— Ты же этого хотел, Кнайф?
И Краткий глядел безучастно. Никто вовсе не обращал на него внимания. Все были увлечены разниманием буянивших обджектов, раскидывающихся ругательствами и угрозами направо и налево. Если вспомнить, с чего все началось, то сразу вспоминается их утренняя перепалка за завтраком. С обычных интеллектуальных споров все переросло в битву на столе с бросанием снарядов из столовых приборов и друзей, которые были легче на подъем и ближе под рукой. — Да кто бы говорил! - не унимался Курасан. — Это твой последний завтрак, железка! — А вот это зря, — Кнайф помрачнел. Воинственный огонёк играл в глазах напротив. Единственное, что его удерживало от того, чтобы напасть и придушить Курасана - друзья, ухватившие его за деревянную ручку и бант Соки, которым связали ему руки за спиной. Пшика, новая участница, не знала кому помогать в этой ситуации. Ей было привычно давать отпор другим: город воспитал в ней обджект, что сможет постоять за себя, только вот кто тут виноват, а кто – прав? Она сидела поодаль и была в настоящем ступоре. Если бы не разные команды, как гадал Кнайф, наверное, они смогли бы стать неплохими друзьями... Но привязываться к кому-то, тем более из команды злейшего врага, разве имеет смысл? Никто на свете не мог ненавидеть друг друга настолько сильно, как Кнайф и Курасан. Все и вправду возникло на пустом месте: с безобидных подколов, почти ставшие фишкой этих двоих. Но чем дальше — тем опаснее становились последствия. А что именно стало причиной их противостояния? Никто не знал. А может и не было никакой причины? Сейчас же Ёшка метался то от Кнайфа, то к нему, не зная, кому именно помочь. Вот как возникнуть таким образом, дабы избежать жертв других и себя самого? С одной стороны — стальной нож на ножках, с другой - две точенные пики с ручками. Вроде обычные и ничем непримечательные, но в некотролируемом гневе - крайне опасные обджекты. И Краткий так и остался в стороне. — Ты думаешь, мы и в этот раз не выиграем? - срывался на крик Курасан. —Да он издевается! — Он шутит, Кнайфи! Успокойся, пожалуйста! — донеслись чьи-то голоса позади, но тот уже их не слышал. Вдруг послышался треск под ногами. Если бы у оживших предметов были сердца, скорее всего, с остановкой сердца остались бы на поляне все. Кто-то со страху уронил еду на пол, разбив тарелки, когда на секунду появилась вспышка, и вот... Их стол разрубило пополам. — Э-это... Я специально, если что! — неловко просмеялся Ё. Теперь команду "Цветущий май" и "Банду" разделяло пустое пространство между двух частей стола. — Вот увидишь, — скрипя зубами пробормотал Кнайф себе под нос, медленно опускаясь на свое место рядом с Лампчкой, от волнения продолжаюшей держать его за руку. — Ничто не вечно. Этот ответ был расценен за точку, поставленную на конфликте, как логичное завершение. Желанная трапеза продолжилась и дальше, но в полной тишине. Напряжённой и неспокойной. Глядя в свою тарелку с опилками Кнайф понял: он больше не сможет притронуться больше к еде, пока Курасан будет рядом. Он раздражал. Он нарочно выводил его из себя! 《Было бы лучше, если бы ты умер. 》- одновременно подумали друг на друга виновники спора. Вскоре так, собственно, и произошло. На следующем завтраке один из обджектов действительно отсутствовал. На этот раз до конца шоу, если повезёт. А возможно навсегда. Больше за завтраком не было шумно, как обычно. И действительно... ничто не вечно. Многие были потрясены. Вчера все узнали, что Курасан выбыл. Кнайф не мог разобраться в себе: он испытывал злорадство и спокойствие, а в то же время чувствовал себя немного паршиво. Раньше без зазрений совести Кнайф мог со всей уверенностью сказать: как же это хорошо,не быть обремененным такой пакостью, как Куросан. Только после некоторого времени он начал измышлять: Разве без Курасана всем и вправду лучше? Разумеется, да! Разве не стало спокойнее? Всем будет лучше без Курасана. И, возможно, без него тоже? За столом отсутствовалала в том числе и Чашечка. Подслушав из разговора Стерки и Замазыча оказалось, что она сбежала со слезами на глазах из-за какой-то обиды на медового чертика. 