, его брови поднимались вверх, а тихий стон срывался с его губ каждый раз, когда ты скулила. Ты кончила с дрожью во всем теле и задыхающимся стоном.
Ты поклялась, что на секунду потеряла сознание. Потому что в следующее мгновение лицо Гоуста снова было скрыто маской и нависло над твоим. Его глаза скользнули по твоим чертам, впитывая их, когда большая рука погладила твое лицо, пальцы коснулись кожи с легкой, как перышко, нежностью. Ты слабо улыбнулась ему и откинулась на его прикосновение, заслужив тихий вздох.
— Ты была так хороша для меня, любимая. Думаю, я достаточно измотал тебя за одну ночь, да? — Кровать заскрипела, когда его вес переместился, и тело отреагировало раньше, чем ты успела подумать. Твоя рука крепко сжала его плечо, ногти впились в ткань, как якорь. Это сработало, так как он перестал двигаться и повернулся, чтобы с любопытством посмотреть на тебя.
Твой голос был хриплым, когда ты прошептала:
— Ты ещё не кончил.
Глаза Гоуста потемнели, прежде чем он быстро отвел от тебя взгляд. Рука поднялась, чтобы рассеянно погладить нижнюю половину его лица в маске.
— Я наелся. Не хочу тебя перенапрягать.
Ты села, используя свои дрожащие локти в качестве опоры, — деталь, на которой задержался взгляд Гоуста.
— Тем не менее, я все еще хочу тебя. — Большое тело Гоуста вздрогнуло, когда твои пальцы легли на его бедро, всего в нескольких дюймах от его напрягшегося члена. Он уставился на тебя широко раскрытыми глазами, когда ты прикоснулась своим лбом к его. — Я могу взять тебя.
Он выдохнул смешок тебе в губы. На мгновение воцарилась тишина, затем:
— Ты будешь моей смертью.
Широкая грудь закрыла твой обзор, когда Гоуст склонился над тобой, а затем комната погрузилась во тьму. Ты почувствовала, как сдвинулась кровать, ткань коснулась твоей обнаженной кожи, и над тобой раздался шорох. Затем, через мгновение, ты почувствовала губы у своего уха и горячее дыхание, овевающее раковину, заставляя тебя дрожать.
— Если ты собираешься взять мой член, мне нужно выключить свет. Потому что я хочу трахнуть тебя без маски, — прошептал Гоуст. Ты кивнула, твой голос застрял у тебя в горле.
Гоуст цокнул.
— Слова.
— Да, сэр... зеленый, сэр...
пожалуйста. — Ты невольно вздрогнула в предвкушении, темнота усиливала каждое легкое прикосновение к твоей коже, звук тяжелого дыхания Гоуста над тобой.
— Тсс-тсс. Я держу тебя.
Моя хорошая малышка... — пробормотал Гоуст тебе в шею, прежде чем оставить еще больше засосов на тонкой коже. Над тобой было больше движения и шороха, и пару раз твои ноги натыкались на гораздо более сильные и толстые. Наконец, ты почувствовала, как Гоуст устроил свое тело у тебя между ног, голая кожа соприкоснулась с голой кожей вдоль твоих бедер и живота. Рука Гоуста поползла вниз по твоей руке, пока он не взял твою ладонь, направляя ее вниз по своей груди, по животу и дальше, пока твои пальцы не коснулись влажной ткани, прикрывающей болезненно твердый член. Ты ахнула, когда он использовал твою руку, чтобы слегка погладить себя, давая тебе почувствовать размер.
Голос Гоуста прогрохотал над тобой:
— Как ты относишься к этому, дорогая?
Забота в его голосе согрела твое сердце, и ты не смогла удержаться от улыбки, когда ответила:
— Как будто ты
действительно нужен мне внутри.
Гоуст усмехнулся и подвинулся, чтобы снять боксеры, твоя рука осталась на месте, чтобы почувствовать, как его член подпрыгнул, когда он наконец освободился. Ты немедленно приступила к работе, собирая его предэякулят и распределяя его по всей длине члена. Гоуст был неподвижен над тобой, но его дрожащие мышцы сотрясали кровать. Твои пальцы едва сомкнулись вокруг него, поэтому ты предпочла вместо этого помассировать кончик и была быстро вознаграждена сдавленными стонами, когда бедра Гоуста дернулись.
