***
— Пожалуйста… Боже, пожалуйста… Тайлер не верит в бога. Почти всегда не верит. Но сейчас он снова в своей комнате один, и сейчас он не знает, у кого из живых может попросить помощи. К черту гордость, к черту все принципы старого Тайлера, он умирает, и он готов брать любую помощь сейчас, готов унижаться и ползать на коленях, лишь бы ему стало легче. Потому что сейчас, походящий на скелет Тайлер бил себе по ушам, закрывал глаза, лишь бы не понимать, что именно сейчас происходит в комнате. Он уже даже и не понимает, галлюцинации ли это на самом деле, потому что дергается и чувствует, как больно клювы огромных ворон выковыривают кожу на голове Тайлера. Они каждый раз бьют стекло, но все становится прежнем, когда заканчивается. Однако голова действительно чувствуется сырой от крови, руки жжет от когтей ворон, а он, сколько бы ни пытался, не мог их отогнать, лишь дергался от боли и кричал, закрывая себя руками, ведь больше ничего не мог с собой сделать. Мог только давать себя сжирать голодным птицам, пока им не надоест. — Пожалуйста… Когда это закончится? Чего эти птицы добиваются?***
Выглядеть как покойник не так уж и сложно. В смысле, слово покойник от слова «покой», и у Тайлера на лице не дергается ни одна эмоция, пока он сминал в ладони шуршащую бумажку от пластыря. Все пластыри и бинты, которые он нашел у Шипа, закончились, не закрыв все раны. Птицы пропали, а эти красные, кровавые следы нет. Лишь бы они… Не загнили и туда не занеслась никакая болезнь. Тайлер с шипением натягивал на болеющие, обклеенные ноги штаны, отводя от этого взгляд. Он чувствовал себя никем, и знать не хотел, как он выглядит, весь обклеенный и бледный. А уж тем более, что об этом думают окружающие. И только лицо, которое он не закрывал, осталось с меньшим количеством ран, лишь с одним пластырем, на носу. Все внутри пустует, но есть понимание, что это всего лишь фальшь, всего лишь спасение нервной системы от стресса, пока он так спокойно выкидывает все пустые упаковки. Есть так же понимание, что второй раз все это он не переживет. У Тайлера нет смысла жизни, нет проверенного, честного человека, который готов помочь, нет надежды на спасение, и ему остаётся выбирать из худшего лучшее. Он идет на второй этаж, в лапы лжеца, который Тайлера не любит, но это лучшее, что сейчас в возможностях Тайлера, потому что он надеялся на безопасность в этой комнате, на чай, даже если присутствие в коварных руках будет приближать его к смерти. Ладно, на самом деле, Тайлер все еще не отпускает надежду и веру в то, что Джош не такой, как говорят о нём факты. Зато факт того, что Тайлер идет по коридору совсем босиком остаётся незамеченным. Единственное, о чем он сейчас может думать, как зачарованный, так это о том, как медленно к нему приближается нужная ему дверь. Он какое-то время тупит взгляд на двери, держа ручку. Сердце боялось. Боялась рука дернуть эту ручку и встретиться с тем, что дверь закрыта, потому что Тайлер больше не нужен Джошу. Тайлер совсем один несмотря на то, что пока что не все уехали из консерватории на каникулы. Рано или поздно пришлось бы сделать это, потому что стоять так долго напротив двери учителя босиком просто глупо, особенно если на это будут обращены взоры. Но… Все против Тайлера, потому что лучше бы дверь была закрыта, потому что лучше бы Тайлер не узнал, что происходит внутри. Там не предательство, там не то, что губит любовь Тайлера. Там нет Джоша в обнимку с Алеком, чего он вполне ожидал, но сейчас желает, что лучше бы не увидел именно это. Тайлер все еще камень, пока смотрит в глубь комнаты, что совсем недавно была совсем не такой. Шторы задернуты, легкий, характерный и даже приятный бардак превратился в унылое раскидывание вещей, место, в котором ощущался запах отчаяния, горькой серости. Но самым ужасным был силуэт, сидящий на кровати, от вида которого у Тайлера опускались все органы. Чёрный, непропорциональный комок подобия человека, уродливый для человеческих глаз, изображающий самую болезненную, потерявшую надежду позу. Тощее, но при этом длинное и громоздкое существо склонилось головой вниз чуть ли не до пола, Тайлер вздрагивал, слыша нечеловеческие всхлипы. Комната Джоша больше не безопасна, сюда пробралась чернота, сюда пробрались чудовища Тайлера. Или… Это существо принадлежало не ему? И несмотря на все то, что было внутри Тайлера сейчас, он держался, проходя внутрь, озираясь, но понимая, что никак не может здесь исправить что-то. Здесь отражение того, на что у Тайлера не хватает сил. Он садится рядом со своей галлюцинацией, не испытывая к ней никакого страха, скорее… Жалость и сожаление. Потому что он чувствовал, как они похожи, пока сидели рядом. Как близнецы, но не на лицо. На то, что внутри. И понадобилось лишь пару мгновений, и Тайлер уже в точности копировал чужую позу. Существо его совсем не замечало, но Тайлер абсолютно так же всхлипывал, вздрагивая плечами. Потому что он пришёл сюда за чаем и теплом, а встретился лишь с концом, со своей любимой кружкой, что так и валялась разбитая на полу. То, чего он так сильно боялся потерять, сейчас не просто ускользало из его ладоней. Умирало на глазах, на что Тайлер мог лишь пожать плечами и продолжать смотреть. Сегодня все ушло от Тайлера. Беседа с Фионом, чай с Джошем, да в принципе… Весь Джош и вся его комната. Ему уже не за что было бояться здесь, но зато подкрадывался новый, более страшный и жестокий страх, который убьет Тайлера, если сбудется. — Я хочу домой… Ведь говорят, что дома всегда ждут. Семья всегда готова