Тянется ниточка

Серёжа говорит: «Мы вообще с Даней тысячу лет знакомы. Мы познакомились в две тысячи пятом… или каком там, две тысячи шестом году?» Всегда у него было плохо с датами. В разные годы это то умиляло, то раздражало, а в последние лет десять Даня просто забил. Такой уж Серёжа, да и к чему дурацкие выяснения отношений, когда для забывчивых людей придумано столько всего? Они познакомились в две тысячи пятом. Даня успел отучиться на худграфе, сходить в армию и в полной мере осознать всю хрупкость человеческой жизни, поступить наконец во ВГИК, где на третьем курсе с ним случился Серёжа. Две тысячи пятый, яркие нулевые, блёстками присыпана грязь улиц, деревья ещё большие, а рекламных вывесок на домах больше, чем окон. Их с Серёжей истории скоро исполнится восемнадцать, можно праздновать совершеннолетие, покупать сигареты и заказывать стриптизёрш. Даня всухую уделает любую из них. Серёжа говорит: «Иногда мы встречались компаниями, весело проводили время». В одной из таких компаний Гарри и встретил Салли. Смешно: почти все их знакомые, те, кто в курсе, уверены, что это Даня стал инициатором знакомства. Даня до сих пор не понимает, принимать ли это за комплимент своим широким взглядам и раскрепощённости. Взгляды Серёжи не были особо-то широкими. Никогда, если честно. Кажется, анекдот «я не гей, я просто люблю своего парня» придумали про него. Но вот зима две тысячи пятого, чья-то квартира, непонятно как вмещающая в себя всё новых и новых людей, и Серёжа видит Даню. Танцующего посреди комнаты. У Дани пиздец какие синие глаза — это Серёжа узнаёт уже позже, когда увязывается за ним курить на кухню. Эти глаза смеются, потому что Серёжа смущается и говорит невпопад, пытается бахвалиться чем-то, а потом неловко предлагает как-нибудь встретиться. И они встречаются. И ещё, и ещё. Скоро уже восемнадцать лет. Серёжа говорит: «Когда мы встретились на читке, уж не знаю, играл он или нет, но я точно был рад его видеть». Как он умудряется быть прекрасным актёром и так нелепо сбиваться посреди своего невероятно правдивого рассказа? Но он сбивается, явно нервничает, и это неудивительно: в конце концов, он говорит о Дане, о своём Дане, да ещё и на камеру. Серёжа всё ещё влюблён, как мальчишка, а Даня не отстаёт, и на всякий случай решает о Серёже на подкасте не говорить вовсе. Серёжа говорит: «Как он работает над ролью — там целая поэзия!» Влюблён, а ещё гордится, верит в него больше, чем кто-либо, хоть и не всегда понимает. Но принимает: и долгие путешествия в роль, и врывающиеся посреди повседневного разговора рассуждения об очередном персонаже, и периодические выпадения из реальности, когда новая идея захватывает полностью. Серёжа говорит: «Мы получали удовольствие». Не только от совместной работы, стоит быть честными. Во времена бурной молодости Даня иногда задавался вопросом: каково это, годами оставаться с одним партнёром? Тогда это казалось странным, диким даже. Кругом столько людей, неизученных тел, а с ними его связывает ровно ноль обязательств. Как выяснилось, обязательства были не важны, важен был лишь Серёжа, за годы изучивший его лучше него самого и раз за разом доводивший до безумия. Они никогда не обсуждали формат их отношений, но оба знали, что кроме друг друга за эти годы у них никого не было. «Зачем кто-то ещё? — сказал как-то Серёжа и улыбнулся. — Разве есть кто-то ещё?». Серёжа говорит: «Мы общаемся». Они общаются. Телефонными звонками, сообщениями в мессенджерах, кружочками и голосовыми, длинными текстами и одинокими смайликами. За почти восемнадцать лет они никогда не жили вместе, не было у них одной квартиры, вдвоём пережитого ремонта, совместной покупки телевизора, или что там принято у парочек? Были выходные время от времени, отпуска — в последние годы в компании Марины и Эльзы, но Дане никогда не приходилось выбирать между ними и Серёжей, да тот и не ставил его перед выбором, Эльзу он любил как свою. Они, конечно, не раз заводили разговоры о совместном житье-бытье, но в конце концов всегда приходили к привычному решению. Так и живут: Серёжа пресекает любые попытки любопытных расспросить его о личной жизни, Даня время от времени сбегает в свою тихую заводь, не приглашая никого с собой. Оба вечно заняты на работе, и вот впервые — спасибо мирозданию — совместный проект. Даня плюнул бы в любого решившегося рассказать ему о неправильности подобных отношений (правильные отношения двух педиков в России само по себе оксюморон) или о недостаточно сильной любви. Серёжа говорит: «Хер знает, что это означает». Вот и Даня не знает. Но он давно уже для себя решил: нет смысла задумываться и усложнять, хорошо — значит хорошо. А пока можно обнять Серёжу со спины, пока он воюет с чем-то на плите, уткнуться лбом в шею. — Я подкаст посмотрел. — А я надеялся, забудешь, — ворчит, но — Даня слышит — улыбается. И Даня улыбается тоже. А завтра он поедет домой, в Кострому, к девчонкам, Серёжа вернётся к съёмкам, и они снова не будут скучать, ведь ниточка между ними тянется сквозь расстояния. Даня любит так говорить. Серёжа любит добавлять про мессенджеры и возможность — слава прогрессу — общаться хоть каждый час. И пусть так будет.