***
Захар Она сейчас так рядом, так близко, но в то же время так невыносимо далеко, что я готов вынести к чертям преграду, что сейчас разделяет нас, и прижать Савельеву к груди. Её заплаканное лицо стоит перед глазами, заставляет в голове перебирать сотню идей, как достучаться до Ани и заставить впустить меня внутрь. — Ань, открой, я так и всю ночь просидеть могу, если нужно, — слышу, как всхлипывает: значит, не ушла. — Давай только поговорим, и я уйду. Сжимаю в руке букет роз и ощущаю, как шипы вонзаются в кожу. Почему не подпускает и не даёт помочь? И слепому видно, что переживает, но всё продолжает отнекиваться. Могу парней позвать, чтобы дверь помогли с петель снять, но она ещё большее взбесится и потом на пушечный выстрел не подпустит. С ней по-другому нужно: аккуратно, бережно, как котёнка на руки взять и за ушком чесать. Раньше пытался напором брать, но теперь осознаю, что это в корне неверная тактика. Представляю её, прижатую к моей груди, и ощущение, что ладоням тепло становится. До сих пор помню нежность её кожи. Могу глаза закрыть и каждую родинку пересчитать. Хочу по очереди все перецеловать и не по одному разу. Красотка продолжает молчать, ни слова не произносит, но я знаю, что она рядом, не может уйти. И я не в силах оставить Аню в таком состоянии, придётся ночевать в подъезде. Останусь, рано или поздно Савельевой придётся выйти из квартиры. — Ань, я серьёзно не уйду, пока мы не поговорим, — устраиваюсь на пол возле двери и прижимаюсь к металлической поверхности спиной. Слышу движение и улыбаюсь. Ведём себя хуже детей, проверяем, чьё терпение первым лопнет. Я сдамся и уйду, или она уступит и откроет. Но пока лбами сталкиваемся и уступать друг другу не желаем. — Нам не о чем разговаривать, я тебя бросила. Не понимаю, зачем ещё что-то обсуждать? — голос Ани раздается на одном уровне со мной, значит, тоже сидит. За неимением возможности посмотреть ей в глаза, выбираю то, что мне сейчас доступно — разговор через металлическую преграду. Это, конечно, не то, на что я надеялся, но слышу её голос, и уже от этого появляется надежда выпытать правду. — Расскажи, что случилось! Я же вижу, что что-то не так, только ты молчишь, а точнее, отталкиваешь и не даёшь помочь. Медлит, не отвечает, а в голове мысль вынести дверь уже не кажется такой абсурдной, так я хотя бы смогу увидеть её глаза и безошибочно определить, правду говорит или нет. — У меня всё отлично! Если я начну говорить, то повторю ровно то же самое, что и тогда. Ты хороший парень… Нет, не так. Замечательный, но тебе нужно найти девушку без заморочек, а я не нужна тебе, — слышу, что снова всхлипывает. Отлично она меня переубедить пытается, что безразличен ей, и плачет от своих же слов. Ну почему с девушками так сложно? Они сами создают проблемы, а потом героически их решают. Не дай бог этой сильной и независимой мужчина помочь вздумает, сразу в немилость попадёт из-за того, что не даёт самостоятельно жить и вообще личного пространства лишает. А мне, наверное, самый сложный вариант достался. — Ты мне нужна, — поворачиваюсь вполоборота и касаюсь прохладной поверхности ладонью, а хочется Аню по щеке гладить.***
Аня — А ты мне — нет, — щекой прижимаюсь к двери и ладонь к холодной поверхности прислоняю, а самой хочется ощущать его рядом. Ну зачем вот моё терпение испытывает? Оно уже и так на волоске висит и готово оборваться. Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не открыть замки и не зацеловать Захара. Сердце умоляет его уговорам поддаться, твердит, что мы вместе сможем выход найти, но разум свою пластинку запускает и сотню сомнений вселяет. Это невыносимо — так близко находиться и пытаться не потерять самообладание, когда одно «надо» перевешивает все «хочу». Слëзы пытаются смыть Павлова с моей души, но не получается, он всё так же остаётся на периферии сознания. Ни чем не вытравить. — Дай мне две недели всё обдумать, — надеюсь, что Захар уступит и уйдёт, а потом он меня просто не сможет найти. Нужно завтра срочно переездом заняться и Влада уговорить, чтобы без отработки уволил. А Захар молчит, медлит, ощущение, что мысли мои прочитал и не верит ни в одно слово. — Две недели, Ань, потом мы должны будем поговорить. И не через дверь, а нормально, — по голосу чувствую, что Захар серьёзный и сосредоточенный, он не отступит. — Но если на работе пересечемся… — То ты всё равно не будешь меня расспрашивать и дождёшься окончания двух недель, — не даю ему договорить, пусть понимает или по-моему, или никак. — Хорошо, красотка, но только попробуй потом увильнуть, не дам уйти, — слышу шорохи, значит, смогла уговорить. И снова душу напополам рвёт, одна половина к нему стремится и кричит, чтобы не уходил, а вторая, умываясь слезами, шепчет, что так правильно. — Ань, увидимся через две недели. Я поступила правильно, отпустила и смогла защитить от шантажа Влада. Кожей ощущаю, как Захар уходит и расстояние между нами увеличивается, превращаясь в пропасть. Выхожу в подъезд, чтобы убедиться, что Павлов ушëл, а у самого входа огромный букет роз лежит. Руки дрожат от волнения, поднимаю цветы и обнимаю. Алые бутоны окутывают ароматом весны, а солёные капли пуще прежнего по лицу бегут. Такая красивая точка наших красивых и ярких отношений, которые оставили во мне неизгладимый отпечаток. Нужно жить дальше, но для начала перетерпеть эту ночь, которую я вновь проведу в мыслях о нём.