поддержать, откуда бы ты не пришёл. Но если он столько всего потерял, ничего не дает гарантий, что уже сейчас не потерял и свою семью. Он боялся ехать на каникулы. Он боялся, что он больше не так сильно важен, пока несмотря на свои обещания из-за страха не возвращался домой. Он боялся, что его не простят, боялся, что его ничтожность привела его к бездне, и все, что у него осталось, это воспоминания у него в груди, внутри подаренного ему золотого сердца. Может, когда он умрет, кто-то сможет посмотреть его воспоминания? Кто-то поймет хотя бы покойную душу Тайлера? Или даже так будут осуждать? — Я могу тебя сопроводить. Среди этого ужаса большая птица фамильяр была даже не замечена. Подняв глаза, Тайлер смог почувствовать только вину перед Шугаром. За то, что с появления Тайлера с комнатой, где живёт этот фамильяр произошло такое. Где вообще Джош? Заходит ли он сюда вообще, или просто… Исчез? Даже если Джош ужасен, Тайлер все равно чувствует, будто он виноват во всем, чего у него сейчас нет. Но он тихо выходит из комнаты уже с тяжёлой птицей на плече. По крайней мере, Тайлер уже безумно рад, что эта птица его не калечит, и что рядом с ним живое существо, которое может поддержать Тайлера и отогнать все его плохие видения, что оказываются реальностью в виде ран по всему телу, с которыми тяжело двигаться. Дверь со скрипом закрывается, как бы ему ни было жаль, он не хотел больше видеть это картину. Он ничего не мог сделать… — Стой… Тайлер останавливается в двух шагах от лестницы, оборачиваясь. Крик совсем не казался уверенным, это в принципе не было похоже на крик, желающий окликнуть Тайлера. Это было похоже на жалкую, уставшую попытку, которая включилась в последний момент среди всей неуверенности. И видя, кто его зовет, Тайлеру сразу же хочется спрятаться. Но все, что он может сделать, это встать как вкопанный, наблюдая, как к нему идет Джош, и чем ближе он подходил, тем Тайлеру становилось хуже. Глаза наровились закатиться перед подходящим к глотке обмороку. Джош выглядел так же, как его комната. Он и раньше выглядел усталым, но сейчас синяки под его глазами разрастались, кудри будто ожесточились, стали леской, будто их мыли просто водой из душа, не используя больше ничего, а потом ложились в кровать, от чего они торчали в разные стороны. Легкая щетина, пустота в глазах, опушённые плечи и расслабленная спина. Джош выглядел как… Как тот, кто вряд ли может спасти и успокоить Тайлера. Как тот, кому самому нужна помощь. И когда он подходит достаточно близко, Тайлер видит в его глазах страх. Его глаза бегают по Тайлеру, а сам Джош, кажется, даже не знает, что сказать. Он будто вообще не имел цели, пока звал Тайлера, имел только желание, и теперь смотрел на него с жалостью, ведь Тайлер выглядел так же плохо, как сам он. Джош промолчал на то, что Шугар уходит с Тайлером, потому что знал, что так будет, знал, потому что сам попросил об этом у своего фамильяра, перед которым было стыдно выглядеть… Так. И он все еще ничего не говорит, касаясь лба Тайлера. И вот, что действительно в нём не изменилось. Тепло от слегка сухой и грубой, но этим и приятной ладони. Тепло, исходящий от его ауры, ведь он пытается позаботиться о Тайлере, даже когда выглядит таким же мертвым. — Вот так… Он отпускает Тайлера, и склеивает пластырь с его носа, чтобы убедиться, что раны под ним больше нет. Тело Тайлера чувствует облегчение, ведь больше нет жжения от следов когтей и клюва чёрных птиц. — Проведи Рождество без забот, Тайлер. И попытка на улыбку. Дверь в комнату Джоша открывается и закрывается, а Тайлер размышляет… Что Джош будет делать с существом на своей кровати?***
Тайлер бежал, как только увидел очертания своего дома. Бежал со всех ног, от чего Шугар, чуть не слетев с плеча Тайлера подлетел, слегка ударяя его своими крыльями, но Тайлер этого даже не заметил, пока приближался к крыльцу и двери. Он хотел быстрее попасть внутрь. Он хотел быстрее почувствовать себя лучше. Он хотел быстрее… Исправить что-то в единственном безопасном месте, что у него осталось. Стучит бешено, будто за ним погоня, не способный стоять на месте, постоянно нервно дергаясь, ведь к двери слишком долго для него шли. — Тайлер…! — Келли вскинула руки, когда её сын в неё прямо-таки врезался, крепко обхватывая её за талию. Они с матерью были одного роста, поэтому… Ей сложно было выбраться. — Твои волосы… — Мам… — а Тайлер только плотнее пытался притереться, судорожно вздыхая. — Прости… Никто особо не понимал, за что именно извинялся Тайлер, но, кажется, за все, что могло быть. Тайлер понял лишь одно. Несмотря на то, что ему девятнадцать, он может плакать. В девятнадцать люди обычно уже достигают своего максимального роста, черты лица формируются окончательно и мировоззрение кое как уже собрано. Но это не значит, что если Тайлер плачет в девятнадцать, то выглядит как ребёнок. В девятнадцать он выглядит как тот, кто плачет в девятнадцать, потому что у него нет сил. — Господи, Тайлер… А это что за птица…?***
