Трилогия «Омега»: книга первая

Будь ты проклят, Исоджин! Я убью его! Ирука, возможно, и был воплощением спокойствия внешне, но осознание того, что Омега и Хисаши были в Яме, буквально испепеляло его изнутри. Он сбежал вниз по лестнице, по которой Исоджин водил его смотреть, как накладывают печати на только что представленных омег, и продолжал спускаться. Госпожа Чоу сказала ему, что Яма находится глубоко под землей и управляется всего несколькими охранниками. По мере того как он спускался, запах становился все более резким, так что сдерживать рвоту с каждой минутой становилось все сложнее. Вонь болезни, испражнений и смерти была удушающей. Подойдя ко входу в Яму, Ирука заставил себя сбавить скорость. Не стоило пугать стражников и несчастных омег, которых сюда заточили. Он глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. Вход охраняли двое бет. Они вопросительно посмотрели на мужчину, но прежде чем он успел сказать хоть слово, они открыли перед ним дверь, за которой виднелась еще одна лестница. С каждым шагом его беспокойство усиливалось, потому что теперь, в дополнение к вони, он слышал душераздирающие стоны. Тихие стоны. Крики боли. Кашель. Рвотные позывы. Ирука все равно продолжал спускаться, держа руки по швам, хотя он очень хотел прикрыть ладонью нос и рот. Его тело непроизвольно задрожало, и он слегка выгнулся, чтобы побороть дрожь. Когда он, наконец, добрался до конца лестницы, то понял, что Яма состояла из залов, вдоль которых тянулись комнаты, которые были немногим больше камер. В каждой из них была зарешеченная бронзовая дверь. Они не были заперты, но открыть их можно было только снаружи. — Прошу прощения, — сказал он ближайшему бете, идущему по коридору. Тот остановился и повернулся, его рот и нос были прикрыты тряпкой. — Да, Ирука-сенсей? Ха, даже здесь, внизу, знают, кто я такой. — Я… ищу свою Омегу. — Боюсь, я не знаю, который из них ваш. Вы можете сами поискать, но я бы посоветовал вам уйти. Мы разделяем… — Я знаю, — сказал Ирука, еле сдерживаясь от того, чтобы в его голосе не прозвучали резкие нотки. — Я просто хочу найти свою Омегу! — Простите меня, Ирука-сенсей, но повторяю: я не знаю, который из них ваш. — У него серебристые волосы. И грудничок. — А, этот! Да, два коридора вниз и налево. Ирука, не теряя времени, последовал указаниям. Он чуть ли не несся прытью; его сердце бешено колотилось в груди, грозясь пробить грудную клетку. Он завернул за угол и увидел Омегу, лежащего на тонком коврике… один жалкий коврик. Он лежал спиной к двери, и Ирука видел, как он дрожит. Ирука открыл дверь и практически запрыгнул внутрь. Он обошел вокруг, увидев, что Омега в защитном жесте прижал к себе Хисаши. Малыш был завернут в одеяло, и было слышно, как он хрипит. Ирука не был уверен, спал ли Омега или был без сознания. Это плохо! Моя прекрасная Омега, что они с тобой сделали? Умино коснулся трясущегося плеча Омеги. — О, аната… Омега пошевелился, моргая затуманенным глазом. Он уставился на Ируку так, словно не верил тому, что видел. — Альфа-сама? — прошептал он. Его голос был охрипшим, и мужчина поморщился от боли. Ирука печально улыбнулся. — Да, это я. Я вернулся, теперь все будет хорошо. Омега содрогнулся. — Вы… не должны быть здесь, Альфа-сама… — он умолк, когда серия грубых, влажных приступов кашля выбила из него воздух. Ирука его понял. Он не хотел, чтобы его хозяин заболел. Но Ируку это не волновало. Работа с детьми значительно укрепила его иммунную систему, и Ирука редко простужался, поэтому он не беспокоился о собственном здоровье. Ирука дотронулся до чужой щеки, заметив, какая она была теплая и раскрасневшаяся от лихорадки. — Ш-ш-ш, — успокоил он его. — Это моя работа — заботиться о вас, помнишь? — Тогда, пожалуйста, — прошептал он хриплым и напряженным голосом, — пожалуйста, помогите… Хисаши. Ирука провел большим пальцем по шраму, украшавшему бледную высокую скулу. — Я собираюсь помочь вам обоим. — Со мной все будет… в порядке, — продолжил Омега тем срывающимся голосом. В его глазах заблестели слезы, и он провел пальцем по щеке Хисаши. — Я не хочу, чтобы он… чтобы… — он замолчал, прикусив нижнюю губу с жалобным всхлипом. Ирука ободряюще сжал его плечо. — Все с ним будет хорошо. Можно мне его взять? Омега кивнул, и Ирука поднял Хисаши на руки. Он чувствовал жар у малыша даже сквозь тонкое одеяло. Он развернул крошку, и его сердце сжалось, когда маленькое тельце начало дрожать от холода, а Хисаши захныкал. Он немного поерзал, а