《Ах, да, они же были парочкой. Наверное, ей очень грустно сейчас потерять такого близкого обджекта.》 Кнайф думал, что все будут рады, но погаснувшие взгляды обджектов говорили об ином. Только Нансенсу было пофиг. Однако отрицать не стоит... Атмосферка была нервозной. Как это, его больше нет? Такое чувство, будто он был всегда и везде, во всех одновременно. Даже для Кнайфа. Ножик вздохнув, встал из-за стола, больше не желая мириться с печальными взглядами, не разделяющими его радости. Да и радостью уже это нельзя было назвать. Как-то было тяжело на душе. Почему-то ему было не плевать, как ожидалось, прежде чем все произошло. Он скучал не по Курасану. Скорее по тому, кем тот раньше был. Отдаляясь от двух столов, Кнайф прошёл мимо Ё, задержавши на нем взрляд. Лиловая буква улыбалась как всегда, но что-то было определённо в этой улыбке не так. Что-то натянутое и неуверенное. 《 Эй, Ё... Все точно хорошо? 》 — чуть не вылетело с языка Кнайфа, как на его глазах появилась еще одна фигура. Красное мерцание отвлекло его от мыслей — это был Й. И Краткий в своём очередь быстро сориентировался, завидев бледную тому фигуру ножа, он жестом подозвал его к себе. Кнайф бросил напоследок обеспокоенный взгляд на Ё, что остался незаметным для звездой буковки, и неторопливо пошёл направился к Краткому, драматично вздохнув и закатив глаза. — Это не я его расстроил, — недовольно пробурчал нож. — если ты хочешь взбучку дать, это не ко мне, так что я могу идти? — Эй! Я ... без понятия, о чем ты говоришь, — нарочитая образная радость Й с каждым словом сменялась на убийственную серьезность — это касается Ёши? Ножик в очередной раз измученно вздохнул, закрыл глаза и покачал головой. В эту же секунду Й телепортировался к Ё и потерзанный жизнью обджект больше не мог услышать, о чем они говорят. Но с виду безравственный Краткий представился перед ножиком другой стороной: тем, кто умеет проявлять заботу. Заботу, свойственную только ему. Был ли он удивлен? Больше, чем когда-либо! Не то чтобы Кнайфу до этого было дело.... все равно, что малиновому взбрело на ум. Только вдалеке от посторонних глаз Й треплет по плечу Ё, находясь особенно близко, чуть ли не обнимая. Что-то необъяснимое просыпалось в душе. Терпко-сладкое тепло. Интересно, есть такие еще, как Ёшка? Добрые и чувственные, не относящиеся к обджектам, как к мусору? Еще одно мгновение — Кнайф безостановочно бежал по лесу, убегая от мыслей, от грусти и радости, оставляя все позади. Он обязательно вернётся, чтобы узнать, как там Лампчка, как там другие, но сейчас ему хотелось бежать сломя голову, пока ветки хлестают по металу своими когтистыми лапами и ветер разрывает душу на куски. Вернется, точно! Краткий же точно напомнит напомнит себе. Он, сраженный накопившимися переживаниями, чувствовал себя совсем неспокойно. Ему хотелось дышать. Множества мыслей роем проносились и выскакивали из дыр в его голове. Что ему дальше делать? Злятся ли на него другие? Лампчка, которой нездоровится, как она там? Он вел себя грубо по отношению к ней, но вернуться в прошлое ему, по крайней мере, не доставалось возможности. Ему стоило за многое извиниться... И вот перед взором обрыв. Внизу - непроглядная тьма. Ещё бы чуть-чуть, и от его тела не осталось и следа. Интересно, а смог бы его вернуть Краткий в этом случае? Это был край их мира. Безумное местечко: в оглядку ему глядели зеленистые пятна деревьев. Тишина на поляне уже переставала настолько тревожить. Вот оно какого, чувствоя свободы? Отпустить мысли на волю. Почувствовать себя обычным предметом, без эмоций и души. — Ты слишком часто летаешь в облаках, обджект! — так скоро вернул в реальность взявшийся из ниоткуда Й, оказавшийся рядом. — Ты..?!