Квадрат окна превратился в чёрный квадрат. Тайлер в дурацком свитере Джоша распаковывал свою сумку под тихим, осторожным, не мешающим светом лампы. На спинке стула устроился Шугар, чья голова следовала движениям Тайлера мимо него. А Тайлер, кажется… Был обычным. Непонятно, как это объяснить. Он не может забыть комнату Джоша, рад, что увиделся с матерью, но сейчас отвлекал себя этим разложением своих вещей. Хотя, на самом деле, тут полно вещей Джоша. Только сейчас его уколола вина за то, что он так много у него утащил, и ничего почти не вернул. При том что взял ещё одну кофту из шкафа Джоша перед тем, как уйти вместе с Шугаром оттуда. Просто… Ему нужна была очередная, чтобы надеть её сегодня и почувствовать Джоша хоть как-то. Остальные кофты уже пришлось к Тайлеру и к его запаху, а эта… Наверное, ещё немного пахнет Джошем. Поэтому он её разворачивал, не отправляя в шкаф, но нахмурился, когда услышал звук будто стеклянного, кристального падения, и опустил голову вниз, встречаясь с двумя… Что это? Он берёт одну из этого чего-то в руку, вертя между пальцами. Это было похоже на стеклянный бутылек в форме пули, а в ней переливалась блестящая, густая, золотая жидкость. Чуть повертев её, Тайлер заметил приклеенную бумажку. На ней было имя Тайлера. — Джошуа очень боится потерять свои воспоминания. Поэтому он делает копии всех важных событий и прячет, чтобы быть уверенным, что сможет потом все вспомнить. Тайлер взглянул на Шугара, что все разъяснил, и теперь с более большим любопытством вертел эту штучку, пока пальцами надавил на свою грудь, вытягивая из неё золотые ниточки, за которыми вытянулось золотое сердце, плавая в пространстве, окружённое пальцами Тайлера. Он повертел золотую сферу по сторонам, все-таки находя отсек, в который идеально бы вошло воспоминание Джоша о Тайлере. Однако он не решился это проверять, погружая золотое сердце обратно в грудь, хоть интерес к воспоминаниям о себе особенно его загорал. — Шугар, я… Буду сильно плохим, если посмотрю? — Нет плохого и хорошего, Тайлер. Тебе решать, как поступить с этим. Тайлер кивает, понимая нежелание Шугара судить Тайлера. И он вздохнул, нагибаясь, чтобы поднять с пола второй… Картридж? На нём не было ничего написано, но от этого он не становился неинтересным. Как раз таки наоборот…***
Утро, и Тайлер снова не может встать с кровати. Но не из-за ночных кошмаров, страхов и галлюцинаций, он спал хорошо, чувствовал себя не так плохо, однако опираясь спиной на подушку, он застыл, лицом утыкаясь в золотое сердце, что, левитируя плавало в руке Тайлера. В конце концов он вставил картридж воспоминаний Джоша о себе, и сейчас был далеко от кровати в своем родном доме, он был в теле своего учителя, в консерватории, ещё ранней осенью. Он от его лица наблюдал за самим собой, что с таким угрюмым выражением лица курил, опираясь об стену общежития. Видел сам себя из окна комнаты Джоша и это было странно. Он не чувствовал мыслей Джоша, зато чувствовал чувства в его груди. Он чувствовал страх и горькую печаль. Совсем недавно умер Рэй и сейчас он наблюдал за тем, у кого подозревает новую черную метку. Тайлер… Чувствовал, какого ему было тогда, когда Тайлер даже и не подозревал обо всем этом. И чем дальше он рылся в этой памяти, тем меньше хотел продолжать, потому что слишком сильно уходил в тяжесть груди Джоша. Да, Тайлер хотел знать правду насчет любви Джоша к нему, но ему было тяжело чувствовать его сердце, потому что начинал чувствовать вину за своё поведение. За то, что внутри этого человека сидит на самом деле так много страхов и волнения, а Тайлер в чужой памяти питается и язвит. Как можно считать Джоша плохим, пока видишь это все? Поэтому по его лицу, с пустыми, белыми глазами, прямо по щеке, скатывается слеза. Он больше не хотел заходить дальше, не хотел знать правду о чужой любви к себе, потому что тогда бы винил себя за все свои прошлые мысли, потому что сейчас делал ещё хуже, вторгаясь в чужую голову и наблюдая, как тайно Джош целует Тайлера в щеку по ночам. Если Джош монстр… То Тайлер ему подходит, ведь он тоже, несмотря на свою натуру монстра каким-то образом научился любить. — Тайлер? Сфера потухла, падая с руки Тайлера в одеяло, а он проморгался, торопливо вытирая глаза, после панически проверяя золотое сердце, и когда оно снова забилось и зажужжало, впихнул в грудь, взглатывая от неприятных ощущений. Тяжело возвращаться в реальность, пока полностью ощущаешь себя даже не собой. — Откуда у тебя эта штука? Ее ведь так тяжело достать… И Мэдди действительно было любопытно, ведь она любила такую магию. Только вот, отсутствие её любимых волос на Тайлере её интересовало куда больше, но она вежливо молчала об этом, потому что… Тайлер весь изменился и выглядел плохо, будто болеет чем-то серьёзным. Мэдди не слишком много прожила, чтобы понимать много вещей, но Тайлер считал, что она очень умная сестра, потому что разговаривает с ним на отвлекающие темы, пока в её глазах бегает беспокойство и волнение за Тайлера, такое же, как в глазах матери. Никто не решался спросить, что его привело к такому состоянию, поэтому перед тем, как все-таки осмелиться завести серьезный разговор, пытаются позаботиться о Тайлере просто своим теплом и спокойствием. — Подарил кое-кто… — Тайлер кивнул, подставляя для сестры руку, чтобы войти в такие полу-объятия. С ней Тайлер чувствовал себя ответственным взрослым, который должен защищать и помогать советом. — Джош? Тайлер тут же нахмурился, вскидывая одну бровь. Сердце пропустило удар от некого подозрения, поэтому он повернул Мэдди спиной к себе, смотря ниже её затылка и облегченно выдыхая. Никаких странных меток. — Ну, во-первых, он для тебя все еще мистер Дан, а во-вторых… С чего ты взяла? — Ну, в прошлый раз он тебя подвозил, а мама с ним часто созванивается, даже сейчас с ним говорит… Поэтому… Я подумала, что вы хорошо ладите, или даже… Тайлер проигнорировал намеки его сестры на какую-либо романтическую связь со своим учителем, потому что он прослушал все слова, кроме одного факта. Джош звонит его матери? Неужели он беспокоится о