Невезучая

Элизабет сидела на истории магии и смотрела в окно. Сквозь цветные витражи пробивалось зимнее солнце, столь редкое для Шотландии в феврале. Яркие блики плясали на стенах, партах и лицах учеников. Многие недовольно щурились, когда пестрые лучи мешали им спать. Девушка перевела взгляд на соседа по парте и невольно залюбовалась. Оминис совершенно не реагировал на зеленые, желтые и красные лучи, танцующие на его лице. Он мирно дремал, поддерживая голову рукой. Оглянувшись и поняв, что на них никто не смотрит, Элизабет провела оставшуюся половину урока, изучая самое красивое лицо, которое когда-либо видела. Его ресницы слегка подрагивали, отбрасывая тени на утонченные скулы. Девушка не могла оторвать взгляда от маленьких родинок, покрывающих бледные щеки. Ей бы очень хотелось, чтобы фотоаппарат, который она заказала у родителей пару недель назад, оказался у нее прямо здесь и сейчас. — Любуешься? — шепнул Оминис, не меняя позы и выражения лица. Элизабет от неожиданности вздрогнула и слегка покраснела. — И давно ты понял? — так же тихо спросила она, вызвав у парня довольную улыбку в уголках губ. — Сразу, как у тебя изменилось дыхание, — ответил он, незаметно коснувшись пальцами ее запястья под партой. Элизабет поняла, что краснеет уже по-настоящему. «Ну какой же невыносимый», — подумала она и обрадованно вскочила, как только урок закончился. Нужно было срочно проветриться. Оминис только тихо посмеивался, идя вслед за девушкой во внутренний двор колокольной башни. А вечером того же дня совы притащили довольно тяжелую коробку, в которой оказался самый настоящий фотоаппарат. Деньги на него Элизабет накопила, помогая местным жителям в окрестностях Хогвартса, так что первые полчаса просто радовалась первой в жизни самостоятельной покупке. Потом она очень внимательно читала книгу с инструкциями и разбиралась в реагентах, которые требовались для проявки изображений. По всем расчетам, получалось, что материалов хватит примерно на сотню фотографий. Еще целый вечер хаффлпаффка потратила, обустраивая в Выручай-комнате лабораторию для проявки изображений. Дик очень заинтересовался идеей, так что активно помогал, желая посмотреть на «моментальные картинки». А потом Элизабет бегала по Хогвартсу с камерой, фотографируя друзей, замок, учителей и учеников. Она кое-как отбилась от Поппи, страстно желающей фотографию дракона, но взамен сделала несколько снимков подруги верхом на гиппогрифе. Натти попросила совместное фото с матерью. Все были очень заинтересованы, поэтому когда число снимков быстро приблизилось к седьмому десятку, Элизабет поняла, что еще немного, и кадров на себя просто не останется. — Куда мы идем? — спросил Оминис, когда Элизабет после уроков схватила его за руку и потащила в пустой класс истории магии. — Буду тебя фотографировать, — ответила девушка и пригладила слегка растрепавшиеся за день волосы слизеринца. — Чтобы любоваться на тебя в тайне. — Так не честно, — с улыбкой ответил Оминис, послушно падая за привычную парту. Элизабет достала из сумки камеру и заперла дверь. — У тебя, значит, будет моя фотография, а у меня что? — А для тебя я могу заказать скульптуру, — фыркнула девушка, но по задумчивому виду и мечтательной улыбке парня поняла, что он всерьез рассматривал эту идею. Она вспыхнула и возмущенно спросила: — Эй, что ты собираешься с ней делать? — Да так, — неопределенно махнул рукой Оминис, и Элизабет подозрительно на него уставилась. Но камера уже была готова, так что она решила ничего не комментировать. Несколько снимков спустя, довольная собой и проделанной работой, Элизабет коварно усмехнулась и настроила все для следующей фотографии. Затем она подкралась к Оминису, все так же продолжавшему позировать, и накинулась на него, целуя и одновременно палочкой нажимая кнопку на камере. Оминис от удивления чуть не свалился со скамьи. — Шалость удалась! — весело захохотала Элизабет, заново настраивая камеру. Парень только слегка обиженно нахмурился. — А теперь я хочу много-много фото с тобой! *** Когда все снимки были проявлены, а материалы закончились, Элизабет