Любовь в музыке, и не только

Утро вескресного дня. На улице летал снегопад, но дети всё равно бегали и резвились. Гермиона Грейнджер сидела в библиотеке. Она писала доклад по зельеварению, а параллельно и по заклинаниям. Перо Гермионы прытко выводила слова. Пальцы Гермиона уже стали красными. Книги закрывали её макушку. Слегка нахмурив лицо, девушка зачеркнула плохо получившуюся букву. Прописав букву заново, она шмыгнула носом и снова посмотрела в книгу. «Аконит, он же борец, клобук монаха, волчья отрава, считается символом Гекаты, которая является правительницей преисподней и покровительницей ведьм и колдуний. Свойства: обладает жаропонижающим, обезболивающим, паралитическим действием. Вызывает галлюцинации. Методы сбора и обработки: собирается только в полнолуние, до полуготовности высушивают на солнце, затем переносят в тень, досушивают уже в тени. Только после этого измельчается. Корни используют не сушеными. Является ингредиентом многих зелий, в том числе и противоядием ликантропии.» Гермиона быстренько выписала всю нужную информацию и закрыла книгу. Свой свиток с докладом про аконит и златоглазки, она свернула. «Интересно, мне Северус оценку занизит за помарку в конспекте?», задавалась вопросом Гермиона. Она всегда нервничала из-за вычеркнутых букв или слов в домашнем задании. Девушка закрыла лицо в руках и опустилась вниз по диванчику. Как же сложно быть отличницей. Грейнджер выдохнула убрала все тетради, свитки, книги и перья в портфель. «Сегодня вечером ещё с Малфоями на беседу. Надеюсь Драко не придёт.» — подумала гриффиндорка и вышла из библиотеки. При мысли о Малфоях у неё всегда начиналось лёгкая паника. Она не хотела существовать хоть в каком-то родстве с Малфоями, но как известно, судьба – та ещё злодейка. В коридорах было шумно. Время подходило к полудню. Все студенты пошли на обед. Гермиона не исключение. У входа в Большой зал, скопилась толпа школьников. Гермиона улыбнулась и помогла встать Терри Буту, которого снесла стайка первокурсников. Когда все старшие курсы прошли испытание "первокурсники у Большого зала", они сами сели за столы. Грейнджер села рядом с Роном, который уже успел расправиться со своим обедом. Вскоре в зал зашли Джинни и Гарри. За ними зашли Малфои. Гермиона быстро отвела взгляд на друзей, будто активно участвует в разговоре. Весь обед Нарцисса сверлила Грейнджер взглядом. Люциус старался заговорить с женой, но та не слушала, переспрашивала, неопределенно кивала, так что Малфой перестал пытаться завязать разговор. Гермиона весь обед ощущала на себе взгляды, и даже знала чьи. Так как долго она это терпеть не будет. Гермиона быстро закончила с трапезой и пошла к себе в комнату. По дороге в свои апартаменты, она что-то напевала себе под нос и прискакивала. На левом плече болталась сумка, которая в выходные дни совсем была не нужна. Но девушку это как-то мало волновало. Она зашла в комнату и повесила на вешалку верхнюю мантию, сумку она положила на пуфик. Потянувшись, она улыбнулась, ей досталась такая классная комната! Она прошла в небольшую гостиную, и села на диван, который больше походил на односпальную кровать. Рядом стояла тумба, из неё Гермиона достала чистый лист бумаги и карандаш. Встав с дивана, она пересела за стол. Карандашом Гермиона поделила лист на две равные половины. У первой колонки она написала заголовок "Гермиона", а у второй "Живоглот". На листе Грейнджер стала писать планы на сегодня. В колонке "Гермиона", Грейнджер написала «Быть умницей» и напротив поставила галочку. В колонке «Живоглот» Гермиона написала «Пойти гулять» и напротив поставила прочерк. Её рыжий фамильяр лежал на кресле подняв лапы вверх. Гермиона фыркнула. Девушка глянула на часы. "Двенадцать тридцать, к Северусу сходить успею." – подумала гриффиндорка и вышла из своей комнаты. Насвистывая какой-то звук себе под нос, Гермиона шла в подземелья. На губах отражалась мимика спокойствия и немного радости. В широких коридорах было многолюдно. Кто-то спешил в Хогсмид, кто-то в библиотеку, у всех свои дела. Дойдя до кабинета своего любовника, Гермиона собиралась постучать, как вдруг дверь сама открылась и ударила девушку по пальцам. Грейнджер слегка вскрикнула. Ей открыл Северус и пропустил.    —  Ты знала что слишком громко думаешь? – усмехнулся Снейп, ища баночку с мазью. Кожа указательного и среднего пальцев была немного содрана. Северус вздохнул, он уже давно собирался поменять дверь, а то эта старая, уже шершавая и исцарапанная всякими хулиганами, да и Гермиона поранилась.    — Нет. Почему? – спросила Грейнджер и вопросительно посмотрела на Северуса.    — Твои мысли сбили меня с толку когда я проверял домашние работы четверокурсников-бестолочей. – хмыкнул зельевар. — Слишком громко думаешь, вот я и почувствовал, что ты идёшь ко мне. Потому что ко мне, средь бела дня, да ещё и в выходной день, никто заявится не может. – заключил Снейп и добавил. — Поправочка: заявиться ко мне и испортить выходной, могут только ты и Минерва. На последних словах он ухмыльнулся, а Грейнджер фыркнула. Северус нашёл мазь и аккуратно втирал Гермиона в кожу. Кровь исчезла, а кожа срослась. Гермиона вытянула руки перед собой и улыбнулась. Северус встал с дивана, на котором осталась только девушка и положил мазь обратно на полку. Он сел за свой стол и продолжил проверять работы четверокурсников как ни в чём не бывало. Гермиона нахмурила лицо и откинула голову на спинку дивана, разглядывая свои туфли. Снейп изредка поглядывал на Гермиону и снова продолжал проверять эссе школьников. Гриффиндорке оставалось довольствоваться лишь тем, что он не выгнал её. Так что ей остаётся только разглядывать свои туфли, кабинет Северуса и самого Северуса. Девушке явно было нечего делать, и она решила походить по кабинету мастера зелий и рассмотреть все что лежит на полочках. Снейп сразу увидел её движения и его взгляд устремился на Грейнджер. Он ничего не сделал и обратно уткнулся в свитки. Гермиона медленно ходила около полок и рассматривала склянки с разноцветными жидкостями. Каждый из бутыльков вызывал восхищение и любопытство. Она прикасалась к ним, слегка барабанила пальцами.    — Северус, – Гермиона окликнула учителя, чтобы тот посмотрел на неё, — что это? Грейнджер пальцем указывала на небольшую колбу с зеленоватым оттенком.    — Это Умиротворяющий бальзам.    — Но почему он другого цвета? – не унималась Грейнджер. — Правильно сваренный Умиротворяющий бальзам должен быть нежно-голубого цвета, а у тебя оно какое-то зеленоватое. Действительно, оттенок бальзама, который стоял на полке Северуса, имел нежно-зелёный оттенок.    — Вместо листьев мяты в составе бальзама, я использовал листья мелиссы. – сказал Северус, но увидев вопросительный взгляд Гермионы, добавил. — Да, такая формула тоже работает, даже лучше чем старая. Я на молодости лет экспериментировать любил, не бери в голову. Гермиона ещё раз посмотрела на этот "Нелегальный" Умиротворяющий бальзам и сощурила глаза. Она восхищалась Северусом. Он сам придумывал зелья, заклинания, дак ещё и новые формулы зельям придавал! Его можно считать идеальным, закрыв глаза на его характер и прошлое. Гермиона смотрела в стенку и улыбалась, приложив палец к нижней губе. Вдруг она ощутила руки на своей талии и дыхание на шее. Гермиона ещё сильнее прижалась к телу Снейпа. Северус опустил лицо в мягкие волосы Гермионы, они всегда пахли спелыми абрикосами. А Северус любил абрикосы. Мать покупала их ему в детстве. Это наверное были самые лучшие воспоминания из каталога "Семья", каковой к него никогда и не было. Отец – пьяница и тиран. Мать не часто проявляла тёплые материнские чувства, но от нападков отца его защищала, учила его магии. Позже, когда Северус окреп, в возрасте пятнадцати лет, он уже сам защищал мать от отца, даже иногда дрался. Но об этом Снейп старался не вспоминать, сейчас его внимание было полностью приковано к девушке, которая прижималась к нему. Зельевар оторвался от волос и переключился на шею Гермионы. Он целовал её, оставлял засосы. Гермиона часто дышала. Она резко развернулась в его руках и жадно поцеловала его, обхватив лицо руками. С не меньшей жадностью, Северус принялся отвечать. Его руки блуждали по её телу: мяли грудь, ягодицы, гладили спину и талию. Грейнджер что-то простонала ему в рот. Снейп закусил её губу. Всю идиллию прервал стук в дверь. Гермиона резко отстранилась и стала поправлять одежда. Северус лишь палочкой поправил все дефекты, и одежда Гермиона была гладко выглаженной и заправленной. Далее он убрал все засосы и излишнюю пухлость губ. Гермиона отошла, а Снейп взял в руки тот же зелёный Умиротворяющий бальзам. Разгон от «Грейнджер, я тебя хочу, раздевайся!» до «Мы мало знакомы, между нами грань учитель/ученица, и вообще она пришла просто проконсультироваться» за пять секунд!    — Войдите. – сухо сказал Снейп. В кабинет вошли Минерва, мистер и миссис Малфой. — На чём я остановился, мисс Грейнджер?    — На том, что если добавить в Умиротворяющий бальзам мелиссу вместо мяты...    — Да, если вместо мяты добавить мелиссу, в нужных пропорциях, то эффект получится тот же. – закончил Снейп и посмотрел на ученицу. — Надеюсь, у вас больше нет вопросов, касательно последнего урока зельеварения?    — Нет, сэр. – слегка смутившись ответила Гермиона и направилась к выходу из кабинета, предварительно поздоровавшись со всеми новоприбывшими в кабинет зельевара. Как только она вышла за дверь, сразу же подумала: «Всю малину обломали!» Вся в расстроенных чувствах, Грейнджер пошла библиотеку. Чтение может отвлечь её, что будет на руку. «Завтра будет репетиция. Надо предупредить ребят.» – подумала Гермиона. – «А мы неплохо справляемся. Быстро все получается, даже как-то странно. Танцы и песни за ноябрь мы уже выучили, за декабрь начинаем учить. Опережаем график.» С такими мыслями Гермиона дошла до библиотеки. Она прошла в глубь и села на кресло между стеллажи книг. Девушка взяла первую попавшуюся книгу, она была о аристократии и манерах. Грейнджер тут же отшвырнула эту книгу на ближайший столик и фыркнула. Что за напасть такая?! Везде эти аристократы! Малфои ей снится скоро будут. Может им память стереть? Хотя нет, это будет уже варварство. Другую книгу Гермиона решила не брать. Она тихо вышла из библиотеки и ушла в свою комнату. *** Гермиона проснулась в своей комнате от стука в дверь. Кто-то настойчиво стучал в дверь. Гермиона резко встала и схватилась за голову. Боль – адская. Как будто бутылку огневиски выпила. Девушка посмотрела в зеркало. Клетчатая рубашка, юбка по колено. Она поправила одежду и руками сгладила все изъяны на голове. Когда Грейнджер придала себе надлежащий вид, она поспешила открывать дверь.    — Ещё раз здравствуйте, мисс Грейнджер. – поздоровался Люциус Малфой. За ним стояла его супруга. Гермиона сдержала печальный вздох.    — Здравствуйте, мистер и миссис Малфой. – Гермиона в пригласительном жесте протянула руку и оба Малфоев зашли в её комнату. Они прошли в гостиную и сели на диван. Гермиона поднялась по лестнице в свою комнату. Нарцисса осмотрелась и улыбнулась.    — Смотри. – миссис Малфой кивнула в сторону стены, куда был приколот лист бумаги с ежедневными заданиями. «Быть умницей». Оба Малфоя улыбнулись и переглянулись. Гермиона вернулась с двумя чашками чая. Грейнджер протянула эти чашки Люциусу и Нарциссе и села в кресло напротив дивана. В комнате воцарилось неловкое молчание.    — Как так получилось... – тихо спросила Гермиона. Нарцисса опустила взгляд. — Почему я оказалась у магглов? Люциус вздохнул и сложил руки в замок. Ему придётся держать лицо за себя и свою жену. Малфой оголил левое предплечье, открывая обзор на Тёмную Метку. Гермиона вжалась в кресло и закрыла глаза.    — Мой отец – Арбаксас Малфой, заставил меня вступить в ряды Пожирателей Смерти. Метку я принял тоже только по его желанию. Когда отец умер, Тёмный Лорд поставил мне условие, если в моей семье первым родится сын, то я и Нарцисса попали бы в список элитных сторонников и за некоторые оплошности, ни мы, ни кто из нашей семьи, не нёс бы наказания, а если первенцем будет девочка, Лорд попросту убил бы её.    — Но так нельзя, люди не решают пол ребёнка. – нахмурилась Грейнджер.    — Мы с Люциусом согласились на это условие. – перебила гриффиндорку Нарцисса. — Я забеременела тобой. Мы с Люциусом радовались. Мы не знали кто родится, было всё равно. Миссис Малфой улыбнулась и продолжила:    — При этой беременности мне было тяжело ходить.    — А ты разве ходила? Я всё время носил тебя на руках! – Люциус улыбнулся и удивлённо посмотрел на жену. Нарцисса коротко посмеялась и положила голову на плечо мужа. Гермиона слабо улыбнулась, стараясь в это поверить. — Когда ты родилась, мы поняли что тебя придётся спрятать. Я трансгрессировал с тобой в маггловский Лондон и отдал первым попавшимся магглам даже не спрашивая их имён и фамилии, я сразу отдал тебя им и сказал позаботится о тебе. Они кивнули и я ушёл. Магглы дали тебе имя Гермиона, а мы хотели назвать тебя Кассиопеей. В глазах Грейнджер защипало. Она закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла.    — А как же Волан-де-морт? Что вы ему сказали про... мою пропажу? – спросила Гермиона.    — Мы сказали что ребёнок скончался при родах и его уже похоронили. – ответил Малфой. — Лорд нам пособолезновал и простил. Он решил не искать могилу новорожденного ребенка, что сыграло нам на руку. Через девять месяцев родился Драко и Лорд совсем забыл про "умершего" первенца. Нарцисса утёрла глаза рукой, а Люциус прижал жену к себе.    — У тебя каштановые кудрявые волосы, ты очень напоминаешь мою маму. – сказала миссис Малфой и улыбнулась Гермионе. Грейнджер посмотрела куда-то в сторону. — Подойти сюда. Гермиона недоверчиво уставилась на Нарциссу, но всё равно встала с кресла и села на диван между Малфоями. Цисса взяла правую ладонь Гермионы в свою руку и показала короткую светлую линию, идущую вдоль мизинца.    — Эта линия передаётся всем девушкам, у кого в крови есть кровь Блэков, у меня такая же. – Нарцисса показала свою коротенькую светлую линию, которая тоже шла вдоль мизинца. Гермиона удивлённо посмотрела на эти линии и ещё раз рассмотрела у себя и у матери. Люциус взял левую ладошку Гермионы и показал линию рядом с большим пальцем.    — А эта линия, передаётся всем кровным Малфоям, у Драко тоже такая есть, и у меня. – Гермиона тоже рассмотрела свою линию и линию отца.    — Гермиона, пожалуйста, не отвергай нас, мы понимаем, что возможно ты будешь с нами мало общаться, а о смене фамилии и речи идти не может, но не отвергай нас. – сказала плачущая Нарцисса и встала с дивана, чтобы скрыть слёзы. Гермиона всхлипнула и тоже встала с дивана. Нарцисса повернулась к ним, и Гермиона обняла новообретённую мать. Обе женщины расплакались. Люциус тоже поднялся и обнял своих девочек. Малфои и Гермиона потом ещё много разговаривали, рассказывая о себе, избегая темы войны. Для Гермионы грань недоверия к Люциусу и Нарциссе Малфоям, окончательно стёрлась. Возможно она поступила неправильно, но это её решение.