Тайлере? Он вскочил, спрыгивая с кровати впервые за это утро и выбегая из комнаты, пока его сестра один на один осталась с Шугаром, ничего не понимающая, но испытывающая любопытство даже к большой птице. Тайлер там временем врывался на кухню, чуть не сбивая свою мать с ног. Он был так рад, так окрылен всего лишь звонком, и… Он просто хотел сказать, что необязательно звонить матери, чтобы узнать, как у него дела. Он бы хотел, чтобы Джош позвонил лично ему… И он выхватывает у Келли телефон, наверное, со стороны беспокойной матери выглядя как сумасшедший, пока, вернувшись домой ведёт себя совсем на себя не похоже, не в своей кофте, со сбритыми волосами и трясущейся улыбкой. — Ало? Джош? Ало? У Тайлера тряслись руки, пока он прижимал лицо к уху, а его мама, что была сначала недовольна, теперь шокирована, ведь Тайлер обращается к своему учителю по имени. Но улыбка с лица Тайлера начинала сползать, а свет из окна будто сереть, все вокруг увядало вместе с Тайлером, пока он слышал из трубки голос какой-то удивленной сменой голоса женщины. Это был не Джош. Видимо, Тайлер опоздал. Уже вялой, не трясущейся рукой Тайлер аккуратно протянул телефон матери обратно, а в его глазах читалась вина. Но вместо обиды Келли лишь торопливо извинилась перед своей подругой, и остановила Тайлера за плечо, чтобы он не уходил. — Я могу дать тебе трубку, когда он позвонит в следующий раз… Тайлер отрицательно покачал головой, но был на самом деле благодарен. Мама не стала расспрашивать Тайлера, почему он так себя ведёт и почему все-таки так бешено хочет поговорить с учителем, которого называет по имени. Она просто тепло, но с сожалением в глазах улыбалась. Неужели Тайлер выглядел настолько плохо, что ему готовы все прощать? — Я звала его на праздничный ужин, но, кажется, он заболел. Даже в город не поехал… Заболел… Тайлер думает, что Джош и вправду заболел, но, видимо, это все-таки не просто простуда. Неужели он даже к своим родителям не приедет на Рождество? Вернувшись в комнату, Тайлер застал Мэдди уже рядом с Шугаром, который… Выглядел странно. Необычно видеть такую гордую, хмурую птицу будто бы смущенной, и Тайлер перевел вопросительный взгляд на Мэдди, которая неловко улыбнулась. — И о чем это вы здесь беседуете? Шугар прокашлялся, и выглядел так, будто собирался жаловаться. — Эта юная леди интересовалась у меня, знаю ли я что-нибудь о твоих романтических связей с Джошуа. Окей, теперь смущен Тайлер. Мэдди девочка без комплексов, поэтому смутив всех в этой комнате так легко ушла, оставив Тайлера и Шугара в этой неловко ситуации.***
Второй картридж, который Тайлер нашел в кофте Джоша так и остался нетронутым. Тайлер не знал, что там, и хоть его и кусал интерес, но после картриджа с воспоминаниями о себе он боялся заходить слишком далеко в личное Джоша. То есть… Там может быть все, что угодно. От воспоминаний из детства, до воспоминаний о каждой смерти студентов с чёрной меткой. Хотя… Лично Тайлер не желал бы хранить подобные свои воспоминания. И он глазел на эту стеклянную пулю, пока ел за компьютером, где все благодаря Мэдди розовое. Дома его пытаются откормить, а Тайлер и не против. Без Джоша он действительно почти не ел, поэтому накопить силы, пока его не трогают никакие ужасы, ему было только в радость. Особенно, когда вкус еды дело рук матери. Что-то родное, чего хочется всегда просить добавки. Тайлер просто знал, что Шугар не ответит на его вопрос, если у него спросить. Даже при том, что он с Джошем постоянно, душа Джоша даже для него полна секретов. И как же Джош живёт с такими секретами, о которых не желает делиться? И есть ли секреты в этом картридже, или это просто сборник всех просмотренных фильмов? Плохой ли Джош? Разочаруется ли Тайлер в нём, если заглянет? Все бы ничего, но Тайлер просто действительно тоскует из-за изнеможения. А вместе с тоской наплыло и волнение, ведь… Джош наверняка сейчас совсем один в комнате, где все плохо, где при всем наваленном хламе очень пусто. Однако забыть произошедшее в клубе и факт наличия этих самых секретов, которые могут оказаться черными сложно. Тайлер, наверное, загипнотизирован, если даже сквозь страх перед Джошем все еще думает о нём в таком теплом ключе… — Шугар, ты ведь… — Тайлер говорил это, уже когда вставлял стеклянную пулю с воспоминаниями в золотое сердце. Он выглядел так обеспокоенно, будто колит себе дозу наркотика, будто сам себе ставит капельницу, в общем, делает что-то болезненное и не уверен в своих действиях. — Не расскажешь ему? — Я фамильяр, а не камера наблюдения, Тайлер. Я не имею права менять жизни людей своей информацией. Тайлер кивнул, понимая, о чем Шугар. Ведь он многое и вправду не выдавал Тайлеру о Джоше, что бы он мог знать. И к этому сложно подготовиться, практически невозможно, потому что Тайлер не знает, что там. Сколько бы он ни сидел, размышляя о том, что внутри, сколько бы ни воображал, что готов увидеть все, погружаться в чужую голову, которую считаешь чёрной и злой сложно. Потому что Тайлер может увидеть то, чего бы не хотел. Он может подтвердить свои догадки о том, что Джош в неком смысле убийца, что Джош в неком смысле на темной стороне. И с особым, пчелиным жужжанием золотого сердца глаза Тайлера закатываются вверх, будто поворачивают свой взор внутрь, в надежде увидеть свой собственный мозг. Медленно но верно, Тайлер оказывается на несколько лет назад, в чужое тело… Сначала все размыто, а потом приходится слегка продышаться, ожидая, когда свист в заложенных ушах закончится. Здесь, в старых воспоминаниях