Внезапно твоя рука была схвачена железной хваткой вокруг запястья.
— Ладно, маленькая шалунья. Хватит дразнить, — прорычал он над тобой.
Член Гоуста был теплым и тяжелым, когда он поместил его к твоему влагалищу, позволив себе провести кончиком по твоему клитору, посылая волны удовольствия. Подушки сдвинулись у твоей головы, когда он схватил одну и без усилий приподнял твои бедра, чтобы уложить тебя поверх. Он продолжил тереться своим членом, прерывисто вздыхая каждый раз, когда кончик зацеплялся за твой вход. Ты сопротивлялась желанию прижаться к нему спиной, пальцы впились в простыни под тобой. Хотя ты уже знала, что будешь практически насажена на него и, вероятно, не сможешь ходить завтра, ты ничего так не хотела, как почувствовать, как его толстый, тяжелый член толкается в тебя.
— Гоуст,
пожалуйста... — твой голос сорвался на скулеж. Ты получила легкий шлепок по бедру, — не более чем предупреждение, но этого достаточно, чтобы заставить тебя замереть.
— Терпение. Я не хочу торопиться с тобой. — Его член продолжил тереться о тебя в более быстром темпе, издавая все более непристойные влажные звуки. Затем, шепотом, так тихо, что ты не была уверена, что должна была это услышать. — Я не хочу причинять тебе боль.
После того, как Гоуст, казалось бы, остался доволен количеством смазки на своем члене, ты почувствовала, как кончик уперся в твой вход, затрепетав в предвкушении.
— Готова? — Вздохнул он.
— Да, сэр.
Ты почувствовала сильное давление, когда его головка проникла в тебя, терпеливо прижимаясь к твоим содрогающимся стенкам. Ты задохнулась, и руки цеплялись за воздух, пока не нашли его плечи. Гоуст хмыкнул, и схватил тебя за запястья, прижимая их к боку, продолжая медленно продвигаться вперед. Твоя грудь вздымалась, когда ты делала глубокие вдохи, заставляя себя расслабиться, впустить его. Тщательная подготовка Гоуста убедила тебя, что ты была готова, но мышцы все еще горели, когда они растягивались, чтобы приспособиться к нему.
Казалось, прошла целая вечность, когда Гоуст перестал двигаться вперед, и ты смутно ощутила, как его бедра прижались к твоим. Он был полностью внутри. Ты прерывисто выдохнула, твое тело под ним превратилось в пудинг. Руки пробежались вверх и вниз по твоим бедрам, впиваясь большими пальцами с легким нажимом. Ты смутно осознавала, что Гоуст произносит дифирамбы между затрудненными вдохами. Ты экспериментально сжалась вокруг него, и он упал вперед, застонав, как будто его ударили.
— Могу ли я двигаться?
Пожалуйста, скажи мне, что да, я больше не могу сдерживаться, — бормотал Гоуст над тобой. Твой желудок затрепетал от силы, которой ты обладала в этот момент, и в твоем сознании на мгновение промелькнули образы того, как ты заставляешь мужчину умолять трахнуть тебя, прерывисто застонав.
Вместо этого ты кивнула и прошептала:
— Да.
Движение назад было медленным и восхитительным, и Гоуст вздрогнул, когда позволил головке зацепиться за твой вход, — просто стесняясь выскользнуть, — прежде чем осторожно протолкнуться обратно. Благодаря тому, что действие было нежным, ты откинула голову назад и проглотила стон. Ты сразу же почувствовала еще один шлепок по бедру.
— А-а-а. Мне нужно слышать тебя, слышать, как хорошо я тебя трахаю. — Прорычал Гоуст над тобой, и ты почувствовала, как его губы спустились к плечу, которое он укусил ранее, теперь нежно посасывая это место в знак извинения.