— Зачем ты за мной пошёл? — Это был не я... —проговорил Краткий. Кнайф был расстерян, но саркастично поднял бровь, одним лицом говоря "ну, давай, удиви меня, придурок". — Это был ты! — такой неоднозначный ответ заставил Кнайфа окончательно потерявшегося и моментально задуматься: ударить себя или собеседника по лицу? Й рассмеялся, но тотчас помрачнел: — А если серьёзно, то думаешь, шутки-шуточками? Раскрою небольшую тайну: если очень захотеть, то мы с Ёши можем появится и просто так. Меня бы вообще тут не было, знаешь ли. Твоя головешка, — красным пальцем ткнула буква серебрянную плоскость ножа чуть выше глаз — представила меня рядом. Если в Ё действительно кто-то нуждается, то со мной такое впервые. — Да ну? На лице Черта появилась привычная натянутая улыбка. Если бы Краткий знал, как много на самом деле Кнайф думает о нем, обо всем и ни о чем одновременно, то расплакался бы. Кнайф такой сам по себе. Великий мыслитель с большой буквы, даже так: мысленных дел мастер. Хотелось сказать "Ты бы раз сто уже должен был появится, и даже не потому, что я хочу тебя видеть" или "Ну да, я постоянно думаю, как бы придушить тебя" но подобное должно звучать из уст обычного, не особо влиятельного обджекта, как последние слова перед смертью... — Звучит тупо. — Краткий несдержанно закивал. — А как там... Ё? — Это все из-за излишней эмоциональности Ёши. Он слишком все принимает на своей счёт, — обычный тон чуточку смягчился, но возможно, всего лишь показалось. Кнайф пожал плечами и последовала немая пауза. Закат мягкими языками света проползал через листу, едва касаясь земли. На небе появились первые звезды. Они прыгали по небу, будто играя в догонялки, как это обычно делали обджекты. Раньше, когда они были семьёй. Шар горячего красного солнца постепенно укутывал небо в нежно-розовые краски, и молча в компании Краткого Кнайф вдруг почувствовал себя спокойно. — Так что ты хотел? — поровнявшись с ножиком как бы невзначай спросил Краткий. — Тишины. Давай помолчим. Кнайф мог представить с собой кого угодно: Пикчера, Клеви, Лампчку, меньше всего — Брелока, Бутылыча или Курасана. Но чего он не ожидал. так это Краткого. Глядя в безду под ногами Кнайф не долго размышлял над вопросом: — А почему ты обнулил голоса на Пшику? Не то, чтобы я против неё и всякое такое. — Голоса были накручены. Кто я тебе такой, объяснять такие банальные вещи? Ещё бы спросил, сколько два плюс два. В борьбе за справедливость я решил обойтись... другим способом. Кнайф вдруг понял двойственность этих слов. — И каких пор ты вдруг "борец за справедливость"? Краткий ухмыльнулся всецело отдавшись видам их рисованного мира. Он лишь присел на краю, свесив ноги с обрыва и постучал рукой по траве подле себя. В ответ на такой жест железный, уже не думая, пристроился рядом. И только когда окончательно стемнело, а небо было устлано звездами, Краткий взял под руку заснувшего обджекта и они вместе вскоре очутились на поляне. Проснувшись, Кнайф не мог разобраться, были события вчерашнего вечера больным воображением или взаправдашней реальностью. Он не просто подглядывал, он вгрызался в образ Й, чтобы удостовериться, способен был тот на такое или нет. Но Й Краткий, как на зло, не давал даже повода подумать о том, правда или вымысел события вчерашнего вечера. Он вел себя как обычно, когда приходит заменять Ё: подшучивал, устраивал розыгрыши над не слишком внимательным обджектами, в том числе и над Кнайфом, пускал нелестные комментарии. Он не кидал мимолетные взгляды, не уделял ему особого внимания. Просто Й. Обычный Й. 《А если это был все-таки не сон... — думал железный обджект. —Может, Й появился только потому, что о нем впервые кто-то подумал хорошо?》 Или он пустил пыль в глаза и затеял это все... Потому что так проявлял заботу?— Курасан же, да? Просто подумал, вдруг тебе будет интересно...
Ты следующий.