он мог управлять телом, в которое попадает, но лишь немного. В моменты, когда не происходит ничего важного, в моменты, когда воспоминание сосредоточено больше на окружении и на ощущениях этого окружения, а не на ключевых моментах взаимодействия с другими людьми. Тайлер видит комнату, аккуратную и чистую. Буквально, тут будто все по полочкам, кровать заселена идеальна, все разложено по разноцветным палочкам на столе, все ненужное спрятано, и здесь одновременно пусто, фактически, но и одновременно душевно наполнено, потому что Тайлер чувствует к этому месту привязанность, и… Отдельно от чувств Джоша понимает, что эта комната ему до боли знакома. Выглянув из окна, Тайлер убеждается в том, что находится на пятом этаже общежития от консерватории. Но предельная чистота в комнате меняла все ощущение в ней, она не такая, какой сам Тайлер её запомнил. Когда это было, что здесь так все маниакально чисто, и нет Шугара? Джош только начал преподавать? В чужом теле Тайлер торопливо проходит к зеркалу, пока есть время. Касаясь собственного-чужого лица, он изумлен, потому что Джош в зеркале выглядит… Совсем таким же другим и чистым, как в этой комнате. Его глаза гораздо ярче горят, на мешки и синяки под глазами, усталость и подобное нет даже намека. На нем зеленоватый свитер с рубашкой под ней, и он… Такой комфортный, студент, который носит пирсинг одновременно с классикой, а кудряшки никак не уложены, непослушно прыгающие в разные стороны, кажется, осветленные, ведь у Джоша, которого Тайлер знает, цвет волос гораздо темнее. И не успев до конца рассмотреть все детали в лице, что отражало зеркало, Тайлер обернулся, потому что в комнату заходил Алек.***
— Ты как? Алек аккуратно закрывал дверь за собой. Парень, третьекурсник, который успевает прихватывать и девушек и парней, протаскивает алкоголь в общежитие и оставляет за собой свои глупые, магические розыгрыши, выглядел слишком прилично для своего характера. Он был в чёрной водолазке, с белой рубашкой поверх, а волосы, ухоженные и аккуратные, отблескивали из каштанового в рыжий под светом заката. Он подходил к Джошу, что был выше его, аккуратно и беспокойно, как мышь, а Джош, хоть и выглядел все еще прекрасно, мог только волнительно и растерянно бегать по чужим глазам. — Я… Не знаю… Единственное, что волновало Джошуа Дана в его двадцать первый год, на третье курсе, это даже не его смерть, а то, что лишние проблемы помешают его учебе. Хотя, забудьте. Он просто не может поверить в происходящее, поэтому его мозг просто сосредотачивается на чем-то другом. На чем-то другом кроме чёрного пятна на теле, о котором Джош ничего не знает. А страшнее этого было то, что Алек, который давно ходит с такой же меткой абсолютно так же обречен и не может помочь Джошу. Все, что они могут сделать, это пытаться что-то узнать вместе. До этого Джош просто был заботливым парнем, что беспокоится о неизвестной болезни своего молодого человека, а сейчас сам был в этой лодке, и не знал, кто теперь поможет Алеку. А кто поможет самому Джошу? Он обреченно плюхнулся на кровать, выдыхая отголосок своей подходящей панической атаки. Как так могло выйти? Это было заразно? Передается половым путём? Алек так же мог только вздохнул, усаживаясь рядом с Джошем и утыкаясь в одну и ту же точку с ним. — Так и… Я надеюсь, что ты, эм… — Алеку всегда было сложно подобрать правильные, теплые слова. Джош в этом спец и все было комфортно, когда в их отношениях были роли жертвы и спасителя, но сейчас жертвы две, и они оба совершенно не знали, как теперь варить эту кашу. — Что ты не собираешься опускать руки… Джош, ты все еще нужен мне, а теперь и я нужен тебе… Нам нужно продолжать… — Конечно, — Джош сразу же оживился, как только увидел поникший нос Алека, слегка обнимая его и подбадривающе потрясывая. — Я не сдамся, пока угроза не только на мою жизнь, солнце. Алек кивнул, улыбаясь. Джош даже из самой глубокой ямы, видимо, готов подбадривать других людей, от чего даже становится стыдно. Алек не знал, как отплатить, а Джош просто делал все, что в его силах. Ведь пока он пытается держать всех вокруг себя на ногах, он просто не падает сам. Он не может находиться в атмосфере, где плохо абсолютно всем. Тогда дыры в его сердце будут разрастаться.***
Книги порхали как бабочки, с одного места на другое, потому что у Джоша все с иголочки. Даже когда он занят чем-то, на заднем плане он магией управляет книгами, чтобы все отсортировать и не запутаться. Он вёл список, учет всех изученных книг, сортировал найденную информацию и в перерывах попивал кофе из кружки, на которой рукой его сестры нарисована улыбка. И пока Джош был всем этим занят, Алека больше увлекало окно, вид которого стоял прямо на корпус общежития для учителей. Он чувствовал что-то странное, когда смотрел на него. Туда сложно попасть, ведь это действительно территория не для учеников, но однажды Алек туда пробрался, потому что его туда влекло. И если снаружи, непонятно чем, но это здание давало горбатое ощущение холода и громкой фразы «сюда не лезть», то внутри все это было только сильнее. Там, внутри этого корпуса, пол будто вибрировал и пульсировал, будто дышал, будто это здание живое, и под его кожей что-то совсем неприятное. Работа с книжками и информацией не для Алека, однако он сейчас здесь и помогал Джошу всем, чем только мог. И в этом коротком перерыве от своей собственной помощи он оборачивался на увлеченного Джоша, у которого уже даже сводило руку от того, как много он записывает. — Я думаю, нам нужно расследовать все там. Джош