Твои бедра двигались в тандеме с его медленным темпом, наслаждаясь тем, как его член прижимался к твоим стенкам и оказывал давление в лучших местах. Твои хриплые стоны подстегнули его, темп стал грубее. Рука выскользнула из-под его, и ты использовала ее, чтобы поднять его лицо вверх, дабы встретиться в поцелуе, что имел привкус железа и секса. Ты не могла найти в себе силы испытать отвращение, когда пальцы Гоуста почти благоговейно скользили по коже. Твоя рука двинулась вверх, неожиданно встретившись с волосами. Ты немедленно запустила в них свои пальцы и мягко потянула, и была вознаграждена громкими стонами.
Руки Гоуста оказались под твоими бедрами, и он толкнул тебя обратно в прежнее положение, пока твои икры не уперлись в его ключицу. Его бедра врезались в твои, его прежнее опасение причинить тебе боль, казалось, на мгновение исчезло. Твои стоны сорвались с его губ, и ты почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке, прежде чем они исчезли, а его голова склонилась рядом с твоей. Сила его толчков сотрясала кровать, и твои переживания по поводу шума были быстро заглушены ощущением кончика его члена, целующего шейку матки. Ты чувствовала, как что-то ударяет тебя по шее с каждым толчком, и твои исследующие пальцы потянули за цепочку, которую ты нашла на шее Гоуста, — его жетоны.
Когда ты скрутила цепь в свободном кулаке и потянула, тебя встретил пронзительный стон и хватка на бедрах была достаточно сильной, чтобы оставить синяки. Гоуст зарычал и сменил темп на грубый, неглубокий рывок, и ты вскрикнула, когда угол идеально задел твою точку g. Дыхание Гоуста было тяжелым, когда он сосредоточился на этом месте, пока твои ноги не начали дрожать. Когда его большой палец опустился, чтобы пощелкать твой клитор, ты сразу же кончила.
Твои крики удовольствия были приглушены ртом Гоуста, его собственные оказались в ловушке твоих, когда его бедра вздрагивали при каждом спазме, исходящем от твоих стенок. Он достиг своего собственного кайфа всего лишь несколькими толчками. Он вошел в тебя так глубоко, как только мог, прежде чем ты почувствовала, как тепло разлилось внизу твоего живота. Он неуверенно прижимает твои ноги к себе, большими пальцами массируя твои дрожащие бедра.
Когда ты почувствовала, что Гоуст начал выходить, ты заскулила и обхватила его ногами. Он резко вдохнул, затем сделал паузу. Изнеможение сделало твое тело податливым, когда он осторожно уложил вас двоих набок, перекинув твою ногу через своё бедро, чтобы вы двое были соединены. Ты поморщилась, почувствовав, как густая сперма вытекает из его обмякшего члена, но тебе было все равно, когда твое лицо уткнулось в его теплую грудь, его сильные руки обхватили твою спину и притянули невероятно близко.
Пальцы постучали по твоему позвоночнику, и ты скорее почувствовала, чем услышала, как Гоуст пробормотал:
— Тебе лучше, любимая?
Твой затуманенный разум позволил тебе только издать согласное мычание. Гоуст усмехнулся, и ты почувствовала, как он расслабился на простынях и в объятиях переплетенных тел. В какой-то момент ты вот так задремала, со спутанными ногами и едва ощутимыми поцелуями, прижатыми к твоей макушке.
***
После того, как ты проснулась на следующее утро, чувствуя, что выспалась лучше, чем за последние годы. Несмотря на боль, липкость и одиночество, ты поспешила в свой офис. Ты ожидала найти его в точности таким, каким оставила: документы и разные предметы, разбросаны по столу. Ты даже не отключила свой компьютер. Но когда ты открыла дверь, свет был выключен, и, включив его, ты увидела аккуратные стопки бумаг. Разбросанные ручки были засунуты в органайзеры на столе. Одна записка была приклеена в центре стола, рядом с грелкой в форме кошки. Ты оцепенело села и прочитала её.
«Надеюсь, тебе лучше, док.»