довольно оглядела несколько толстых стопок с фотографиями. Те фото, где были они с Оминисом, она бережно спрятала в сундуке. А самая любимая, где они целовались, и вовсе переехала к ней под подушку. Фото с подругами она повесила в спальне, портреты раздарила тем, кто на них был изображен. А фотографии замка отдала в класс магловедения, чему профессора были невероятно рады. Пора было приступать к тому, для чего Элиза вообще все это затеяла. Она положила фотоаппарат на рабочий стол в своей мастерской и бережно начала разбирать его на части. Ее очень интересовало, как устроен этот прибор внутри. Одно дело — читать описания в книгах, а совсем другое — увидеть собственными глазами. Разобрав коробочку, девушка начала медленно раскладывать детали на столе, надеясь потом собрать все обратно. Она с интересом изучила линзу, мысленно отмечая, что совсем скоро ей придется решать проблему фокусировки на различных расстояниях. — Как же это все сложно, — пробормотала она, внимательно осматривая многослойную конструкцию объектива. К счастью, сейчас ей нужна была только одна его часть. Осторожно отсоединив затвор, исследовательница аккуратно рассмотрела металлические пластинки, похожие на лепестки. Эти тонкие элементы были уложены по кругу таким образом, что могли одновременно поворачиваться, почти полностью закрывая собой линзу, или, наоборот, максимально широко раздвигаться, открывая путь для света. И вся эта конструкция работала без капли магии, благодаря одной только механике. — Какая красота, — восхищенно прошептала Элизабет и покрутила маленькие шестерни, приводящие затвор в движение. Оживить при помощи магии такую вещь было вполне ей по силам. Всего-то и требовалось, в зависимости от количества света поворачивать шестеренку в одну или другую сторону. Элиза быстро прикинула возможную рунную схему для такой задачи и поняла, что это будет совсем не сложно. Намного сложнее — изготовить подобный предмет. «Похоже, придется заказать у магглов», — подумала хаффлпаффка и порадовалась, что деньги после покупки камеры все же остались. Она внимательно изучила конструкцию и начертила ее на пергаменте, решив позже соединить ее с основой для артефакта, которую тоже еще только предстояло изготовить. Поняв, что с затвором вопрос почти решен, Элизабет отложила его в сторону и взяла отложенную линзу. Проблема у ее пуговицы была в том, что она видела только на довольно большом расстоянии. Прочитать что-то вблизи было просто невозможно, настолько мутным становилось изображение. Посмотрев на линзу в руках, девушка перевела взгляд вдаль и увидела, как линза расплылась, в то время как книжные полки вдали обрели резкость. — Что-то я про это читала, — пробормотала Элиза и принялась перерывать свои книги. В учебнике по маггловской медицине она нашла подробное описание работы хрусталика, который работал той самой линзой, фокусирующей свет. «Если человек смотрит вдаль, то хрусталик максимально утончается и растягивается, а если рассматривает что-то вблизи — утолщается» — прочитала девушка и глубоко задумалась. — Получается, поэтому я и не вижу ничего вблизи? Нужна гибкая линза… Элизабет целую неделю ходила на уроки задумчивая, не зная, чем можно заменить такую необычную часть тела. Она перерыла все книги по магическим ингредиентам, но не нашла ничего похожего. Магглы такое делать не умели, поэтому искать у них тоже было бесполезно. Казалось, что эта задача никогда не будет решена. Девушка ходила мрачная, и на уроках иногда полностью теряла способность концентрироваться. — Мисс Браун, — позвала ее как-то после урока трансфигурации профессор Уизли. Заместитель директора заботливо посмотрела на студентку и участливо поинтересовалась, — У вас что-то случилось? Элизабет вспыхнула, понимая, что ее невнимательность явно не осталась без внимания. Внезапно ей подумалось, что нет ничего плохого в том, чтобы попросить о помощи и она слегка приободрилась. — Нет, ничего такого, профессор, — быстро начала она, замахав руками, — Просто я не знаю, как решить одну задачу. Это для моего проекта по колдомедицине. Профессор