слишком резко отвлекся. Казалось, что из этого состояния погружения в работу над книжками его не может вывести ничто. И это правда. Ничто, кроме его парня. Хотя Джошу и понадобилось немного времени, чтобы включиться снова в реальность, заглянув в глаза Алеку. — Тебя все еще беспокоит общежитие? — А ты не чувствуешь это? — Алек снова повернулся к окну, будто пытался понять, откуда идут его чувства, чтобы объяснить. — У меня под кожей будто что-то бегает, даже когда я просто смотрю туда… Корпус красивый, архитектурно красивый и ухоженный, но ощущения от него, как от заброшенного дома, где царит смерть, призраки и крысы. Джош встал, проходя к Алеку ближе, слегка приобнимая за плечи и тоже смотря на здание, но ничего такого в нём не замечая. Однако он не говорил об этом, просто утыкаясь носом в чужую макушку. — Когда я закончу с книгами, можем попробовать пробраться туда…***
Первый приступ как снег. Джош его ждал, он ожидал, что рано или поздно с ним начнут происходить такие вещи, ведь он видел, что происходит с Алеком, он будто был готов ко всему этому. Но одновременно с этим, когда этот момент настал, он понимал, что совсем не подготовился. Джош в темноте, ударяясь своим телом, которое под собственной тяжестью клонило во все стороны, пытался открыть окно, пока держался за свою глотку, не в силах вдохнуть. В глазах темнело, чёрные птицы маячили перед его окном, а со рта текло что-то горькое, черное. И когда горького во рту слишком много, к этому привыкаешь. Привыкаешь так сильно, что начинаешь сам искать эту горечь, чтобы наполнить себя ею. Поэтому через неделю Джош закуривает, потирая свои глаза. Вчера пропал аппетит, сегодня сон. И вот, Джош уже не уверен, что сможет с этим всем справляться и при этом работать над книгами. Хотя… Книги сейчас и есть то, что отвлекает его от чёрных мыслей. Чёрный-черный город, чёрный-черный вид. Но кроме книг у Джоша был Алек, и через месяц все это смешивается. Джош курит прямо в комнате, задирая голову назад и выдыхая, под столом, на котором лежат книги, на коленях сидит Алек, и это максимальная доза того, что могло бы отвлечь Джоша. Это просто тройное действие. У Джоша отросли корни, и кудряшки шатались, повиснув с его головы, пока дым выходил из его рта вместе со стоном, а он ещё и пытался вовремя стряхивать пепел. Но стоило сигарете кончится, Алеку уйти, а книгам к вечеру закрыться, как Джош представал перед отражением в своём зеркале. Его глаза не говорили ни о чем, кроме того, что это только начало.***
— Джош, я думаю… — Алек листал дневник Джоша, лишь для того, чтобы отвлечь своё волнение, пока он говорил. — Нам уже пора подойти к этому… Ближе. В комнате Джоша больше не было все по полочкам. Его кудри только отрастали, пока на сортировку всех книг и других вещей уже не было сил. Он просрочил уже около десятка книг для возвращения в библиотеку, а помыть кружки от кофе иногда казалось просто непосильным для него трудом. Рубашка помята, а вместе с ним менялось все вокруг. Алек, что гораздо дольше Джоша живёт с чёрной меткой, до того, как у Джоша появилась такая же, выглядел гораздо свежее и бодрее. Но теперь, когда его стержень в виде Джоша так же слабел, он падал вместе с ним, бледнел и чернел, а между ними все чаще вставали ссоры, когда как объятия и нежность чаще всего заменялись просто сексом под запах сигарет. И сейчас Джош сгорбившись сидел на кровати, повторяя про себя заклинение на зачарование комнаты. Он уже неделю пытается это сделать, ведь ходящие здесь галлюцинации его хорошенько заебали. Сил не хватало. Если раньше он своей магией мог убрать огромные помещения, то сейчас не мог поставить даже легонькую защиту. Когда Алек заговорил, Джош поднял взгляд, но тут же взглотнул и обратно склонился над смятым листком, ведь чётче Алека он видел лишь сгорбленную, уродливую фигуру своей галлюцинации. Они начали появляться даже уже в присутствие кого-то, ничего не боясь. Хотя, они оба с чёрной меткой, рано или поздно их ужасы стали бы совместными… — О чем ты говоришь? — О том, что мы собирались обследовать общежитие для учителей. Мы уже три месяца копаемся в книгах, я думаю, что уже очевидно, что мы там не найдем что-то, что нас спасет. Джош неуверенно поджимал плечами, насупившись. Джош тот, кто как мог пытался успеть во всем: держать Алека, сначала помогая ему понять, что за чёрная метка, потом сам попав в эту проблему у него появились больше забот, и он был готов на все, но… Он боялся туда идти. Потому что теперь точно чувствовал, что там… Что-то не так. И ещё больше Джош боялся, что о его страхе узнают. Алек в последнее время смотрит на него, как на идиота, пока Джош лишь бьется головой об тупик. И вместо того, чтобы выговорить о своём страхе, Джош злится. Они с Алеком ужасно близки и, казалось, что такой солнечный Джош готов был доверить своему парню такой страх. А сейчас не мог. Сейчас лишь оскал, психованный фырк, будто его оскорбили, и смятая бумажка, с которой все равно не получается ничего сделать. — А знаешь что? К черту, — Джош выкидывает эту бумажку прямо в окно, сжимая пальцы в замок, да так, что они побелели. Со всем своим грубым и уверенным тоном Джош боялся встретиться с Алеком взглядом. — Все равно умирать.***