затем начал прерывисто плакать; ему не нравилось, что его вновь разлучили с матерью. — Это ненадолго, малыш, — мягко пообещал альфа. Ирука прикусил губу. Он знал, насколько опасна лихорадка для новорожденных. А у него не было даже никакого лекарства. Он мог только надеяться, что его знаний в медицинском ниндзюцу было достаточно, чтобы помочь. Он положил руку на обнаженную грудь Хисаши, фокусируя чакру, и его рука осветилась зеленым светом. Базовая подготовка сенсея Академии сводилась в основном к заживлению небольших ран, но Ирука научился снимать некоторые симптомы болезни, потому что детки в Академии были печально известны своим вечным кашлем и насморком. Через несколько минут Хисаши перестал плакать. Его дыхание все еще было неровным, но, по крайней мере, хрипы ослабли. Но щенок все еще был далек от выздоровления. Так же как и Омега. Ирука снова завернул Хисаши в одеяло. — Хорошо. Уходим отсюда. Возьми Хисаши и крепко держи его, понял? Омега кивнул, прижимая своего щенка к груди. Ирука просунул руку ему под плечи и приподнял, позволив прислониться спиной к колену, а головой к жилету. Ирука обнял их, сложил ладони в печать хитсуджи, а затем переместил всех троих в свою комнату. Это было самое большое расстояние, на которое он когда-либо переносился сам, и он никогда не использовал эту технику, удерживая другого человека. Но, к счастью, он обладал достаточным мастерством, чтобы такой прыжок прошел успешно. Однако чего он не учел, так это резкого движения, не согласующегося с явно измученными желудками Омеги и Хисаши. Весь его жилет тут же оказался покрыт слюной и желчью. Омега сильно задрожал. — Я… п-простите, Альфа-сама… — Ты ничего не мог с этим поделать, — мягко сказал он. — Не бери в голову. В камине горел огонь… Должно быть, госпожа Чоу позвала горничную сразу после ухода альфы. Ирука поднял Омегу и осторожно положил на меховой коврик у кровати. Затем он осторожно откинул теперь уже испачканное одеяло, в которое был завернут Хисаши. — Я сейчас вернусь, — заверил их Ирука. Ирука быстро разложил свой жилет и одеяло по соответствующим корзинам в ванной. Вымыв руки, он намочил тряпку и опустился на колени рядом со своими больными подопечными и осторожны обтер их. Как только эта задача была выполнена, он выкинул тряпку и стянул одеяла со своей кровати. Затем, без церемоний и предисловий, он подхватил Омегу на руки и усадил его на мягкий матрас и подушки. Ирука натянул на него одеяло так, что и Хисаши, лежащий на груди родителя, оказался укрыт теплым покрывалом. Омега посмотрел на него широко раскрытыми глазами, и его и без того неровное дыхание стало еще более глубоким с короткими, учащенными вдохами. Ирука чувствовал, как растет его беспокойство. — Все в порядке, — тихо сказал он, заправляя несколько выбившихся серебряных прядей за ухо. — Я знаю… ты не так представлял нашу встречу. Я тоже не хотел видеть тебя в таком положении. Но все в порядке, аната. Я здесь, и ты в безопасности. Мы больше не расстанемся, я обещаю. Только после того, как он закончил говорить, он понял, что его рука скользнула вниз, массируя чувствительный затылок Омеги. Омега закрыл глаз, его лицо искривилось, когда он попытался замурлыкать, но лишь зашелся в удушающем приступе кашля. Ирука положил одну руку ему на плечи, чтобы обезопасить Хисаши, а другой помог Омеге повернуться на бок. — Эй, полегче. Когда кашель утих, он позволил Омеге расслабиться. — Постарайся уснуть. Отдых — это самое лучшее для вас обоих. Я сейчас пойду на кухню и раздобуду для тебя немного бульона. Я знаю, что мог бы попросить горничных принести что-нибудь, но сейчас я никому не доверяю. В серых глазах мелькнул страх, и Омега открыл рот, но Ирука положил руку ему на щеку. — Никто за тобой не придет. Доверься мне. Ирука не был уверен, действительно ли Омега поверил ему или просто был измотан. Однако его глаз закрылся, а сам мужчина покрепче прижал к себе Хисаши. Ирука выпрямился и повернулся, заметив, что его сумки, которые он уронил ранее, стояли на столе. Он покажет их Омеге позже. На данный момент Омеге нужно было поесть. Ирука вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Затем он быстро сделал короткую серию жестов рукой и приложил ладонь на середину двери. Замысловатая печать разлетелась во все стороны, расползаясь по двери, как шеренги муравьев. Теперь она не открывалась ни для кого и реагировала только на собственную уникальную чакру Ируки. Никто не отнимет у него семью. Никто.