Уизли заинтересованно посмотрела на ученицу. Она уже знала, какую профессию выбрала одна из самых многообещающих учеников этого потока, и была действительно рада, что теперь этот талант будет нацелен на помощь людям. Пожилая ведьма внимательно выслушала суть проблемы и была приятно удивлена тем прогрессом, которого достигла пятикурсница. — Должна признать, вы первый студент на моей памяти, который смог так далеко продвинуться в столь сложных науках, как целительство и артефакторика. Полагаю, вам просто нужно немного помощи от более опытных магов, — на этих словах Элизабет с надеждой посмотрела на преподавателя. Матильда Уизли дружелюбно улыбнулась. — Обратите внимание на трансфигурацию. Вам не обязательно делать предмет мягким, если вы можете изменять его форму по своему желанию. Элизабет пораженно распахнула глаза. Ей захотелось одновременно стукнуть себя за то, что не догадалась сама, и расцеловать заместителя директора, которая с добродушной улыбкой наблюдала за своей ученицей. — Это гениально, профессор! *** Весь март Элизабет до самой ночи сидела в Выручай-комнате и работала. Домашние задания она делала кое-как, чтобы хватило на проходной балл, а все свои усилия вкладывала в последнюю рунную цепочку. Благодаря подсказке про трансфигурацию, все становилось не таким уж и сложным. Нужно было только задать правильную формулу для трансфигурации стеклянной линзы и добавить управляющий контур, чтобы Оминис мог усилием воли фокусироваться на разных расстояниях. — Ненавижу нумерологию, — ворчала девушка, в сотый раз переделывая формулу. Оказалось, что для того, чтобы правильно все рассчитать, требовалось решить несколько просто гигантских уравнений. А еще и рунами закрепить полученное трансфигурационное заклинание в стеклянной линзе. Работы было не на один день и даже не на пару недель. Отдохнуть от бесконечных расчетов удавалось только по выходным. Оминис ворчал, что если Элиза и на выходные будет его бросать одного, он помирится с Себастьяном. От таких заявлений хаффлпаффка смешно шипела и соглашалась на прогулку. — Если ты до конца года мне не расскажешь, что такое задумала, я привяжу тебя к стулу и буду щекотать, пока не признаешься, — заявил он погожим субботним утром, когда они с Элизабет шли в Хогсмид, чтобы посидеть в Трех Метлах. — Звучит опасно, лорд Мракс, — весело ответила ему девушка. — А вы знаток запрещенных методов допроса! — О, ты просто не знаешь, что такое по-настоящему запрещенные методы, — коварно улыбнулся он, и воображение девушки нарисовало что-то совершенно неприличное. Она хихикнула и решила перевести тему. — Оминис, я обещаю, что расскажу тебе все до летних каникул. Идет? — Договорились, — тут же послушно согласился он, и Элизабет поняла, что ее обыграли. — Я буду ждать, моя загадочная леди, — галантно поклонился он девушке, и та сразу же перестала злиться. С Оминисом это было совершенно невозможно. — Кстати, о загадках. Мне кажется, я знаю, как помочь тебе сохранить в тайне древнюю магию и хранилище под Хогвартсом. — И как же? — тут же заинтересовалась Элиза. Этот вопрос она беспечно отложила на потом, но оставлять все как есть было глупо. Правда, тон, которым Оминис это сказал, ей совсем не понравился. — Мы можем наложить на Хранилище заклятье Фиделиуса. Я могу провести ритуал, мне только нужно найти книгу с его описанием в семейной библиотеке, — с каменным лицом произнес слизеринец, и у хаффлпаффки сжалось сердце. — Ты собираешься вернуться… туда? — с нескрываемым ужасом произнесла она, представив Оминиса в ненавистном ему поместье. — Разве нет способа найти этот ритуал где-то еще? Я уверена, если попросить профессоров, они обязательно найдут решение! Я думаю, профессор Ронен… — начала Элиза, судорожно хватая слизеринца за руку, но он мягким жестом прервал ее. — Это не единственная причина, по которой мне нужно будет вернуться в этот дом на летние каникулы, — мрачно произнес он, крепко сжимая руку девушки. Элиза совсем не хотела слышать то, что он мог сказать дальше, но Оминис промолчал. И это молчание оставило ее в еще большем смятении.