— Тайлер? Тайлер, малыш… Первое, что чувствует Тайлер, когда его золотое сердце останавливается, так это то, какие его щеки мокрые. Он какое-то время не понимает, что произошло, где он находится и кто он вообще такой, но, когда увидел взволнованное лицо своей матери, торопливо начал вытирать свои щеки, а потом снова спохватился за свою сферу, ринувшись теперь к полу, чтобы поднять её и снова завести. Неизвестно из-за чего, но Тайлер боялся, что она в какой-то момент совсем перестанет работать. Голова трещала, руки тряслись, но последнее, чего он хотел, так это заваливание вопросов со стороны Келли. Он хотел просто… Закончить с этим. Быстрее пережить эти моменты, которые начал переживать, а потом уже возвращаться сюда, в свою комнату. — Мам, не сейчас… Тайлер отмахивается, весь на взводе от всех набравшихся в нём эмоций. Он проходит мимо неё, поднимаясь со стула и перемещаясь на свою кровать, ожидая, когда Келли покинет его комнату. — Я подойду к тебе, когда закончу. И, видимо, придется ещё и извиниться, потому что, не дождавшись её ответа снова позволил своим глазам закатиться. Последнее, что Тайлер увидел, это то, как Джош с Алеком пробрались в корпус учителей, которого сейчас, в настоящем, больше не существует. Точнее, тот самый заброшенный, где Тайлер нашел мертвого Рэя. После этого была лишь темнота. Видимо, Джош тогда не знал, что его воспоминания украдут, и воспоминания о том, что именно они встретили в этом корпусе нет даже в картридже. Придется видеть то, что произошло уже после…***
Треск, глубокий, раздражающий слух. Треск, за которым идет глубокая трещина. Джош яростно дышит, будто задыхается, и он просто не знает, как справится со своими эмоциями. Совсем недавно, неделю назад, Джошуа Уильям Дан умер. Но сейчас он дышал и мог испытывать только злость, потому что остальных эмоций… Боялся. Потому что думал, что если он будет выглядеть опасно, то его больше никто не тронет. Он не может надеть футболку, не может спать на спине, потому что ему больно. Вся его спина забинтована, и если с него снять все эти белые ленты, то можно будет увидеть только ошметки. Джош зол на боль. Джош зол на бардак в комнате. Джош зол на то, что все это никак не может закончиться. Джош зол на то, что Алек сейчас не рядом. Джош рад, что его мысли об этом призвали Алека в его комнату. Он прищурился на свет из двери, когда там появился Алек. Этот чертов свет резал глаза, привыкшие к темноте его душной комнаты. Но Алек пришёл не для поддержки Джоша. Алек стоял с виноватым взглядом в пол, а Джош от этого взгляда уже чувствовал, как его подкатывает гнев. — Я забираю документы, Джош. Я уезжаю завтра. Трещина на столе разрастается, когда Джош сжал его пальцами только сильнее. Его трясет, но он совершенно не знает, что сказать, потому что в голове только оскорбления. Он не привык делать другим людям больно. — Какого хуя, Алек? — Джош все-таки оставляет свой стол в покое, разминая занывшие болью пальцы. — Ты решил бросить меня? Прямо, блять, сейчас? Алек так и не поднимал взгляд, но чувствовал всем своим телом, что именно такое выражение лица Джоша он не видел ещё никогда. Ненависть. Вот, что поселилось в Джоше, пока он пытался спрятать свой страх. Ненависть ко всему миру. — Я… Не могу разговаривать с тобой так, Джош. Прости… Джош саркастично усмехается, вскидывая свои руки. Его тело горело, потому что он знал, что сейчас сам не свой, он знал, что не должен так поступать, но он не мог ничего с этим сделать. — Отлично. Иди. Все равно все, что ты умеешь делать для меня, так это только сосать. Брови Алека подпрыгнули, и на этот раз он метнулся своими глазами по Джошу, хмурясь, кажется, не веря в эти слова. Его рот открывался, чтобы возразить, но… Как бы ни было больно, Джош в чем-то был прав. Джош помогал Алеку, Джош помогал себе, а Алек… Ждал. Алек не сделал ничего особенного, кроме подарка Джошу на день рождения. Поэтому он ушёл молча, переключаясь на бег, когда отошёл от двери чуть дальше. А Джош, снова погруженный в темноту, улыбался, потому что мышцы его лица свело, потому что он не мог шевельнуть своими губами, пока щеки намокали. Он снес все, что лежало на столе, хватался за все вещи и делал с ними все, что пришло в голову, пока не устал. Пока его тело не сгорбилось на кровати, вздрагивая. Сквозь всю эту темноту загорается лишь единственный луч золотого сердца.***
— Нет… Нет… Блять, нет… Годы и периоды Джоша сменялись. Лето-зима, лето-зима. Шрамы затягивались, но не прекращали болеть. Комната возвращалась в свой порядок, но в конце концов он снова все в ней крушил, в конце концов чёрные силуэты снова приходили к нему, царапая спину. В конце концов он снова злился вместо слез, но в итоге даже в гневе рыдал, оставляя свои кулаки в крови. Джош только начал преподавать в консерватории, даже не сменив свою комнату. И всего лишь час назад он чувствовал у своего носа запах чёрных, длинных волос. Всего лишь час назад он видел тощую девочку Пейти в последний раз. Она умерла в его руках, хотя… Хотя Джош был уверен, что она будет жить, так же как Джош, несмотря на черную метку на коже. Он разбивал очередной телефон, а потом в панике его поднимал, пытаясь дышать. Пальцы, будто в мышечной памяти, искали номер Алека Картера, но потом рука снова трескала экран телефона об пол, потому что Алек Картер трус, потому что он сбежал со своим шансом на жизнь, оставив Джоша со всем этим одного. Джош был уверен, что Алек будет с ним всегда, в любом пиздеце. Джош был уверен, что сможет спасти всех с чёрными метками, потому что сам спас себя. Но теперь, кажется, он уже не знает, в чем он может быть уверен. Все доходит до мысли, что он даже не уверен, кто он такой сам. Голова гундит, Джош не может ухватиться ни за одну из своих мыслей. Он не уверен, что помнит вчерашний день. И уверенность в том, что пропавший дневник удастся найти тоже исчезала. В очередной раз сидев на своей кровати с опущенной головой, сгорбленной осанкой и торчащими костями из плеч Джош просто превращался в черную нечеловеческую фигуру. Джош становился лишь рыдающим существом, который даже уже не протягивает руку в просьбе помощи. Дистрофированное, рыдающее существо, которое Тайлер видел в комнате у Джоша и есть Джош.***
— Не хочешь свозить своего любимого брата в компьютерный клуб, Тайлер? Мы давно с тобой не играли. Тайлер дергается за семейным столом, будто все это время был вообще не тут. Ему все еще… Сложно находится в реальности со вчерашнего дня. В груди зияла дыра. Он не представлял, что пробыть в чужом мире будет настолько… Сложно. Все, что он видит в глазах своей семьи — это волнение. Тайлер понимает, почему все так беспокоится о нем и на этот раз… Не злится на излишнюю заботу и волнение. На этот раз Тайлер понимает, что сам дал им поводы на волнение. Но он так же понимает, что никак не может это изменить, пока не изменит что-то в своих проблемах. Сейчас он мог только неумело притворяться. — Да, конечно, — Тайлер все-таки придвинул к себе свой завтрак. Ничего такого, но… Его ломало от того, как срочно ему нужно было оказаться рядом с Джошем. Буквально, пару часов, и он будет готов вернуться к своей семье и радовать их своим спокойствием. Но он не мог. Приходилось терпеть, чтобы… Не сделать хуже. — Верн… — Тайлер прокашлялся, утыкаясь взглядом в то, как сам же ковыряет свою фруктовую кашу. — Тебе не нужно что-то забрать или купить, пока мы с Заком будем ездить? И, честное слово, Тайлеру хотелось зажаться от ощущения удивленного взгляда своего отчима. Да, Тайлер относился к нему не лучшим образом и… Наверное, ему стоило исправиться. Потому что удивлен был не только Верн. Удивлены были абсолютно все за этим столом. — Э… Нет… Но было ощущение, будто он торопливо пытается придумать причины, с которыми Тайлер сможет помочь. Просто ухватиться за шанс контакта с Тайлером, пока есть возможность. Он застал в такую растерянность совершенно взрослого мужчину… — Ладно.***
Только от открытия окна здесь стало уже гораздо лучше. Свежее и комфортнее, но, наверное, только одному Тайлеру. Потому что Джош смотрел на него шокировано, прикрывая свои глаза от открытых штор, щурясь. — Тайлер? Что? Почему ты вернулся? А Тайлер был слишком активным, чтобы отвлечься и дать Джошу ответ. Он просто ворвался в его комнату в куртке и длинном шарфе, а теперь так же активно собирал грязную посуду по всем поверхностям. Джошу оставалось только бессильно наблюдать своими уже впалыми, уставшими глазами. Неужели Алек все это время ни разу не остался с ним на ночь, чтобы он поспал? Хотя… Откуда ему знать, что Джош не может уснуть в одиночку…? — Подожди немного. Тайлер все-таки скинул куртку, упрыгивая с грязной посудой на кухню. И немного превращается в много, потому что Тайлер маниакально увлекается готовкой еды. Когда он возвращается, Джош уже стоял посреди комнаты, будто не знал, куда себя деть. В его глазах игралось беспокойство такое, как будто он сумасшедший, видевший то, что не видят другие. И Тайлер понимает, что Джош сомневается в его реалистичности, когда он панически ощупывает его плечи. Тайлер пытается лишь улыбнуться, ставя быстро приготовленный омлет и чай на стол. Он толкнул Джоша сесть обратно на кровать, потому что… Теперь, смотря на него, он понимал, почему Джош так выглядит. Конечно… Он все еще не знает, почему Джош работает в том клубе, но пройдя через его голову Тайлер позволил себе об этом на время забыть. Позволил себе забыть свою обиду. Позволил себе стать рукой помощи для Джоша. Потому что все это время он нуждался в Джоше, нуждался в его помощи, но сейчас Тайлер был сильнее его. — Почему…? Джош уже как будто даже не мог сформулировать свой вопрос, а Тайлер понимающе кивнул. Он просто был рад, что, открыв шторы, прогнал из чужой комнаты рыдающую галлюцинацию Джоша. — Я не могу остаться надолго, — Тайлер все-таки намекающе кивнул Джошу на еду, которую он приготовил для него. — Но я хотел… Сделать тебе подарок на Рождество сейчас, раз уж ты не собираешься ехать в город. Тайлер торопливо завозился со своим собственным карманом в штанах, доставая из него картридж в виде пули. Шугар рассказал ему, как сделать копию воспоминаний, поэтому Тайлер сделал копию всех хороших воспоминаний с Джошем и мысли о нём. Это, наверное… Было чистосердечным признанием в чувствах, которые Тайлер боялся признавать даже перед собой долгое время. Сейчас, отдавая Джошу этот подарок, Тайлер не ждал положительного ответа, потому что цель этого подарка была не в этом. На этот раз Тайлер дарит Джошу свои чувства просто чтобы он почувствовал свою ценность и нужность. Озадаченный взгляд Джоша не удивляет Тайлера, когда картридж попадает в чужие руки. Джош, его преподаватель, выглядит сейчас таким беспомощным. Потому что разница силы не в возрасте. Потому что все могут чувствовать себя плохо. И все могут требовать… Защиты. — Но постарайся набраться сил, и я буду ждать тебя в гости на Рождество. Да даже не только на Рождество… Просто приезжай. Джош сумел только кивнуть. Мысль о том, что он наверняка все еще думает, что все происходящее сон и умиляла, и расстраивала. Тайлер правда не мог остаться, как бы ни хотел. Возможно, он проводит время со своей семьёй в последний раз. Все закончилось объятиями. Тайлер заскочил к Алеку перед тем, как убежать на автобус. Джошу действительно нужен кто-угодно, чтобы поспать. На этот раз Тайлер забыл о своей ревности.